Глава 4. Ту - туууу...

Геннадий Киселев
Это была своеобразная поездка, в полном смысле подтвердившая услышанное Степановым на «бирже» ту – туууу! Лучше не скажешь.
К железнодорожному пассажирскому составу прицепляли два вагона. Один с декорациями, другой с господами артистами. В купе размещали по четыре человека, независимо от семейной и половой принадлежности. Ехали до станции, где коллектив уже поджидал администратор. Вагоны загоняли в тупик. Актёры перебивались с хлеба на квас в какой-нибудь столовой. Подавался автобус, их везли в клуб, они отыгрывали спектакль и возвращались. Только не в уютный гостиничный номер, об этом можно было только мечтать, а на опостылевший вокзал. И под диспетчерские перебранки и паровозные гудки брели, спотыкаясь о шпалы, в осточертевшие до коликов вагоны. Через день-два вагоны цепляли к другому составу и снова «ту – ту....»
***
Вернувшись из этой познавательной поездки, Степанов получил комнату в общежитии. Близился новый год. Дирекция заделала каникулярные спектакли в престижном Московском дворце культуры железнодорожников. А Тим так надеялся походить с посохом деда мороза вокруг новогодних ёлок в ближайших детских садах. Ведь для актёров, годами подвизавшихся на детских утренниках, ёлки были большим подспорьем. Не зря же в актёрской среде гулял популярный анекдот.
В режиссёрское управление звонят из Голливуда и срочно просят к телефону актёра Васю Иванова. Труппа не верит своим ушам. Васю!? Это при наличии двух народных и трёх заслуженных артистов, которые лично Константина Сергеевича Станиславского видели. Мамы их в коляске провозили по Камергерскому переулку, когда отец-основатель в Славянский базар откушать хаживал. Заведующий труппой сбивается с ног и, наконец, находит его в актёрском буфете, поедающим одинокую сосиску. Вася врывается в кабинет, выхватывает трубку из рук онемевшего от изумления помощника режиссёра и слышит, как бархатный баритон на чистом русском языке с потрясающим американским акцентом предлагает ему сняться в главной роли у самого Джеймса Кэмерона. Партнёрами будут Дастин Хофман и Лайза Минелли! Гонорар? Миллион долларов за съёмочный день! Сроки съёмок? С конца декабря до середины января. Актёрская братия стонет от зависти, но Вася деловито отвечает:
— Не могу. Ёлки у меня. Не понимаешь? Санта Клауса изображать буду. Три раза в день с детишками хороводы водить. За каждую ёлку по червонцу обещали!
Обладатель бархатного баритона грохается в обморок! Променять хороводы на съёмки в Голливуде?! Народ с Васей солидарен. По червонцу Деду Морозу за одну ёлку! Это тебе не баран начхал!
Так что у Степанова случился облом. Пока красноносые коллеги набивали карманы, распевая осипшими голосами про ёлочку, которую срубили под самый корешок, он выходил пятым зайцем в новогоднем представлении. И тут выяснилось, что актёр, откосивший от участия в новогодних спектаклях, набравший невероятное количество заветных ёлок с помощью супруги, которая работала в системе дошкольного образования, перебрал с этим занятием.
В один и тот же день, в одно и то же время, но в разных местах, ему предстояло зажигать новогоднюю ёлочку. К кому обращаться за помощью? Все деды при делах. Он кинулся к зайцам.
— Выручайте, братцы!? Червончик отхватите! Ещё пятёрку сверху от себя приплачу.
— Нашёл дураков, — трусливо поджали хвостики косоглазые. — Какие хороводы? Нам по три сказки в день прыгать.
Но хвостик Тима дрогнул и застыл указателем в нужном направлении. Он кинулся к приятелю, который работал в театре монтировщиком сцены. Тот поначалу заартачился.
— Я человек творческий. Образ пятого зайца с кондачка не создашь. В такую эпохальную роль не одну репетицию вживаться надо. А декорации Пушкин вместо меня таскать будет?
Степанов понял, что это вопрос цены и деликатно заметил:
— Всех дел – начертить усики под носом, натянуть на затылок шапку с ушами и таскай свои ёлки-палки по сцене. Новый год. Даже дежурный режиссёр решит, что ты прикалываешься. Установишь декорации и прыг-скок зайчиком на сцену. Роль-то без единого слова. Зато пятёрка на вечернем спектакле тебе из рук в руки «прыг-скок».
Подобный аргумент показался новоявленному артисту вполне приемлемым.
Степанов рванул к монополисту и предложил свои услуги. Тот расцвёл. Ещё бы! Сорви он любой из двух утренников, начальственная жена ему дома такое представление устроит, что только и останется – с разбега шестым зайцем на сцену прыгать, а про ёлки на всю жизнь забыть.

***
На следующий день в роскошной белой бороде Тим с нетерпением ожидал за дверью актового зала, когда малышня хором прокричит:
— Дедушка Мороз!
Он стукнет посохом, и дальше всё пойдёт, как по маслу. Так и случилось. Малышня заголосила, Степанов широко распахнул двери и вошёл в зал. Глазёнки у детворы горят. Плывёт дедушка по кругу, здоровается, а они, доверчиво так, норовят коснуться шубы старика ладошкой. Успевает Тим кого по головке погладить, кого по плечику, симпатичной воспитательнице подмигнул на ходу и к ёлке под бочок. На пеньке уютно пристроился. Но Снегурочка, как правило, милая девочка из педагогического училища, берёт его за руку, приподнимает бережно и с грустью сообщает:
— Дедушка, ёлочка-то у нас не горит.
«Дело поправимое, — усмехается про себя Степанов, — Сейчас мы со Снегурочкой по этому поводу для детей небольшую весёлую сценку разыграем».
Он резво пускается вокруг ёлки, грохает посохом об пол и громогласно произносит:
— Раз, два, три! Ёлочка, гори!
Та на него ноль внимания, фунт презрения. Дед второй, третий раз в бега пускается, стучит, почём зря, взывает к совести упрямое дерево. Бесполезно. Дети галдят. Не выходит у дедушки ничего. Даже волшебный посох не помогает. И тут на первый план выходит Снегурочка. Оказывается, чтобы ёлочка зажглась, мало деду без толку круги нарезать да посохом долбить. Надо просто произнести волшебное слово. И ёлочка тут же загорится. Что же это за слово? Дед начинает вспоминать.
—Крибле–крабле–бумс! Не то? Эники–беники ели вареники! Не то? Вышел месяц из тумана, вынул ножик из кармана…
— Это совсем из другой оперы, дедушка.
Разнесчастный старик бессильно разводит руками.
— Забыл заветное слово…
Снегурочка с хитрецой к детям обращается:
— Ребятки, дедушка-то уже старенький…
— Не такой уж и старенький, — встревает Тим, — мне всего-то две тысячи триста лет.
Заявление долгожителя вызывает бурное оживление в зале.
— Пожалеем дедушку, — предлагает Снегурочка. — Давайте вместе вспомним: когда обращаемся с просьбой, какое волшебное слово мы произносим?
Степанов растерянно чешет в затылке, делает вид, что хочет что-то сказать, но дети не дают ему рта раскрыть и начинают разноголосо вопить:
— Пожалуйста!
Тут Дед Мороз берёт дело в свои руки, и весь сад дружно произносит:
— По-жа-луй-ста!
Ёлочка загорается! Ребятишки берутся за руки, раздаётся любимая столькими поколениями детворы песенка о нарядной ёлочке, которая «на праздник к ним пришла и много-много радости детишкам принесла…»
Хоровод закончен, ребятишки на своих стульчиках. Тим взмок в своей шубе. Можно, слава богу, присесть на пенёк, передохнуть, пока Снегурочка начнёт загадывать загадки, а он, естественно, невпопад на них отвечать. К примеру: по горам, по долам ходит шуба да кафтан. Кто это? Ребятки слово не успевают сказать, а Тим уже лезет с ответом. Бабушка с утра за молоком для внука пошла! Малышня заливается смехом. Загадок у Снегурочки много. Можно отдохнуть. Потом по сценарию ребятня начнёт вручать Деду Морозу подарки. Каждое дитё встанет перед ним столбиком и будет в рифму рассказывать о том, что «глаза у Деда Мороза папины, огоньки сверкают красный, голубой и так далее…» А Степанов будет умиляться этому и одаривать юных чтецов конфетами. При кажущейся лёгкости, это довольно тяжкий момент утренника. Но, взялся за гуж, не говори…
И тут Тим услыхал…
***
Рёв иерихонской трубы показался бы Степанову звуком пастушьего рожка по сравнению с тем, что раздалось под сводами зала. Он рухнул с пенька. А когда пришёл в себя, как сквозь сон услышал знакомый голос, который нынче поднял его с постели ни свет, ни заря, умоляя не подвести его жену, от которой уже получил по полной программе. Ибо супруга представить себе не могла, что кто-то, кроме её мужа, может достойно изобразить Деда Мороза перед взыскательной публикой. И теперь этот голос без зазрения совести поздравлял ошеломлённых детей, родителей и прочих участников праздника с Новым годом!
Ничего не понимающая Снегурочка помогла Степанову встать. И пока он, покачиваясь на полусогнутых, лихорадочно соображал, как быть дальше, предательски кинулась навстречу новому родственнику. Тот с ходу задал ей самый нелепый вопрос, какой только мог придумать:
— Скажи-ка, внученька, не местный ли электрик раньше времени включил ёлочные огни?
При этом он убого похихикивал, давая понять окружающим, что это одна из его новогодних шуток.
— Чего молчишь? Растерялась, сердечная. Открою тебе тайну. Это я заранее послал лесного монтёра в сад, чтобы ёлочка освещала мне дорогу сквозь метель и пургу.
Выслушав этот бредовый монолог, Снегурочка беспомощно развела руками и с облегчением вздохнула, когда увидела, как Степанов с перекошенным от ярости лицом и посохом наперевес вышел из-за ёлки.
Далее лишь в слабой мере можно отразить те события, которые развернулись на глазах у потрясённого зрителя.
Два Деда Мороза на детсадовском утреннике!
Такого не могло быть, потому что подобное никак не соответствовало сценарию, написанному ещё два десятка лет назад музыкальной работницей сада, и не претерпевшему с тех пор ни малейшего изменения. Тщетно, под гневным взглядом заведующей, она лихорадочно перебирала затёртые от многолетнего употребления листы.
И, когда не теряющийся ни при каких обстоятельствах завхоз собирался прервать затянувшуюся паузу выносом подарков, Тим схватил в объятия самозванца.
— Здравствуй, братец! — и, не давая произнести ни одного слова, прошипел в ухо: — Идиот! Ты перепутал сады!
Надо отдать «идиоту» должное. Он мгновенно сообразил, что к чему и торопливо зачастил, проглатывая слова:
— Я – старший Дед Мороз заглянул на минутку к вам, чтобы проверить, не забыл ли случайно мой младший брат новогодние подарки в лесу под ёлкой. Чтобы…
Очевидно, дальнейший сюжет известной сказки о «Двух Морозах» вылетел у него из головы. Он махнул рукой, подобрал полы халата и помчался прочь из зала. Его можно было понять. В том саду уже наряжали в костюм дедушки самую массивную из имеющихся в наличии поварих.
Бедняга, войдя в зал, не смогла от страха вымолвить ни слова и с криком о подгорающем мясе метнулась на кухню.
Незадачливый Дед Мороз успел к раздаче подарков. Торопливо (на тот момент это сделалось его фирменным стилем) объяснил растерявшимся детишкам, что на его сани напали злые разбойники, похитили подарки, но он кинулся за ними в погоню, догнал, заморозил, подарки вернул. Опоздал чуток? С кем не бывает…
Эту байку с кислыми лицами выслушали не только ребятишки и родители. Её услышала комиссия из районо, которая пришла проверить, как проходят в этом году утренники и не под хмельком ли случайно артист из погорелого театра. Такие случаи, увы, иногда случались…
С тех пор его жене запретили на пушечный выстрел подходить к организации новогодних праздников.
А утренник шёл своим чередом. Игры, песни, танцы, раздача подарков, трогательное расставание с обещанием встречи в Новом году. Наконец, грим снят, борода упакована, заветный червонец в кармане. Надо только успеть в театр ко второму спектаклю, но Снегурочка остановила Степанов вопросом:
— Тим, ты бы не смог завтра выступить на утреннике для детей общества американо-советской дружбы? Наши американские друзья попросили найти Деда Мороза. Обязательно русского. Тамошней публике экзотики захотелось. Заплатят прилично. Три червонца за ёлку.
Оказалось, что она вовсе не из училища, зовут её Лера, закончила в этом году иняз и ведёт в обществе занятия по русскому языку.
Три червонца! Да о подобном предложении Тим мечтать-то не смел пару дней назад. Мимоходом Лера поинтересовалась, владеет ли он английским? Степанов как-то легкомысленно отнёсся к этому вопросу. Причём тут английский? Пусть Санта Клаус на нём лопочет. Экзотика – так на все сто экзотика. И тут же рассказал ей анекдот про звонок Васе Иванову из Голливуда.
***
Монтировщик, узнав, что повторная заячья услуга будет вознаграждена тем же образом, согласился поскакать без долгих разговоров. Отныне Тим всегда мог на него рассчитывать. Вдохновлённый выпавшим на его долю успехом, он решил в этом году запрыгнуть, то есть, поступить в театральный институт.

(Продолжение следует)