Часов в двенадцать под окнами бабки Сметанихи раздались гудки Денисовой машины. Баба Ира вышла на крыльцо и позвала Марту, загоравшую с книгой в саду.
- Внуча, тебе гудят, а ты не реагируешь. Чем Денис провинился? Наверняка опять в город поедет, ты бы с ним съездила. Чего дома сидеть?
- БабУшка, я не хочу. Я по русскому учу, мне надо знать.
Денис ещё немного подождал, потом резко, с прокрутами, уехал. Понятно было, что обиделся.
Бабка неодобрительно покачала головой, то ли внучке, то ли соседу. "Молодые, сами разберутся". А в обед всё-таки спросила:
- Чего же не поехала? Те разы сразу соглашалась, а сегодня решила покапризничать? На тебя не похоже. Хотя, твоё дело. Не хочешь поделиться, так и спрашивать больше не стану.
Марта долго молчала, подбирая слова...
- Он имеет жену. А я... Меня там не надо. Юрик есть. Я уеду. С Машей смотреть стыдно...
- Ой, девка, неужели слюбились? Я и не думала про это. Вроде просто в город подвозил. А оно вот как... Ну, и правильно, что не поехала. Ты в свою Неметчину уедешь, а ему всю жизнь изломаешь. Ведь правильно говоришь: Юрик. Дитё осиротишь. Жизни у вас совсем разные, не надо глупость делать. Ты тут не останешься, а Денис с тобой не поедет. Здесь его родина, здесь его сын, его дом.
Денис и вправду потерял голову. Яркая, раскованная, нездешняя Марта была совсем не такая, как Маша, как знакомые девчата. После первого поцелуя на обочине Дэн только о немке и думал. А уж после того, как завёз её в посадки... С женой он такого себе даже не представлял, "И как теперь жить?"
Марта же была очарована "настоящим русским мужиком", так непохожим на прежних бойфрэндов, чистеньких, пахнувших дорогой туалетной водой, думающих лишь о собственном удовольствии. Запретный секс свёл с ума обоих. О последствиях не думали, даже не предохранялись. Добром это закончиться не могло...
***
К Ангелине собралась приехать дочь с внуками. Поэтому вечером состоялся тяжёлый разговор с Николаем.
- Ты пойми, милый. Я же не сообщала дочери, что живу теперь не одна. Она может быть против, с характером, вся в отца. И дети, тебе будет некомфортно от их шума-гама, озорные растут. Дом твой пустой стоит, квартиранты съехали. Поживи пару недель холостяком, ничего страшного. С голоду помереть не дам, будешь продукты у меня в магазине брать, сготовить сам сможешь - ничего сложного. Набаловала тебя Лидка, к плите не подпускала. Картошку сварить несложно, а уж яишенку точно осилишь. Я потом сама займусь продажей дома, сколько стоять будет без хозяев, соседи по кирпичику разворуют.
- Аня, чего ты меня гонишь? Дочка твоя взрослая, у неё своя жизнь, да и командовать ей не с руки. Это ты можешь ей что-то запрещать, я так понимаю. Мать твоя слова поперёк не сказала. И ещё... Полгода уже живём, пора и узаконить бы. А ты всё тянешь, не пойму я этого. Или разлюбила?
Ангелина поняла, что надо применить другую тактику.
- Наоборот. Всё крепче люблю. Как будет, если дочка рядом будет спать? Не пообнимаешься так-то. А я к тебе приходить буду, там никто не помешает. Или ты уже остыл? А я только во вкус вошла.
Николай Петрович умом понимал, что лукавит любимая, но представил, что целых две недели проведёт без неё... Схватил своего Ангела в охапку, и весь мир перестал существовать для него, только пышное тело, горячие губы...
Наутро собрал вещи и отнёс в свой бывший дом.
***
В базарный день встретились Валентина с Татьяной.
- О, соседка! Чего это ты на базар ходить стала? Или в вашей столовой уже ничего не осталось, что можно стащить? - не могла не съязвить Таня.
- Да вот, захотелось арбуза. Уже продают астраханские, только выбирать надо, а то неделю назад недоспелый купила, пришлось курам весь скормить. А ты чего не с Борисом? Поругались или он на смене сегодня?
- И то, и другое. Надоел он мне, тоска с ним. Правильный шибко. А я - птица вольная. Я сейчас отдельно живу, в своей половине. А он пусть, как хочет.
Валентина, прищурясь, взглянула на бывшую соседку.
- Небось, кого получше завела? Ты же одна не можешь, тебе мужик нужен. А я одна, только теперь спокойно и зажила. Сёмка то пьяный, то всё чего-то ему надо: то поесть, то попить. А сейчас... Захотела - поела, захотела - спать легла. Красота! Дед сам по себе шуршит, дам чего поесть - он и рад. Неприхотливый.
- Вот ты и раскабанела от сладкой жизни. В дверь-то пролазишь? То ли дело я, мужики вслед оборачиваются. Вартан в ресторан вечером зовёт, а он мужик щедрый и горячий, наверное, соглашусь.
Валентина обиделась и хотела уже развернуться и уйти, но решила окоротить нахалку и хабалку.
- То-то и сын явно в тебя уродился. Тоже одной жены ему мало.
- Ты чего сказала, тварь? Я за Дэна и убить могу. Он у меня дорогого стоит. И жену любит. Бери свои слова обратно, иначе...
- Чего иначе? Любовь он с немчурой крутит. Мне всё видно, как за ней заезжает. А уж куда возит... разница небольшая. Машенька как в воду опущенная ходит. Ей-то деваться некуда, терпит.
Татьяна забыла, зачем на базар шла. Побежала разбираться. Но по пути остыла и призадумалась.
***
К вечеру в бабкином дворе появился Володя Зайцев. Потоптался у дверей, ожидая, что кто-нибудь выйдет на крыльцо. Не дождавшись, решительно зашёл в дом.
- Живые есть? Выходите гостя встречать.
Марта отложила книгу и неохотно вышла из спальни.
- Не надо громко. БабУшка легла. Доктор сказал: Herz, сердце, да? Вы nach, потом.
Володя стушевался. Он пришёл с тортом и цветами, хотел пригласить девушку погулять, а тут...
- А завтра? Можем в кафе сходить. Или в кино... Если ты не против.
- Завтра? Да, завтра кафе. Я stimmt, буду, - Марта почти вытолкала незваного гостя.
Прошедшей ночью у бабы Иры случился приступ. Девушка растерялась, побежала по соседям, еле достучалась до Дениса, тот вызвал "Скорую". На шум пришла и Валентина, она и разговаривала с врачами. Марта всё равно ничего не поняла, но съездила с Денисом в дежурную аптеку. На то, чтобы отдать в окошко рецепты и расплатиться, её знаний русского языка было достаточно.
Валентина не уходила, пока не появилась в обычное время домработница Лена. И только потом поспешила на свою работу. Бабка, как только стало ей полегче, сразу попыталась встать, но Марта и Лена уложили её, подложили под левый бок грелку. Девушка села рядом с книгой и задремала после бессонной ночи... Так что приход участкового был совсем некстати.
- Внуча, ты бы прогулялась с ним, я ещё не умираю, это точно. А то сидишь тут, чего хорошего? Наверное, уже жалеешь, что в такую глушь заехала? А мы живём и не жалуемся.
- Мне хорошо. Я люблю тебя, бабУшка. Ты хорошая. Я скоро поеду домой, буду работать. Доктор сказал спать, я рядом хочу. Завтра гулять...
- И правильно. Володя, он - серьёзный парень. А Денис... надо тебе забыть про него. Семья у него, это важно. Вот уедешь, всё и пройдёт. Ещё встретится твоя половинка, точно знаю.
***
Уже неделю Николай Петрович жил холостяком. С аванса набрал кучу полуфабрикатов в "Пятёрочке", в Ангелинином магазине только хлеб покупал, бесплатно брать совестился. В описываемый вечер решил пожарить котлеты, но положил на непрогретую сковороду, поэтому они превратились в отвратительную кашу, есть которую не решился. Выпил кружку молока с печеньем и лёг голодный спать.
Аня не пришла за эти дни ни разу. И в магазине не появлялась. Смутные сомнения начали приходить в голову немолодого потенциального мужа. Из неожиданно свалившегося богатства он так и не увидел ни копейки. Дама сердца построила новый магазин, купила себе машину, купила права (ходить на занятия не посчитала обязательным, так как некоторые навыки вождения имела с молодости).
В своей квартире женщина сделала хороший ремонт. А в последнее время настаивала на продаже дома Мозжориных, якобы деньги уже закончились, а ей захотелось съездить в Турцию, на море и вообще.
Николай уже начал засыпать, когда в прихожей раздался звук шагов. Мужчина обрадовался, что наконец пришла любимая. Но это оказалась Лида...
- Ты что? С Александрой поцапалась? Или Виктор на дверь показал? Всё твой характер склочный! - Николай неожиданно застеснялся своего вида в одних трусах.
- Я-то просто проверить, что тут и как. Я регулярно наведываюсь. А ты? Всё, прошла любовь? А я предупреждала, что добром не кончится. У неё кто только не подживался, всех выгоняла вскорости. А вот если бы хохлы выкупили - куда бы пошёл? У Вити квартира не резиновая. Я хотя бы с Маришкой нянчусь, я ты там зачем?
- Язык твой змеиный так ядом и брызжет. Я ненадолго. У Анечки ремонт, я на несколько дней, не могу красками этими дышать, задыхаюсь.
- Ага, а она-то дышит, ничего? - Лидия вышла на кухню и начала там греметь посудой, причитая: "Всё загадил, ни одной чистой тарелки. А сковорода-то!"
Николая заставила перелечь на диван в гостиной, а сама поменяла бельё на кровати и спокойно уснула до утра.
***
Утром Николай Петрович проснулся от знакомых ароматов. С кухни явно доносился запах блинов.
- Завтракать будешь? А то мне одной много. Вот сметанка, вот масло. Да садись уже, не голодному же на работу идти, - Лидия Игнатьевна суетилась, но взгляд отводила.
- Чего ты... Я просто чаю... - бывшему мужу было стыдно садиться за стол, но уж очень аппетитно пахло.
- Чаю? А я кофе тебе налила, ты же по утрам кофе всегда? Ладно тебе кобениться, я специально напекла на твою долю. И с собой тебе тормозок собрала.
Николай проглотил завтрак, не жуя. Не умылся, не побрился, быстрым шагом помчался прочь от соблазна расцеловать Лиду за заботу.
"Вот ведь, когда не скандалит, так и жить было бы можно. И вроде как помолодела в том городе. Конечно, ни огорода, ни курей с утками. Опять же с внучкой небось гуляла в парках, кислородом надышалась. Справная стала, а то кожа да кости была."
А Лидия убиралась в доме и вспоминала, как семейно жили. Это в последнее время всё ссорились, а по молодости, так душа в душу...
***
Степан Зимин после оперативки заглянул к приятелю Зайцеву поболтать.
- А ты сегодня цветёшь и пахнешь, к чему бы?
Володя засмущался.
- Не придумывай, чего нет. Обычный я. Говори, чего припёрся, некогда мне. Какой-то бомж в больничке помер, мне надо отписаться. А сперва хотя бы среди потеряшек посмотреть. У нас вроде нет, приблудный наверняка.
Но Степан не захотел менять тему.
- Никак ночь у новой любушки провёл? Сияешь - смотреть глазам больно. Давай колись, мне же интересно. Со Светкой опять замутил или новая какая появилась?
- Ты её не знаешь. И не было ещё ничего. Вечером встречаемся, а там, как карта ляжет. Но вряд ли сразу получится. Фифа ещё та. Немка, в гостях тут. Но хороша, чертовка! Я как увидел, так покой потерял. Наверняка Крым и рым прошла.
Хоть попытаюсь...
- Меня, так понимаю, не познакомишь. Хотя бы фотка есть?
- Откуда? Говорю же, первый раз сегодня. Ладно, проехали, не лезь в душу своими грязными лапами. Дела-то у тебя как? Рутина заела?
Стёпа задумался.
- Бытовуха сплошная, и хорошо. Ещё чего серьёзное, не дай Бог, случится. Кстати, по тому разбою ориентировка промелькнула. Ствол грязный. На нём три эпизода. И все в нашей области. И никаких концов. Так что надо быть начеку. В нашем селе и богатеи есть, и магазины сетевые открыли, у них выручки бывают ого какие.
- На моём конце одни старики. И магазины - одно название. Могу спать спокойно.
Это в центре и банк, и МФЦ, там за коммуналку все стараются заплатить, почта-то чаще закрыта, почти все поувольнялись. Кто за копейки работать согласится?
- Ладно, пошёл я. На днях загляну, интересно же, как у тебя с этой немчурой получится.
Володя кинул в приятеля ежедневником со стола, но тот ловко увернулся и выскользнул за дверь.
***
Татьяна подсторожила сына у здания администрации.
- Дэня, привет. Как дела? Как жизнь семейная?
- Мам, чего это тебя моя жизнь заинтересовала? Зашла бы в гости когда, на внука поглядела. Он уже ходит по кроватке, с ним поиграть можно.
- Не до игр мне. Ты вот что скажи честно: с внучкой Сметанихи у тебя что? Люди говорят, что про жену и забыл, всё с этой вертлявой страшилой зажигаешь? Куда возишь-то? До первых кустиков?
Денис еле сдержался, чтобы не ответить нецензурно.
- Тоже мне - полиция нравов нашлась. За собой следи, а я как-нибудь сам разберусь, как жить и с кем.
- А ты не хами матери! Совсем оборзел. Я, может быть, только добра тебе желаю. Вдруг у тебя с ней всё серьёзно. Уехал бы с Европу. Там жизнь другая, не наше убожество. Там дороги, цивилизация, а то смотри: машина уже вся проржавела, скоро развалится. А на новую где деньги возьмёшь? Я ничем помочь не могу, сам знаешь.
- Да не нужен я ей! Вправду нищеброд, ни копейки за душой. Хорошо ещё, что не в долгах. Стараюсь подшабашить при случае. А ты чего это загорелась меня подальше услать? Всё про дом думаешь, как захватить. Если что, так Маша с Юриком ещё есть, им уезжать некуда.
- Вот стерва сиротка. Ловко устроилась на всём готовом. Ничего, я и на неё управу найду, сама сбежит.
Денис сжал кулаки.
- Ты потише, я и ударить могу за такие слова. Ты мою жену не полощи. Закон на её стороне. Даже при разводе и то может жить. Иди-ка ты отсюда подальше. Заботливая какая стала. Иди, иди. Вон кассирша вышла, ехать надо в краевой центр. И с такими разговорами больше не лезь, плохо для тебя кончится...
***
Дочка Ангелины с детьми вернулись в город. Уже скоро первое сентября, лето пролетело, как скорый поезд. С минимумом остановок. Текучка, спокойная жизнь...
Николай Петрович опять жил у любимой женщины. Вот только любимая стала холоднее день ото дня. Готовить перестала вообще. Сама в обед ходила в новую пиццерию, а Николаю давала с собой несколько бутербродов и пакетик кофе "Три в одном". Вечером в лучшем случае варила пельмени, а чаще жарила яичницу.
Горемычный худел, тосковал, но на откровенный разговор всё никак не мог решиться. Как-то раз пришёл на вызов в квартиру к старым знакомым. Пока проверял телефонную линию и искал, обрыв хозяйка накрыла на стол и пригласила разделить с ней трапезу.
- Садись, Коля, поешь борща, такой наваристый получился. Мне кума свиную голову подогнала, так что, считай, задарма вышло. Всё своё, с огорода, свеженькое. Тебе чеснока начистить? Мой-то горбушку черняшки натирает, а я так... Сметанку бери, не стесняйся.
- Тамара, не суетись. Дай работу доделать. А то сама потом жалобами замучаешь. Шучу, шучу, не обижайся. Мне бы руки помыть... - Николай чувствовал, что от запахов начала кружиться голова.
Быстро съев всё до крошки, мужчина уже собрался было уходить, когда Тамара остановила его вопросом:
- А вы с Аней с город что ли переезжаете? Магазин продаёте. Что там, в этом городе, такого хорошего? Суета, шум, вонь от машин. То ли дело у нас: чистый кислород и тишина.
Николай остолбенел, он не знал, что и ответить. Быстро попрощался и ушёл. Вечером всё же пришлось "выяснять отношения", чего он не любил и не умел.
- Ангел мой, мы разве решили в город перебраться? Вроде бы и тут хорошо живём. Можно квартиру на домик обменять, если что. Будем в беседке или на террасе чаи гонять по вечерам. Поди, плохо?
Ангелина тоже не хотела начинать неприятный разговор, но вопрос был поставлен в лоб, пришлось отвечать. И выкрутиться ну никак уже невозможно.
- Да как тебе сказать... Дочка зовёт съехаться, трудно ей одной с ребятишками. Светланка уже в школу идёт, забот прибавится. Вот магазин продам, тогда и поеду. А тут мать пусть пока одна, потом и эту квартиру можно на размен.
Николай с трудом подобрал слова:
- А я? Ты меня могла спросить, хочу ли я всего этого? С дочкой твоей я не знакомился, ты сама этого не захотела. Уживёмся ли?
- Знаешь, Коленька, а я тебя и не зову. Скучно с тобой, квёлый стал, неинтересный. Ты уж прости, но дороги наши расходятся. Мне почти шестой десяток, я ещё хочу куда-то съездить, мир посмотреть. Давай мирно расстанемся.
Отвергнутый любовник почувствовал, как ноги стали ватными, в голову ударило жаром, а губы занемели. Он сполз с дивана на ковёр и раскинул руки.
- Вот чёрт, ещё сдохнешь тут у меня, сраму не оберусь. Сейчас "Скорую" вызову. Пьяный что ли?
Приехавшая довольно быстро "Скорая" забрала Николая Петровича в стационар с диагнозом "Гипертонический криз".
***
В тихий тёплый вечер Денис с Машей и сыном пошли прогуляться в скверик у здания сельсовета. Конец лета радовал хорошей, тёплой погодой. Супруги неспеша катили коляску с сидящим Юриком и любовались крупными яркими разноцветными розами на большой клумбе.
- Вот бы нам черенков нарезать, у двора посадить такую красоту. А то хризантемы когда ещё зацветут, а все остальные теперь уже завяли. Я хочу весной тюльпаны посадить, на базаре голландские есть.
- Маш, их мать всегда осенью сажала. Только давно перевелись, а ещё нарциссы были. Мы с отцом только огород и поддерживали, а цветы - это ваше, бабское дело.
Маша решилась подколоть мужа:
- Да, ваше дело - дарить. Ты Марте на прощание целую охапку всучил. А мне ни разу... Да ладно, уехала она уже, чего вспоминать, прости. Я знаю, что ты нас с Юрочкой любишь. А она так, птица экзотическая, я понимаю. Вот погоди, я тоже буду стараться, глазки подкрашивать, стрижку модную, помаду куплю и юбку короткую. И на меня заглядываться станут.
Денис обнял жену.
- Дурочка ты у меня. Зачем тебе, чтобы заглядывались? Чтобы я взревновал? Так я тебя и такую очень люблю. У тебя и так всё норм, и фигурка, и мордашка. Пойдём-ка домой, пацана укачаешь - я тебе всю свою любовь докажу. И не раз.
Маша засмущалась от таких слов, но повернула к дому...
***
В больнице Николай Петрович провёл неделю. Ангелина навестить его не сочла нужным. Другие проблемы и заботы волновали предприимчивую даму. С продажей магазина дело застопорилось, а вот на квартиру покупатели сами собой появились. И цену давали хорошую: центр, второй этаж, индивидуальное отопление, свежий дорогой ремонт.
Мать Ани привыкла не перечить, лишь бы спокойно дожить отпущенный Богом срок. Множество болезней вытягивали из тщедушного тела последние силы, так что смерти она не боялась, воспринимала её, как избавление от болей и хлопот. Она верила в загробную жизнь, надеялась повстречать "там" родных и подруг, ушедших раньше. Ей было абсолютно всё равно, где дремать у телевизора.
Николай на такси подъехал к дому, когда увидел идущую с полными сумками бывшую жену.
- Лида, а ты что - теперь здесь жить решила? Не знал...
Женщина поставила сумки у заборчика и бросилась помогать Николаю выйти из машины. Ей сообщила Валентина все последние новости, они частенько перезванивались просто поболтать на досуге.
- Потом поговорим, где твои вещи? В багажнике? - но там ничего не было...
Такси уехало. Вошли в дом. Сели. Помолчали. Первой заговорила Лидия Игнатьевна:
- Мариша в садик начала ходить. Александра решила, что девочке надо развиваться. А то я с ней не занималась будто. Может, с детьми и лучше ей будет, веселее. И всё равно обидно мне.
- Чего ты так расквасилась? Будешь отводить и приводить, тогда и пообщаешься. Сказки на ночь читать будешь. Дети растут, чего тебе рассказывать? А ты и Виктора всё пацаном считаешь. А ему уже двадцать пять, взрослый. Их дочка, им и решать. Это тебе невестка не нравится с первого дня, вот и ищешь повод для скандала. Эх, характер!
Лида промокнула набежавшие было слёзы платочком.
- Это ты ищешь повод. Что ты всё попреками меня донимаешь. То не так, это не эдак. Злой стал...
Ещё посидели, помолчали, думая каждый о своём. Потом Лидия взялась за готовку, а Николай вышел во двор.
"А и правда, могли бы жить как-то. Хоть бы и ссориться, а всё не по одному. Видать, у сына не больно рады лишнему рту. По нынешним временам и одного ребёнка вырастить проблема. А Александра небось поедом мужа ест, что мать в нахлебницах живёт."
Мимо проходила Лена, домработница Сметанихи.
- Петрович! Выписали уже? Ты на работу не рвись, с давлением шутки плохи. Инсульт или ещё чего может быть. У меня папа пять лет бревном лежал после удара. И самому не в радость, и нам обуза. Хоть и грех так говорить, а от правды не увернёшься.
- Всё-то ты знаешь всегда. Сорока на хвосте принесла? У вас своих дел нет, что в чужие лезете? - Николай неожиданно рассердился. И не на Лену, а сам на себя. Стыдно стало, что про его дела все уже знают. Вышвырнула Аня, как шелудивого котёнка.
После обеда Лидия перемыла посуду и начала собираться.
- Ты тут ешь, я всё в холодильник поставила. Подогреть не сложно. Дня через три заеду, проверю, как ты. Тебе на работу когда? На неделе дожди обещали, а у тебя куртка где? Ладно, сам разберёшься, а то опять меня виноватой во всём объявишь. Пока. Счастливо оставаться.
***
Володя Зайцев получил по электронке очередное письмо от Марты. Она писала, что хочет переехать жить на квартиру. "Мать своими нотациями надоела. А отец ей потакает." Смысл бы примерно такой. Володя радовался, что освоил программу перевода с немецкого, иначе в переписке не было бы никакого смысла.
"Любимая. Ты сама знаешь, как тебе лучше. Ты же такая умная. И красивая, конечно. Я очень скучаю по тебе. Хотел бы в отпуск приехать в гости. Сейчас вроде бы с визами проблем нет. Наверное, нужен вызов от тебя. Я завтра узнаю, как правильно это сделать. По твоим фотографиям я вижу, как в твоей стране красиво, чисто и удобно жить. Не сравнить с нашим селом. Сейчас дожди, грязь кругом и очень тоскливо. А без тебя ещё тоскливее. Напиши, будешь ли ты рада моему приезду? Целую тебя всю. Жду встречи."
Всего три вечера и получилось для горячей любви. Для Марты это было лишь очередное разбитое сердце. Сколько уже разбила - не сосчитать. А молодой человек не на шутку влюбился. Даже готов был жениться и переехать в Германию.
***
Ираида Оттовна слегла, серьёзно, даже окончательно. Ноги отказали. Сперва бодрилась, всё повторяла, как мантру: "Вот встану...". а через пару недель сникла, замкнулась, даже есть отказывалась. Лена вызвала сына Сергея, тот без разговоров спеленал лёгкую, как пушинка, мать и увёз в городскую клинику.
Через три дня бабку выписали домой. Умирать. Нечего им статистику портить! Эх, жизнь... Был человек, любил, страдал, детей поднимал, а всё одно - срок подошёл, будьте любезны.
Домишко выставили на продажу. Всё, что представляло мало-мальскую ценность - распродали. Что-то, типа цветов в горшках, раздарили соседям. Денису с Машей достался домотканый коврик, сейчас таких днём с огнём не сыскать. Валентине - огромный бак для кипячения. Обрадованная соседка решила в нём капусты на всю зиму наквасить, удобная вещь.
А Николаю Петровичу, как будущему юбиляру, ведь в ноябре уже полтинник, Сергей от щедрот вручил телевизор. Его года три назад покупал для матери, стереозвук, плоский экран. Николай растерялся, засмущался, пытался заплатить хоть какую-то сумму, но бывший сосед настоял со словами: "Хочу, чтобы память была. Мама всю жизнь тут прожила, почти всю. Просто вспоминай хоть иногда. Ей "там" приятно будет".
"Пустеет улица. Скоро дед Лёша в тот же последний путь двинется. И останемся мы всего да ничего, а раньше жизнь кипела. Ребятишки на великах гоняли, старики по вечерам в лото у двора играли. Все праздники скопом справляли..." - так думал Николай скучными вечерами у нового голубого экрана. "А почему он - голубой? И "Голубой огонёк" с моего детства под новый год всегда показывают. Нынче это такое ругательство обидное: "голубой", педик, тьфу, и думать противно. Господи, какие только глупости в голову не лезут. От одиночества? Даже поругаться не с кем!"
***
В одну из суббот в очередной раз приехала Лидия Игнатьевна. Заглянула в холодильник, убедилась, что там пусто, стала собираться на базар.
- Коля, ты рыбки хочешь? Я бы карасиков нажарила. С толчёнкой вкусно будет.
- Не выплюну. Чего спрашивать? Знаешь же, что люблю рыбу, любую. И для костей полезно.
- Для костей я тебе холодца наварю. Только это долго... Успею ли до последнего автобуса?
Николай неожиданно для себя сказанул:
- Та ночуй, места хватит. А то вообще оставайся. Если хочешь, конечно.
После этих слов воцарилась такая тишина, что в ушах звенело. Оба бывших супруга боялись неправильным словом разрушить Надежду. Лидия втайне давно надеялась, что муж заметит её заботу. Хотя сама никогда не стала бы даже намекать на желание вновь жить вместе.
А Николай вдруг понял, что морок прошёл. Что Ангелина - это не жена, ею не была и не пыталась стать. А Лида, Лидушка, она такая родная, такая домашняя. С ней уютно в доме. Характер не очень, опять пились станет по поводу и без, но зато это лучше, чем явное равнодушие любовницы.
- А знаешь что? Пошли на базар вместе. Я помогу сумки нести...
***
По всему селу разносился сладковатый запах жжёных листьев. Вот и Лидия Игнатьевна с Валентиной Политовой тоже вышли почти одновременно убраться в палисадниках и у дороги.
- Привет, соседка! Ты, я смотрю, совсем вернулась? Вот и хорошо. Рада за тебя. Чего вам ссориться? Николай твой за Жар-птицей погнался, да только не в ту сторону. Анька та ещё стерва. Я раз в её магазине под запись булку хлеба попросила, кошелёк дома забыла, так такого наслушалась, - Валентина бросила грабли и подошла поближе к приятельнице.
Лидия присела на лавочку у калитки и тяжко вздохнула.
- Будет уже про эту дамочку. Проехали. Постараюсь забыть. Иначе будет не жизнь, а каторга. Бог ей судья, а Коля повинился, и ладно.
- По слухам она всё распродаёт и в город переезжает? Подумала бы, что стыд глаза заел, да только не про неё это. Стыда никогда не было. И дочка незнамо от кого, и мать её такая же была. Я вон как по своему Сёме тоскую, и никого другого не ищу. Сперва радовалась, что освободил меня от своих пьяных выходок. А сейчас думаю: "Лишь бы жил, хороший же мужик был, меня любил". Плохо мне, что никакого дитяти Бог не дал, было бы утешение на старость. Хотя... дети тоже ого какие бывают. Твой Виктор как живёт?
- А что ему? Есть жильё, есть работа. Жена неплохая, Маришечка подрастает. С работы приходит - с ребёнком гулять идут. Всё у них хорошо.
- Ну, и ладно. Пойду деда кормить, с утра ещё не вставал. Кабы не слёг совсем, хожалку мне нанимать не на что. И работу не бросишь...
Лидия сгребла листья и мусор в кучу, "Коля подпалит вечером, сейчас чего дымом дышать..."
***
Вечером к Тарасовым неожиданно зашёл Борис.
- Дэн, я на минутку. Ты мать давно видел?
- Да уж с месяц, а то и больше. Мы в последний раз сильно поцапались. А что?
- Тут такое дело... Мы вроде разбежались, а всё рядом живём, на виду. А её дней десять дома не бывает. Я поспрашивал, вроде она в пивнушке с чеченами гуляла, а потом с ними же уехала. С тех пор никто не видел. Молодые парни, лет по восемнадцать на вид. Может, в ментовку заявить, вдруг чё?
Денис по привычке покусал большой палец, подумал и решил:
- А знаешь что? Пойдём, заяву напишем. Ты ей официально никто, могут и не принять, а я - сын как-никак.
В опорном пункте никого не застали, пошли в отдел. Там дежурный долго кого-то вызванивал, потом только пропустил. Немолодая тётка, в обычной одежде, усадила за стол и дала бумагу и ручку.
- Пишите каждый от себя. Когда пропала, в чём одета, приметы. Завтра опер будет, он дело заведёт. Фотографии поищите, получше качеством только.
- Я не знаю, в чём одета, - почти хором отозвались мужчины.
- Она отдельно жила, живёт, простите. Тогда ещё тепло, вроде, было. Я последний раз её в синем плаще видел, - вспомнил Борис.
- Завтра, всё завтра. У нас сегодня все на стрельбище нормативы сдают. А я по несовершеннолетним, мне ничего объяснять не надо, - и тётка проводила их к выходу.
***
Николай Петрович долго не решался зайти к Ангелине. Понимал, что ему рады не будут. Но один вопрос остался нерешённым.
Бывшая "дама сердца" на удачу оказалась в магазине. Что-то высчитывала и записывала на больших листах пустографки.
- Аня, здравствуй. Извини, без приглашения. Надо нам поговорить... Ты когда думаешь совсем уезжать? Вроде бы объявление о продаже с окна сняла. Покупатели на магазин нашлись?
- Да уж, нашлись. А тебе что за дело?
Николай опешил.
-Так на мои деньги построен. И машина. И вообще. Я всё не прошу, но половину отдай. Не бери грех на душу.
Женщина резко встала из-за стола, упёрла руки в бока и почти завизжала:
- А ну пошёл вон! За деньгами он пришёл! Я тебе поила-кормила полгода, ещё и должна осталась? Тварь ты неблагодарная после этого!
- Ты что? Опомнись. Ведь это мои деньги были, - Николай растерялся от такой наглости.
- Твои ли? Иди, заяви на меня. Тебя же и посадят. Где ты их взял? Нашёл, говоришь? А кто тебе поверит? Уходи с глаз моих, пока я тебя взашей не вытолкала.
Вот и поговорили. Мужчина хотел было ещё что-то сказать, но махнул рукой и побрёл до дома, до жены.
***
Ночь для Николая выдалась безумной. Он то начинал дремать, то вскакивал и выбегал во двор. Лидия пыталась расспросить мужа, что его беспокоит, но в ответ тот лишь махнул рукой и процедил сквозь зубы: "Сгинь".
"Как же так? Как я мог так опростоволоситься? Вот таких лохами и зовут! Неужели не мог раскинуть скудным умишком, понять - с кем связался? Принёс на блюдечке: бери, мне ничего не надо. И ведь не докажешь... Получается, что я украл эти чёртовы деньги. А у Юрика они откуда? Не надо было и брать. Заявил бы, куда следует. И спал спокойно. Нет, "Ангелочка" порадовать поспешил, дурак старый. А она и рада. Как же! Сразу пристроила до копейки. Стерва. И где мои глаза были?"
Уже собираясь на работу вспомнил про пистолет... Дальше уже ни о чём не задумывался. Достал из укромного уголка в подсобке, проверил, есть ли патроны. И пошёл к этой стерве.
Ангелина вышла из подъезда в самом радужном настроении. Всё у неё шло, как задумывалось. Ещё максимум неделя - и прощай, родное село. Хватит, нажилась в убожестве. Уже подобрался хороший, да что там - шикарный, вариант квартиры. И в турбюро нашли круиз по всей Европе. А оставшиеся деньги женщина решила положить в надёжный банк под проценты. Про Николая Петровича она и не вспоминала, отработанный вариант.
Выстрел прозвучал слишком громко. Или так показалось? Аня упала замертво, стрелок нажал на курок почти в упор.
Когда подъехал экипаж ДПС, Николай сидел на асфальте около трупа, сжав в руке пистолет. Он не сопротивлялся. Просто сказал:
- Это я сделал.
***
Володя Зайцев и Степан Зимин сидели в недорогом, но чистеньком кафе у автостанции. Выпили по паре кружек довольно паршивого пива, закусили чипсами и закурили.
- Да, Володь, дела... Как бы много ему дали - пять лет. Я бы пожалел, скостил. Понятно, что дамочка та ещё была. Обобрала, как липку.
- Много... А что деньги прикарманил сперва? А ствол заныкал? Крыша поехала бы, начал сперва воробьёв с кошками отстреливать, а там и соседей. Мало таких случаев? Оружие - всегда соблазн применить по поводу и без.
Степан принёс ещё по кружке.
- Да уж, ствол он зря взял. На нём эпизодов - мама не горюй. Вот только сосед его, Тарасов, каким боком к тому ограблению? Проверяли же: в те дни, когда грабили, кроме последнего случая, он никак не мог участвовать. И сына его отрабатывали...
- На Дениса не греши, он не при чём вообще. А про ствол я так думаю... Рядом с последним местом видели грузовик? И по времени Юраш мог мимо проезжать. Увидел чего или так остановился, скажем - по нужде. Там постреляли друг дружку, а он бесхозное и прихватил. Только счастья эти грязные деньги никому не принесли, вот в чём штука. Давай допивать и по домам. Я со Светкой договорился новый год встречать, обещал ёлку добыть.
- А как же та немка? Совсем что ли? Ты же к ней переезжать думал?
- Думал... Ладно, чего только в голову не придёт. Кому я там нужен? А здесь - всё своё, родное. И я немецкий язык терпеть не могу, как собаки лают. Ну, пока, лёгкого тебе дежурства в новогоднюю ночь. Я за тебя рюмочку выпью.
- Да уж, не повезло мне. Ну, ничего, наверстаю.