Дорожки к воротам города заросли льдом. Наверное, у ортопедов образовался дефицит переломов, вот и сговорились с вокзальными дворниками. Пилигримы не поддавались - изредка взмахивая руками, плавно скользили к условному теплу поездов.
Холодно. Обещали почти плюс, в последний момент интернет наколдовал семнадцать с минусом.
Ночью будет сурово. Поезд добавочный, а значит, промозглый.
Компания сложилась из двух половинок: мальчики-девочки. Девочки выиграли - пять и, хорошо, две почти взрослые.
Вторая половинка на половину не тянула. Троица. Двое проверенных.
Третий... Вот нафига она его взяла? По лету знала - кровосос.
Поезд подали за пять минут до отправления. Потекла в разные стороны толпа. Сталкивались, ворчали, стучали колесиками сумок по льду.
Проводник, блеклый и безвольный, махнул рукой на документы - врывайтесь. В соседнем вагоне строгая дама с серьезным бюстом изучала паспорта, освещала фонарем лица. Эх, на такой бы бюст ордена с медалями, в прошлой жизни точно была пограничником.
Родители наскоро прощались с чадами, заглядывали в глаза руководству, то есть в Сонины: "Удачи!"
Время! Поезд не шевельнулся. Мамы с папами подпрыгивали под окнами. Детки клацали телефонами, изредка поглядывая из вагона на замерзающих родителей.
Третий начал выть. Мать не дала планшет и дитё решил вынести мозг Соне. Дерзнул отодрать от стены полотенцевую сетку - не выгорело. Застучал кулаками попеременно с головой в перегородку. Начал симулировать эвакуацию из вагона. Оделся и, чтобы выудить рюкзак, задергал нижнюю полку. Но она почему-то не поддавалась под тяжестью Сони. Владик-гадик. Так его летом дразнили детишки. Хорошо, хоть посадила в свое купе, подальше от остальных. Купе - громко сказано. Обычный плацкарт.
Соне надо всех видеть, контролировать. А еще, в купейном верхние полки не приспособлены для детей - нечем прикреплять. Некоторые, Мишка, например, дожив до почти девяти лет, запросто летают с кроватей.
Поезд медлил. Спустя сорок минут от срока дернулся, покатил. Ребятишки защебетали, шурша обертками. Завтра нетронутые отбивные улетят в мусор, а животы подкосит сегодняшняя сахарная атака.
Влад угомонился к радости случайной попутчицы по купе: достал толстую книжку, открыл и замер, изучая буквы. Аки херувим.
Старшие выставили малышек в купе к мальчишкам, чтобы не мельтешили, а заодно изучили неведомую, взрослую игру "Мафия" под руководством Мишки с Родионом, прожженных мафиози. Надо будет как-нибудь попросить их всех подвигать взглядами чашки - сплошные индиги ведь.
Карина с Настей залегли на верхние полки, болтали, улыбались прохожим - сдуру или из-за ранней юности.
Карина - восточная, кареглазая, с ресницами - вот такими, летом закончила школу, первокурсница. Настена, длиннющая узенькая блондинка шестнадцати лет - выпускница.
Они изредка спускались "на землю", бродили. Соня следила.
Почти пустой вагон, предполагаемо, был холодным. В самом начале его, вокруг таких же, как Сонины, девочек-полуподростков, неспешно сбивалась шайка разновозрастных мужичков, которых возглавил некто крупный, лет сорока, в камуфляже - для атошника слишком гладкий: блестящие толстые щеки, поросячьи глазки, он явно выдавал себя за вояку.
Изредка похохатывали, но не бузили, казались безобидными.
Проводник услужливо заносил хвосты и запретный подогрев - праздновали.
Поезд летел и полз. Стелились постели. Сушились простыни. Скрипел скотч, утепляя окна. Расхватывались одеяла - по два, пока людей мало.
Снова ели. Не хотели спать, грозились шептаться всю ночь и тут же замолкали, посапывая. Настя с Кариной хихикали и тайно от Сони строили глазки всяческим юношам.
Первое купе, разогревшись, веселилось громче. Соня задергалась, но все же забралась на свою вторую и почти уснула.
Завтра тяжелый день.
Соню разбудил крик. За перегородкой ехала семья с девочкой лет двенадцати.
-Я не могу спать. Пусть они замолчат.
Крик превратился в истерику. Девочка плакала, продолжая выкрикивать.
Соня слетела со своей полки и присела возле одной из своих малышек.
В первом купе было жарко. Ругань, маты, визг, полураздетые тела. Из других вагонов подносили связки пива. Гонцы пялились на Сониных красавиц, притормаживали.
-Девочки, уберите телефоны, пора спать.
Нехотя спрятали.
Пошатываясь, подошел и остановился чувак со стеклянным взглядом. Соня поднялась:
-Здесь дети спят, проходите.
Немногие мужчины в вагоне, те что не веселились, спали или притворялись. Куда-то ушел отец той девочки, что плакала за стенкой. Странно, он бросил своих женщин?
Соня соображала плохо, как в вату упала. Куда девать детей? Поднимать и переводить в другой вагон? Или что?
Подскочил проводник, пропищал:
-Это вы вызвали начальника поезда?
-Нет, не мы. Но мы - за!
Развернулся, молча ушел.
Взрослые девочки, похоже, задремали. Вовремя. Возле купе проводника начиналась драка. Там было много людей. Или так казалось из-за узости пространства. Проводник попытался закрыть дверь в вагон. Его затолкали на место.
Явилась крупная форменная женщина - начальник состава. Что она могла? Та, что позволила проводникам торговать бухлом в военное время.
Все же внимание "защитников" она переключила. Грозилась вызвать милицию, высадить всех на ближней станции. Затем потянула из кармана кителя телефон. К ней подскочил тот самый губастый "атошник", начал заламывать руку с телефоном. Проводник пытался помочь коллеге. Женщина все же выстояла и дозвонилась.
Шум исчез. Как будто кто-то выключил звук - остался только стук колес.
Дети ворочались во сне, сбрасывая одеяла. Мишка ухитрился свалить матрац. Станции все не было, Соня не знала, что дальше.
Как спасать детей от людей без глаз, без душ и без тормозов. Людей ли? Откуда берутся "без"? Или не так. Куда девается человечье?
Война забирает? А может, это волны безвременья сдергивают со дна космической реки мутирующий ил?
Только кажется, что война далеко и все идет своим чередом. Только кажется, что можно привыкнуть к кровавым сводкам, как к прогнозу погоды. Бешеным псом лихо вольно гуляет по раненой стране и нет от него спасения.
Может быть, Соня читала волшебную книгу и случайно попала в другой мир? Да, наверняка.
Час Быка. Ночь. Сумрак.
На станции вагон, наконец, заполнился людьми. Старались не шуметь - говорили шепотом, стыдливо чем-то шуршали.
Соня забралась на свою полку и исчезла до утра.
В Гасовий лямпі випити кави,
рушити плавно до
замку в заграві.
Все вже знайомо –
кожен куточок,
але щось манить
з ранку до ночі
лічити левів,
позбутися мови
дивлячись вгору –
на шпилі костьолів,
натовп роззяв
розсікати поволі.
З даху на ратуші
Львів роздивлятись,
і дивуватись красі, дивуватись.
А десь далеко,
у хмарах і димках,
криється пристрасть –
гора на світлинах –
хмари вартують руту, ялинки.
Пензликом сни мені марять картинку.
Радісні спогади, сонячні мрії.
Фот - Львов, 8 января, 2017
Христос народився. Славимо його.