12.1
Обыкновенное волшебство
http://www.proza.ru/2017/01/31/1270
Ранним субботним утром Его королевское величество Сливочное Масло проснулся от безобразного скандала. Шумели где-то внизу.
- Кислятина!
- От кислятины слышу!
Его величество приподнял ярко желтую блестящую крышку маслёнки и высунулся посмотреть, в чем дело. Шум доносился из ящика для овощей и фруктов. Король нахмурил брови и позвал советницу с докладом. Советница была красивая, румяная и очень образованная. У неё даже степень была учёная – докторская. Звали её Колбаса.
- Что там за шум?
- Ваше величество, яблоки буянят.
- Какие яблоки? Почему?
- Антоновские. Выясняют кто из них вкуснее.
- Что за глупости! Вели им немедленно прекратить. Скажи, что скандальные особы рано покрываются морщинами и в них заводятся червяки.
Колбаса удивленно изогнулась.
- Ваше величество, это не научно! Морщины – ещё куда ни шло, но червяки… Где ж мы их возьмем?
- Ты – дама учёная, придумай что-нибудь. – И его величество Сливочное Масло сердито скрылся в своей маслёнке.
Шум прекратился, но ненадолго. И только его величество собрался вздремнуть, как разразился очередной скандал. И пяти минут не прошло, как в холодильнике разругались яйца: белые и коричневые.
- Мы белые, диетические, самые полезные! – верещали белые яйца.
- Ха! Зато мы деревенские, натуральные. Мы полезнее!
- Боже, какие глупости! – возмутилась ученая советница. – Цвет яиц зависит не от полезности, а исключительно от породы кур, которые их снесли. Вот, например, арауканские куры из Южной Америки несут яйца зеленоватого цвета.
- Ух ты! Прямо таки зелёные? Вот здорово! – Яйца задумались и перестали шуметь.
На кухне эти захватывающие события в холодильнике, конечно же не слышали. Ведь обычно он плотно закрыт. Но все обитатели шкафов и полок могли наблюдать тихий гул и иногда легкое подрагивание холодильника. Некоторые, конечно, могут это списать на старую модель, но мы-то с вами знаем, как было на самом деле.
На кухне было тихо. Банки с крупами мирно дремали на полках. На стене тихо тикали часы. На столе стоял большой хрустальный кувшин с кипяченой водой. Он уже давно проснулся и был очень недоволен, что все кругом ещё спят.
- Эй, вы! Сони! Просыпайтесь немедленно!
- Что ты кричишь, кувшин? Ещё так рано! – прошептала большая пузатая кастрюля.
Хозяйка эту кастрюлю любила больше других и поэтому она себя считала кухонной королевой.
Но кувшин обиделся. Он вообще был обидчивый.
- Сколько можно повторять! Я не кувшин, я графин. А графин – это почти что граф. Особа королевской крови. Поэтому попрошу всяких-разных относится ко мне с почтением.
Кастрюля не успела ничего ответить, потому что на кухню с воплем и визгами вбежали двое братьев. Старший пятилетний Андрюшка держал высоко над головой красную пожарную машинку и кричал: «Моя! Мне подарили!» А младший Костик дергал брата за руку и пытался её отнять: «Я тоже хочу! Дай мне! Дай!» Братья так кричали, что разбудили всех обитателей кухни.
На вопли из спальни вышел папа. Папа работал по ночам и был очень недоволен, что его разбудили.
- Немедленно прекратите! Что здесь за вопли?!
Но дети не послушались и продолжали отнимать друг у друга машинку.
Папа кричал, дети вопили и визжали. И вдруг ДЗЫНЬ. И хрустальный кувшин полетел на пол и, конечно же, разбился вдребезги. И папа так сильно рассердился и так сильно зарычал, что превратился в большого косматого медведя. А Андрюшка с Костиком как увидели папу- медведя, то так сильно испугались, что превратились в маленьких дрожащих от ужаса зайцев.
И тут на кухне появилась мама. На кухне сразу стало тихо.
- Ну всё! Сейчас им достанется! Это был её любимый кувшин. – промолвила банка с грецкими орехами.
Она уже давно жила на этой кухне, давно дружила с мамой и считала себя здесь полноправной хозяйкой.
- Зайцам? – робко спросила пшеничная мука. Её недавно принесли домой из магазина, и она ещё всего стеснялась.
- Всем троим на орехи достанется: и зайцам, и медведю. Она ужас как шум и ссоры не любит.
Видно медведь и зайцы тоже так подумали, потому что через минуту на кухне их уже не было.
Мама была очень сердита. Так сердита, что могла плиту зажечь без спичек – одним взглядом. Но сначала она убрала осколки и воду с пола, вымыла руки и подошла к окну.
- Ну всё! Сейчас начнётся! Сейчас она что-нибудь такое придумает, ТАКОЕ… Ух! Только держись!
Но пока ничего страшного не происходило. Наоборот гроза в маминых глазах постепенно сменилась тихим ласковым солнышком.
Приняв решение, мама надела фартук и принялась за дело.
На столе появилась большая миска, ложка, стакан и миксер. Обитатели кухни замерли в ожидании: «Интересно, что задумала мама? Как она накажет скандалистов?»
А мама, будто услышав эти мысли, улыбнулась, прошептала: «Не беспокойтесь! Всем достанется!» и открыла холодильник.
- Меня! Меня! Я вкуснее! Я сочнее! – наперебой кричали яблоки, так и норовя попасть ей в руку.
Мама взяла два яблока, помыла и положила на тарелку. Настал черед яиц.
- Выбери меня, выбери меня – птицу счастья завтрашнего дня! – хором пели яйца, забыв о недавних распрях.
Мама улыбнулась и взяла два яичка – белое и коричневое.
- Она нас одинаково любит! – успокоились в холодильнике и больше уже не скандалили.
Мама разбила яйца в большую миску и насыпала стакан сахарного песка. Потом добавила столько же муки. Тесто получилось тягучее, сладкое, приятного кремового цвета.
А из недр духовки показалась круглая сковорода. О! Это была важная дама! Толстая, чугунная, старой закалки. Все присмирели. Ведь даже мама обращалась с чугунной сковородой очень уважительно. Характер у старушки был тяжёлый, и её сначала требовалось чуть умаслить, чтоб не вредничала. На переговоры отправился сам Его Величество. Не полностью, конечно, а маленький кусочек. Уж больно большой мастер по умасливанию был король Холодильника. Когда формальности были закончены, мама вытащила сердцевинку из яблок и нарезала их дольками. А потом красиво разложила на сковороде. Уложив последний ломтик, мама взяла в руки миску и вылила тесто в сковороду. Прямо на яблоки. Присыпав тесто сверху каким-то коричневым порошком она отправила сковороду в горячую духовку и продолжила колдовать.
Она налила свежей воды и поставила на огонь пузатый белоснежный чайник. Чайник любил воду и иногда играл в большой пароход. Он представлял, что гуляет по морям-океанам, а когда вода закипала, громко дудел «ту-ту» и пускал пар из носика. А мама тем временем смешала черный чай с какой-то ароматной травкой, которую хранила в маленькой жестяной баночке и заварила свежий чай.
- Ну всё! Допрыгались! Все видели, что она чай с волшебной травой заварила? И пирог чем-то посыпала? – осведомилась банка с грецкими орехами. – Вот они сейчас как попробуют и будут знать!
Банка с грецкими орехами не уточнила, что конкретно «они будут знать» и остальные решили на всякий случай не спрашивать. Мало ли это что-то страшное? Им уже было жаль и мальчиков и папу-медведя, которому после тяжелого рабочего дня не дали поспать.
Через полчаса по квартире разнесся аромат яблочного пирога с корицей и свежезаваренного чая с чабрецом.
Первым на запах пришел медведь. Он исподлобья посмотрел на маму и тихонько зарычал. Но мама этого медведя не боялась. Она подошла к нему и обняла. А потом внимательно посмотрела медведю в глаза. И медведь посмотрел в глаза мамы. Он увидел весну: с бурными потоками, свежим ветром, весёлую, наполненную первыми цветами, щебетом птиц и синим майским небом. Медведь замер, а потом перестал рычать и с интересом стал разглядывать большое блюдо с пирогом. Тогда мама достала любимую папину чашку и налила в неё горячий чай. А потом на любимую папину тарелку положила большой-пребольшой кусок яблочного пирога. И тут медведь улыбнулся и опять превратился в папу. Подглядев из-за двери, что папа больше не сердится, на кухне появились зайцы. Один заяц большой в порванных на коленках штанишках, а другой маленький с оторванной пуговицей на рубашке. Они виновато смотрели на маму и молчали. Но мама не только медведей, она и зайцев умела расколдовывать. Мама подошла к ним и обняла. Сначала одного, потом другого. И каждому внимательно посмотрела в глаза. Братья замерли. А через минуту на кухне вместо зайцев стояли Костик и Андрейка.
- Прости нас, мамочка! Хочешь, мы тебе новый кувшин нарисуем? Ещё лучше прежнего?
Тут и папа подал голос. Он уже съел кусок пирога и заметно повеселел.
- Да, Любушка, что-то мы расшумелись. Кто со мной в магазин за новым кувшином для мамы?
- Я! Я! – дети запрыгали от радости, что на них больше не сердятся.
Но мама сначала усадила сыновей пить чай с пирогом.
Вы скажете, что так не бывает? Что никто не кормит шалунов и крикунов яблочными пирогами? Возможно. Но мама, у которой в душе живет весна, думала иначе.
12.2
Сказ про нос и козу Марусю
http://www.proza.ru/2017/01/19/938
В некотором царстве, в недалёком государстве жил был добрый молодец Нос-Курнос. И жил этот Нос не в шкафу, не на крыльце, а у Мити на лице. И такой этот Нос был красивый и симпатичный, что стал важничать, от старых друзей отворачиваться. Бывало, идёт утром Митя умываться, а Нос от воды сам себя воротит: «Не хочу водиться, не нужна водица!» Так и ходит весь день немытый. И стал Нос грязным-прегрязным. Все ему говорят: «Умойся! Смотри, какой ты черный!»
А нос только морщится:
- Я не черный, я загорелый. Отстаньте!
Увидела тогда этот грязный Нос одна вредная коза. Звали эту козу Маруся, и она как раз себе новый дом искала. И очень этот грязный нос Марусе понравился.
- Ну надо же, какой хороший Нос! Просторный, курносый, двухкомнатный. И хозяевам как будто не нужен.
С этими словами Маруся быстренько забралась внутрь, распихала своё добро по разным укромным углам и села у окошечка пить чай с баранками.
Тут мимо проходил славный герой Платок Носовой.
- Эй, Нос-Курнос, а у тебя коза завелась! Хочешь, я её выгоню?
- Вот еще! Она мне не мешает.
Услышала это Маруся, обрадовалась и… подросла. Совсем чуть-чуть, так что нос пока ничего не заметил.
Так и повелось у них: Нос по утрам умываться отказывается, а Маруся растет. Хорошо ей в носу живётся. Сидит она целыми днями на крылечке песни поёт да чай с баранками распивает.
Тут нос стал замечать, что как то неудобно ему стало: что-то его внутри царапает, толкает и свежий воздух не пропускает. Задумался Нос-Курнос, сморщился, и вспомнил про козу. Вот он её и спрашивает:
- Коза, а Коза?
- Что тебе, родимый?
- Ты надолго у меня там засела?
- А навсегда, касатик, навсегда!
- Что? – возмутился Нос, - А ну быстро собирай свои чемоданы!
- Вот еще! Я коза Маруся, тебя не боюсь я! А будешь со мной так разговаривать, я еще родню в гости позову. Так-то!
Испугался нос. Раньше он был свободный молодец, а теперь всё больше сопит и хрюкает. И коза растёт.
Вот стал Нос-Курнос думать, кого на помощь звать. Видит, бежит мимо солнечный зайчик. Нос его просит:
- Зайчик, милый! Помоги мне Марусю выгнать!
Согласился солнечный зайчик помочь. Остановился на минуточку.
- Маруся, а Маруся!
- Чего тебе, солнечный зайчик?
- Уходи, Маруся, из Митиного носика!
- Ишь, ты! Уходи! А к себе меня жить пустишь?
- Нет, коза, не пущу.
Усмехнулась коза: «Ну, так и я не уйду!»
Говорит тогда солнечный зайчик Носу-Курносу:
- Не слушает меня Маруся. Ты попроси друзей помочь. Они не откажут.
- Да какие же у меня друзья теперь? Кто захочет со мной таким дружить?
- А ведь раньше ты и с водой дружил. Да и платок носовой у тебя в приятелях ходил.
- А ведь верно!
Вспомнил Нос про старых друзей. Только как к ним обратиться, если он с ними разругался-поссорился?
А коза растёт! Родичей в гости зовёт. Приехали гости к Марусе и каждый со своим чемоданом. И пошли у них целыми днями пляски под гармошку и веселье. Тут Курносу совсем тяжко стало: дышать невозможно, всё внутри сопит, свистит и булькает.
Делать нечего. Пошел Нос к воде на поклон:
- Водичка-водичка, прости меня! Давай с тобой опять дружить, в мире жить?
И вода, конечно же, его простила. Носик умыла. И стал он опять розовый и симпатичный. Снаружи. Но козу так просто не выгнать. Она копытца во все стороны растопырила – не хочет уходить.
- Я коза Маруся. Воды не боюсь я!
И так расшумелась коза, что услышал её храбрый герой Платок Носовой. Выглянул он из кармашка Митиной рубашки, увидал в какой беде его друг и не стал с козой разговаривать. А просто её ВЫС-МОР-КАЛ! Вместе со всеми гостями,чемоданами и гармошкой. Ух, как обрадовался Нос! Запрыгал от счастья, запел и уж больше от старых друзей не отворачивался.