Сибирская весна отличается от всех прочих вёсен своенравным и крутым характером. Тепло нередко приходить с запозданием, но природа неизменно берёт своё, особенно буйным нравом в этот период времени года отличаются реки. Не вялотекущие талые воды, а настоящая стихия ожидает деревни, расположенные в низинах. До позднего вечера на речке Бирюса трещало и ухало. Радостное беспокойство охватило местную ребятню, на лицах их родителей угадывалось беспокойство иного рода. Взрослые гоняли детей от речки. Паводка в Шиткино не боялись, деревня стояла на крутом берегу. Ледоход, ледоход! Завтра ледоход начнётся! Только и слышалось вокруг.
Любовь Тимофеевна, погружённая в нелёгкие думы, относилась к этим ожиданиям равнодушно. Космодемьянские готовились к переезду в Москву, и она с особым нетерпением ждала окончания учебного года. Сегодня она шла с работы в хорошем настроении, едва перешагнув через порог, позвала дочь:
– Зоя, иди сюда! Смотри, что я принесла.
Мать развернула беличью шубку, встряхнула и погладила рукой мех:
– Ну как!? Красота!
Девочка посмотрела на шубку и попятилась назад. Женщина удивилась такой реакции:
– Ты чего? Это для тебя. Нравится? Примерь.
– Нет. – замотала головой Зоя.
– Да, ты что, надень сейчас же.
– Мамочка, я не хочу. Я знаю это же из белочек.
– Были белочки, а теперь шубка. Посмотри, какая прелесть! Что ты выдумала опять. Одевай, я кому сказала.
Девочка отчаянно мотала головой. Анатолий Петрович лучше понимал тонкий характер дочери, и поспешил на выручку:
– Люба, ей не нравится. Не стоит настаивать.
– Нет, стоит. Ещё как стоит! Знаешь, сколько я за неё отвалила! В Москву едем, хотела, чтобы наша дочь выглядела не хуже других детей.
– Она и будет не хуже. Люба, не переживай, подарим твоим в Москве. Им точно понравится.
– Мне бы кто подарил.
– Не ворчи, старая будешь, ещё наворчишься.
– Всё у вас не как у людей. Одно слово – Космодемьянские.
Зоя прижалась к отцу. Анатолий Петрович только весело парировал:
– Да, Космодемьянские и гордимся своей фамилией. Так, дочь!?
Он подмигнул дочери и улыбнулся:
– Люба, ну ты чего, расстроилась, что ли. Мы, честное слово, ценим всё, что ты для нас делаешь, и любим тебя.
Любовь Тимофеевна ещё раз осмотрела шубку, вздохнула и убрала за занавеску, которой была прикрыта вешалка для одежды.
Зоя понимала, что мама для неё старается, но ничего не могла с собой поделать. А чтобы загладить свою вину, вызвалась помыть посуду. Почитала Саше перед сном книжку и без напоминаний сама легла в кровать. Маленький братишка уже сопел, а ей долго не спалось, мысли были заняты главным событием. Ледоход! Ничего важнее и значительнее быть не могло. Даже дух захватывает! Она ни разу не видела настоящий ледоход на большой реке, и весь день крутилась под ногами у взрослых, слушая разные разговоры, раскрыв рот от удивления. Старики пугали всех страшными знамениями – жуткие истории были рассчитаны на подростков, чтобы не совали свои носы, куда не следует.
Ожидания оправдались, лёд тронулся мощно, напористо. Мелкие льдины наплывали на большие, вода бурлила и кипела снежным крошевом. Берег пестрел зеваками, было весело и шумно, как на ярмарке. На одной из проплывающих мимо льдин притаился зайчишка.
Мальчишки стали бросать в него снежки:
– Заяц, заяц, смотрите, там заяц!
– Эй, ребя, бомбите его!
– Ну, что, косой, попался!
– Эх, шапка пропадает!
– Какая теперь из него шапка, кошка драная. Жалко мясо пропадает.
– Это да! Влип косой серьёзно.
Зоя нервно дёргала отца за полу расстёгнутого полушубка:
– Папа, папочка! Смотри, зайчик! Надо его спасти! Что же делать! Что делать?
Анатолий Петрович взял девочку за руку и потянул за собой:
– Побежали к островку, там, на повороте льдины образуют затор, и мы его поймаем.
Всё так и получилось. Бедный зайчишка был спасён. Папа отогрел его у себя за пазухой, дал немного детям поиграть, а на следующий день выпустили зверька на волю.
Закончился ледоход. Ночами вдоль берега нарастала тонкая ледяная оторочка, но с каждым днём становилось теплее. Проклюнулась первая зелень, и полноводная Бирюса несла свои воды уже не так напористо. Анатолий Петрович взял у соседа лодку и позвал Зою прощаться с рекой. Тёмная глубина пугала девочку, но отец передвинул доску, служившую сиденьем, и усадил дочь поближе к себе. Она сразу успокоилась. Упругие волны бились о борта, но хрупкое судёнышко держалось уверенно. Спустились вниз по течению, подальше от людских глаз. Тогда Анатолий Петрович расстегнул телогрейку и достал икону, Зоя ахнула, так она была хороша:
– Красивая какая. Это и есть Татиана?
– Нет. Это сама Матерь Божья с младенцем Иисусом. Год назад я обещал твоей маме избавиться от иконы, но не смог. Брать с собой в Москву опасно, неизвестно ещё, что нас ждёт. Оставить некому, надёжных знакомых здесь нет. Воспользуемся старым дедовским способом. Во времена жестоких гонений на христиан верующие люди пускали лики святых по течению. Иконы сами находили своих спасителей. Мама не любит, когда я говорю на религиозные темы, считает это далёкой историей, поэтому пусть это будет нашей маленькой тайной.
– Военной?
– Почему военной!?
– Я сидела у мамы на уроке, ученики читали книжку про отважного мальчика, который сохранил от врагов военную тайну. И тогда красные победили белых.
– Хорошо, раз так, то сохрани тайну о том, что мы люди православные. Крестик свой никому не показывай, но помни, что Бог есть.
– А все говорят, что нет. И мама так говорит.
– Они ошибаются, милая.
– И мама тоже?
– И мама тоже. Но ты же любишь свою маму?
– Люблю.
– И я люблю. Значит не станем её расстраивать. Хорошо?
– Хорошо.
Зоя с удивлением и интересом наблюдала необычную картину: отец трижды перекрестился, торжественно поцеловал икону и, не скрывая своих слёз, бережно опустил святой лик в воду. Всё это он проделал с особым благоговением. Солнечные зайчики, отражаясь от воды, слепили глаза, девочка зажмурилась, но успела заметить, как над иконой вспыхнула радуга и лик Богородицы воссиял. Больше Зоя ни о чём не спрашивала отца. Если он так поступает, значит так и должно быть. В полном молчании причалили обратно к берегу. Анатолий Петрович привязал лодку, закинул на плечо вёсла:
– Всё, всё. Теперь пошли. Не оглядывайся, нельзя смотреть в прошлое. Будем жить по-новому. Ничего не поделаешь, но мы же Космодемьянские сдюжим.
Уезжать из деревни было совсем не жалко, впереди Москва. Обзавестись настоящими друзьями в Шиткино Зоя так и не успела. Замелькали в обратном порядке железнодорожные станции и мосты через Енисей, Обь, Иртыш. «Какая все-таки удивительная у нас Родина!», – думала Зоя, обнимая брата. Шурка подрос и теперь они вместе рассматривали меняющиеся за окном пейзажи страны, с таким сочным, чистым и красивым, как переливающаяся на солнце роса, именем – Россия.