Светлой памяти декана физфака КГПИ Голубева Юрия Васильевича.
Учился я в ту пору в одном провинциальном институте. Институт как институт, разве что назван именем вождя. Да и это, не так уж и важно - даже улица, на которой стояло главное здание, носила то же название. Но особый шик присутствовал, им не могли похвастать многие, названные в честь вождя объекты недвижимости. Перед своей кончиной вождь прислал телеграмму с согласием дать институту его имя. Ну, скромнейшей души человечище, понимал - и без согласия так же назовут.
Располагался институт в здании старорежимной постройки. Чёрт его знает, что и кто там делал до революции, до того, как его заняли под образование. Лень лезть в поисковик. Знаю лишь, что был это двухэтажный особняк. На него, прикинув возможности фундамента, налепили ещё один этаж, а до революции или после, какая разница? Но, по косвенным признакам, думаю, до. Признак такой - актовый зал. Расположенный на третьем этаже, он сохранил все атрибуты древних залов. Балкон и пять шикарных люстр с лепниной стиля ампир. О них и речь.
Раз или два в год проводилось общефакультетское собрание. Чего для - сказать не берусь, какие могут быть общие интересы у студентов разных курсов? Салаг первокурсников, шарахавшихся от всего и аксакалов с пятого, которым море по... ну, в общем тебе, читатель, по пояс. Старшекурсников на собраниях никто не видал никогда. Став им сам, и я на такие сборища не ходил.
Трёхсотместный зал при обучении на факультете полутысячи человек не заполнялся и наполовину (я пессимист!), декан, верно, считал, что наполовину полон. По старинной привычке всех студентов, лучшие места всегда подальше от начальства, поэтому дверь на балкон предусмотрительно закрывали на замок. В зале студенты как-то не стремились занимать первые ряды советских деревянных кресел, сидеть в которых долго трудно для задниц. При хорошем раскладе из задних рядов можно и улизнуть по своим делам.
Итак, декан первым делом решил пересадить камчадалов поближе. Никто не озадачился включением микрофона, но, надо отдать должное, акустика в зале оказалась превосходной, слышно и на камчатке. Декану ответили, что сейчас ещё подойдёт народ, и как раз займут первые ряды, из тех, кто присутствовал никто не шелохнулся.
Собрание покатилось по нотам, сочинённым, ещё вождём, чьё имя носила альма - матер. Выбрали президиум, огласили повестку, секретарь её внёс в протокол. Да чего - я об этом рассказываю - народ не так далёк от тех времён. Декан зарядил доклад, а студенты, с интересом разглядывали люстры. Те, разумеется, кто не уснул.
Люстра в центре могла бы занять место в каком-нибудь зале Кремля. Вся в лепнине, рожков на полсотни, в несколько ярусов по кольцу диаметром метров пять. Грезилось, что раньше в неё вставляли свечи. Позже я видел подобную в Питере в какой-то церкви, а может в Вологде, где церквей больше, чем жилых домов. По углам зала располагались люстры поменьше, но тоже пышно украшенные гипсовыми вензелями, и на изрядное число ламп.
Центральная висела над проходом, по которому на выпуске гордо шли краснодипломники. Остальные висели над рядами кресел. Все люстры крепились на подвесы из якорных, примерно, цепей. Хорошо, что я не заснул и видел всё воочию. Заснувшие пробудились от страшного грохота и летящей во все стороны щепы от разбитых кресел. Произошло всё так.
Я как раз пялился на эту люстру, прикидывая как же её туда прицепили, весила она никак не меньше пары центнеров, а зал имел высоту метров в пять, для него надстроили ещё пол этажа над третьим. Люстра под моим взглядом как будто приподнялась к потолку, затем зависла в таком положении цепей, словно кто-то снял их с крюка, и они ослабли, догоняя кольцо с ярусами ламп. Посыпались искры из оторванного кабеля, и вся конструкция, как в рапидной съёмке, поехала вниз, набирая скорость.
Удар был страшен - пять или шесть кресел первого и второго ряда разнесло в щепы. При ударе зал издал какой - то непроизвольный не то стон, не то выдох, не то - ах! Декан перестал читать, сел на свой стул и, достав платок, стал вытирать мгновенно выступивший пот. Народ сразу загомонил о том, что хорошо, что никто не пересел.
Надо отдать должное нашему декану. Мгновенно он скомандовал, чтоб все покинули зал, что мы и сделали организованно, без паники и, наверное, быстрее, чем на любых учениях по ГО. Через несколько дней, болтаясь без дела в перерыв, я заглянул в никогда не закрывающийся зал. Все люстры сняли. Больше мы их никогда не видели. На выпуске обновлённый потолок украшали обычные лампы дневного света в простеньких держателях.