Когда был жив ещё мой отец, как-то перед Пасхой он предложил с ним пойти за
бесплатными продуктами, которые полагались пенсионерам. Мы всего несколько
лет жили в Израиле, я не могла найти работу, и мы в самом деле нуждались.
Придя к небольшому зданию, узнали, что пайки уже закончились, а их выдавал раввин. В самом деле, несколько человек вышли с пустыми руками.
Почему-то отец решил, что лучше зайти мне. Отчего он так решил - не знаю. Он был уже в годах, и спорить с ним было бесполезно.
Когда я вошла, раввин стал гнать меня! "Уходи, уходи!" - кричал он на иврите. Но это было не самое страшное. Страшнее были его глаза - маленькие, злые, которыми он, точно стрелами, прокалывал насквозь человека. У меня потемнело в глазах, и я почувствовала дурноту.
Точно блуждая в темноте, я отыскала дверь и вышла.
Отец подошёл ко мне,испугавшись, - настолько я стала
бледна. Он усадил меня, дал попить. Я сказала, что раввин меня выгнал.
-Обойдёмся без этих продуктов! - успокоил меня отец.
К папе приходила тогда Таня, женщина по уходу. Мы на следующий день ей рассказали эту грустную историю.
Примерно через месяц или два Таня приходит и говорит: "Прекрасный человек этот ваш раввин!". В её словах чувствовалась ирония.
Оказывется она прочитала в местной газете, что во время войны этот раввин выдавал немцам евреев. Кто-то его узнал и сообщил куда следует.
Я моментально представила себе молодых женщин с детьми, которых заталкивают в поезд, идущий в концлагерь. Вот почему мне стало дурно!
Недавно прочитала, что когда советские войска освободили Освенцим, генерал увидел среди обуви крошечные розовые детские тапочки. Он взял их в руки и заплакал...