Посещение музея-квартиры Александра Чака в родном городе (улица Лачплеша 48, Рига, Латвия, 2017).
«Когда тебе взгрустнется, дружок,
давай ко мне.
У меня огрызок свечи
воткнут в бутылку из-под бальзама,
бурый ломберный столик,
купленный мною вчера,
и стакан дешёвого рома.
Давай.
На пол для тебя свою постелю шинель,
в окне для нас заблестит луна,
под соседской стрехой голубки заворкуют,
а я спою тебе песни
про море и про синицу.
Давай…».
«Стрелок латышской девушке» (Отрывок, перевод с латышского Сергея Морейно).
Здравствуйте!
Одна из длинных, важных, центральных улиц моего родного города названа именем Александра Чака. Мне всегда было любопытно почему. Но, до сегодняшнего дня, дальше простого любопытства я не заходил. Мешала лень. Сегодня же, в рамках своего проекта о посещении всех музеев Риги, я утолил свою давнюю жажду…
Александр Чак – это латышский писатель и поэт начала XX века, который за свою, к сожалению, недолгую жизнь (48 лет) смог не только прославится, оставить в истории страны литературный след, но и проявить себя, как дружелюбный, коммуникабельный человек, любящий людей и свой родной город…
Годы жизни: 1901-1950. Место рождения: Рига. Место смерти: также Рига. И всего 48 лет жизни. Но какой!..
Православная семья, Рижская Александровская гимназия, увлечение философией, учёба в Москве – в Московском государственном университете имени М.В.Ломоносова, на медицинском факультете (там же: литературные кружки, новые знакомства), позже Красная Армия, 25-й пензенский пехотных полк (там же: увлечение журналистикой, углубленное изучение литературы), работа в саранской газете «Путь коммунизма», в качестве редактора, возвращение в Латвию. Из-за непринятого местным правительством российского диплома, учится на медицинском факультете вновь. Однако не заканчивает его, уходит и становится преподавателем. 13 лет живёт с родителями (что в те годы было несколько удивительным, нежели сейчас). Усердно сочиняет стихи, активно участвует в литературной жизни Латвии (основатель журнала «Лира молодых», член общества «Зелёная ворона», секретарь профсоюза писателей, член совета председателей журнала «Мысли»). Долгожданный переезд на улицу Лачплеша 48, в квартиру номер 14, где и прошли его последние 13 лет жизни. И где сейчас находится его музей-квартира… Квартира, которую ваш покорный слуга и посетил…
Знаете, что я вам скажу?.. Я теперь понимаю, почему одну из главных и значимых улиц назвали его именем. Чак любил Ригу. Парки, набережную, Старый город, мосты… Его поэзия пропитана уважением и любовью. Очень красивые стихотворения…
Я не буду судить человека за отсутствие жены в биографии. Это сложная психология отношений, которую не все могут вынести. А творческие люди и подавно. Но тот факт, что у него были друзья – неоспорим. Он не был одинок, беспомощен и жалок, каким может быть забитый одинокий человек… А след друзей остался в его жизни… Ведь в четырёхкомнатной квартире, с высокими потолками и не очень большими помещениями, так много картин, что… Кажется, будто мы в квартире художника или купца! Ан, нет! Это всего лишь добрые подарки друзей. Мол, знаешь, Саша, я тут недавно был в Японии и привёз специально для тебя подарок. Подумал, что он украсит твою квартиру… И он действительно её украсил!..
К сожалению, к осмотру предлагаются только две комнаты из четырёх, имеющихся в наличии: гостиная и кабинет-спальня самого поэта-писателя. Остальные – это офисное помещение для работников музея (людей, которых я хотел бы поблагодарить за приём, ответы на вопросы и доброе отношение к молодому журналисту-любителю), и фойе с небольшой прихожей, где разместили стенды, плакаты, информацию о поэте-писателе, его картонный силуэт (солидного джентельмена с тростью, цилиндром и, конечно же, в костюме).
Вход платный, что, как и в музее-квартире Кришьяниса Барона, я считаю правильным делом. Для дани уважения - 1 евро не жалко.
Что понравилось? Атмосфера тех лет, разыгранное богатое воображение, представляющее тот быт, кабинет-спальня, письменный стол, разнообразные картины, рисунки и почерк. Знаете, он над ним основательно работал. Хоть и маленький был (почерк), но близок к каллиграфическому. Такой чёткий, ровный, понятный. Видно, что трудился над ним поэт-писатель. И трудился не зря…
«Гаснет день. Стихает в кронах ветер,
Траву долу клонит тяжким сном.
Вот и я тебя опять не встретил
Так, как прежде было решено.
Для чего же ты с улыбкой встречу
Мне сулила на закате дня,
Если знала ты, что в этот вечер
Видеть рада вовсе не меня?
Вряд ли чем тревожит твои мысли,
Тот, кто здесь извелся и продрог.
Вечер мне навстречу ветер выслал,
Тьма впитала молоко дорог.
Может быть, кто знает, даже лучше
То, что я тобою вдруг забыт, –
У меня друзья на этот случай
Мрак и ночь, дорожные столбы.
Гаснет день. Стихает в кронах ветер.
Траву долу клонит тяжким сном.
Вот и нынче я тебя не встретил,
Так, как прежде было решено».
«Тебе» (Перевод с латышского Сергея Морейно).
Вот, вроде бы, и всё. Остаётся только посочувствовать, что такого человека обижало правительство, то запрещая, то разрешая публиковаться, причиняя головную боль и душевную рану. Рану, от которой не выдержало сердце и в 48 лет Александр ушёл от нас…
У каждого своя судьба. Тут уж ничего не попишешь. Но человек жив, пока жива память о нём. И теперь, проезжая его дом, я буду помнить, что там жил писатель, поэт, преподаватель, литературный активист и журналист, чьё уважение и любовь к Риге было искренним, не наигранным и милым…
Благодарю за внимание!
Алекс Джей Лайт.