Февраль.
Буря народного недовольства затянувшейся войной и разрухой нарастала, волна патриотизма, всколыхнувшая страну в первый год войны, сошла на нет и грозила превратиться в волну недовольства. Всё сильнее звучали призыва покончить с войной. Масоны и правители Антанты это видели и старались предотвратить выход России из войны. 16 декабря 1916 года масоны и английские спецслужбы убили Г. Распутина - последнюю опору царя, призывавшего к миру с Германией. После убийства «хранителя трона», царская семья усмотрела начало своего конца и ударилась в мистику. При слабой власти после января 1917 года начались новые разброды, а 7 марта вспыхнули массовые беспорядки под названием «Хлебный бунт» в Петрограде. Хлеба в стране было предостаточно, но казёнщики спекулировали им, продавая казённый хлеб извозчикам для корма лошадям дешевле сена и овса. По всей стране распространилась эпидемия спекуляции хлебом и продуктами.
Инициаторами хлебного бунта были народные заседатели, а устраивали саботаж масоны и сионисты, и 9 марта 1917 года Николай Второй издал Указ о роспуске Государственной Думы.
Это стало концом правления страной династии Кобылы и власти императорского дома Романовых.
27 февраля (11марта) 1917 года произошла Февральская революция - к власти в России пришли масоны разных мастей. Сначала во главу государства определился Родзянко, затем Милюков. Лидеры масонских лож меняли друг друга, и вскоре на вершине власти оказался наиболее ловкий проходимец А. Керенский, которого усиленно продвигали англичане, надеясь с его помощью управлять огромной страной. А рядом с ним пристроились масоны из других партий: Львов, Оболенский, Некрасов и прочая нечисть. Только ловкий интриган Милюков умудрился оказаться при новой власти, но не стать масоном. После февральского переворота масоны, опиравшиеся в основном на крупную буржуазию, интеллигенцию и разорившихся помещиков, в народных массах не имели поддержки, а потому быстро теряли власть. Небольшое влияние в массах среди крестьян имели эсеры, но сельские жители, хоть и самая многочисленная масса простого народа, была разбросана на огромной территории страны, разобщена и плохо поддавалась организации.
Чтобы привлечь на свою сторону солдатскую массу, 14 марта 1917 года указом Учредительного собрания была отменена власть офицеров над солдатами, и это стало началом развала основы государственности - российской армии.
– Да ведь откозырять нам не тяжело, только вольные не велят нам - оправдывались солдаты, если их упрекали за неуважение к чести офицерам.
Видя бессмысленность дальнейшей борьбы за власть, 15 марта 1917 года император Николая Второй отрёкся от престола за себя и сына в пользу брата, а 16 марта 1917 года и князь Михаил Александрович отрёкся от престола в пользу Учредительного Собрания. Но этого масонам было мало, и 21 марта 1917 года вся царской семьи была арестована по приказу Временного правительства.
Внезапно быстрое падение власти Романовых подтвердило жестокую мысль, что Россия есть «колосс на глиняных ногах». Ее враги торжествовали – Россия скоро распадётся на отдельные, бессильные, враждующие между собой куски. Однако они не понимали, что колоссальный по своей численности – более 110 миллионов – русский народ, приспособившийся жить на этом огромном пространстве как единое целое, нельзя раздробить и заставить довольствоваться разрозненными частями его территории. Русских нельзя истребить, ибо их слишком много. Нельзя их загнать в один какой-нибудь угол России или выгнать из России, ибо святость руссов - «знать только отечество, повсюду видеть, слышать и обожать свою родину». Под влиянием злостной агитации инородцы забыли на время, что руссы в России не гости, а хозяева и помнят о своих державных правах.
Однако, свержение династии Романовых и заявления новых «товарищей» из правительства вызвало брожение в народной массе. Распыленная, стиснутая обычным страхом, обывательская толпа ничего не могла противопоставить начинаниям. В них было много вопиюще ненужного, обидного, бесцельного, душу переворачивающего торжествующим хамством. Да и сражаться уже за старую власть было некому: остатки полицейских чинов повылезли с чердаков и сдались, войска неудержимой лавиной перекатывались на сторону масонов, а попытки вернуть военной силой власть в старые руки были похоже на попытку сплести кнут из песка.
Перемены эти столичные обыватели и плебс восприняли как дар божий. Человеческая пыль пылью и осталась. Она высыпала наружу, скучливо, бесцельно, бездельно слонялась, собиралась в кучки около спорящих, с пугливым недоумением смотрела, как жгли полицейские участки, чего-то ждала и не знала, куда приткнуться, кого слушать, к кому бежать за ограждением и защитой. На всех улицах гремели голоса шибаев, провозглашавших свободу, но отчего и для кого, не знали и сами. Свобода была воспринята как вседозволенность и подняла волну наживательства у всяк живущего. О войне, фронте и воюющих там солдат и казаков как-то сразу и все забыли. А было время, когда этот самый обыватель при сборах на нужды войны снимал с себя часы и клал на блюдо, приносил праздничную шубу и говорил:
-Нате, жертвую!
Несли золото в обмен на кредитки, вез хлеб, записывались в добровольцы... Куда все делось! И почему? На глазах у всех гибли миллионы рублей от небрежности, нерадения, непредусмотрительности, деньги взятые у обывателя на дело защиты, но брошенные вместо того в бездонную пропасть преступной, легкомысленной расточительности и безответственной тупоголовости. И всё это творилось на глазах у людей, но никто не мог и «караул» крикнуть. Надеялись на чудо со стороны:
- Как у вас там? не добьются ли чего? Образумятся ли власти?
Пытались вразумить народ некоторые трезвые головы, но их мало кто слушал. У всех радостно забилось сердце, дыхание перехватило: неужели? Неужели – начало великого, долгожданного, лишь в мечтах рисовавшегося в безвестной дали? Ведь мечталось так скромно: дожить бы и хоть одним глазом взглянуть на новую, освобожденную родину? И вот – пришло, дожили, а что дальше делать никто не знал. Всех опьяняло сладкое слово СВОБОДА. А от кого и от чего - это не имело смысла. Тревога и радость, сомнение и благоговейный восторг, страх перед тем темным, неведомым, куда шагнут сейчас они, эти серые люди с наивными глазами.
Это было начало гибели многих, но они не хотели тому верить. Они верили только революции! Люди русские всегда крепки задним умом, а пока каждый из них благодарил бога:
- Господи! неужели мне суждено увидеть свободной и прекрасной мою родину?
И все верили сплетням из газет, восхвалявших новый порядок.