Василий Перов,Охотники на привале. 1871 .Холст, масло. 119 ; 183 см
Третьяковская галерея, Москва
Картина была написана Перовым в 1871 году, к этому времени художник уже отошёл от изображения печальных картин народной жизни, какими была насыщена первая половина периода его творчества («Тройка», «Проводы покойника» и др.)
Василий Григорьевич Перов был страстным охотником. Именно поэтому тема охоты была ему хорошо знакома. Ещё до «Охотников…» Перов в 1870 году пишет картину «Птицелов», за которую получает звание профессора, а также место преподавателя в Московском училище живописи, ваяния и зодчества.
В 1877 году художник написал повтор картины, который хранится в Государственном Русском музее, оригинал же находится в Москве в Государственной Третьяковской галерее. Третий вариант картины, возможно, находится в музее им. Верещагина города Николаева.
В центре композиции три охотника, очень разные, но каждый из них по своему интересен и содержателен. Внимание двоих слушателей привлек страстный и увлекательный рассказ старшего, опытного охотника. В его позе, мимике, глазах святая вера в "истинность" истории, которую он решил поведать своим товарищам. Слушатели же относятся к рассказу по-разному. Молодой охотник жадно впитывает каждое слово своего опытного товарища, третий участник - мужчина средних лет - настроен скептически, каждое слово рассказчика он подвергает сомнению.
За простой и ясной работой глубокое содержание, философское, непростое. Критики отмечали убогость и напряжение, которые отличают окружающий пейзаж. Тревожное небо, летящие птицы, блеклая трава - все говорит об осени, засыпании, предчувствии зимы. Почему же художник выбрал столь мрачный пейзаж для обрамления своей картины? Скорее всего, для автора было важно сконцентрировать внимание зрителя на центральных фигурах картины, фон не должен отвлекать от главного в работе.
Герои картины - реальные люди, друзья художника, послужившие прототипами охотников. Как известно, и сам автор любил охоту. Поэтому каждая деталь картины написана со знанием дела. В левом нижнем углу картины мы видим восхитительный охотничий натюрморт, который, с одной стороны органично вписывается в общую композицию, с другой стороны, вполне может быть выделен в отдельную работу, написанную с недюжинным мастерством и реалистичностью.
Свет в картине концентрируется на лицах и руках героев. Этот старый прием, времен эпохи Возрождения, позволяет художнику полнее раскрыть внутренний мир своих моделей. Все охотники явно довольны результатами охоты, чему свидетельствуют трофеи, изображенные тут же. Художник изобразил людей разного социального происхождения, но всех их объединила охота, заставила забыть о жизненных реалиях и полностью отдаться древнейшему промыслу.
ПРОТОТИПЫ персонажей картины.
В образе рассказчика Перов изобразил Д. П. Кувшинникова — известного в Москве врача и большого любителя ружейной охоты. После того, как в 1871 году картина была написана и экспонировалась на первой передвижной выставке, имя Дмитрия Павловича Кувшинникова стало популярным в литературных, художественных и театральных кругах. Его квартира в Малом Трёхсвятительском переулке стала местом, где собирались писатели, художники, артисты. Здесь часто бывали В. Г. Перов, А. П. Чехов, И. О. Левитан.
Одним из друзей Д. П. Кувшинникова был врач и художник-любитель Василий Владимирович Бессонов. В 1869 году Перов написал портрет Бессонова, который потом экспонировался на Всемирной выставке в Париже вместе с полотном «Охотники на привале». Врач В. В. Бессонов и стал прототипом охотника-скептика.
В образе молодого охотника автор картины изобразил 26-летнего Н. М. Нагорнова — друга и коллегу Кувшинникова и Бессонова. В 1872 году Николай Михайлович женился на Варваре Васильевне Толстой, племяннице великого писателя. В начале 90-х годов 19-го столетия Нагорнов становится членом Московской городской управы.
Вот кого из своих московских друзей В. Г. Перов запечатлел в образах «Охотников на привале». Это подтверждает в своих воспоминаниях и Анна Николаевна Володичева — дочь Н. М. Нагорнова. В ноябре 1962 года она написала искусствоведу В. Маштафарову, исследовавшему творчество В. Г. Перова и других художников:
« «Кувшинников Д. П. был одним из ближайших друзей моего отца. Они часто ездили на охоту по птице. У отца была собака, и поэтому собирались у нас: Дмитрий Павлович, Николай Михайлович и доктор Бессонов В. В. Они изображены Перовым („Охотники на привале“). Кувшинников Д. П. рассказывает, отец и Бессонов слушают. Отец — внимательно, а Бессонов — с недоверием"
ДЕТАЛИ.
ЗАЯЦ-РУСАК. Профессор РАН Валентин Головин отметил: по линьке зверька можно определить: действие происходит поздней осенью. Странно, что тушка не повреждена: по правилам псовой охоты убитого зайца обязательно надо было отколоть (ткнуть кинжалом между лопаток), отпазанить (отрезать передние лапы) и приторочить (вставить в седло).
РОЖОК, Использовался на псовой охоте, чтобы собирать в стаю гончих, но никаких признаков стаи гончих нет. Единственный пес, по разным версиям, либо борзая, либо сеттер — легавая. На псовой охоте не нужны ружья, так как дичь берет собака. А на ружейной не нужен рожок.
РУЖЬЯ. Опытный охотник, чтобы не засорить канал ствола, никогда не положит ружье дульной частью на землю. Особенно если это первоклассное, дорогое оружие английской фирмы «Энфилд», как здесь.
САПОГИ. Обувь новичка, как отметил профессор Головин, тоже выдает неопытность персонажа: на таких высоких каблуках охотиться было очень неудобно.
Вокруг этой картины Василия Перова с момента ее появления горели нешуточные страсти: В. Стасов сравнивал полотно с лучшими охотничьими рассказами И. Тургенева, а М. Салтыков-Щедрин обвинял художника в излишней театрализации и неестественности персонажей. Кроме того, в «Охотниках на привале» все без труда узнали реальных прототипов – знакомых Перова. Несмотря на неоднозначные оценки критиков, картина стала невероятно популярной.
Полотно впервые экспонировалось на 1-й Передвижной выставке и сразу вызвало разноречивые отклики. Критик В. Стасов восхищался работой. М. Салтыков-Щедрин критиковал картину за отсутствие непосредственности и жизненной правды, за наигранность эмоций: «Как будто при показывании картины присутствует какой-то актер, которому роль предписывает говорить в сторону: вот этот лгун, а этот легковерный, приглашающий зрителя не верить лгуну охотнику и позабавиться над легковерием охотника новичка.
Художественная правда должна говорить сама за себя, а не с помощью толкований». А вот Ф. Достоевский не соглашался с критическими отзывами: «Что за прелесть! Конечно, растолковать – так поймут и немцы, но ведь не поймут они, как мы, что это русский враль и что врет он по-русски. Мы ведь почти слышим и знаем, об чем он говорит, знаем весь оборот его вранья, его слог, его чувства».