После разговора с матерью Надежда никак не могла решить, как она должна относиться к Матвею. Вроде она только почувствовала себя счастливой, только начала доверять себе и ему. Нет, это были еще даже не мечты, и тем более не планы, а просто жалкое желание избавиться от одиночества, тоски, нелюбви. И вроде все осталось по-прежнему, но вот появилась черная тень за спиной. Это мучило, заставляло страдать. И Надежда решила разрубить гордеев узел, уехать в столицу. Сказала об этом Матвею, тот сначала легко отмахнулся от ее слов, не поверил: - Куда и зачем? Здесь тебе чем плохо? Что не устраивает? В ответ услышал непонятное мычанье и какие-то детские сказки про белого бычка.
Но потом Матвей всерьез забеспокоился и, обдумав ситуацию, предложил: - Кредит выплатишь сама, это твоя ошибка, а за ошибки платят, иногда очень дорого. А вот помочь я тебе могу. Сдашь свою 2хкомнатную квартиру, это какие-никакие, а деньги. Поживешь, пока не разрулишь ситуацию, в моей однокомнатной квартире, она все равно пустует. Кстати, на днях мне надо заехать туда, посмотреть что да как. Второе. Тебе не надоело возиться с кафе? Вот и хорошо! Освобождается должность начальника в отделе бытснаб, дама уходит на пенсию через полгода. Поработай сначала простой служащей, а там посмотрим на что ты способна, прояви усердие к работе, серьезность и усидчивость, внимательность при составлении отчета. Но самое главное, постарайся понравиться шефу, то есть мне! Ну что ты опять смеешься? Платить буду по минимуму, а премии надо еще заслужить! – за шутками и смехом Матвей скрывал тревогу и страх: - вот уедет она, а мне потом как? За ней ехать? Почему она смурная и расстроенная? Из-за мужа? Не похоже! Тут что-то другое! А что не говорит! Скрывает! Что за шутки такие? Чья работа?
- И еще одно. Твой брат Егор семье помогает? где-нибудь подрабатывает? Нет? А что так? Ах, он ууучится! Даже уже на втором курсе! Герой! Вот что, пусть устраивается на работу, хоть дворником, хоть сторожем. А хотя бы и ко мне! Пристроим его куда-нибудь, пусть родителям помогает, не всё же тебе всю семью везти на своем горбе! Так ему и скажи!
И вроде наметился удачный план, решались сложнейшие проблемы с работой и кредитом легко и просто, Надежда ожила, повеселела и опять неприятный разговор с матерью.
- Этому крокодилу в пасть сама голову засунула, теперь хочешь и Егорушку туда затащить? Нет и нет! Не позволю! Пусть он учится хорошо, сейчас это важнее! А мы потерпим, не привыкать!
Надежда поговорила с Егором, но он отказался наотрез от всех ее предложений. Его больше метлы и лопаты дворника привлекали коленки студентки, сидевшей рядом на лекции, волновала воображение ее объемная грудь. Но было и еще одно, важное. У Егора полгода назад появилось какое-то серьезное занятие. Что за вопросы он решал по будням днем и иногда пару раз в неделю вечером никто толком не знал, а он счастливо улыбаясь, рассказывать не хотел. Так как полученные на экзамене оценки нарекания не вызывали, никто и не настаивал на его ответах.
Но мы всерьёз заинтересовались этим и узнали много интересного.
Они идеально подходили друг к другу. Он был именно таким, каким она хотела видеть любовника своей мечты, юным, красивым, немного наивным, чистым и душой и телом. А еще она была у него первой женщиной. Именно ей была подарена робость, смущение, смятение чувств, удивительная нежность и первый оргазм, счастье обладания таким чудом. Для нее время свиданий было самым удивительным и прекрасным в мертвенной скуке жизни, а каждый следующий день она ждала с нетерпением и ощущением радости. А Егорушка обрел то, о чем мечтал, разглядывая журналы нескромного содержания. Страстную, ласковую, трепетную любовницу, которая знала лучше него, что ему надо, прощала все, понимала, а главное – полюбила его беззаветно, преданно и на всю жизнь. Ее возраст его не смущал, не до этого было. Этот жгучий, страстный, безумный роман кружил головы, заставлял делать глупости и быть бесконечно счастливыми.
На следующий день после разговора с Надеждой, Матвей, как и обещал, заехал на квартиру, не как собирался после работы, а в обед.
- Человек на встречу не пришел, дела у него серьезные закрутились, а потому образовалось у меня полчаса свободного времени. Случайность, но оказалось, правильно сделал!
Он не спеша открыл входную дверь собственным ключом, вошел… и удивился. Слышалась чудесная музыка, запах знакомых духов, выкуренной сигареты, невнятные нежные слова, томные вздохи и сладострастные стоны. Он так изумился, что не стал включать свет в прихожей, а прошел буквально на цыпочках в комнату.
Его благоверная в голом виде стояла на коленках и локтях на кровати, над ней бурно, со знанием дела трудился молодой парень, из тех, кому он остро завидовал и кого страстно ненавидел. Красивый, полный сил и желания, породистый жеребец. Обнаженный, мускулистый торс, идеальной формы ягодицы, судя по стонам Веры, и остальное было не хуже.
То резкие, сильные движения, то чуть замедленные, манящие, заставляющие ждать наслаждение, то опять почти удары по полным, белым ягодицам… И ее стоны, то слабые и жалобные, то властные и зовущие. Его сильные пальцы то впивались в ее нежную плоть, то гладили ее белую шелковистую кожу. Она, выгнув спину, старалась доставить партнеру как можно больше удовольствия, чуть приподнималась и опускалась.
- Егор, нет, нет так, давай по-другому…
Он повернул ее на спину, положил ее ноги себе на плечи, яростно вошел, вызвав бурю восторгов. И опять бешеная скачка, она опустила и раздвинула ноги, желая принять его плотно, жарко, влажно. И сделала это, они двигались в такт, до счастливого финала оставалось недолго. Наконец, самая напряженная минута, два тела слились в одно… И стоны восторга.
Они были так увлечены, что не заметили незваного гостя.
Матвей молча, очень аккуратно, стараясь не задеть и не уронить что-либо, пробрался к входной двери и ушел, даже не закрыв ее.
Шоферу мрачно сказал: - Домой.
И уехал домой, на работе в этот день больше не был, сослался на болезнь.
Что делать Матвей не знал. Она – это Вера, его жена, он – Егор, родной брат Надежды. Дикая, невозможная ситуация, но как оказалось, реальная и пошлая, обыденная и глупая. А вот как выйти из нее, не уронив собственное достоинство и честь, непонятно. Была и Надежда, которая любила брата, считала его взбалмошным мальчишкой, которому можно буквально все, прощались любые шалости. Понятно, что при таких условиях Надежда не потерпела бы никаких насильственных действий. Возможно, даже просто избиение этого несчастного младенца, вполне по-взрослому занимающегося сексом, сочла бы безобразной выходкой и отвернулась бы от Матвея.
Было и еще одно, самое, наверно, обидное. Он оказался чужим на ярком карнавале чувственности, животных страстей и восторженных радостей, доступным всем, кто называет себя мужчиной и носит брюки.
- Вот именно чужой. Пора подумать о разводе, а может быть, все и не так плохо получилось. Вот что. Выгоню ее вон. Оставлю эту блудливую дуру с голой .опой, как она и любит, оказывается, находиться. Пусть похудеет, а то, понимаешь, трясет своими телесами налево и направо…
На самом деле за такими, вполне мирными рассуждениями, скрывалась звериная злоба, ненависть и желание убить развеселых любовников.
Привычка обдумать и ждать удобного момента, прежде чем действовать, выработанная суровыми годами испытаний, не дала сбоя и сейчас. Надо было оценить эту ситуацию, посмотреть что и как, а потом, прицелившись, ударить в самое больное место беспечно открывшегося противника.
Продолжение http://www.proza.ru/2017/02/02/1998