В июле 1944 года, в результате операции «Багратион», был освобожден Минск. Фронт неуклонно двигался на запад. Разрозненные группы солдат разбитой немецкой четвертой полевой армии, в поисках выхода из окружения, лесами продвигались на запад, мечась из стороны в сторону и нападая на мирных жителей деревень в поисках пропитания.
Десантная разведгруппа дяди Миши, в составе семи человек, верхом на лошадях двигалась из лагеря в Налибокской пуще в Ивенец и далее в Раков. Миссия ее подходила к концу и там они должны были получить новое задание. Группа еще в 1943 году была заброшена в тыл врага для сбора разведданных о противнике и координации действий партизанских отрядов, для чего, практически, ежедневно связывалась с Москвой по рации.
К десантникам был прикомандирован боец партизанского отряда имени Пономаренко, студент-выпускник Белгосуниверситета, которому война помешала 22 июня 1941 года сдать последний госэкзамен и получить диплом. Звали его Георгий – для войны уж как-то очень длинно и витиевато, и он всем представлялся, как Жорж – коротко, как выстрел, тем более, что родная мама его так звала.
На въезде в деревню перед Ивенцом им встретилась старушка, пристально наблюдавшая за ними, опираясь на клюку.
- Добрый день, мать. Как тут у вас обстановка? Немцы не беспокоят? – окликнул ее дядя Миша.
- Да вот, только что были двое. Ходили по дворам, продукты искали. Увидели, что вы едете и в рожь убежали.
- Давайте-ка, хлопцы, прочешем эту рожь, - распорядился командир.
Обширное ржаное поле поблескивало росой после дождя, местами поднимался пар. Растянувшись по краю ржи, бойцы цепью двинулись через колосящуюся ниву. Жорж обратил внимание на след, выделявшийся сбитой росой на фоне нетронутых колосьев и, взяв винтовку на изготовку, направил туда свою быструю белую лошадь. Он ожидал увидеть врагов, но не думал, что это будет так внезапно. Не успела лошадь сделать и полсотни шагов, как партизан наткнулся на двух немцев, затаившихся во ржи. Смерть смотрела на бойца пустыми зрачками оружейных стволов. Жорж дернул повод влево, отвернул голову лошади, выпалил из винтовки над головами немцев и громко крикнул: «Руки вверх!», передергивая затвор. Немцы, не сделав ни одного выстрела, бросили оружие на землю и подняли руки. Жорж хотел скомандовать по-немецки, что им делать дальше, но от волнения забыл напрочь все слова, хотя изучал этот язык в университете. На выстрел примчались десантники, окружили немцев со всех сторон.
И вот тут Жорж по настоящему испугался и осознал, что могло произойти минуту назад. Ведь они могли выстрелить и убить его. Погибнуть в конце войны, когда, можно сказать, уже победили и мирная жизнь, о которой мечтал все эти долгие военные годы, ждала впереди. Об этом было страшно даже думать.
- Что, студент, побледнел? Струхнул? – с усмешкой спросил дядя Миша. – Все в порядке, - похлопал парня по плечу. – Поведем их в Ивенец, там допросим.
Пленных обыскали, отобрали остальное оружие и документы и, связав им руки за спиной, погнали по дороге в городок. Ивенец встретил их тишиной и пустотой: немцы городок покинули, а советские передовые части пошли дальше на запад, в нем не задержавшись. Тыловые службы еще не подтянулись. Допрос учинили прямо на площади. Немцы не запирались: подробно рассказали о своей части, ее передвижениях и боеготовности.
- Что ж. Они нам больше не нужны и возиться с ними нам некогда. Придется их ликвидировать. Это твои немцы – ты их взял, ты это и сделаешь, но не здесь, а в лесу, - в пол голоса сказал дядя Миша Жоржу, отведя его в сторонку.
Этот приказ ошеломил парня.
- Убить пленных безоружных людей?! Которые без единого выстрела сдались, а ведь могли стрелять и меня убить! Но не стреляли же! Одно дело убить в бою и совсем другое – расстрелять связанных, безоружных людей. Пусть даже они и враги, но я же не палач. И не выполнить приказ я не могу. Как же быть? - в отчаянии ломал голову студент.
Пленные в сопровождении конных десантников медленно двигались в сторону выезда из города. Немцы, видимо догадались, что их ждет, а может быть, понимали русскую речь: младший по возрасту беззвучно плакал, роняя слезы в дорожную пыль, не имея возможности даже их вытереть связанными руками, а старший вполголоса что-то гергетал по-немецки, видимо, поддерживая товарища морально.
- Жорж, не тяни. Ты нас задерживаешь, - сказал дядя Миша, когда группа подошла к лесу.
- Понял. Я сейчас, - ответил партизан, слезая с лошади.
- Komm, - скомандовал он немцам, показывая в сторону леса.
Они все поняли: младший стал молиться сквозь слезы, старший с каменным лицом повернулся и медленно пошел к лесу. Младший потянулся следом…
Жорж поднял винтовку и стал целиться в старшего, но руки ходили ходуном от волнения и он никак не мог взять его на мушку. Наконец, в прицеле появилась спина пленного и боец уже нажимал на курок, но в этот миг дядя Миша, стоявший на дороге рядом, тихо сказал:
- Погоди минутку. Там кто-то идет.
- Halt! – крикнул Жорж и опустил винтовку. Немцы замерли на месте.
Десантники напряженно смотрели в сторону леса, откуда доносились людские голоса. Из-за поворота лесной дороги показалась пешая колонна пленных немцев, которую конвоировали партизаны. Во главе колонны оказался человек, знакомый дяде Мише – командир одного из партизанских отрядов. Колонна остановилась и командиры обнялись, сердечно приветствуя друг друга. Слово за слово и речь зашла о пленных.
- Куда вы их гоните? - спросил дядя Миша.
- К нам в тыл. Будут восстанавливать то, что разрушили, - ответил партизан.
- Так возьмите и наших двоих.
- Заберем. Нет вопросов.
- Жорж, передай пленных в колонну под конвой!
Обрадованный боец быстро пристроил воспрянувших духом пленников в колонну, передал конвоиру их документы, и, с улыбкой вскочив на свою белую лошадку, поскакал догонять, уже отъехавших довольно далеко, десантников.
Тяжелый камень свалился у него с души. Война… Он бы выполнил приказ, убил бы этих двух безоружных людей, которые тоже могли его убить, но не стреляли. И с этим пришлось бы дальше жить, но повезло: и немцам, и ему.
Всё решил последний миг.