Часть I
Сыграл очередной трелью колокольчик у двери. Такие вешают,чтобы в кафе знали, что пришел очередной клиент. На трели колокольчика оборачивались почти все посетители, не столько от любопытства,сколько от чувства,что им придется делить кафе с кем-то еще.
Я не обернулся. Я сидел возле окна, у самого дальнего столика,тихо,не привлекая внимания, словно меня нет. Я не хотел мешать и забирать у других пространство,покой и уют. На улице была зима, хотя до зимы был еще один месяц осени, снег падал с неба большими хлопьями и, то вцеплялся в щеки прохожих, то бесшумно падал на их головные уборы;покрывал асфальт.
Я наблюдал как размеренно небо выделяет снежинки и отправляет их на землю,как кружит их ветер и они безвольно падают. У снежинок нет никаких шансов самостоятельно выбирать свою судьбу,свое предназначение и свое место в этом мире, даже на такое маленькое мгновение, которое им отведено. Я бы охотно растворился в этом белом хаотичном порядке.
Дверь зазвенела снова и ,казалось бы я далеко сидел от двери, меня обдало нестерпимым, колючим холодом, развеяв мои грёзы. Абсолютно бледная девушка, до кончиков волос вошла внутрь. Белая кожа, колкие и вместе с тем прекрасные, грустные глаза цвета морозного, чистого неба. Ее волосы не были седыми, но на столько были светлыми,что казались таковыми. Она куталась в тонкое пальто,которое никого не могло согреть в целом мире,не то что ее. Очередная снежинка залетела в кафе. Хотя она была похожа больше на льдинку. Прекрасная, тонкая льдинка, которая вот вот и растает. Я не мог оторвать от нее взгляда. Она не была отличительно красива, по принятым, почему-то, нормам общества. Меня привлекло ее лицо, ее глаза. Кто ее опечалил? За что она измучила себя? Что с ней произошло?
Я моргнул, подумав, что не прилично на столько откровенно смотреть на нее, поэтому повернулся снова к окну и лишь уголком глаза наблюдал.
Она долго не могла найти себе места. Словно не ориентировалась в местности. Мест в кафе было мало и половина из них были заняты парочками, греющимися теплым вином или горячим шоколадом. Она просто стояла посредине между рядами столиков и бросая медленные взгляды по сторонам, в поисках места для себя. Наверное так себя чувствует человек,который после получения образования понимает, что ему некуда больше идти, где искать свое место под солнцем, ведь оно не подписано красным маркером и сверху не висит табличка с указателем «тебе сюда».
Я стал замечать что смотрит она на меня, а точнее на пустующее место за моим столом. Я повернул к ней голову, стараясь не выказывать любопытства. Ее глаза просили разрешения. Я не знаю как я это понял. Ее лицо не выказывало вопроса: аккуратные дуги бровей оставались неподвижны, тонкие губы были немного приоткрыты, чтобы пропустить больше теплого воздуха и согреться, руки сжимали ворот пальто и прижимали его к сердце и горлу..и лишь глаза были широко открыты и выражали надежду.
Я невольно пропустил легкую улыбку, и показал рукой на свободный стул, она неуверенно шагнула, будто проверяя — ей ли это было предложено. Я продолжал показывать на стул и легонько кивнул. Мне казалось, если я буду делать резкие движения — она испугается и убежит. А мне не хотелось чтобы она там совсем замерзла, пусть уж согреется.
Она медленно зашагала. Расстояние между нами было мало, но кажется, пока она шла — прошла вечность.
Когда она дошла до моего столика я убрал руку, посмотрел еще раз в эти холодные глаза и, взяв в руки чашку чая,который стоял на блюдце возле моей второй руки, повернулся к окну. Я чувствовал, что она не села. Почему она не садится? Странно, но мне не хотелось быть с ней излишне милым и расспрашивать ее — что с ней произошло, хотя это было очевидно. Я выбрал тактику безразличия. Нет смысла накидываться на человека с вопросами, если он не сможет тебе рассказать, что с ним случилось. Не сможет, потому что половина людей на свете не знает от чего они «больны».
-Простите, — из ее уст вырвался колокольчик, звуки были такими тонкими, утонченно-безликими, как колокольчик на двери, на который «никто не обращает внимания». — Мне показалось, я могу присесть.. все места заняты, кроме этого. — места были, но это место словно огораживает всю суету и останавливает время, похоже не я один это понял. Я вопросительно посмотрел на нее, но тут же убрал вопрос из глаз. Она улыбалась. Это была не широкая, дружелюбная улыбка и она не выдавливала ее силой. Это было скромная, теплая улыбка, которая не вязалась с ее образом холодных глаз.
— Пожалуйста, я не хочу чтобы вы замерзли. — и позвал официанта.
Она села на столько аккуратно, что наверное ни одна пылинка не шелохнулась возле нее. Я очень надеялся, что мои глаза и моя мимика не выказывает мой живой, даже чересчур, интерес к этой льдинке. По другому я не могу ее назвать.
— Черный чай, с мёдом и лимоном, спасибо. — официант ушел исполнять заказ, а моя льдинка сняла первую кожаную перчатку. Я отвел взгляд. Она ничего не говорила, но заметно оживилась, расставаясь со своим черным пальто. Когда принесли чай, она очень быстро обняла чашку и наклонилась над ней. Пар от чая попадал ей на лицо, видимо она так грелась. На ее лице расплылась довольная улыбка, но она не стала его пить, а посмотрела в окно и замерла. Ее лицо ничего не выражало, ровное, словно отшлифованное и бесконечно белое. Первый раз мне встречается такой цвет лица. Но ее глаза были холодны, от них я начал зябнуть, покрываясь мурашками, где-то под кожей они начали щекотать мои нервы. За окном начало темнеть. Еще немного и станет совсем темно, станет хуже видно снежинки.
Я думал,начинать ли беседу?. А как начать? Почему меня это так беспокоит?…
Мы сидели и смотрели в окно. Как ни странно, мне было уютно. Мой покой не был нарушен,чего я так боялся. Она тоже выглядела вполне умиротворённо.
Наверное со стороны мы были похожи на парочку, вроде тех,что окружали нас в кафе.