Толпа недовольно заволновалась, не веря, что то были слова их князя. Точнее – не желая верить, поскольку свидетельств и вправду оказалось маловато, как ни крути, а в словах княгини имелся свой резон. Тут Агнияр сделал ещё несколько шагов вперёд, ратники тотчас выдвинулись, прикрывая князя с княгиней. А богатырь, достав нож, вонзил его в землю со стороны воеводы.
- Если княжеский суд бессилен, пусть тогда нас рассудят боги.
Это был вызов на поединок. В народе послышался свист и возгласы одобрения. Назначал суд богов только сам князь да его наместники, когда улики были косвенными, а свидетельства могли трактоваться двояко, но потребовать такого суда мог любой. В этот момент взор Претича на минуту прояснился, голос его внезапно окреп.
- Не доказано, что сия девица есть жена воеводы Цветимира, - заговорил князь, - однако же и её отцу мы не доверять не можем. Цветимир должен был отправить супругу в скит, как же она оказалась утопленной? Про то только боги ведают, им и решать.
Теперь отдельные возгласы слились в одобрительный гул. Княгиня опять порхнула к мужу, взгляд его вновь потух.
- Ерунда, - заговорила чужеземка, - если это и была жена воеводы, то нет никаких свидетельств, что она утоплена насильно, а не сама утопилась. Может сбежала из скита, да и решила свести счёты с жизнью?
- Ага, - усмехнулся Агнияр, - и ради этого прошла дальний путь до стольного града, а не утопиться в ближайшей речке. Нет уж, ни в какой скит её воевода не отправлял, посему и утопили её в Светочи, а течением вынесло к Бобровому ручью.
- Дело закрыто, - отрезала княгиня, метнув ещё один уничижительный взгляд на Цветимира. - В праве на поединок отказано.
Толпа заулюлюкала – виданное ли дело, менять решение князя?
- Я принимаю вызов, - хмуро блеснул глазами Цветимир, - пусть все убедятся в лживости обвинений сего кмета.
- Ну хорошо, - недовольно поморщилась княгиня, - по правилам подобных поединков он состоится через три дня здесь же, на площади. А сейчас расходитесь – князь очень устал.
Народ, бурно обсуждая произошедшее, начал расходиться. Агнияр, уже не скрываясь, направился к дому, друзья пошли за ним. Отец Агнияра был на той площади, так что ему ничего объяснять не пришлось. Айка, вытянувшаяся в симпатичную девушку, повисла на шее брата, здесь же, виляя всем задом, радуясь приходу своего хозяина, крутился и тот самый рыжий пёс с подпалинами. Мать, заохав, начала собирать на стол – столько гостей разом, да ещё чужеземцы, как бы не ударить в грязь лицом.
- Вот что, Ореша, и ты, Волк, берите моих родителей и увозите их в соседнее княжество.
- Два раза переехать, что один раз погореть, - проворчал крепкий ещё старик-отец.
Да и старик ли? Разве что по тем временам. В свои пятьдесят он ещё вовсю пахал и сеял, вот лет через двадцать его, пожалуй, можно будет назвать стариком, жили орты достаточно долго – восемьдесят лет для них не предел, многие и до ста доживали. Так что по меркам ортов отец Агнияра был ещё далеко не стар, впрочем и самому богатырю не исполнилось ещё и двадцати пяти годов.
- Не переживай, отец, деньги имеются, добротный домик вы там себе купите, обставить его тоже денег хватит, так что много вещей с собой не берите.
- Свою четвёрку тоже с нами пошли, - подошёл к богатырю Волк. – Не ровён час решат вмешаться в поединок, лишь вред причинят.
- Ты прав, друже, с них станется. Могута – тебе доверяю свой меч. Всё одно завтра поутру меня на три дня отведут в клеть. А перед поединком дадут иное оружие, чтобы ни у кого не возникло соблазна свой меч ядом смазать. Отец, не мешкайте - поезжайте сегодня же, через три дня уже далёко отсюда будете. При любом исходе дела вас Цветимировы дружки не нагонят. А того лучше на нашем корабле идите, Газанфар отведёт его к столице соседнего княжества. Тогда уж точно успеете границу пересечь. Поторопитесь – скоро пристань закроют. Проныра, тебе в этом доме ночевать нельзя, ступайте с Могутой и Буковицем в снятую комнату. Ступайте сторожко, чтобы вас не выследили.
- Вот, возьми, - протянул Буковиц щепотку какого-то порошка.
- Это что за зелье? Убери, не возьму я, честь по чести победить сумею. Не гоже божий суд зельем марать.
- Бери-бери, это не то, что ты думаешь. Это против яда. В пищу и воду его по чуть-чуть добавляй, а то мало ли… княгиня, странная она. Да спрячь так, чтобы не сыскали, а то и вправду в колдовстве обвинят. То-то радости Цветимиру с чужеземкой будет.
До вечера ещё оставалась почти половина дня, да и дни летом не в пример длиннее. Мать с сестрой, охая и причитая, принялись увязывать тюки, отец с Орешей пошли в амбар – грузить мешки на телегу. К вечеру все разошлись, корабль, ведомый Газанфаром, взял курс вверх по течению. Агнияр, выйдя во двор и окинув взором опустевшие прирубы с сараями, отправился спать.
Проснулся он от удушливого запаха дыма. Изба трещала, дым полз из всех щелей. Быстро одевшись, Агнияр толкнул дверь – заперто. Слегка разбежавшись, богатырь вынес дверь вместе с косяком – изба полыхала со всех сторон. С околоточной колокольни уже звучал набат, возвещая о пожаре, в избах начали хлопать двери – народ собирался поголовно, не приведи боги огонь на соседние дома перекинется, этак вся слобода выгореть может. Тут послышался звук спускаемой тетивы, и в правое плечо Агнияра вонзилась стрела. Метнув нож в сторону звука, богатырь сам побежал туда же. Никого, лишь трава слегка притоптана. Тут сзади раздался шорох и на голову Агнияру обрушился кистень. Обрушился бы… не увернись вовремя богатырь, словно кто его под локоть подтолкнул. Развернувшись всем корпусом, Агнияр наугад махнул кулаком, попал как раз в голову татя. Тот рухнул замертво, удаляющийся звук шагов засвидетельствовал, что остальные сбежали.
Наутро два стражника застали Агнияра сидящем перед пожарищем в окровавленной повязке, на земле перед ним лежал убиенный.
- Что здесь произошло?
- Поджог. Это один из поджигателей, остальные убёгли.
- Что, отменишь поединок? – сокрушённо покачал головой стражник.
- Зачем? Левой рукой буду сражаться.
- Тогда пошли, и смотри – я на тебя поставил, ты уж не подведи меня.
Перед тем, как затворить дверь, богатыря наскоро обыскали, но ничего, кроме ножа, не нашли, нож же отнимать не стали – на то он и нож, что его только у каторжных отнимают, да и то лишь пока до места не доведут. Вскоре принесли пищу.
- А это тебе Страба просил передать, - протянул один из ратников крошечный туесочек с мазью.
Ну, не гномья мазь конечно, даже не Буковица, однако сгодится. А то и впрямь ещё воспаление пойдёт, хорошего мало, итак три дня слишком небольшой срок, чтобы рана затянулась. Пододвинув к себе миску с чашей, Агнияр, усмехнувшись, осторожно отвернул металлическое навершие ножа, через которое продевалась нить для пущего удобства ношения. Достав оттуда подарок Буковица, богатырь бросил несколько крупиц в еду и воду. В самом деле, если не погнушался Цветимир подослать убийц, то и княгиня способна яду подсыпать. Умертвить его здесь вряд ли умертвят, но вот сделать подобным князю запросто могут. Попробуй тогда посражаться.
Все три дня Агнияр упорно лечил плечо и тренировался вытребованным деревянным мечом. Хоть он и умел сражаться левой рукой, а, как ни крути, владел ею похуже, нежели правой. И вот настал день поединка. Правое плечо ещё изрядно болело, каждое движение руки отзывалось резкой ломотой в плече и груди, грозя открытием раны по новой. Ну да ничего – светлые боги не оставят душегуба безнаказанным, не пожелал он на каторгу отправляться, значит быть ему убитым, разве что не сможет продолжать бой, тогда – каторга, поскольку вина будет считаться доказанной.
Стоял солнечный, погожий денёк. Птицы галдели, разыскивая пропитание для только что вылупившихся птенцов. На площади, казалось, собрался весь город. Лоточники успевали продавать пирожки да калачи, разносчики кваса черпали его из жбана единой для всех чаркой. Ближе к княжеским палатам соорудили помост с двумя лесенками на противоположных концах. Помост нужен, чтобы поединок могли видеть задние ряды. Сбоку от помоста расположился княжеский трон и трон для княгини, остальным полагалось стоять. Редкая цепочка ратников окружила место предстоящей схватки. Первым на помост взошёл Цветимир, за ним – Агнияр, приветствуемый выкриками толпы.
- Бой ведётся до смерти одного из противников, - начал глашатай, - либо до невозможности продолжать им поединок. Оружие - на выбор. Щита предоставляется два, ежели разобьётся второй, то боец продолжает схватку без оного. Никаких иных доспехов не полагается.
Цветимир выбрал меч, с презрением отказавшись от щита. Агнияр тоже выбрал меч, крутанув его для установления присущего оружию баланса, от щита он тоже отказался – зачем, если он правой рукой едва способен пошевелить? Внешний облик противника не понравился богатырю – странный блеск в глазах и зрачки с булавочный укол свидетельствовали о том, что Цветимир употребил какое-то зелье. Что ж, знать не уверен в себе бывший лучший дружинник.
- Да начнётся поединок, - провозгласил глашатай. – И пусть свершится праведный божий суд.
То, что его предположение на счёт зелья верно, Агнияр убедился с первых же секунд схватки – Цветимир, несмотря на погрузневшее тело, двигался быстрее, нежели в их первой стычке, и сила, с которой он наносил удары, впечатляла. Почти сразу же на богатыря обрушился целый град ударов, блокировать их удавалось лишь благодаря звериному чутью. Но о том, чтобы перехватить инициативу, пока не могло быть и речи. "Интересно, - успевал размышлять богатырь, - какова продолжительность принятого врагом зелья? Может если я сумею продержаться с полчаса, то действие его пройдёт?". Несколько раз Агнияр пинком отшвыривал противника аж к противоположному бортику, каждый из подобных пинков мог свалить практически любого воина, один раз воевода даже вылетел за бортик, шлёпнувшись о землю, но Цветимир казалось в этот момент был выкован из стали, словно Баубо, он поднимался и вновь бросаясь в атаку, рубя с не меньшей яростью и скоростью. Толпа то ахала, то свистела и хлопала, то замирала в глубоком молчании. Богатырь сам мог махать мечом очень долгое время, но левая рука всё же не правая, и вскоре на нём появилось несколько сечек – меч воеводы чуток рассёк плечо, лоб и грудь Агнияра. Боль от недавней стрелы сильно мешала, сковывая движения, пот и кровь заливали лицо, усталость потихоньку накапливалась – слишком великий темп задал Цветимир.
Худо бы пришлось богатырю, не суметь ему очень долго продержаться против такого врага, рано или поздно меч Цветимира достиг бы своей цели. Но внезапно воевода замер. Агнияр не видел того, что привело Цветимира в ступор, поскольку это находилось за его спиной. А там стоящая в первых рядах женщина, облачённая в плащ с накинутым на голову капюшоном, отбросила его, открыв лицо. Всего на секунду замер воевода, но секунда в поединке может решить всё, и меч Агнияра пронзил сердце Цветимира. Однако даже сейчас враг не умер, вновь бросившись в атаку. Такое попросту невозможно, бывают случаи, когда ратник, получив в бою стрелу в сердце, продолжает по инерции ещё некоторое время бежать вперёд, но никак не сражаясь при этом. Толпа издала дружный "ах!", до многих дошло, что дело не совсем чисто. Но может то боги помогают невиновному? Однако теперь Цветимир двигался намного медленнее, и скорость наносимых им ударов постоянно падала.
Удивляться подобной живучести было некогда, но теперь появился реальный шанс на победу. В конце концов Агнияр, уклонившись от очередного удара, с разворота рубанул Цветимира по шее, голова воеводы отлетела за бортик, покатившись под ноги толпы. А женщина спокойно накинула капюшон и растворилась, словно её и не было. Толпа ликовала, скандируя имя своего любимчика. В этот момент с кресла поднялась княгиня.
- Что ж, суд богов состоялся, - перекрывая шум толпы, зло провозгласила она. – Однако за убийство княжеского воеводы сей воин будет заточён в темницу.
Это было крайне не справедливо, поскольку за убийство на божьем суде даже вира не назначалась – разве ж могут люди наказывать, если сами боги рассудили иначе? Толпа, замерев, взорвалась негодованием. Но на площадь уже выезжала конная сотня, следом за ней – пешая. Ратники двойным кольцом окружили помост, сдерживая напирающую толпу.
- Как мы можем помочь Агнияру? – прошептала Могута. – Может прорваться к нему?
- Втроём сквозь двойной заслон? – пожал плечами Проныра. – И ему не поможем, и себя погубим.
- Буковиц, ты можешь что-нибудь сделать?
- Нет. Боевых амулетов у меня больше не осталось, не стану же я вычерчивать сейчас здесь печати с рунами. Да и княгиня мне не позволит – она и вправду колдунья. Причём тёмная, вон – чёрные нити от неё в подземный мир тянутся, хотя вы их всё равно не видите.
- Неужто не совладаешь с ней? Нам бы только Семарглов меч Агнияру передать.
- Она сильна, намного сильнее меня. Не стоит и мечтать подойти близко к помосту.
- Эх, зачем он Волка с Орешей отослал! С ними мы бы прорубились.
А Агнияр тем временем, пошатываясь, размышлял – стоит ли ему попытаться прорваться сквозь заслон, уж очень не хотелось богатырю рубиться со своими же, ортскими, воинами. "Пожалуй, да, - уже было решил Агнияр. – Если я перекинусь в беролака, то ратники скорее всего такого не ожидают и отпрянут, это даст мне возможность скрыться в толпе". Тут на помост взошла княгиня, подойдя вплотную к Агнияру, она сделала щелчок пальцами, словно ставя кому-то щелбан, с её ногтя слетела невидимая пыльца, тут же попавшая Агнияру в лёгкие. Голова у него закружилась, руки и ноги отяжелели, всё происходящее стало казаться нереальным, словно бы во сне.
- Увести его, - приказала чужеземная красавица.
Ратники топтались в нерешительности.
- Ну, чего ждёте? – вынимая из ослабевшей руки Агнияра меч, сурово прикрикнула княгиня.
Четверо воинов повели богатыря с площади, впереди него под руки уводили князя, позади шествовала княгиня, искоса поглядывая на ненавистный город. Две с лишним сотни дружинников, прикрываясь щитами и выставив копья, отступали к княжеским палатам, вслед им летели камни.
- Но так тоже не годится! – сжимая рукоять меча, зло выкрикнула Могута.
- Погодь ты. Наши вскорости поймут, что нас слишком долго нет, и приедут сюда. Все вместе мы что-нибудь придумаем. А сейчас надо уходить, - потянул её за рукав Проныра.
- Я согласен с ним, - присоединился к мнению бывшего воришки Буковиц. – Надо хорошенько обмозговать ситуацию и придумать, как нам вызволить Агнияра.
Народ же, выплеснув своё негодование, начал потихоньку расходиться. Лишь самые рьяные кричали, что этого нельзя так оставлять, что заморская дева держит всех в кулаке, и этому надлежит положить конец. Их слушали, соглашались, но за топоры и вилы никто браться не спешил. Да и то сказать – дружина у князя крепкая, а у бояр и того больше – небезопасно на них переть, этак можно и головы лишиться. Да и потом… князь ведь всё-таки: свой, родной, заступник и кормилец. Вот соберутся все на вече – там уж можно будет высказать всё, пусть богатыря освобождают, да и воеводой назначат вместо убитого Цветимира. Надо только боярам передать волю народа об общем сборе.
А ясный погожий денёк внезапно испортился. Откуда ни возьмись набежала тёмная грозовая туча, закрывшая солнце, зарокотал гром, птицы умолкли. Соглашаясь, что это боги недовольны действиями князя и его супруги, последние люди поспешили покинуть площадь. Вскоре лишь отрубленная голова Цветимира взирала на то, как крупные капли дождя начинают падать ей на лоб, смывая остатки былого величия.