КИТАЙСКИЙ ЧАЙ
— Надо немного отдохнуть, — предложил Маак. — Испьем чайку.
Ричард Карлович подошел к двери и три раза дернул за свисавший сверху шелковый шнурок с кисточкой. Где-то в глубине квартиры раздалось три звонка. Через пару минут в дверь кто-то постучал, и хозяин впустил лакея.
— Здравия желаю, ваше превосходительство! — приветствовал его слуга. — Чего изволите?
— Здравствуй, Степан! Организуй нам чаю, — приказал Маак.
Лакей ушел и появился опять через пять минут.
Я ожидал, что он сначала принесет кипящий медный самовар с фарфоровым чайником для заварки наверху, потом на подносе — две фарфоровые чайные пары, а также хрустальную вазочку с наколотыми кусочками сахарной головы, серебряные щипчики и две серебряные же чайные ложечки.
Но лакей внес в кабинет и водрузил на приставной столик чугунную жаровню на ножках в виде тигриных лап, держа ее за боковые ручки, обернутые льняными салфетками, дабы не обжигало пальцы. Через прорези в боковых стенках жаровни были видны малиново-красные уголья. На плите жаровни были углубления по форме большого глиняного чайника и высокой фарфоровой пиалы с крышкой, в них стоявших. Лакея сопровождал мальчик-половой, внесший плоский короб красного дерева с решетчатым верхом, где были две фарфоровые чашечки, деревянная лопаточка, кисточка из расщепленного стебля бамбука и еще какие-то непонятные причиндалы.
Маак достал из тумбы письменного стола стеклянную банку с притертой крышкой, внутри которой были скукоженные листки изумрудного цвета. Вращательным движением он вынул крышку, поднес банку к своему носу с наслаждением вдохнул запах содержимого.
— Это вам не кяхтинский кирпичный чай, который подают в каждом трактире, это настоящий улунский чай Тхе Гуанинь (Железная богиня), только что доставленный из Кантона, — не без гордости сообщил Ричард Карлович.
— А чем же, по-вашему, нехорош кяхтинский чай? — спросил я. — В Благовещенске, тоже можно купить чай из китайского юга, но он у нас спросом не пользуется — ни цвета, ни запаха, ни вкуса.
— Это от того, что русский человек еще не познал китайскую чайную науку, — объяснял Маак.
— Какая же надобна специальная наука, чтобы просто заварить чаю? — возразил я. — Насыпал поболе сухой заварки, залил крутым кипятком, и пей себе.
— Рекомендую вам, коллега, сходить в читальный зал Императорской публичной библиотеки и ознакомиться там с книгой китайца Лу Юйя «Чайный канон», написанной в седьмом веке нашей эры, когда по европейским лесам еще бродили дикие племена прогерманцев. Из этой замечательной книги вы почерпнете полные знания о чае.
— Я не умею читать по-китайски, — смущенно признался я.
— Так и для меня китайская грамота недоступна в том объеме, чтобы читать и понимать такие книги, — не удивился Маак. — Попросите «Чайный канон» в переводе на английский язык естествоиспытателя Роберта Хука, 1798 года издания.
— К сожалению, я и английским языком владею недостаточно полно, — сказал я, сгорая от стыда.
— У вас какое образование?
— Три класса коммерческого училища.
— За что же вас отчислили?
— За академическую неуспешность, — сознался я, тут же приведя в свое оправдание: — После преждевременной смерти отца, моя матушка, у которой, кроме меня, еще трое младших детей, испытывала денежные затруднения, и я был вынужден одновременно с учебой по вечерам подрабатывать конторщиком у пароходовладельца Сомова.
— Для молодого человека, тем более, работающего журналистом, это не есть хорошо, — сказал Роберт Карлович и укоризненно покачал головой, после чего наставительно добавил: — Британская империя скоро станет лидером промышленности мира и его научным центром, так что без знания английского языка нам, русским, никак невозможно.
— Итак, приступим, — сказал Маак.
Деревянной лопаточкой он насыпал в высокую пиалу сухой заварки и налил туда кипятка из глиняного чайника, говоря при этом:
— Хорошая вода — главное для заваривания чая. Мне привозят воду из колодца — чистую и мягкую. Лучше всего, конечно, дождевая вода, но в городе она грязная. Воду нельзя кипятить до сильного бурления — лишь до появления воздушных пузырьков размером с рыбий глаз. Крутой кипяток не годится — надо немного остудить воду.
Ричард Карлович постучал костяшкой согнутого указательного пальца по боку большого глиняного чайника.
— Этот чайник сделан из особой исинской глины, содержащиеся в ней минералы придают кипяченой воде целебные свойства.
Потом Маак побултыхал воду в пиалке и через ситечко слил на решетку деревянного короба.
— Зачем?! — удивился я.
— Это промывка чая, для очистки от пыли и всякого рода грязи, попавшей в процессе сборки и сушки листьев, — объяснил он.
Затем Маак разлил заваренный чай по маленьким чашечкам.
— Сначала не пьем, а лишь вдыхаем аромат.
Он с наслаждением втянул ноздрями воздух из колпачка, я проделал то же. Боже, это был чудесный аромат цветущего сада!
— А теперь пьем.
Маак, смешно вытянув губы утиным клювом, чуть прихлебнул из чашечки, и я вслед за ним. Мой рот наполнился терпким кисло-сладким вкусом какого-то, должно быть, райского растения! Я сглотнул напиток еще, еще и еще, и маленькая чашечка опустела.
— Теперь вы поняли, почему китайский чай надо пить без сахара?
Я кивнул в знак согласия.
Ричард Карлович налил по второй, потом по третьей — чай в пиалке закончился.
— Это была первая заварка, — объяснил Маак. — Сейчас будет вторая, за ней третья, самая вкусная, и так далее.
— Зачем же заваривать уже спитой чай? — спросил я.
— Это чай последнего урожая, он стоит очень дорого — рубль за фунт. Но затраты окупятся сторицей — свежий чай заваривают до девяти раз. Если чай хранился дольше трех лет, его можно выбросить — это уже чайный мусор, — объяснил Ричард Карлович.
— Спасибо за науку! — поблагодарил я. — Теперь-то меня в Благовещенской чайной лавке не обманут.
— Еще как объегорят, — рассмеялся Маак. — Ушлые китайцы подмешивают в старый чай немного свежего — на вид и запах почти не отличить. Запомните еще одно правило: чай надо покупать только тот, который у вас на глазах заварили и дали вам испить на пробу.