Я не спал уже четвертый день. Четвертый день не выходил из дома, не общался ни с кем по телефону, не включал телевизор, не выходил в интернет. Это была исключительно моя прихоть, я вовсе ни кого в этом не виню. Двери и окна в моей квартире были закрыты, курил я в ванной и вся одежда и вещи пропахли дешевым табаком.
Я пытался разобраться, что меня довело до этого состояния, но ни как не мог понять. Мне было необходимо идти на работу, но шестая бутылка водки не отпускала меня от себя. По квартире я передвигался с трудом, меня постоянно тошнило желчью, руки тряслись, речь была невнятной, я это понял, так как пытался заговорить со своим отражением в зеркале.
Я увидел, лежащую на кресле куклу, которая осталась от моей покойной сестренки. Кукла была совсем старая, рыжие кудри были все в пыли, один глаз закатился, платье оборвано.
Смотря на куклу я не мог сдержаться от смеха. Бедная сестренка, как она кричала, когда я ее душил в комнате, как она сопротивлялась, плакала. Она замолчала, только когда я сломал ее нежную шейку. Ее трупик вот уже четвертый день лежит на кровати и хорошо, что в квартире все пропахло табаком, иначе я бы задохнулся от вони ее гниющего тела.
О чем же я, ах эта кукла, ее синие глаза так похожи на глаза сестры, четвертый день они не дают мне покоя. Я бреду на кухню, беру кухонный нож, возвращаюсь в комнату. Я кладу куклу себе на колени, опять в ушах крик сестры, я бью ножом по гутаперчевому телу, не попадаю. Кровь, откуда кровь? Режу свои руки, попадаю себе в пах. И вот последний удар в живот. ПРИВЕТ СЕСТРА, ПРОЩАЙ КУКОЛЬНЫЙ МИР.