Мы из сто семидесятой! Глава 9

               


                МЫ КРЕПИМ ДРУЖБУ


   Проходу не дают эти старшеклассники! Пристают, дразнятся, уши загибают, фигуристо загибают: то улиткой, то трубочкой, а некоторым нравится, когда ухо лопушком  и очень красное.
   Мы, конечно, отвечаем, чем можем; где подножку подставим, когда переросток, опаздывая, сломя голову, бежит на урок, а то из рогатки по ним пульнем.
   А Сестренкин, например, если вцепится кому в ногу или в руку, то прямо клещ натуральный. Его только с рукой или ногой оторвать от обидчика можно.
   Тарлович тоже очень сильный и себя в обиду не даст. А не далее как вчера, он даже на отомстительный таран решился; отошел в конец коридора, чтобы удобнее головой боднуть - снял очки, набрал приличную скорость, пробежал почти весь коридор до учительской комнаты... Но промахнулся. То ли очки зря снял, то ли прицел сбился, но вместо дылды-восьмиклассника, врезался в Ганнибала Ильича, как раз в тот момент выходившего из учительской.
   Мы долго приводили его в чувства. Но он очень мужественный, наш физрук! Все-таки Ганнибал Ильич встал, только сильно крякнул, потирая ушибленное место, хотя, наверное, ему было очень больно.
   А на уроке физкультуры он заставил Тарловича до изнеможения подтягиваться на перекладине (надо сказать, что тот изнемог почти сразу), а потом отправил его в марафонский забег вокруг школы, всучив ему по тяжелой гантели в каждую руку.
   На этот раз мы долго приводили в сознание Генку.
   А все из-за этих гамадрилов из старших классов!
   А чего стоит этот безобразный случай, когда они отняли у Славки один из восьми бутербродов, которые он всегда приносит с собой в школу. С ним случился голодный обморок, а потом истерика.
   У Лисицкого переростки позаимствовали сто рублей, сказав при этом, что они им нужнее, а деньги ему вернут в четверг, как только пройдет дождик. А если дождя не будет, справедливо возмущался Женька - что тогда?.. Ничего не остается, как просить папу, чтобы он нанял ему телохранителя, а лучше двух.
   Надоело! Учителям надоело вызывать родителей - то наших, то этих. Врачу надоело лепить нам пластыри и заливать раны йодом. Про нас и говорить нечего - невыносимо жить под гнетом человекообразных!
   - Так жить нельзя! - подтвердила наша учительница. - Пора положить вражде конец и крепить дружбу между старшими и младшими. Иначе вы, как враждующие между собой племена, истребите друг друга задолго до окончания школы. Давайте в знак дружбы устроим вечер...
   - А они нам темную устроят. И вечер станет чернее ночи, - пробурчал Сабельников.
   - Не надо перебивать меня, Игорь! Итак, устроим вечер: вы должны показать старшим ряд упражнений, которые они смогут использовать в утренней зарядке. Они исполнят номера...
   - Вот, вот, номера они исполнять мастера, - опять заворчал Игоряха, - а потом месяц шея болит.
   - И голова! - поддержал его Вовка Брусникин.
   - Сердце, сердце болит, - прошептал Витька Меднис, и в его глазах блеснули слезы.
   - Душа... - едва слышно пискнул Ленька Трахтергенц.
   - Они издеваются! - закричал Сашка Прохоров. - Вчера остановили меня на перемене и спрашивают - знаю ли я таблицу умножения. Я, может, и знаю, но переволновался, конечно, и стал путаться в ответах, а они знай себе щелкают меня по лбу грязными пальцами. Это несправедливо!
   - И еще они заставляют глаголы спрягать и всякие сложные слова выговаривать!
   - Если бы только спрягать, а то и запрягают! Ну-ка, кричат, тащи меня птица-тройка!
   - А один из них сказал, что сделает из меня котлету "де-воляй", картофельное пюре и свиную отбивную, - пожаловался Лешка Шустиков.
   - Ну и?..
   - Ну и повалил, и сделал... пюре это.
   - А отбивную?
   - Прибежал мой старший брат и отбивную сделал из него.
   - Не у каждого есть брат.
   - Тем более - старший.
   - Они нам жить не дают и петь веселые песни.
   - Душу они из нас выбьют, - мрачно заключил Сестренкин.
   - Вот, чтобы все это прекратить, я и предлагаю организовать что-то вроде "Голубого огонька", - сказала Нина Федоровна. - Хорошая была телепередача. Все встречались, шутили, пели, рассказывали истории, плясали. Зажжем и мы. Украсим столики цветами...
   - Искусственными?
   - Ну зачем же вы так... Это уж чересчур, - проговорила учительница, со слабеющим на глазах энтузиазмом. - Пусть и у нас горит этот огонек, как символ дружбы и преемственности учеников нашей школы - сто семидесятой, с уклоном в изучение иностранного языка. И пусть он горит в ваших сердцах всю жизнь.
   - Фонари под глазами у нас будут гореть... разноцветные, - сказал Юрка Баларев, - и если не всю жизнь, то с неделю точно!
   - Если все-таки на этот вечер идти, - рассудительно сказал Витька, - то надо родителей предупредить, честь по чести попрощаться, можем ведь и не вернуться... Сгинем, словно и не жили на этом свете, - добавил он и заплакал.
   - Ну-ну, Витя, ты в слишком мрачном виде представляешь это мероприятие.
   - Я - реалист! - глотая слезы, но сурово отозвался Витька. - Останемся в живых - считайте нам повезло.
   
   В назначенное время мы собрались в школьном буфете. Переростки еще не пришли. Надутые и сердитые, мы обрывали цветы из стоящих на столиках ваз.
   - Что же, дождемся старшеклассников, скоро они подтянутся, - сказала учительница.
   - Это уж точно, дождемся... на свою голову, - с тоской в голосе ответил ей Юрка.
   Учительница болезненно поморщилась.
   - А недавно они отловили меня, Женьку и Димку, и заставили нас соревноваться с ними: кто больше подтянется на перекладине, - радостно заявил Ленька.
   - Ну и кто победил? - спросила учительница, все еще морщась.
   Ленька засмеялся как идиот. Мы же угрюмо молчали. Чего спрашивать-то? Те - мерины здоровые. Еще перетягивания каната не хватало устроить.
   Постепенно стали подходить переростки. Вид у них тоже был недовольный. По всей видимости, в их планы крепление дружбы не входило никоим образом. Но чувствовали они себя свободно, громко кричали, гоготали над своими плоскими шутками, а когда подали мороженое, так и вообще приятно расслабились.
   Мы же, несмотря на мороженое, чувствовали себя скованно и поглядывали на них настороженно, - от этих гамадрилов можно ожидать чего угодно.
   - Эй, ты, сделай одолжение, - обратился к Сережке один из них, - освободи стул. Видишь, Семену Семенову места не хватает.
   - А я куда?
   - А ты постоишь, не переломишься, молодой еще, сил много, не то, что у нас - школьных ветеранов, измученных контрольными работами и изложениями.
   - Мы тоже измученные!
   - Поговори у меня, - сердито сказал переросток и зевнул. - Прилечь, что ли... отдохнуть. Жалко некуда... И пива нет, - расстроился он окончательно.
   - А как вас зовут? - попытался крепить дружбу Ленька.
   - Меня-то? - расплылся в широкой улыбке переросток. - Зови меня дядя Степа.
   Представился и Семен Семенов:
   - Гулливер!
   - Гулливер?!
   - Именно! Вы же - жалкие и ничтожные лилипуты, - и Семен Семенов довольно заржал, обнажив большие, неровные и прокуренные зубы.
   Затем Семен Семенов - он же Гулливер - строго посмотрел на Славку и приказал ему:
   - Сходи-ка ты, любезный, в палатку, ну, которая напротив школы, да купи бутылочку ситро. У меня в горле пересохло.
   - Она закрыта, - сказал Славка.
   - Тогда в кафе зайди, там всегда есть.
   - Но у меня нет денег.
   - Возьми у товарища. Ведь ты же не будешь спокойно смотреть, как я мучаюсь от жажды и медленно погибаю.
   - Буду! - твердо ответил Славка. - До самого конца буду!
   Семен Семенов изумленно посмотрел на Славку, а другие старшеклассники зароптали.
   - Нам это слушать обидно! - закричали они, обращаясь к учительнице. - Они нас не уважают!
   Нина Федоровна попыталась исправить положение.
   - Знаете, что, ребята,  давайте-ка выйдем во двор и посадим дерево дружбы, я тут и саженец приготовила.
   - Может, еще парник разбить, или теплицу построить, - недовольно проворчал один из гамадрилов.
   - Анчар надо посадить, - сказал переросток Дубякин. - Пусть мелюзга вокруг него хороводы водит.
   Нам не понравилось предложение Дубякина.
   Только Витька Меднис не обращал ни на что внимание.
   - Не поможете мне решить арифметическую задачу, - обратился он к Гулливеру Семенову, и протянул ему тетрадь. - Есть кое-какие трудности.
   - Да как же я могу, - раздраженно ответил тот. - Я их давно решал, когда еще молодой козявкой был, вроде тебя. Вон, обратись к Шевлякову, - и он указал рукой на высокого, худого как Кащей, старшеклассника, одиноко сидевшего в стороне от товарищей, и углубившегося в чтение толстой книги. - Он у нас самый умный, - и в голосе Семена Семенова засквозило легкое презрение.
   Витька тут же подошел к долговязому Шевлякову. Тот уткнулся в Витькину тетрадь, а затем пробормотал, что без алгебры здесь не обойтись. Они склонились над тетрадкой, и Шевляков принялся с жаром что-то объяснять Витьке.
   Нина Федоровна же вовсю старалась крепить дружбу.
   - Давайте споем, ребята, или конкурс какой-нибудь устроим.
   - Какой еще конкурс! - раздались недовольные голоса.
   - Я знаю какой, - сказал Юрка. - Конкурс - кто быстрее выпьет три литра воды.
   - Что за бред! - негодующе воскликнул дядя Степа. - Что зря кишки полоскать! Вот пивка бы я выпил...
   Воду и мы не согласились пить. Если бы лимонаду шипучего... И то на скорость я бы не пил, иначе изжога замучает.
   - Ну я не знаю, - растерянно сказал учительница. - А если загадки друг другу загадывать?
   - Давайте, давайте! - закричал Лисицкий. - Я знаю хорошую загадку.
   - Ладно, загадывай, - добродушно разрешил Семен Семенов.
   - Зеленый, висит на ветке вниз головой, и разговаривает.
   - Попугай. Любой бабуин тебе ответит.
   - Нет, не любой.
   - Не морочь мне голову - это попугай.
   - Нет, это телефон.
   - Как телефон, почему? - опешил переросток.
   - Почему, почему... - передразнил его Женька. - Повесил кто-то, вот и висит.
   - Чушь какая-то. Такую загадку не в жизнь не разгадать.
   - А что же это за загадка, которую сразу разгадываешь.
   - Это не загадка, а полная ерунда! - взорвался Семенов. - Мало ли, что тебе в голову взбредет... Может, еще скажешь, что тебя дома крокодил Гена ждет, а в ванной зарипуки водятся?
   - Гена подождет. А, собственно, что ты имеешь против зарипук?
   Скрипнув зубами, и расстегивая на ходу ворот заметно грязной рубашки, Семен Семенов выбежал из буфетной комнаты.
   - Вот вам, мелочь, настоящая загадка, а не чепуха на постном масле, - подал голос один из переростков. - Ее еще древние греки загадывали, они же ее и разгадали. Слушайте: у него человеческий голос, утром ходит на четырех ногах, днем на двух, а вечером на трех. Кто это?
   То же мне загадка! Прямо насмешил! Разгадать ее проще пареной репы. Понятно, что это папка хулигана Мишки Кабана. Непонятно только, откуда древние греки узнали про Мишкиного папу.
   - А теперь поговорим о дружбе, - просительно сказала Нина Федоровна, все еще надеясь наладить мировую между удавами и кроликами.
   - Да чего о ней говорить, - пренебрежительно отозвался дядя Степа, и мечтательно вздохнул, - лучше о любви...
   - Что за вздор! - возразил Вовка Брусникин. - Лучше о футболе.
   - В футбол нужно играть, а не языком болтать. Но не с вами же, - насмешливо сказал дядя Степа, посмотрел на нас, и остановил свой взгляд на Славке. - С этим, что ли? Эй, ты, блинчик! Ишь как у тебя пузо раздуло... Футболист называется!
   Вид у Славки стал неотзывчивый.
   - Я не блинчик, - угрюмо сказал он, вставая из-за стола и сжимая кулаки, - не творожник, не вареник, не сырник...
   Если внимательно присмотреться, то было видно, как закипает у Славки кровь, вызывая возмущенное трясение организма.
   - ...я не пельмень и не чебурек, - продолжал Славка, медленно наступая на дядю Степу, угрожающе выпятив живот.
   - Мне нет равных в любой борьбе! - страшно закричал тот, пятясь от Славки.
   - Я победю тебя борьбой сумо.
   - Я и сам с умом борюсь, нашел чем удивить! - крикнул Степа в ответ, заметно труся, и поглядывая то в сторону двери, то в сторону товарищей, с любопытством взиравших на эту сцену. - Хотя, если есть сила, то и ума никакого не надо. А сила у меня есть! - снова закричал он, и опять посмотрел на товарищей. - Теляти волка не задрать, - прибавил он неуверенно.
   В этот момент Славка ударил его животом.
   - Я лучший из лучших! - еще успел выпалить дядя Степа, перед тем как оказаться на полу.
   - Ах, вот они как! Ну, подождите! Пора с вами разобраться. Если кто хочет последнее слово сказать, или желает чего, так пусть сейчас говорит. Да и к делу приступим!
   Пока они кричали, Тарлович  уже приступил к делу, и пнул одного обалдевшего переростка.
   - Ребята, давайте посадим саженец! - безуспешно пыталась перекричать нас учительница.
   - Пусть этот баобаб на корню засохнет, - довольно грубо ответил дядя Степа, щупая свой живот и болезненно при этом морщась. - Да у меня прободение! - отчаянно заорал он.
   - Да, пробоина еще та! - подтвердил Семен Семенов, радостно хохотнув.
   - Мы отомстим за тебя, друг! - закричали старшеклассники.
   Но мы не испугались. Наши сердца пылали отвагой.
   Бейте барабаны, бейте! Гремите громче! Мы вышли на тропу войны! Пусть переростков охватит дрожь при звуках наших победных песен! Трепещите при виде нашей могучей кучки! Прячьтесь по углам и подворотням! Тряситесь от страха и смачивайте слезами свои щеки!
   Мы сшиблись. Полетели первые перья, раздались бурные всхлипы, треск рвущейся одежды...
   Лишь одни Меднис с Шевляковым продолжали крепить дружбу, самозабвенно решая арифметические задачи, не обращая никакого внимания на страшный шум, который мы подняли.
   - Ребята, давайте... - словно издалека доносился голос учительницы. Но ее уже никто не слушал.
   - Немедленно прекратить! - вдруг раздался громовой голос, неожиданно появившегося Ганнибал Ильича. - Все споры должны решаться на спортивных площадках. А теперь - вон отсюда!
   Похоже физрук был не в курсе, что мы пытаемся крепить дружбу, но с нашим Ганнибалом Ильичем лучше не связываться, потому что он очень сильный. Даже его друзья - лейтенанты Кизиков и Кизяк - и те говорят с уважением после тренировки по накачиванию: "Ну ты и силен, Ганя! Столько на грудь принять..." Это они, наверное, имеют в виду штангу, которая ржавеет в нашем спортзале.
   И мы дружно бросились вон - решать наш спор на футбольном поле. Разгоряченные, мы высыпали на школьный двор. Все согласились, что матч должен состояться немедленно. Нашли камни, обозначили ими ворота, и хотя капитаны, а с нашей стороны капитаном был я, отказались пожать друг другу руки, а судьи не было и в помине, ничего уже не могло помешать началу встречи.
   Небольшая заминка произошла из-за того, что у противников оказалось восемь игроков, а у нас больше. Но форы мы не просили. Двоих надо было отправить в запас. Вратарь - один - как без него! Высококлассный атакующий защитник - один - это я! А вот нападающих - целая куча.
   Крайникова и будущего космонавта Баларева пришлось отцепить. Выражая свое несогласие с нашим решением жестами и протяжными тоскливыми криками, они удалились с гордо поднятыми головами, но затаив горькую обиду.
   Разгорелся спор и за место в воротах. Мы оказались в очень сложном положении. На пост вратаря номер один имели виды два кандидата - Славка и Сашка Прохоров.
   - Я взываю к вам, мои друзья по школе и классу, - обратился к нам Сашка. - Посмотрите внимательно на меня - бывалого футболиста и мужественного спортсмена. - Он откашлялся и продолжил сдержанно и скромно: - Посмотрите на мою олимпийскую поступь и вглядитесь в мои глаза. Вас встретит честный и прямой взгляд... Такие как я - в воротах не подведут!
   - Неужели?! - И Славка громко рассмеялся. - Да у моего кота Ерохи, когда он стащит сосиску, взгляд в миллион тысяч раз честнее и прямее! Ну и где, и когда ты проявил свою мужественность?
   - В последний раз?
   - У тебя и первого никогда не было!
   - Это грязная ложь!
   - Это чистая правда!
   Тут они стали вспоминать минувшие дни, кто кому нанес больше увечий, и дело грозилось затянуться, тем более, что бабуины стали выказывать недовольство, но мы сделали выбор в пользу Славки и... ошиблись.
   Уже на первой минуте он пропустил мяч между ног, после несильного удара Семена Семенова. А вскоре его грубейшая ошибка при игре на выходе из ворот привела ко второму голу. Не заставил себя ждать и третий. Пытаясь выбросить мяч в поле, Славка крутанулся вокруг своей оси... и забросил его в собственные ворота.
   К нашей чести мы не пали духом. Да что там говорить - мы были молодцами! Мы были просто супер! Даже лучше! За считанные мы сумели сквитать счет. Но наш вратарь!!!
   Пропустив четвертый гол после очередной Славкиной ошибки, у нас появился шанс сравнять счет. Меня грубо сбили вблизи чужих ворот. Бесспорный пенальти! Хотя бабуины не были с этим согласны. Его вызвался пробить Лисицкий. Я как чувствовал, что он промажет. И ребят предупредил - пусть бьет другой. Не послушали...
   Женька подошел к мячу, поправил его, еще раз поправил, плюнул на него, чем вызвал неудовольствие вратаря, разбежался, ударил... и мяч полетел догонять, запущенный сегодня утром в сторону Юпитера космический аппарат.
   Доверить такое ответственное дело такому безответственному Женьке!
   А Славка продолжал пропускать все мячи, летящие в его ворота. Мы отчаянно сопротивлялись переросткам, бились как могли, костьми ложились под их удары. Но Славка! Славка!
   Бывают дни, когда мы можем легко обыграть сборную Бразилии. Но сегодня был не наш день.
   В целом, результатом мы остались удовлетворены. Потери с нашей стороны оказались невелики: несколько зубов (здесь надо учитывать и то, что произошло в конце вечера, посвященного укреплению дружбы между нами и гамадрилами), два вывиха, ушибы и подозрение на перелом. С их же стороны... О! Они еще жестоко поплатятся, эти переростки! Мы сумеем им отомстить... и не только на спортивных площадках.
   Но в адрес Женьки и Славки было сказано немало суровых слов. Мы решительно отлучили их от большого футбола. Пусть резвятся с детсадовцами - там их место!
 
   Здесь надо сознаться, что на следующий день я проявил слабость, хотя как капитан команды не имел на это права.
   После уроков мы усиленно тренировались, а пригорюнившийся Славка, жуя очередной бутерброд, с унылым видом наблюдал за нами из-за футбольных ворот, в которых пантерой метался Сашка Прохоров.
   Тренировка только началась, а есть уже хотелось нестерпимо.
   В коротком перерыве, мы с Серегой валялись на траве, когда к нам подошел Славка.
   - У меня есть бутерброды с колбасой и сыриком, - сказал он, и действительно достал из пакета бутерброд с сыриком, а затем и с колбасой.
   Мы молча сглотнули слюну. Очень хотелось есть. Этот хитрый лис, Славка, наверняка слышал, как отчаянно бурчат наши животы, немедленно требуя пищи.
   - Вот еще блинчики остались... с мясом. - При слове "блинчики", Славка слегка поморщился, видно вспомнил, как смеялись вчера над ним переростки.
   А у нас при слове "блинчики" - в животе заурчало еще сильней. Терпеть такую муку не было никаких сил.
   - Есть еще плитка пористого шоколада... белого.
   Сережка застонал.
   Никто! Я категорически на этом настаиваю, никто не устоял бы, будь он на нашем месте!
   Через день, Славка занял место в воротах нашей футбольной дружины в ответственнейшем матче с командой "Дизель" из семьсот сорок первой школы без всяких уклонов.
   Последствия были ужасны! Каких только нелепых голов Славке не наколотили!
   Нет, никогда в жизни я больше не куплюсь ни на какие сырики и колбаски. Надо плотно есть дома!