«Люди часто одиноки, потому что
строят стены вместо мостов».
Автор неизвестен.
Пролог.
Это было недавно. Это было давно. Словно, еще вчера я обнимал тебя, как во сне проводил рукой по шелковистым, таким нежным, приятным волосам, борясь с желанием зарыться в них рукой и вновь и вновь испытывать ту гамму ощущений, что когда-то бросала меня в океан волшебных ощущений и эмоций, а когда мои губы соприкасались с твоими губами…. Это было так недавно, что вкус их еще не сошел с моих губ, а бархатно-влажные лепестки волнительно-нежно слегка охватывают мои губы, посасывая, скользя, волнуя, целуя…. И все же, как давно это было. Так давно, что сейчас, когда ты на расстоянии вытянутой руки, такая близкая, родная, такая теплая, живая, такая не моя. Я не могу поверить, что губы, руки, сердце, все хранит память о наших прогулках, иногда до утра, об объятиях, поцелуях, просто тишине, когда твоя голова лежала на моих коленях и весь мир казалось, сосредотачивался в этом одном моменте, что ничего больше не волновало, все тревоги и заботы казались такими мелочными, такими ничтожными, не стоящими нашего внимания, когда холодная, просто ледяная вселенская пустота заполнялась твоим добрым теплом, просто от того, что я был не один, от того, что ты была рядом, рядом…. И я не могу поверить, что все это было, так далека ты сейчас, как может быть далек лишь человек, сидящий на расстоянии вытянутой руки, в близком облике которого память находит моменты прежней радости, которым больше никогда не повториться. Когда сердца, бившиеся в унисон когда-то, сейчас, когда физически ты рядом, твое сердце уже не со мной, оно далеко, оно в другой вселенной и не найдет больше пути к сердцу моему. Ты приходишь, играешь на компьютере, шутишь, смеешься, радуешься, печалишься, грустишь, а я… Я, чувствуя себя вором, делая вид, что рисую бессмысленные узоры в тетради, воровато, украдкой ловлю мгновения, когда твой взор устремлен в монитор, ты упрямо поджимаешь губы, если что-то не выходит, стискиваешь зубы, материшься, удивительно, что даже это я нахожу приятно-сладким для души…. Твоя миниатюрная ручка сжимает мышку, а помнишь… когда обе твои ладошки, такие маленькие, беззащитные, нежные были укрыты от холода моими руками, как ты называла себя Золушкой, словно оправдывая их такую миниатюрность. И все, что я могу себе позволить лишь шутливую щекотку когда ты потягиваешься и, получая за это сполна, в виде оптовых поставок ударов ладошкой по моему плечу. Любимая… В конце концов, благодаря моему домашнему образу жизни, слой пыли на мне обычно прямо пропорционален времени проведенному за компьютером и должен же кто-то хотя бы изредка выбивать ее из меня как из старого ковра, который повесили на стену только ради красоты, узоры на котором давно приелись до такой степени, что смотря на стену уже не восхищаешься ими, а принимаешь как должное, как то, что уже давно с тобой, словно на этой стене всегда висел этот ковер, и эти узоры всегда покрывали его. Мои признания в любви, ты их не замечаешь. Из-за своего количества они приелись как эти узоры на ковре и вместе с тем, ты даже не догадываешься насколько они искренни. Ты можешь понять их искренность в таком простом примере, что сила искренности моих признаний равная степени их бесполезности и бессмысленности. Как бесплодна пустыня, так и бесплодны попытки заселить ее, оросить, посеять семена новой жизни, но все бессмысленно, если почва должным образом не подготовлена, такие посевы не дадут всходов как и мои признания в любви бессмысленны, но молчать, когда сердце вопит о своем чувстве, прости, я не могу. Эта четырех камерная скотина просто не в силах заткнуться, заставляя другую скотину, т.е. своего хозяина выплескивать в мир эти слова, чтобы, переполнив сердце они не взорвали его на мелкие кусочки, кусочки гораздо более мелкие, чем те из которых, ты, любимая в свое время собрала мое разбитое сердце, сердце, которое в свое время не просто разбили, а еще нашинковали, пропустили через мясорубку, проехались асфальтоукладчиком и взорвали. А ты…. Даже не понимая того, что сделала, ты смогла собрать из этого фарша его вновь, собрать из атомов того, что было сердцем все волокна, все желудочки, предсердия, миокард, вены, артерии подсоединила и единым чуть слышным волнительным жестом, легким касанием, слабым ветерком, нежной добротой заставила его биться и не просто биться, а вновь… полюбить. А я….
Глава первая.
Мечты и реальность.
«Безумное, само с собой в раздоре,
Оно владеет иль владеют им.
В надежде - радость, в испытанье - горе,
А в прошлом - сон, растаявший, как дым».
Шекспир «Сонеты». Сонет 129.
О любви не мало песен сложено, я слагаю вам еще одну! Давно приелось? Ну на вкус и цвет… А если не хотите читать — флаг вам в руки три пера в задницу и паровоз на встречу, а что везет тот паровоз? Правильно. Груз динамита, а каждый второй вагон полон отходами нашего с вами человеческого симбиоза с продуктами питания. Они нам калории, энергию для жизни, мы им ту благотворную и даже благовонную среду развития, что позволяет им взрасти на радость нам, чтобы вновь попасть в наши с вами желудки. Эй! Это что же получается! Мы едим собственное… Надеюсь, вы еще не пообедали? Уже? Эй! Где вы?! А-у-у-у!!!
Ну и ладно. Пока брезгливая половина человечества уединилась в туалетах, дабы продукты питания окончательно утвердились в непреложной истине гласящей: «Мы пойдем другим путем!», хотя дедушка Ленин вряд ли имел ввиду это, мы с вами послушаем как я и обещал еще одну сказочку про любовь. Про любовь несчастную, глупую, ненастную — в общем про обычную совсем аполитичную, сказочку такую, вовсе не блатную (ну может самую малость), а очень поучительную и в прочтении не мучительную, в общем, начинаю, сказочку толкаю.
Ночь, улица, фонарь, аптека, я покупаю вазелин…. Блин! Не то. Это же не приложение к Камасутре относительно тех поз, где без вазелина пролезешь. Мы как говорится в такие шагали дали, что не очень-то и дойдешь, мы достоинством нашим пугали, хотя в общем-то только смешили…. Ну вот опять с мысли сбился. Ладно. Собрался, собрался я сказал! Эй! Ты куда намылился! Не на лево собрался, на алименты до конца своих дней поработать еще успеешь. Сидеть, я сказал! Будешь писать! Ударение если тебе интересно на втором слоге, а с двумя литрами пива, что только что выпил, делай, что хочешь, хоть на узел его вяжи, мне плевать. И не думай! Пока не напишешь все, что только на душе накопилось я от тебя не отстану (если кому интересно у автора сейчас временное раздвоение личности, но не волнуйтесь, это не на… Эй! Это ты про меня пишешь? Ну и ладно, я твое альтер эго, то бишь совесть, так что пиши что хочешь, все на мне останется, а я люблю, когда на мне…. И не думай, я не озабоченная, хотя вру, очень озабоченная, а как иначе может быть после того, что ты со мной сделал за последние несколько лет, ты как порядочный мужчинка уже давно жениться на мне должен в виду того, что внес новое понимание в фразу «иметь совесть», то есть меня. Че молчишь? Не хочешь? Ну и ладно, ну и не надо, ну и иди ты…
Фу-у-х! Отстала. Совесть от меня ушла, а значит можно писать правду, так как определенно ничего уже не держит. А когда держало? Ладно. Риторика тоже хочет жить. Так на чем я остановился?
Глава самая первая, раз уж с первой не вышло, но название сохраняется и эпиграф тоже.
Жил, был, а впрочем, почему был? И сейчас есть. Жив, здоров, да и вообще — не дождетесь! как в том анекдоте. Жил был — я! (У автора помимо раздвоения личности имеется также хроническая мания величия, ввиду чего в каждом своем рассказе, он так или иначе в роли главного героя видит себя, но обычно на качестве, точнее на его отсутствии в рассказах данное прискорбное обстоятельство не отражается.)
Жил, был, любил один человек (ну да — я! Отстаньте!). Нет. Пока не любил, любилка еще не подросла, пока только жил. Родился и жил до тринадцати лет. Был вполне нормальным, обычным человеком со своими радостями, горестя… хотя нет, горести пока не наступили. А пока гормональная катавасия свойственная молодости, а точнее пока даже детству, когда бьющая ключом энергия и гормоны полностью, окончательно и бесповоротно заменяют мозги заполняла все его существо настолько полно, что даже то обстоятельство, что он был инвалидом, не омрачало его возвышенных мыслей о том, что жизнь это прекрасная книга, где каждая новая глава прекраснее предыдущей, где каждая страница, открывает перед тобой самое удивительное, прекрасное, неизведанное и чудесное, что только можно себе вообразить, проведет тебя в мир удивительной красоты, где нет предательства и боли, где нет коварства и лжи, где все согласно своей роли, в глубинах ждет тебя, лежит. Только приди и возьми. В общем, он был… идиотом, которым или которой бывает каждый или каждая из нас до определенного момента, когда наслаждаешься блаженным светом неведения относительно правды жизни, пока однажды тебе не приходит счет за этот самый свет на кругленькую сумму и твоим главным кредитором оказывается сама жизнь. Тебе приходится за все платить и понимать день ото дня, что даже мечты уже поставляют высшие сферы с позиции экономических отношений по формуле «товар — деньги — товар», а если не платишь, то данная формула обретает более реальную форму «товар — товар — нет денег — по морде, по почкам, по… айм сорри — увлекся». Короче, ни один пластический микрохирург не возьмется собирать пазл из того, что останется от того, что раньше было вами.
Так и мой герой до определенного времени пребывал в неведении от того, какой коварный сюрприз приготовила ему судьба. И первый проблеск сознания того, что пора снять, казалось намертво приклеившиеся розовые очки, состоялся третьего июня тысяча девятьсот девяносто четвертого года примерно около десяти вечера на… а впрочем….
Первый шрам. Так можно назвать мою первую любовь, первое желание быть вместе, первое наивное признанье и первый облом. Когда сердце еще девственно чисто и не тронуто, когда твоя лодка любви еще не разбилась о быт, все воспринимается по-другому, чисто, наивно, глупо и от того прекрасно.
Тихий нежный, теплый, ласково-соленый вечер на берегу моря. Где я жил оно было столь близко, что для такого недобитого романтика вроде меня было совсем не плохо в плане на повздыхать в вечерних сумерках, гладя на умирающе-красный лик солнца над морскою водой, которой он вот-вот коснется и кажется, что зашипит, погаснув навек, оставив обалдевших чаек без ориентира, а сердце влюбленного в темноте, из которой уже не выбраться. Лена. Моя первая любовь, желание, трагедия и боль. Как наивно чисты были мои сексуальные желания в ее адрес, когда походкой от бедра она шла по улице в коротком платьице и шаловник ветер ненароком, а может нарочно, стремился поднять ее, заглянуть туда, куда всегда стремился и мой взгляд. Странно так получилось, что мои сексуальные желания в адрес первой любви (ничего не поделаешь, раз природа наделила ее столь концентрированной сексуальностью, что это было трудно не заметить, словно природа при творении собрала в ней одной весь сексуальный арсенал женской сущности, так что чувственные губы, огромные чуть томные глаза, очаровательные ушки, гладкая шея, прекрасная, рождающая греховные мысли, зовущая грудь, крутые бедра и удивительно красивые ноги, все в ней говорило: «Я создана для любви, я хочу быть желанной, люби меня, я вся твоя….»)проснулись раньше, чем я понял, что люблю ее и секс тут почти ни причем, ласкающий ее волосы ветер на берегу этим теплым дивным вечером был свидетелем того, как робко и стеснительно я, долго глядя в ее бирюзовые (странный оттенок для глаз, не синий, не зеленый, а что-то неуловимо среднее, когда вглядываешься в ее глаза и цвет мятежным призраком то вовлекает в синюю глубину морей, то окунает в зелень летних трав, но не останавливается ни на чем определенном, оставляя тебя теряться в догадках какого же цвета ее глаза) глаза, потупил взор, положил ладонь своей руки на ее, опирающуюся на песок, на котором мы сидели, и просто сказал впервые в жизни (удивительно, но действительно впервые): «Я тебя люблю». Дальше все было, как бывает всегда. Обычные, как я понял много лет спустя, слова: «Извини, но мы можем быть только друзьями, ты еще найдешь ту девушку, которую ты полюбишь и вы будете счастливы вместе».
Вру! Все было не так романтично, хотелось бы конечно, но все ложь.
А правда где? Там. Где всегда темно, проктологи знают, если что. Ну ладно включим свет, найдем ее, стряхнем пыль, посмотрим, какая страшная, ай эм сорри, ничего, если я отлучусь не надолго в обморок? Окей.
Привет! Это снова я! Его совесть. Пока он отдыхает в обмороке, я пожалую, заполню возникшую паузу тем, что расскажу правду о том вечере. Это было не море и не вечер, верна только дата, когда одним прекрасным днем он проходил мимо нее, что-то остановило его и заставило подойти ближе, она куда-то шла по своим делам. «Мне надо тебе кое-что сказать», произнес он, страшно волнуясь, так как давно планировал это и теперь шел напролом. «Да?», она остановилась и посмотрела на него. «Я тебя люблю», скомкано пробормотал он, глядя в землю, а точнее на носок правой кроссовки, который оказался для него сейчас довольно интересным для изучения. А дальше? «Посмотри на себя — инвалид!», ответила она, засмеялась и пошла по своим делам, когда он хотел провалиться сквозь землю и только не желание шокировать местных жителей в другом полушарии, когда это чудо явится к ним прямо из земли, останавливало его от поспешных действий. Он убежал. Убежал на берег моря, где в старой ржавой, давно выброшенной на берег барже просидел остаток дня до вечера, переживая этот дивный миг первого признания в любви, когда наконец первые подозрения коснулись его наивной до сего момента души, что в жизни ему любовь не найти и это, увы, не его путь, весь мир будет счастлив в тепле простыней, ну а ему лишь долгая, мерзкая, холодная серость унылых дней… предстоит теперь вовеки веков — мда… приплыли…. Картина Репина — всю ночь гребли, а лодку отвязать забыли. Эй! Очнись! И скорее, это в твоих же интересах, а то я тебя тут пока сдаю, пользуясь твоей отключкой, так что поторопись, пока больше ничего не выложила. Вроде приходит в себя. Ну ладно. Пока линяю, а в общем не прощаюсь — еще встретимся.
Блин! Какой неприглядной бывает правда, когда мы копаемся в пыльных чердаках нашей памяти, склонной по истечении времени все идеализировать, придавать вещам обыденным романтический ореол, все приукрашивать, странное свойство вы не находите? Может быть, это происходит от нашего вечного подсознательного желания о том, что наша жизнь не лишена смысла, прожита не по шаблонному типу других, вступивших на этот странный путь. И хотя мы так же росли, играли в те же игры, учились в тех же школах, институтах, похоже любили, похоже страдали и все же…. Хочется порой иметь в запасниках памяти что-то, не похожее на остальных. То, что делает нас непохожими на других, индивидуальными, неординарными и не важно, что другие этого не видят, не слышат, не понимают. В этом мы уподобляемся скупому рыцарю в глубине подземелий чахнущего над своим златом. Мы так же бережливо чахнем над нашей памятью, над тем, что в нашем сознании делает нас людьми. В общем, давайте сделаем вид, что я, тонко забазарив вас на тему высоких материй, ловко ушел от прошлой темы нашего разговора. Не хочется говорить об обломе, да и кому приятно описывать свое столь наивное приземление в лужу…. Тем более, что тело впернутое в воду выпирает на свободу, с массой выпертой воды тела впертого туды, что в переводе на русский означает…. В общем, что-то оно там означает, а мы и правда уклонились от темы.
И так, наш наивный дурачок-инвалид получил свой первый шрам на сердце и в душе, осознав, что все те воздушные замки, которые он строил до сих пор, все прекрасные мечты, которые он питал, все надежды на то, что он пришел в этот мир, чтобы сделать его лучше, а в крайнем случае, не гадить где попало, все это получило по морде от противника под названием Реальность, с которой, как бы хорошо ты ни был подготовлен к этому боксерскому поединку на ринге жизни, все равно оказываешься в разных весовых категориях, в силу того, что человек такая уникальная скотинка, склонная даже из самых реально-поганых вещей делать иллюзию, даже упав на самое дно самой мерзкой клоаки, надеяться, что там, в самой зловонной глубине будет пахнуть розами. Мы склонны мечтать всему назло, особенно назло одному товарищу с погонялом Здравый Смысл, и в этом наша надежда, наша опора в жизни и самая главная наша ошибка, когда, замечтавшись в очередной раз, не понимаешь, почему тебя приводят в чувство от сильнейшего нокаута реальности. И это вправляет нам мозги? Да никогда! Это все равно, что нейрохирургу проводить операцию на мозге при помощи кувалды. Реальность так грубо сотрясает нам мозги, что ничего другого как мечтать более усиленно, нам не остается. А дальше… у попа была собака, он ее любил, мда, зоофилы тоже бывают…и т.д. Замкнутый круг, блин!
Однако, все же человек в силу своей довольно примитивной психологии склонен к получению удовольствий от жизни и избежании того, что причиняет боль и наш главный герой, получив такой неприятный жизненный урок утвердился во мнении, что с прекрасным полом ловить ему определенно нечего и что высокие материи это для других идиотов, а таким идиотам как он остается только мечтать о недоступном, но. Как понял чуть позже мой герой, не все так просто, как казалось. Главной проблемой было не то, что он никогда не создал бы семью, а то, что ему постоянно приходилось ограничивать себя в том, чего хотелось больше всего, убегать от любви. Прекрасный пол все же не слеп (к сожалению - прим. авт.), но удивительно влюбчив, как оказалось для нашего героя, но…. Он все же оставался инвалидом, которому было недоступно то, что являлось очень простым для подавляющего большинства озабоченно-мужского пола. А он. Обладая чувством юмора, мозгами и некоторой внешностью подпадал под категорию «интересных» для определенного процента прекрасного пола и они интересовались им, но… увлекшись сильнее, понимали, что как с инвалидом ловить с ним нечего и уходили, оставляя шрамы на его и без того израненном сердце. Благодаря чему он начал строить вокруг себя стены и не просто стены, а неприступные бастионы крепости, со всеми наворотами, что положены в данном случае, ну там, ров с водкой, с плавающей в нем закуской, горячий душ из кипящей смолы, а для любителей острых ощущений, пробравшихся дальше за стены кол в… неважно и т.д., дабы уйти от этой мучительной боли, прочно укоренившейся в его многострадальном сердце. Он окружил себя глухой стеною неприятия прекрасного, но теперь как ему казалось и ужасного (ну да, ты не накрашенная страшная и накрашенная смешная) вместе с тем пола, он старался не впускать никого в свое сердце, не давать себе воли в любви, старался не любить. Хотя, конечно, в силу влюбчивого характера моего героя были и Дульсинэи Томбовские в его сердце, время от времени он влюблялся, но никогда, никогда не имел с ними никаких отношений, выходящих за рамки «на поболтать», даже больше того, его губы никогда не знали прикосновения ни чьих женских губ, он просто не умел целоваться и когда повстречал свою вторую сильную любовь был трехсот процентным девственником, как в смысле секса, так и в смысле просто поцелуев, плюс к этому, наверное, как побочное явление возникшее на почве полной асексуальности его жизни, в его голове царила истина, выдаваемая за непреложную, что любовь это прежде всего душа, что духовная сторона прекрасного всегда лучше физической, что любовь на девяносто девять процентов это душа и только в силу нашей людской физиологии уделял один процент сексу, как неизбежному злу. В общем, в придачу к девственному телу, наш главный герой обладал еще одним непременным достоинством. Он был — идиотом. Да. Наивным идиотом, начитавшимся красивых книжек о прекрасной взаимной любви и в своем воображении создал тот идеал прекрасной принцессы, который, чего уж тут, все мы рано или поздно создаем, а после в самом диком кошмаре после многих лет брака, не можем себе позволить обозвать то чудище лесное, храпящее нежно под боком — принцессой. Се ля ви в действии…. Как там у Губермана: «Ах, ветер времени зловещий, причина множества кручин! Ты изменяешь форму женщин и содержание мужчин». И порой очень сильно…
И так! Год тысяча девятьсот девяносто восьмой от рождества Христова и в психологии моего героя прочно укоренившиеся к этому времени понятия, удивительно точно соответствующие одному стишку про то, что жизнь дерьмо и т.д. Женский пол в его понимании это кара Господня ему бедному, одинокому, никем не понятому, Sancta Simplicities, Святой простоте то бишь. Что ему одинокому верблюду в пустыне никогда не дано найти оазис, а те, что встречаются на пути приходится сознательно обходить стороной, безнадежно глядя на прохладную свежесть воды, первозданную зелень трав, вдыхать прекрасные ароматы нежнейшего цвета цветов и видеть, как другие верблюды пользуются этим самым наглым образом, а ему бедному несчастному только душевная мука. В общем, щаз заплачу, как все это гру-у-у-устно! Не выть, белуга не дорезанная! Собрался! Все. Я в порядке. Так на чем я остановился? Так вот.
Глава вторая.
Сгорая в пламени священного огня.
Хочется добавить: «Ты думаешь, что за фигня!». Но это так… привычка все опошлять, а то как-то слишком красиво, а ничего идеального в мире нет, так что всегда, по моему глубокому убеждению, следую добавлять в ложку меда бочку дегтя или я что-то путаю…. А, кроме того, о фигне начинаешь думать только тогда, когда уже сгорел в этом священном огне и от твоей души остались лишь тускло горящие угли несбывшейся любви, покрытые пеплом разбитых надежд….
Скажи, откуда ты приходишь, Красота?
Твой взор - лазурь небес иль порожденье ада?
Ты, как вино, пьянишь прильнувшие уста,
Равно ты радости и козни сеять рада.
Шарль Бодлер «Гимн красоте».
Сойдет за эпиграф?
Все влюбленные подобны обдолбаным мотылькам, танцующим в нежном пламени свечи. Банальное сравнение, зато всегда проходит на ура, пипл хавает, так что без возражений и приятного аппетита! Этот танец опасен, грозит обжечь, ты можешь сгореть дотла в огне своей любви. Можно конечно тоскливой гусеницей ползать у ее подножия, безопасно смотря на огонь и посмеиваясь над глупыми мотыльками, играющими в свои опасные игры. Но есть только одна непреложная истина в этом мире. Один недолгий танец с этим огнем стоит вечности ползания вокруг, ибо испытавший это чувство, сгоревший дотла блажен, узрев истину, гусеницы же глупы своим неведением. Не зная притягательной силы огня, невозможно понять ритм страсти, влекущий к пламени и в пламя, заставляющий испытывать блаженство и сгорать без сожаления с улыбкой на устах, понимая, что пепел сгоревших крыльев, плавно кружащий над могилой твоей души превыше любого злата в этом непостоянном мире. Сгореть без слез и сожалений — вот истинный смысл нашей бренной жизни. Танцевать с огнем и умереть, сгорая в нем. В общем, блаженны прыгающие — ибо они допрыгаются. Мысль не моя, слышал где-то, но как звучит!
И так! Как я уже говорил, год тысяча девятьсот девяносто восьмой от рождества Христова, четвертое июля, наверное, лето. Четыре часа дня. Место действия Анненск, перекресток на улице Терешковой. Действующие лица: Он, Она, Оно (не которое не тонет, просто чувство под названием Любовь, хотя… мой многолетний практический опыт в теоретической области данного чувства, позволяет мне сделать непреложный, всеобъемлющий и абсолютно полный вывод – оно и правда не тонет!).
Она прошла как каравелла по зеленым волнам прохладным ливнем после жаркого дня, я оглянулся….. Чувственные губы, огромные чуть томные глаза, очаровательные ушки, гладкая шея, прекрасная, рождающая греховные мысли, зовущая грудь, крутые бедра и удивительно красивые ноги, все в ней говорило: «Я создана для любви, я хочу быть желанной, люби меня, я вся твоя….» В общем, довольно симпатичная красивая девушка легкой походкой с серьезным выражением на лице в стиле «Не влезай — убью!» плыла по улице или это у меня в глазах поплыло из-за жары? Да. Наверное. Отсюда и сухость в горле, и слабость в ногах и внезапная влага на ладонях, а сердце рвануло с места со скоростью на какую способен лишь человек с дикого похмелья после новости, что в ближайшем магазине дают халявное пиво. Она! Я понял сразу, что это она. Моя первая любовь, с поправкой в сторону идеальности, к сожалению, данное видение было еще прекраснее моей прошлой первой любви и надо признать сей скорбный факт, уже через пару секунд наблюдения за всеми самыми прекрасными моими снами, ожившими в одном лице с фигурой, и преспокойно разгуливающими сейчас по улице в летнем мареве жаркого дня, мне ничего не оставалось другого, как помахать вслед своей плавно удаляющейся крыше, ведь какая крыша не любит быстрой езды, да еще и на хорошем топливе? Говорят, чтобы вылечиться от любви с первого взгляда, нужно посмотреть второй раз. Только виденье забыли об этом предупредить, судя по скорости удаления ее от меня. В общем, если исходить из концепции буддизма, утверждающей, что весь мир иллюзия — тем летним жарким днем мне встретился самый прекрасный глюк из тех, что мне приходилось видеть.
Глюк. Она же Темникова Наталья Александровна. Она же моя вторая первая любовь в этой суетной жизни, прохладный оазис чувственности мимо которого озабоченный верблюд вроде меня не смог пройти, хотя сопротивлялся. Видит Бог (если конечно сейчас не спит) я сделал почти все что мог ради того, чтобы не быть с ней, не привязываться, не любить, не быть любимым. Под «почти все» я разумею, не выходящее за рамки закона и даже не думал, хотя…. Нет! Не думал. А так, грубил, обзывался, писал всякое нехорошее про то, как сильно она мне не нравится и однажды понял, что попал, самым конкретным образом попал и жажду всем сердцем предложить ей свой суповой набор в виде руки и сердца, очень надеясь в глубине души, что она не вегетарианка.
Однажды после нашей ссоры (какой именно не буду писать, все довольно слюняво, т.е. красяво описано в «Демоне-Хранителе» читайте, если интересно), она вернулась, извинилась и вот 23-го августа, после месяца и пяти дней нашего перемирия, ночь, улица… не! Не угадали. Вместо аптеки крыльцо заброшенной соседской хаты и пиво Красный Восток в маленьких стеклянных бутылках, из которых две уже прочно сидели во мне, с непривычки просясь наружу не традиционным путем. Сумрак сознания, развязанный язык, мое «Я тебя люблю», ее «Я тоже люблю тебя по-своему» и начало длинного конца. Когда я почувствовал, как воздвигнутые, казалось бы незыблемые до этого мгновения стены угрожающе пошатнулись и пьяные лучники на сторожевых башнях экстренно засели, проклиная все на свете, за написание завещаний. Никто и никогда не говорил мне этих слов. Никто и никогда. А особенно если учесть, что Наташа была вторая в моей жизни кому я их сказал, то можете оценить мои титанические усилия в поисках настоящей любви. И я поверил в счастье, как подсказывает мне Комиссар, который поет во время этого моего очередного приступа графомании. Да. Поверил. Поверил, но сомнение червячком из того анекдота сожравшим все орехи и орущим: «Абыдно да?» еще ползало в моей душе и собственно все можно было бы спустить на тормозах, если бы не.
Восьмое марта 2001 года. Как обычно пиво, Петлюра и Блок. Кстати, чуть не забыл. И она конечно тоже. И совсем никак уж без ОНО.
Выросшее к тому времени до размеров хорошо откормленного слоника, ну да с хоботом, стоящим на том самом уже совсем маленьком вечно сомневающимся червячке в душе, который из последних сил, на последнем дыхании нагло пищал с трудом из под слоновой стопы своими маленькими легкими: «Н-н-алива-а-ай!» Тьфу ты! Не «наливай», а «Дура-а-ак! Очнись безмозглая скотина! Ты инвалид и забудь о продолжении рода с кем-либо еще, включая Наташу!». Но как я уже сказал, это был Очень маленький червячок с Очень тихим голоском. И когда на прощание ее правая ладонь в черной перчатке коснулась моих обнаженных пальцев левой ладони, слегка пройдясь по ним легким касанием, я понял, что стены замка, окружившие город моей души рухнули под напором непреодолимого по силе блаженного счастья, а все жители этого города, вместо того, чтобы огорчаться рухнувшей защите, прежде окружавшей их городок, решили устроить национальный праздник и соответственно, я был туда приглашен как гвоздь в зад… в смысле гвоздь программы. О чем и пожалел, очнувшись утром с головной болью (такое бывает, если переместить содержимое одной бутылки водки в желудок одного индивидуума, особенно, если как указывалось свыше, данный индивидуум полный кретин) и паршивым настроением вследствие все того же похмелья, перспектива быть с кем либо, особенно в плане любви уже не казалась мне столь радужной, тем более, что ковш простой холодной чистой воды выглядел гораздо соблазнительнее всех иных прелестей мира. А тот задохлик-червячок, казалось, воспользовавшись тем, что слоник, как абсолютно не пьющая скотина, все еще пребывал в блаженном коматозе, с самого утра сколотил в моей голове джаз-банду «Нервишки International» и сейчас репетировал что-то среднее между Раммом, который Штайн, Металикой и танцем пьяненьких лебедят, причем исполнял все это с применением только ударных инструментов, воспользовавшись для этого моими мозгами и орал уже ставший хитом сингл из одного слова: «Дурак!», кстати, так и не записал слова, а ведь обещал… Жадина. В общем, плохо мне было, плохо! Но семена счастья, щедро раскиданные ее рукой в перчатке так ласково коснувшейся моей руки, были жадно проглочены благодатной почвой моей души, удобрены всем тем, что было в моей душе хорошего (если конечно хорошее может служить удобрением….) и щедро политы прекрасными мечтами на будущее. Так что в ожидании превосходных всходов осталось только пристрелить того червячка, прочно окопавшегося в моем сознании и не имеющего ни малейшего желания сдавать позиции. Так и вижу этого червячка в окопе, в каске, опоясанного пулеметными лентами, разрисованного аля командос, с гранатой в одной руке и биноклем в другой, сквозь который он напряженно обозревает предстоящее поле боя, брр… пить надо меньше…. Нужно было окончательно убедиться, что все это правда, перед тем как…. Ну об этом чуть позже.
Блин! Как вкусно. Только что налил себе кофе. Никогда не пили кофе по моему рецепту? Хотя своим я его называю с некоторой натяжкой, турки могут обидеться. Но все-таки он мой. Кофе с чесноком. Не пробовали? И не кривите губки, да не эти, те, что на лице! Кстати, довольно вкусно. Только в классическом рецепте в эту смесь каффе и чеснока следуют добавлять мед, а я использую дольку лимона. И если, насыпав кофе, хотя намного лучше все-таки настоящий, но за неимением лучшего имеем, что есть, главное не иметь кофе очень сильно, иначе оно ответит взаимностью в виде проблем с сердцем, мы выдавливаем туды сок одного зубчика чеснока, в полученную смесь выдавливаем дольку лимона, сахар по вкусу, затем хорошенько перемешиваем получившуюся бурд… в смысле смесь до однородной консистенции, причем если перемешивать действительно хорошо, то можно получить превосходную пену, которая продержится до конца нашего с вами злоупотребления данным напитком, и так, перемешиваем до однородной консистенции и затем заливаем ее кипятком. Но и тут есть свой секрет, который приведет либо к тому, что вы станете снайпером кулинарного искусства, либо к мази Вишневского, как к лучшему средству от ожогов. Так вот о секрете. Заливать полученную смесь следует только из чайника, термосы и самовары не катят, максимально подняв раскаленный чайник с кипятком насколько возможно высоко над чашкой, нужно умудриться попасть в эту самую чашку. Сначала это конечно вряд ли получится, зато когда, опустошив аптечку и окончательно задолбав врачей, вам, наконец, надоест лить кипяток на себя и будете попадать в чашку, можете с полной уверенностью в голосе и гордой интонацией говорить всем своим знакомым, что занимаетесь экстремальным видом спорта. Блин. Как вкусно! Кстати, это разве кулинарная книга? Вряд ли. Ладно. Продолжаю.
И так, как сказал бы Аль Капоне, бетон в основание моего будущего был залит, и оставалось только дать ему окрепнуть, застыть, сцепиться, короче, чтобы будущее здание любви не навернулось к чертовой бабушке или по тому же Аль Капоне в Гудзон, следовало убедиться, что ее слова не были просто влиянием C2H5OH+CO2, т.е. в простонародии пыва.
Возможность убедиться в этом возникла совершенно неожиданно. Первого мая 2001 года. Почти самая светлая и почти самая черная дата в моей жизни. Вечер тихий, легкий минор, неторопливый разговор и пиво. Кстати, что касается пива. В связи с темпами поглощения и количеством данного напитка наш медовый месяц, если бы он, конечно, был, мы бы провели либо в вытрезвителе, либо на больничной койке, либо в морге, что более вероятно и вероятно гораздо приятнее. Секс на третьей полке слева рядом с Васей, это вдохновляет…. И жили они долго и счастливо и скопытились в один день — от цирроза. Аминь, блин!
Ван баттл оф бир бил прикончен еще до девяти вечера, хотя началось все в начале девятого. Мы вышли на улицу. Я увидел, как красное от стыда за нас солнце спешило скрыться за лесом, я вспомнил, что на Сахалине любил наблюдать закат. Ты спросила: «Скучаешь по Сахалину?», я ответил «Зачем мне Сахалин, если там нет тебя?», мы сели на бревна возле соседской хаты, благополучно брошенной пару лет назад и стали смотреть, как ее родители жгли мусор возле дома, ждали ее подружек, которые должны были подойти в этой время (кстати, они так и не пришли) и болтали на разные темы. После, так и не дождавшись ее подружек, вернулись к исходной позиции. Допили пиво и тут червячок, так долго ждавший своего часа, пьяный от восторга (от восторга, а не от пива, я ему не наливал, чесс слово!) впервые подал голос и сентиментально-заплетающимся языком посетовал на жизнь о том, что никогда ничего у нас с ней не будет. «Откуда ты знаешь?», ответила она вопросом на вопрос, нет, вы не поняли «ОТКУДА ТЫ ЗНАЕШЬ?». Если вы еще не поняли, что это за слова, то поясню на таком простом примере. Представьте себя, свою жизнь. Вы рождаетесь, растете, познаете мир, через ага и агу, зачатками будущих «наливай» и «раздевайся», ясли, детский сад, школа, институт, чай-кофе — потанцуем, водка-пиво — порыгаем. Не нравится? Ожидали что-то вроде «полежим»? Неа! Не дождетесь. Противно – зато, правда. Выучиваетесь, находите работу, женитесь или выходите замуж, тут уж все от ориентации зависит, в общем, ваша бурная до того жисть приходит в степенное русло, попав в петлю семейного уюта, в которую вы уже сунули голову по самое «не балуй» и обратной дороги нет, да и не надо. И вот, ваш выходной, долгожданный день после напряженного забивания козла в домино, что носит гордое название работа и национального вида спорта «литробола», вы, заслуженно возлежите на диване, лениво смотря сквозь мутное похмелье телевизор в своей квартире, жена возится на кухне, перемывая косточки вашим общим знакомым, а заодно и вам, в глубине души все еще сохраняя глупую надежду, что вы слушаете ее, а не очередную попсушку-татушку в телеке, детишки гуляют на улице, в общем, идиллическая картинка в стиле «где моя любимая веревка – хочу вздернуться» и тут в этот размеренный сонливый день раздается звонок.
- Здравствуйте. — Говорит некто в приличном одеянии, которого вы видите, открыв дверь.
- Здравствуйте.
- Позвольте представиться. Я агент по исправлению не правильного образа жизни. Не удивляйтесь и не задавайте вопросы, все в порядке. Я уполномочен заявить вам, что ваш образ жизни, который вы вели до этого и к которому вы привыкли абсолютно не правилен.
- Что не правильно? – Пытаетесь выяснить вы, одновременно с этим лихорадочно вспоминая телефон ближайшей психушки, где, похоже «агенту» самое место.
- Все. Все неправильно. Как вы родились, как вы жили, то, что вы женаты, что у вас есть дети, что работа ваша высоко оплачиваема, даже газету, ту, что вы держите в руках, читаете не ту. Вот так!
И как прикажете после этого жить, когда первоосновы бытия свергаются за две минуты и все то, что казалось незыблемым до этого макается с разбега головою в сортир, айм сорри за такое негигиеничное сравнение. Впрочем, и не совсем верное относительно моего случая. То обстоятельство, что жизнь моя казалась мне мрачной тенью, бездумно шагающей по пути безрадостного существования и имеющая целью лишь один приют обездоленным душам – могилу, пожалуй, позволит вам немного понять мое мироощущение до этих слов и после. Все в моей жизни в тот миг разделилось на До и После. Не хотелось бы опошлять благородные умы затертой фразой типа «и вот, забрезжил свет в конце тоннеля», но, какого черта! Ведь так и было! Я увидел свет в конце тоннеля и данное обстоятельство вдвойне радовало мое сердце осознанием того, что свет этот помимо прочего был ничем иным, как выходом из самой настоящей… задницы, столь глубокой, что я никогда не мог понять всей ее глубины до момента появления этого блаженного света надежды.
Она мне дала. Надежду, бесстыдники! Саму настоящую надежду, основательную, прочную, незыблемую, надежду. Настолько незыблемую, насколько надежной может быть фраза «Откуда ты знаешь», которая, как известно, является синонимичной фразам типа: «Когда-нибудь может быть», «После дождичка в четверг», «Когда рак на горе свистнет», «Когда русалка ноги раздвинет» и апофегеем всего этого могла бы служить фраза вроде: «Когда-нибудь может быть после дождичка в четверг, когда русалка встанет раком, раздвинув ноги, на горе свистнет, да не губами, а губками». И, конечно же, эта и еще многие другие подобные фразы, кои можно было бы придумать на этот счет, давали мне трех сот процентную гарантию того, что и на моей улице обязательно наступит праздник. Когда? Но позвольте, вам же ясно сказано – КОГДА-НИБУДЬ МОЖЕТ БЫТЬ!
Стоит ли говорить, что после этой фразы все то, что было после этого казалось дивным сном. И танцы под звездами, и сидение на моей левой коленке и поцелуи в щеки, нос, лоб (контрольный, наверное), все это было для меня тем необходимым подтверждением того, что я полный идиот, осознание чего само собой пришло лишь намного позднее, а сейчас я просто был под кайфом от всего столь неожиданно свалившегося на мою грешную болванку для шляпы, которой моя голова и была, есть, и будет есть, если что дадут, что доказывает следующая глава.
Глава третья.
Новая жизнь
или…
что озабоченность творит с людьми.
Я не верю вранью отпетому
о просвете во мраке мглистом.
Я отчаялся. И поэтому
стал отчаянным оптимистом.
Игорь Губерман.
Говорят, человек не может измениться, а только повзрослеть. А значит невозможно изменить свой образ жизни, мыслей, чувств за какую-то долю секунды по собственному желанию и только спустя несколько лет возможно нечто подобное, когда вырабатываешь график, новую модель поведения, привычки и строго следуешь всему этому безобразию до тех пор, пока все это не перейдет в привычку, а привычка в диагноз. Ну что тут можно сказать в ответ на эту несомненную истину. Значит я не человек.
После того вечера, первого мая, моя жизнь усиленно покатилась к лучшему. В два дня был составлен долгосрочный план будущей жизни, а то есть:
1. Вылечиться.
2. Выучиться.
3. Найти работу.
4. Жениться на Наталье и жить долго и счастливо и откинуть кони в один день. Ляпота-а-а…..
И следующие два месяца протекали по следующему плану. Подъем в восемь нуль-нуль, завтрак, йога, работа в огороде, обед, работа в огороде или по дому, ужин, пара часов для себя, в десять нуль-нуль — сон и такая дребедень… каждый день. Результат? Месяца через полтора любая комиссия ВТЫКа сняла бы с меня мою инвалидность, а в институте приняли бы с распростертыми объятиями, но….
Шестого июля приехала она и… как оказалось все это было не нужно. Хотя установка на «когда-нибудь может быть у нас будет что-нибудь» так глубоко засела в мое сознание, что выкорчевать этот старый трухлявый пень идиотизма из благодатной в своей неистребимой наивности почвы моей души мог бы только взрыв, который и произошел через пару лет после описываемых событий, а пока я лишь все сильнее с ее помощью укреплялся в желании быть с ней, причем червячок сомнений, объединившись со здравым смыслом тянул меня в одну сторону, а упрямые гормоны в другую, что создавало ситуацию в стиле, не тяни — порвется. И в душе тихо зрело почти предреволюционное состояние, когда верхи не могут, а низы не хотят, то бишь низы-то как раз, те, что ниже пояса, хотят и очень, а единственный кто тут стоит, это здравый смысл, в смысле стоит на своем, что довольно не плохо было отражено в одном рассказике того безумного периода. Привожу его полностью:
ЭТОТ ВЕЧНЫЙ СПОР...
Я люблю, люблю ее, а смысл? Вечный спор бытия на границе времен, судеб, событий. Восходит солнце и заходит солнце, из небытия вырастают великие цивилизации и исчезают в вечности, поражая потомков своим падшим величием. Рождается человек, любит, страдает, умирает, растворяясь в вечной реке жизни и смерти. А я люблю, я просто люблю. Но разве можно просто любить? Нет. Это вечный спор в моей душе.
Спор между разумом, который говорит: «Брось. Все проходит! Тоже мне возомнил себе, что жить без нее не можешь, видишь в ней ангела, а она, если и ангел, то падший. Оставь свои терзания. Какой в них смысл? Что можешь предложить ей ты? Себя и только? Что у тебя есть? Лишь глупый набор надоевших всем и даже тебе самому шуток, пенсия по инвалидности и твой дурацкий характер с его идиотским набором жизненных правил, которые не имеют никакой цены? Она достойна лучшего. Она найдет себе богатого, умного, доброго, симпатичного человека, с которым будет счастлива именно так, как она этого хочет. С тобой ей счастья не видать. Ты же это понимаешь. Забудь ее. Так будет лучше».
А сердце перебивая голосит во все горло: «да не слушай ты этот глупый разум! Ты же любишь ее, жить без нее не можешь! Ты любишь ее со всеми достоинствами и недостатками, потому что будь их у нее в два, три, четыре миллиона раз больше чем есть на самом деле, тебе все равно не будет нужен никто кроме нее. Ты одинок, давно до безобразия одинок, но ты больше не можешь выдержать этой муки одиночества. Тебе нужен человек с которым можно было бы поделиться самым сокровенным, с которым тебе будет хорошо. Но не просто человек. Тебе нужна она, потому что только она одна может тебя понять. Ты не дашь ей счастья? Дурак! Ты же хочешь сделать ее счастливой и ты сможешь это! Ты просто никогда не сможешь позволить себе сделать ее несчастной. Твоя любовь не позволит тебе этого и я тоже не позволю. Пенсия по инвалидности? Ха! Да ради нее ты пойдешь учиться, найдешь приличную работу, ты перестанешь быть ленивым животным и станешь вполне состоятельным человеком, если только она этого захочет. Ты сделаешь для нее все, что только будет в твоих силах, чтобы сделать ее счастливой. Ты будешь соответствовать ее требованиям, ты будешь лучше, будешь! Найдет себе другого? Ну что же. Если все-таки ты не сможешь сделать ее счастливой, то почему бы и нет? Пусть она будет счастлива с другим. Это вполне допустимо. Но она хочет, чтобы ее любили такой какая она есть. А сможет ли на этой планете найтись еще один человек, кроме тебя, который действительно готов ее принять такой какая она есть? Появился недавно один, но…. Сомнительно, что он действительно готов ее принять такой какая она есть. Согласен. Он многое о ней знает такого, о чем не расскажешь каждому и она думает, что он, только потому, что знает это, любит ее такой какая есть. Нет. В данном случае все более чем очевидно. Да, он много знает, но знает прошлое. Он думает, что это в прошлом, что в браке с ним она изменится, а возможно, что ее изменит материнство. Но! Она-то меняться насколько я понял, не собирается. И смысл ее вопроса в том случае состоит в том: «Сможешь ли ты принять меня такой какая я ЕСТЬ?». Значит принять ее такой же и в браке. Значит любить ее недостатки, от которых она не желает избавляться. Вот в чем смысл ее вопроса. Принять не такой, какая БЫЛА, а какая ЕСТЬ! А Андрей? Если ему не нравится даже то, что она ходит в лагерь, что ее не было однажды дома, когда он зашел…. Разве он сможет любить ее недостатки в браке? Вряд ли! Ладно, что-то я увлекся….
Но разум настаивает на своем: «Ты слушаешь сердце? Идиот! Оно погубит тебя! Неужели ты не знаешь тысячи примеров, когда такие же любящие идиоты как ты шли на самые безумные поступки ради любви и в итоге что они получали? В лучшем случае ее улыбку и благодарность, и они стрелялись, когда узнавали, что им никогда не быть любимыми взаимно их прекрасными идеалами. Ты тоже хочешь этой участи? Станешь лучше? Пойдешь учиться и прилично зарабатывать? Только ради нее? Ты сможешь это, но разве это любовь? Это уже торг получается. Я тебе это, а ты мне то. Я буду лучше, а ты люби меня. Чушь! Любят потому что любят, а не потому что у тебя есть что-то материальное, что ты можешь предложить. Получается, что ты ее просто покупаешь материальными благами, но разве она будет действительно тебя любить за шикарные наряды да дорогие машины? Любовь это чувство и это чувство душевное и физическое в своем гармоничном сочетании, как ты недавно выяснил. А материальное подкрепление необходимо только для хорошей жизни, но ты уверен, что эта жизнь будет? Уверен, что она будет тебя любить состоятельным, раз не любит тебя сейчас? Не уверен, я знаю, что не уверен. Прежде всего потому, что любят человека, а не деньги. Возможно, что она будет тебе говорить о любви, но сколько ее будет в этих словах, которые так и останутся словами? Любят за душу и тело, а не за звонкую монету. Это не любовь, а взаимовыгодная сделка. Ты получаешь ее, как тебе кажется, а на самом деле она не любит, а просто продается, используя тебя ради своих целей. Поэтому забудь все эти бредни напетые сердцем.
Но сердце вмешивается: «Стрелялись? Разве это не романтично? Разве ты не сможешь пожертвовать ради нее своей жизнью за одну ее улыбку благодарности. Выйдет за другого? Если она с ним будет счастлива так что же? Разве это не высшее благо видеть счастливой любимую, даже принеся в жертву все, даже если это никогда не будет оценено по достоинству, разве цель любви не заключается в счастье любимого человека, даже если этот человек никогда даже не взглянет в твою сторону? Продается? Бред! Конечно, любят человека, а не деньги, но разве тебе не хочется видеть ее счастливой? С чего ты взял, что она не будет любить тебя по-настоящему, если в ее кармане будут твои деньги? Ох уж этот разум! Он считает, что любовь проходит, разбиваясь о мелочный быт. Ты думаешь он прав? Да, материальная сторона вопроса нужна, но только ради поддержания жизни, так как все мы люди и хотим кушать, но любить-то тебя она за это меньше не будет. Хотя… а будет ли больше и будет ли вообще? Может разум и прав?
Разум стоит на своем: «Не делай глупых поступков. Ты же понимаешь, что от этого будет только хуже и, если ты действительно любишь ее, а не придумываешь все это, чтобы разнообразить свою скучную жизнь острыми ощущениями, то оставь в покое ее и себя. Так будет лучше. Или попробуй, поддайся сердцу! И что в итоге? Ты наделаешь кучу глупостей, выставишь себя последним идиотом, а смысл? Она все равно никогда не будет с тобой, чтобы ни говорила, какие бы намеки не бросала в твою душу. Она никогда не согласится стать твоей женой, мамой твоим детям, не станет любить тебя также как ты любишь ее. Даже если она станет твоей женой, если ты разбогатеешь, станет ли она тебя любить? Вот в чем вопрос! Она же сама говорила, что это не любовь, что ты просто идеализируешь ее, а на самом деле она не такая. Так какой смысл в этой любви? Одни напрасные муки души и не более? А в последнее время. Что ты делаешь? Твои проблемы начали задевать и ее. Твоя чаша терпения давно преполнилась брызжет через край, окропляя ее напрасными тревогами. Если ты любишь ее, то оставь в покое. Твои проблемы в отношении ее не должны ее касаться. Ты просто не можешь вынести сердечных мук. Так не слушай ты это сердце, раз твои неприятности становятся ее волнениями и тревогами. Что ты добиваешься? Зачем мучаешь ее? Не надо! Я прошу тебя, успокой свое сердце, не слушай его. Не слушай!
Так происходит ежеминутно и ежесекундно. Этот вечный надоевший спор двух начал. Разум и сердце, сердце и разум. Реализм разума или чувства сердца, диктующие тебе свои условия. Что важнее? Реально смотреть на вещи и влачить еще десять, двадцать, тридцать лет эту однообразную ношу называемую по какому-то недоразумению жизнью или же пасть в безумный вихрь чувств, эмоций и желаний, которые не принесут в итоге ничего хорошего? Как быть? Что выбрать? Кого слушать? Пока главенствует разум, но как долго ты сможешь выдержать голос сердца, который титаническими усилиями тянет тебя к ней. Секс? Быть может стоит тебе только переспать с ней и все пройдет? Нет. Ты знаешь, что секс тебе не нужен. Да. Ты хочешь ее. Но хочешь не ее тела, ты хочешь ЕЕ. Всю ее. Хочешь понять, хочешь принять, обнять и никогда не отпускать, медленно погружаясь в волшебную пучину душевного единения, спокойствия, уверенности. Ты не хочешь секса. Ты хочешь всегда быть рядом, чтобы знать, как она чувствует, как дышит. Наблюдать как она спит, как просыпается с улыбкой на устах и ты желаешь ей самого доброго утра, как расчесывает свои волнистые волосы у зеркала искоса поглядывая на тебя и много другое. Обязательно быть рядом в минуты горести, чтобы принять ее беды на себя и успокоить ее сердце. И конечно в минуты радости, чтобы наблюдать ее счастье. Ты любишь ее. А любовь это… любовь… Так кого слушать? И как долго я выдержу этот жестокий спор, который разрывает меня между двумя истинами: «Люблю» и «Нельзя любить»? Но самое страшное, что я уже с трудом понимаю, кто именно говорит со мной…. Так кого мне слушать, Натали? Если разум, то как заглушить голос сердца? А если сердце, то как наполнить все то, что будет в итоге, смыслом?
Каждый день, каждый день, каждый день в течении следующих почти двух лет. Безумие без начала и конца, тревоги, томления, разрыв между неосуществимым и реальностью, побег от реальности и возвращение к череде серых в своем тоскливом однообразии дней. Люблю, люблю, люблю, она не любит меня, не любит, не любит. Инвалид — откуда ты знаешь? Невозможно — откуда ты знаешь? Никогда не будет моей женой — откуда ты знаешь? Никогда не полюбит меня — откуда ты знаешь? Выполняя асаны йоги — откуда ты знаешь, что в этом есть смысл, что все не напрасно? Работая в огороде — откуда ты знаешь? Сплю — откуда ты знаешь? Люблю ее, она не любит меня, но сказала же эти слова — откуда ты знаешь? А откуда ты знаешь, что это «откуда ты знаешь?» не говорит о том, что это напрасно? Ведь само выражение ни к чему не обязывает «может быть когда-нибудь» — откуда ты знаешь, а вдруг все же правда? Откуда ты знаешь, что все это лажа, а откуда ты знаешь, что не лажа? Откуда ты знаешь, откуда ты знаешь, откуда ты знаешь? Люблю, люблю, люблю, она не любит меня, не любит, не любит. Каждый день, каждый день, каждый день… Инвалид — откуда ты знаешь? Невозможно — откуда ты знаешь? Никогда не будет моей женой — откуда ты знаешь? Никогда не полюбит меня — откуда ты знаешь? Выполняя асаны йоги — откуда ты знаешь, что в этом есть смысл, что все не напрасно? Работая в огороде — откуда ты знаешь? Сплю — откуда ты знаешь? Люблю ее, она не любит меня, но сказала же эти слова — откуда ты знаешь? А откуда ты знаешь, что это «откуда ты знаешь?» не говорит о том, что это напрасно? Ведь само выражение ни к чему не обязывает «может быть когда-нибудь» — откуда ты знаешь, а вдруг все же правда? Откуда ты знаешь, что все это лажа, а откуда ты знаешь, что не лажа? Откуда ты знаешь, откуда ты знаешь, откуда ты знаешь? Люблю, люблю, люблю, она не любит меня, не любит, не любит. Каждый день, каждый день, каждый день…. Инвалид — откуда ты знаешь? Невозможно — откуда ты знаешь? Никогда не будет моей женой — откуда ты знаешь? Никогда не полюбит меня — откуда ты знаешь? Выполняя асаны йоги — откуда ты знаешь, что в этом есть смысл, что все не напрасно? Работая в огороде — откуда ты знаешь? Сплю — откуда ты знаешь? Люблю ее, она не любит меня, но сказала же эти слова — откуда ты знаешь? А откуда ты знаешь, что это «откуда ты знаешь?» не говорит о том, что это напрасно? Ведь само выражение ни к чему не обязывает «может быть когда-нибудь» — откуда ты знаешь, а вдруг все же правда? Откуда ты знаешь, что все это лажа, а откуда ты знаешь, что не лажа? Откуда ты знаешь, откуда ты знаешь, откуда ты знаешь? Каждый день, каждый день, каждый день…. Я не увлекся и не пьян, если кому интересно, просто, чтобы понять что я тогда чувствовал и в какой кошмар было превращено мое самосознание, прочитайте все это и не один раз и может быть тогда немножко поймете. Короче – дело к ночи.
Как сказал один умный человек — любовь это безумие, погрузившись в которое обретаешь весь мир, но… теряешь себя. У меня не было мира, но себя я уже почти потерял. Когда ты балансируешь на краю между любовью и здравым смыслом, в какую крайность ты впадешь, что выберешь, как поступишь? И далеко не самое трудное здесь дать ответ на вопрос, гораздо труднее балансировать на грани в постоянном стремлении сделать окончательный выбор, когда выбор на расстоянии вытянутой руки, а у тебя словно нет этой руки, чтобы протянуть и взять желаемое. Даже нет. Руки есть и ты можешь ими управлять, но только в других целях, а когда ты протягиваешь руку в надежде ухватить мечту за хвост, все время ловишь пустоту и не потому, что пустота это единственное, что там есть, просто что-то заставляет тебя сжимать ладонь раньше, в нескольких сантиметрах от этого хвоста и ты не можешь объяснить даже самому себе, почему не протянул ее чуть дальше…. А когда решаешь все же протянуть ее чуть дальше, то на месте хвоста оказывается лишь приятно благовоняющая кучка дерьма, а птичка под названием мечта, уже улетела к другому, более решительному идиоту. И в таких напрасных метаниях проходит вся твоя жизнь и однажды подходит момент, когда протянутыми оказываются совсем не руки, а ноги, и ты только на смертном одре понимаешь, что стоило только найти в себе силы сделать выбор и вся твоя жизнь могла быть совершенно другой. Но была бы? Вот в чем вопрос. Мы сами делаем нашу судьбу и как такового рока над нами нет, просто все, что есть перед нами это множество нитей вероятного будущего, ведущих к своему неповторимому узору и от того какие из них мы выберем, будет зависеть этот самый узор на полотне нашей жизни.
Ведь если быть честным до конца, мы часто не делаем выбора только из страха, что он будет не верным, болезненно отразится на нас, что не сможем перенести всей тяжести последствий нашего опрометчивого поступка. Мы боимся, и боимся всю жизнь, не рискуя, не давая себе возможности ошибаться, умирать и возрождаться, радоваться и горевать и в конце остается… лишь умирать. Умирать с осознанием бесцельно прожитой жизни. Прав был другой умный человек, сказавший, что лучше сделать и жалеть о том, что сделал, чем не сделать и потом жалеть о том, что даже не попытался. И я попытался…
Глава четвертая.
Вообще до свиданья!
Не понтом единым….
Это эпиграф, если кто не понял.
Но о самой попытке, айм сорри, чуть позже. Сейчас немного о другом. Об одном человеке, без которого все это повествование было бы далеко не таким радостным в своем апогее душевной муки. О человеке, заслуживающим того, чтобы ему была посвящена целая глава. О человеке столь замечательном в своей неповторимой сущности, что без упоминания о нем моя жизнь потеряет свой смысл и будет до скончания веков влачить тяжкий жребий безрадостного прозябания на задворках рая, так как в сами райские кущи меня уже явно никто не пригласит разделить сладость божественной нудности умиротворяющих мелодий, созерцания назойливых ангелочков с крылышками, перед которыми назойливость мух просто отдыхает и возлежания в праздном неведении на облаках всеобщего счастья. В общем, с замиранием сердца близким к предынфарктному состоянию…. начинаю.
Каждый день, каждый день, каждый день… Инвалид — откуда ты знаешь? Невозможно — откуда ты знаешь? Никогда не будет моей женой — откуда ты знаешь? Никогда не полюбит меня — откуда ты знаешь? Выполняя асаны йоги — откуда ты знаешь, что в этом есть смысл, что все не напрасно? Работая в огороде — откуда ты знаешь? Сплю — откуда ты знаешь? Люблю ее, она не любит меня, но сказала же эти слова — откуда ты знаешь? А откуда ты знаешь, что это «откуда ты знаешь?» не говорит о том, что это напрасно? Ведь само выражение ни к чему не обязывает «может быть когда-нибудь» — откуда ты знаешь, а вдруг все же правда? Откуда ты знаешь, что все это лажа, а откуда ты знаешь, что не лажа? Откуда ты знаешь, откуда ты знаешь, откуда ты знаешь? Люблю, люблю, люблю, она не любит меня, не любит, не любит. Каждый день, каждый день, каждый день….
И начинаю, как я уже говорил, с огромной радостью непередаваемого счастья в сердце, что наконец-то, после почти трех лет прожитых со дня нашего знакомства, могу писать об этом человеке, не чувствуя, что делаю самому себе обрезание без наркоза. Не чувствуя той боли, муки и страданий, что были пережиты мною в то время и чего можно было бы миновать, не будь этого человека. Я рад, наконец, то вылить то помойное ведро моего к нему отношения, столь бережно хранимое в моей душе на предназначенную ему самой хозяйкой судьбой голову. Но хватит о приятном, пора и правдой заняться более плотно, как оно того заслуживает.
Каждый день, каждый день, каждый день… Инвалид — откуда ты знаешь? Невозможно — откуда ты знаешь? Никогда не будет моей женой — откуда ты знаешь? Никогда не полюбит меня — откуда ты знаешь? Выполняя асаны йоги — откуда ты знаешь, что в этом есть смысл, что все не напрасно? Работая в огороде — откуда ты знаешь? Сплю — откуда ты знаешь? Люблю ее, она не любит меня, но сказала же эти слова — откуда ты знаешь? А откуда ты знаешь, что это «откуда ты знаешь?» не говорит о том, что это напрасно? Ведь само выражение ни к чему не обязывает «может быть когда-нибудь» — откуда ты знаешь, а вдруг все же правда? Откуда ты знаешь, что все это лажа, а откуда ты знаешь, что не лажа? Откуда ты знаешь, откуда ты знаешь, откуда ты знаешь? Люблю, люблю, люблю, она не любит меня, не любит, не любит. Каждый день, каждый день, каждый день….
И что касаемо правды. Вступление данной главы, я полагаю, настроило читателя на изобличительнейшее в своей первозданной наготе повествование о моей не любви к данному субъекту, явившемуся в моей жизни тем необходимым каждому скучающему индивидууму острейшим гвоздем в толстой заднице лени прозябания в жизни без приключений, тревог и сомнений, горестных прозрений и злых откровений. Увы, первое впечатление читателя не было обманчивым и мое отношение к Константину (герой, как это давно замечено читателем, должен иметь имя, особенно в том случае, если автор собирается сделать тоже самое с самим героем), каюсь, слишком длительное время, гораздо более длительное, чем оно того заслуживает, было, мягко говоря, слегка негативным. В том смысле, конечно, если раскаленный до бела кусок металла может быть слегка теплым. И каюсь, я был настолько ослеплен, как мне казалось, праведным гневом неведенья настолько сильно, что, остыв немного и обдумав мое отношение с более правильной точки зрения, я понял, как нелепо, неправильно, грубо, а порой даже жестоко было несправедливое мое к нему отношение. Сбросив личины наносного понтозавризма, необоснованного наездизма, а также лжи, в общем, всего того, что обрушилось тогда на мою голову благодаря знакомству с Константином, что в общем было лишь легким дуновением шторма, обрушившегося на мою главную героиню, моему внутреннему взору открылось то, что слепая ревность, с тупостью достойной ста бешеных ослов, упорно отрицала, как полностью невозможное, но такое очевидное. Лучше человека мне не приходилось встречать! Увы, мне! Как мог я так долго ждать человека, с которым мне было бы не просто интересно общаться, а просто купаться в океане его вселенской мудрости и как туп я был, что отрицал все то, что получал с его помощью, что отверг его протянутую мне руку и не понял всей широты его великой души!
Каждый день, каждый день, каждый день… Инвалид — откуда ты знаешь? Невозможно — откуда ты знаешь? Никогда не будет моей женой — откуда ты знаешь? Никогда не полюбит меня — откуда ты знаешь? Выполняя асаны йоги — откуда ты знаешь, что в этом есть смысл, что все не напрасно? Работая в огороде — откуда ты знаешь? Сплю — откуда ты знаешь? Люблю ее, она не любит меня, но сказала же эти слова — откуда ты знаешь? А откуда ты знаешь, что это «откуда ты знаешь?» не говорит о том, что это напрасно? Ведь само выражение ни к чему не обязывает «может быть когда-нибудь» — откуда ты знаешь, а вдруг все же правда? Откуда ты знаешь, что все это лажа, а откуда ты знаешь, что не лажа? Откуда ты знаешь, откуда ты знаешь, откуда ты знаешь? Люблю, люблю, люблю, она не любит меня, не любит, не любит. Каждый день, каждый день, каждый день….
И так. Сначала. Март 2002 года, когда из бушующего реактора моей души уже стали выниматься графитовые стержни здравого смысла, что является, как известно прекрасным замедляющим средством для того, чтобы крышу не снесло на хрен! Вечный спор между разумом и сердцем, начатый почти год назад от описываемой даты, уже доставил мне бесконечное удовольствие в виде множества бессонных ночей, выпитого алкоголя, выкуренных сигарет, я бы сказал окончательно съехавшей крыши, если бы не сомневался в наличии у меня таковой и сердце, окончательно подорвав, таким образом, как физические, так и душевные силы, которые здравый смысл бросал вперед в надежде на победу, стало набирать силу и баланс сил сдвинулся в пользу ее величества Любви. Откуда ты знаешь, обрело столь значимые и реальные очертания, что уже стало называться «Почти наверняка», а сердце закрывало глаза здравому смыслу на истинное значение этого «почти» и я уже уверен был на все двести процентов, что она моя.
Каждый день, каждый день, каждый день… Инвалид — откуда ты знаешь? Невозможно — откуда ты знаешь? Никогда не будет моей женой — откуда ты знаешь? Никогда не полюбит меня — откуда ты знаешь? Выполняя асаны йоги — откуда ты знаешь, что в этом есть смысл, что все не напрасно? Работая в огороде — откуда ты знаешь? Сплю — откуда ты знаешь? Люблю ее, она не любит меня, но сказала же эти слова — откуда ты знаешь? А откуда ты знаешь, что это «откуда ты знаешь?» не говорит о том, что это напрасно? Ведь само выражение ни к чему не обязывает «может быть когда-нибудь» — откуда ты знаешь, а вдруг все же правда? Откуда ты знаешь, что все это лажа, а откуда ты знаешь, что не лажа? Откуда ты знаешь, откуда ты знаешь, откуда ты знаешь? Люблю, люблю, люблю, она не любит меня, не любит, не любит. Каждый день, каждый день, каждый день….
Март, улица, фонаря и аптеки не дождетесь, но был мой двор. Суббота, 9-е марта, мой двор и она. Зашла, подарила фотку, где я один за компом, подарок в честь 23-го февраля, он не зашел, но зорко следил за забором, усиленно хмуря лицо, дабы я не покусился на его будущую, как он был в этом хронически уверен, жену ни словом, ни жестом, ни как. Сердце сжало при мысли — как же так, а «Откуда ты знаешь»? Она же обещала! И что за Костик? Ну ладно, смирилось, чуть-чуть отпустило, благоразумно решив, что это у нее наверное просто очередное увлечение, что не серьезно, что это пройдет, что все просто так, ну хочется, блин! Да ладно, не жалко, ведь люблю, ее какая она есть, а то, что она увлекаться, способна, увы, мне известно давно. Ладно, переживем, но градус кипения только возрос, благоразумно решив, что так просто все это оставить нельзя, хоть неприятно, очень обидно, невыносимо больно, но стерпеть стоит. Так надо, терпи, сказал я себе и прикрылся той самой личиной участливой дружбы, что не раз спасала меня от поступков, столь идиотских, что воспоминанье об этом мне душу не греет. Ну ладно. Продолжу.
Каждый день, каждый день, каждый день… Инвалид — откуда ты знаешь? Невозможно — откуда ты знаешь? Никогда не будет моей женой — откуда ты знаешь? Никогда не полюбит меня — откуда ты знаешь? Выполняя асаны йоги — откуда ты знаешь, что в этом есть смысл, что все не напрасно? Работая в огороде — откуда ты знаешь? Сплю — откуда ты знаешь? Люблю ее, она не любит меня, но сказала же эти слова — откуда ты знаешь? А откуда ты знаешь, что это «откуда ты знаешь?» не говорит о том, что это напрасно? Ведь само выражение ни к чему не обязывает «может быть когда-нибудь» — откуда ты знаешь, а вдруг все же правда? Откуда ты знаешь, что все это лажа, а откуда ты знаешь, что не лажа? Откуда ты знаешь, откуда ты знаешь, откуда ты знаешь? Люблю, люблю, люблю, она не любит меня, не любит, не любит. Каждый день, каждый день, каждый день….
Само наше знакомство состоялось чуть позже, на следующий день, когда мы, собравшись у меня в предбаннике, импровизированно праздновали, слегка опоздав при этом, всего лишь 8-е марта. И знакомство наше было кратким. Я открыл дверь, вошли все, было темно, протянутая рука: «Костя», мой ответ: «Макс» расставило фигуры на шахматной доске нашей будущей партии, так как напряженность, возникшая сразу же при нашем знакомстве была столь явственной, что трудно было не заметить, как рады мы оба были этому знакомству. Как рады могут быть два враждующих идиота встретиться на узкой тропинке, где никак не разойтись, ни обойти ни убежать, ни в крайнем случае уползти. И я, попивая минералку, приценивался к будущему сопернику, как мне тогда представлялось, и еще тогда сделал выводы, которые подтвердились чуть позже. Он мне не понравился. Сейчас то я понимаю, что всему виной была ревность, но тогда все было очень в серьез, казалось таким нужным и важным, что стоило того, чтобы потратить немного сил на разбирательство с этим. Как дорого мне это будет стоить я тогда даже не мог предположить….
Каждый день, каждый день, каждый день… Инвалид — откуда ты знаешь? Невозможно — откуда ты знаешь? Никогда не будет моей женой — откуда ты знаешь? Никогда не полюбит меня — откуда ты знаешь? Выполняя асаны йоги — откуда ты знаешь, что в этом есть смысл, что все не напрасно? Работая в огороде — откуда ты знаешь? Сплю — откуда ты знаешь? Люблю ее, она не любит меня, но сказала же эти слова — откуда ты знаешь? А откуда ты знаешь, что это «откуда ты знаешь?» не говорит о том, что это напрасно? Ведь само выражение ни к чему не обязывает «может быть когда-нибудь» — откуда ты знаешь, а вдруг все же правда? Откуда ты знаешь, что все это лажа, а откуда ты знаешь, что не лажа? Откуда ты знаешь, откуда ты знаешь, откуда ты знаешь? Люблю, люблю, люблю, она не любит меня, не любит, не любит. Каждый день, каждый день, каждый день….
И так, что я тогда я знал? Костя, он же Смолин Константин. Отчим вместо отца, мать, которая его не особенно любит, улично-дворовое воспитание и как следствие тюрьма приблизительно в восемнадцать лет, отсюда — характер в стиле Homo homini – lupus est, как он однажды выразился: «Гомо гомини…». Человек человеку — закуска. На первом месте компенсация огромного комплекса неполноценности, в мозгах одиннадцатая заповедь всякого здравомыслящего среднестатистического человека: «Поимей ближнего своего, прежде чем ближний твой проделал это с тобой», причем независимо от того, а хочет ли этот ближний подобным образом надругаться над тобой, главное сделать это самому. По одному признанию, сделанному виновником торжества можно определить весь его характер: «Знакомясь с человеком, я, прежде всего, стремлюсь понять, как этого человека использовать, чем он может быть мне полезен». Что еще добавить к сказанному? Только то, что он пытался проделать со мной, когда решил с моей помощью сварить гашиш, когда курил со мной на пару план, таким образом, решив психологически меня к себе привязать, о чем сам сказал, когда пытался выудить из меня приемы гипноза, не понимая, что все равно это бы ему не помогло. Сначала с помощью гашиша сделать из меня соучастника, потом перемирие и привязанность при помощи плана, как он потом обиженно говорил: «Мы же вместе курили, это как трубка мира». Что тут скажешь? Дыма без огня не бывает, даже, когда дым идет из трубки мира…. Он пытался играть со мной, не понимая, что я сам умею играть не хуже, а быть может и лучше кого бы то ни было. Все таки у меня была хорошая учительница…. Кто? Догадайтесь сами.
Каждый день, каждый день, каждый день… Инвалид — откуда ты знаешь? Невозможно — откуда ты знаешь? Никогда не будет моей женой — откуда ты знаешь? Никогда не полюбит меня — откуда ты знаешь? Выполняя асаны йоги — откуда ты знаешь, что в этом есть смысл, что все не напрасно? Работая в огороде — откуда ты знаешь? Сплю — откуда ты знаешь? Люблю ее, она не любит меня, но сказала же эти слова — откуда ты знаешь? А откуда ты знаешь, что это «откуда ты знаешь?» не говорит о том, что это напрасно? Ведь само выражение ни к чему не обязывает «может быть когда-нибудь» — откуда ты знаешь, а вдруг все же правда? Откуда ты знаешь, что все это лажа, а откуда ты знаешь, что не лажа? Откуда ты знаешь, откуда ты знаешь, откуда ты знаешь? Люблю, люблю, люблю, она не любит меня, не любит, не любит. Каждый день, каждый день, каждый день….
Играющий редко думает о том, что есть некто, кто может переиграть игрока. Ну что ж… У меня это получилось. Как? А как вы думаете можно привязать человека к себе словно ручного щенка, побив которого, не опасаешься, что когда он вновь будет есть с твоих рук (а то, что он будет это делать, сомнения не вызывает, проверено!), количество твоих пальцев останется прежним? Вы знаете? Просто дайте человеку почувствовать себя тем, кем все мы себя в глубине души ощущаем - пупом земли, осью вокруг которой вертится весь мир, дайте человеку почувствовать свою значимость, единственность, неповторимость и когда заходите скрутить его в бараний рог, этот человек сам займет удобнейшую для этого позицию и даст вам сделать с ним все, что хотите! И еще. Если вы думаете, что я дал вам сейчас ключ к управлению людьми, то вы без сомнения полностью, бесповоротно и хронически... правы. Только воспользоваться этим кто-то сможет, а кто-то нет. Как показывает опыт без одного важного и нужного умения, все ваши попытки в управлении кем-либо сведутся к банальной лести, что может привлечь к вам лишь падких на нее типов, которых с трудом можно будет назвать людьми в том значении, какое придавал слову «человек» Диоген. Ну ладно, помимо уникального решения проблемы жилплощади и отсутствия соседей, каковыми несомненными удобствами может порадовать нас житие в бочке, вернемся все же к нашим баранам. Нужно уметь играть. Играть так, как завещал великий Станиславский - не играть, а жить на сцене. Жить в той роли, какую вы себе выбрали. Самому поверить в то, что человек, который вам нужен в качестве подопытного кролика действительно ни кто иной, как пупок земли, ось вращения всего остального мира и вы готовы вращаться вокруг нее со всеми остальными и одна лишь близость от столь достойного человека позволяет вам грешному проползти в строго охраняемый пантеон небожителей, где вы готовы делать всю грязную работу, все что только пожелает Он, с большой буквы Он, дабы не пасть в его глазах и не быть выпинутым из-под крыла его великого сияния. Что я и сделал. Постепенно. Для чего?
Каждый день, каждый день, каждый день… Инвалид — откуда ты знаешь? Невозможно — откуда ты знаешь? Никогда не будет моей женой — откуда ты знаешь? Никогда не полюбит меня — откуда ты знаешь? Выполняя асаны йоги — откуда ты знаешь, что в этом есть смысл, что все не напрасно? Работая в огороде — откуда ты знаешь? Сплю — откуда ты знаешь? Люблю ее, она не любит меня, но сказала же эти слова — откуда ты знаешь? А откуда ты знаешь, что это «откуда ты знаешь?» не говорит о том, что это напрасно? Ведь само выражение ни к чему не обязывает «может быть когда-нибудь» — откуда ты знаешь, а вдруг все же правда? Откуда ты знаешь, что все это лажа, а откуда ты знаешь, что не лажа? Откуда ты знаешь, откуда ты знаешь, откуда ты знаешь? Люблю, люблю, люблю, она не любит меня, не любит, не любит. Каждый день, каждый день, каждый день….
Не забывайте, я любил и искренне желал моей любви всего самого лучшего. Того, что данный бешенный понтозавр обеспечить не мог. Увы, одиннадцатая заповедь, процитированная чуть раньше, была столь сильна в его натуре, что распространялась даже на самых близких, в том числе, к сожалению и на Наталью. Какой удивительно наивной она тогда казалась, изощренно слепой и... может все-таки влюбленной? Может действительно она его любила? Сама так сказала однажды, но... Боюсь это останется загадкой, как и многое другое. Говорят любовь зла, но не говорят почему. Осмелюсь предположить, потому что слепа. Слепа была и она. Я лишь хотел, войдя в доверие к Константину, открыть ей глаза на то, что было слишком очевидно. Очевидно для меня, но, увы, не для нее. Он ей не пара. Но к осознанию этого примешивалось очевидное, слегка свербящее душу осознание того, что я тем более не пара ей.
Каждый день, каждый день, каждый день… Инвалид — откуда ты знаешь? Невозможно — откуда ты знаешь? Никогда не будет моей женой — откуда ты знаешь? Никогда не полюбит меня — откуда ты знаешь? Выполняя асаны йоги — откуда ты знаешь, что в этом есть смысл, что все не напрасно? Работая в огороде — откуда ты знаешь? Сплю — откуда ты знаешь? Люблю ее, она не любит меня, но сказала же эти слова — откуда ты знаешь? А откуда ты знаешь, что это «откуда ты знаешь?» не говорит о том, что это напрасно? Ведь само выражение ни к чему не обязывает «может быть когда-нибудь» — откуда ты знаешь, а вдруг все же правда? Откуда ты знаешь, что все это лажа, а откуда ты знаешь, что не лажа? Откуда ты знаешь, откуда ты знаешь, откуда ты знаешь? Люблю, люблю, люблю, она не любит меня, не любит, не любит. Каждый день, каждый день, каждый день….
И лишь одно, заслуживающее внимания событие из длинного списка моего подкопа под как ему казалось нерушимые бастионы его самоуверенного понтозавризма, я считаю нужным привести. Но этим преследуя вовсе не цель возвеличить себя в своих же собственных глазах (так как эту галиматью вряд ли кто-то будет читать, а если и будет, то начало нашей повести отобьет у этого несчастного всякое дальнейшее желание продолжать сей неблагодарный труд и до этого места он просто не доберется), но с целью предостеречь будущих актеров от сильнейшей ошибки, какая может постигнуть их игру и каковую я конечно же будучи дураком обреченным учиться на собственных ошибках, безоговорочно совершил.
Каждый день, каждый день, каждый день… Инвалид — откуда ты знаешь? Невозможно — откуда ты знаешь? Никогда не будет моей женой — откуда ты знаешь? Никогда не полюбит меня — откуда ты знаешь? Выполняя асаны йоги — откуда ты знаешь, что в этом есть смысл, что все не напрасно? Работая в огороде — откуда ты знаешь? Сплю — откуда ты знаешь? Люблю ее, она не любит меня, но сказала же эти слова — откуда ты знаешь? А откуда ты знаешь, что это «откуда ты знаешь?» не говорит о том, что это напрасно? Ведь само выражение ни к чему не обязывает «может быть когда-нибудь» — откуда ты знаешь, а вдруг все же правда? Откуда ты знаешь, что все это лажа, а откуда ты знаешь, что не лажа? Откуда ты знаешь, откуда ты знаешь, откуда ты знаешь? Люблю, люблю, люблю, она не любит меня, не любит, не любит. Каждый день, каждый день, каждый день….
Ночь, двор, аптеку уже давно снесли, пьем пиво и разговариваем о гипнозе. Не помню, что именно было сказан, но его характер в стиле на поиметь удивительно быстро среагировал на эту, каюсь грешен, вполне сознательно заброшенную наживку. Зачем заброшенную? А я забыл сказать. Помимо всего остального плохого во мне, я обладаю еще одним недостатком, я принадлежу к мужскому полу, если кто не знал и, конечно же, пользуюсь всеми благами, которые представляются вместе с полом в качестве бесплатного приложения. Короче, мне иногда, особенно в присутствии хорошенькой девушки хочется просто повыпендриваться, а если при этом предоставляется возможность слегка принизить достоинство ее друга, то тут сам Божик велел! И так, он по самые гланды захватил мою подброшенную наживку. Надо сказать, я действительно в своем далеком прошлом, а точнее когда был маленьким и глупым, баловался с гипнозом и могу при случае применить свои навыки на практике, если бы не данное себе самому слово после одного случая ни в коем случае не делать этого (да простит меня Натали за устроенный ей однажды спектакль!), так что вполне мог бы обучить Костика, как он того просил, но... Увы, все кончилось совсем не тем. На все его аргументы я отвечал отказом, а когда оказался приперт к стенке, в буквальном, а если бы не было Натали, полагаю, это данное обстоятельство несомненно обрело бы более реальные формы, смысле, но мне повезло. Так вот, когда я оказался приперт к стенке, то уже просто грубил, в чем помимо прочего была моя ошибка. Что я хочу всем этим сказать?
Каждый день, каждый день, каждый день… Инвалид — откуда ты знаешь? Невозможно — откуда ты знаешь? Никогда не будет моей женой — откуда ты знаешь? Никогда не полюбит меня — откуда ты знаешь? Выполняя асаны йоги — откуда ты знаешь, что в этом есть смысл, что все не напрасно? Работая в огороде — откуда ты знаешь? Сплю — откуда ты знаешь? Люблю ее, она не любит меня, но сказала же эти слова — откуда ты знаешь? А откуда ты знаешь, что это «откуда ты знаешь?» не говорит о том, что это напрасно? Ведь само выражение ни к чему не обязывает «может быть когда-нибудь» — откуда ты знаешь, а вдруг все же правда? Откуда ты знаешь, что все это лажа, а откуда ты знаешь, что не лажа? Откуда ты знаешь, откуда ты знаешь, откуда ты знаешь? Люблю, люблю, люблю, она не любит меня, не любит, не любит. Каждый день, каждый день, каждый день….
Давайте вместе рассмотри ту ситуацию. Это было в моем дворе, Костик уже был привязан ко мне, так как до этого я уже основательно с ним поиграл, полазил в его душе и понял, с чем его едять. Рядом была Натали, так что даже если бы я разозлил Константина, то вряд ли бы мне чем-то это грозило, так что я имел огромное преимущество по сравнению с ним и не только преимущество, но и так же его самого. Я воспользовался своим преимуществом в навязанной ему игре на моем поле, по моим правилам и с самим собой в роли судьи, и не считаю, что это было правильно. Именно от этого я хочу предостеречь всех будущих актеров. Уважайте свою жертву, не теряйте лица, чтобы в будущем не мучаться угрызениями совести. Лишь одно оправдание есть у меня. Я любил и готов был, словно Данко вырвать сердце свое и осветить путь любимой моей, дабы, исторгнув свой внутренний свет, подобно фонарю в ночи оно помогло ей пройти дорогой света, осознав, в конце концов, в какое дерьмо вляпалась по самое не балуй. Я был не прав тогда, неправ, что воспользовался более выгодным положением и только одно оправдание есть для моей бедной души. Я любил. Любил…. А в любви, как и на войне, все средства хороши, кроме тех, что запрещены Женевской конвенцией. Надеюсь только, что никому не придет в голову регламентировать любовь и подвести это столь прекрасное, как и ужасное чувство под сухую букву закона. Жизнь потеряет свой смысл, когда любовь будет облечена в рамки здравого смысла. Интересная мысль…. Надо будет как-нибудь записать. А! Ну да. Я ведь уже это сделал. Ну ладно, вернемся в стадо.
Каждый день, каждый день, каждый день… Инвалид — откуда ты знаешь? Невозможно — откуда ты знаешь? Никогда не будет моей женой — откуда ты знаешь? Никогда не полюбит меня — откуда ты знаешь? Выполняя асаны йоги — откуда ты знаешь, что в этом есть смысл, что все не напрасно? Работая в огороде — откуда ты знаешь? Сплю — откуда ты знаешь? Люблю ее, она не любит меня, но сказала же эти слова — откуда ты знаешь? А откуда ты знаешь, что это «откуда ты знаешь?» не говорит о том, что это напрасно? Ведь само выражение ни к чему не обязывает «может быть когда-нибудь» — откуда ты знаешь, а вдруг все же правда? Откуда ты знаешь, что все это лажа, а откуда ты знаешь, что не лажа? Откуда ты знаешь, откуда ты знаешь, откуда ты знаешь? Люблю, люблю, люблю, она не любит меня, не любит, не любит. Каждый день, каждый день, каждый день….
Однако это и многое другое, что мерещилось мне сквозь разгоряченный любовным пламенем угар, в конечном счете, только способствовало накалу страстей в моей душе, замедляющие стержни уже почти полностью покинули свое обычное пристанище в атомном реакторе моей души и страсть покапала из всех щелей, еще немного и взрыв мог бы унести в небеса не только мою крышу, но и просто здравый смысл. А о последствиях данного факта даже думать не хотелось, если честно.
Каждый день, каждый день, каждый день… Инвалид — откуда ты знаешь? Невозможно — откуда ты знаешь? Никогда не будет моей женой — откуда ты знаешь? Никогда не полюбит меня — откуда ты знаешь? Выполняя асаны йоги — откуда ты знаешь, что в этом есть смысл, что все не напрасно? Работая в огороде — откуда ты знаешь? Сплю — откуда ты знаешь? Люблю ее, она не любит меня, но сказала же эти слова — откуда ты знаешь? А откуда ты знаешь, что это «откуда ты знаешь?» не говорит о том, что это напрасно? Ведь само выражение ни к чему не обязывает «может быть когда-нибудь» — откуда ты знаешь, а вдруг все же правда? Откуда ты знаешь, что все это лажа, а откуда ты знаешь, что не лажа? Откуда ты знаешь, откуда ты знаешь, откуда ты знаешь? Люблю, люблю, люблю, она не любит меня, не любит, не любит. Каждый день, каждый день, каждый день….
А в это время, Наталья и Костя, поссорились, разбежались, после этого, просто уже на автопилоте, черпая из неизвестных мне самому запасов душевных сил, я некоторое время помогал ей пережить все это, хотя моя помощь была, как обычно, к сожалению, бывает в таких случаях, почти никакой, так как пережить подобное человек может только внутри себя и своими собственными силами, перегореть, сжечь все свое прошлое и на пепле осколков разбитого сердца заложить основание новой жизни. Поэтому помощь в данном случае может заключаться только в том, чтобы не дать человеку наделать глупостей, чем я по мере сил и занимался приблизительно пол года после разрыва и что в конечном итоге….
Глава пятая.
Се бля ви.
«Тупая боль пробьет висок
И пальцы лягут на курок…»
Что-то из Арии.
«Говорят, что взрослым становишься, когда перестаешь мечтать.
Нет. Не просто мечтать, а когда вместе с мечтами умирает часть тебя самого.
Удивительно, мы спускаем в сортир наши мечты, чтобы чувствовать себя взрослее,
а потом всю оставшуюся жизнь проводим в тщетных попытках выловить их обратно».
Просто мысли.
Каждый день, каждый день, каждый день… Инвалид — откуда ты знаешь? Невозможно — откуда ты знаешь? Никогда не будет моей женой — откуда ты знаешь? Никогда не полюбит меня — откуда ты знаешь? Выполняя асаны йоги — откуда ты знаешь, что в этом есть смысл, что все не напрасно? Работая в огороде — откуда ты знаешь? Сплю — откуда ты знаешь? Люблю ее, она не любит меня, но сказала же эти слова — откуда ты знаешь? А откуда ты знаешь, что это «откуда ты знаешь?» не говорит о том, что это напрасно? Ведь само выражение ни к чему не обязывает «может быть когда-нибудь» — откуда ты знаешь, а вдруг все же правда? Откуда ты знаешь, что все это лажа, а откуда ты знаешь, что не лажа? Откуда ты знаешь, откуда ты знаешь, откуда ты знаешь? Люблю, люблю, люблю, она не любит меня, не любит, не любит. Каждый день, каждый день, каждый день….
Знаете… Странное ощущение де жа вю, что я где-то это уже слышал…. Хм. Да нет. Наверное, показалось. Так о чем это я? А! Кажется, еще в третьей главе я обещал рассказать о своей попытке. Ну что ж. Рассказываю.
Что общего между презервативом и терпением? То и другое иногда лопается и мой надувной шарик неуправляемого ядерного синтеза чувств к январю 2003 года приобрел масштабы хорошо откормленной Годзиллы, которая по улицам ходила и определенно голодная была, благо на российском подножном корме японские монстры кормиться определенно не могут, а с учетом нашей экологии это еще и опасно, так как может выразиться в некотором несварении желудка при усвоении таких полезных для организма ящера примесей, как бензин, пластик, бетон и даже радиоактивные элементы. Я чувствовал, что если не выясню раз и навсегда все вопросы относительно правдивости предсказанного почти два года назад «Откуда ты знаешь», то пошлю здравый смысл по известному всем адресу, дам ему в проводники крышу и устрою Наталье то, что ей с лихвой в свое время хватило от главного героя прошлой главы. И именно в виду опасения данного исхода, я и решил, как советует Фрейд, пусть земля ему будет пухом, встретиться лицом к лицу со своими страхами.
Каждый день, каждый день, каждый день… Инвалид — откуда ты знаешь? Невозможно — откуда ты знаешь? Никогда не будет моей женой — откуда ты знаешь? Никогда не полюбит меня — откуда ты знаешь? Выполняя асаны йоги — откуда ты знаешь, что в этом есть смысл, что все не напрасно? Работая в огороде — откуда ты знаешь? Сплю — откуда ты знаешь? Люблю ее, она не любит меня, но сказала же эти слова — откуда ты знаешь? А откуда ты знаешь, что это «откуда ты знаешь?» не говорит о том, что это напрасно? Ведь само выражение ни к чему не обязывает «может быть когда-нибудь» — откуда ты знаешь, а вдруг все же правда? Откуда ты знаешь, что все это лажа, а откуда ты знаешь, что не лажа? Откуда ты знаешь, откуда ты знаешь, откуда ты знаешь? Люблю, люблю, люблю, она не любит меня, не любит, не любит. Каждый день, каждый день, каждый день….
И так, четырнадцатое января 2003 года. Отец уехал в Магнитогорск с целью модернизации компьютерной техники, что не столь важно для нашего повествования, кроме как с целью определить одну из причин данной ситуации. Отца не было дома. Я, как образцовый сын усиленно весь день страдал от полностью пофигистическго настроения, для чего чтобы несколько скрасить часы ожидания культурно приговорил примерно литр крепкого чая и к приходу Натали был уже определенного не в себе, в ком именно не спрашивайте, могу сказать только одно, этот тип мне не нравился. Кстати о чае. Раз уж я в недалеком прошлом привел свой рецепт кофе, то будет справедливо отдать дань и этому, не менее, а в чем-то даже более нужному, важному, полезному (в разумных количествах) напитку и заодно еще немного подогреть градус заинтересованности читателя (как бы не спалить беднягу).
Каждый день, каждый день, каждый день… Инвалид — откуда ты знаешь? Невозможно — откуда ты знаешь? Никогда не будет моей женой — откуда ты знаешь? Никогда не полюбит меня — откуда ты знаешь? Выполняя асаны йоги — откуда ты знаешь, что в этом есть смысл, что все не напрасно? Работая в огороде — откуда ты знаешь? Сплю — откуда ты знаешь? Люблю ее, она не любит меня, но сказала же эти слова — откуда ты знаешь? А откуда ты знаешь, что это «откуда ты знаешь?» не говорит о том, что это напрасно? Ведь само выражение ни к чему не обязывает «может быть когда-нибудь» — откуда ты знаешь, а вдруг все же правда? Откуда ты знаешь, что все это лажа, а откуда ты знаешь, что не лажа? Откуда ты знаешь, откуда ты знаешь, откуда ты знаешь? Люблю, люблю, люблю, она не любит меня, не любит, не любит. Каждый день, каждый день, каждый день….
И так. Чай. Чай... Как много в этом слове для сердца моего слилось, как много в нем отозвалось, блаженным счастием покоя, о, кто бы знал, что есть такое для сердца страждущего средство все позабыть, как жить, любить. Кто чай способен оценить, тот никогда не будет пить напитков мерзких и противных, все водок, вин аперитивных. Они лишь глушат боль и скуку, и боль врачуют коматозом, а по утру болезни слезы, но чай... Напиток сей способен сразу всего лишь кружечкой и враз, всю подноготную заразу, все излечить, здоровье в вас от чая крепкого прибудет, да и никто вас не осудит, увидев как болезнь души не спиртом вылечите вы. Но все, поэзии довольно, рассказ начну. Чай. Я начал о нем не прозой просто потому, что только высокий слог способен передать то наслаждение, кое вы можете извлечь из этого напитка, полностью впия в себя всю гамму полноту соцветье красок, буйство стиля, ну вот опять стихи поплыли. Но чтобы прелесть оценить, и ничего не навредить, нам нужно чай сей заварить. Да по всем правилам искусства, с спокойным сердцем, смирным чувством, посуду тщательно помыв и чайник тот час вскипятив и кипятком тем сотворенным, не ждите, не заговоренным, заварный чайник сполоснуть и кипяток сей выплеснуть. И взять щепотку одного, всего лишь чая, а потом к нему присыпать другого и все смешать особым слоем залить с верхушкой кипятком, но не наполнить лишь залить, оставив париться минут на пять, затем смешав прекрасно вместе их, долить все полностью до горла и все оставить постоять минут на пять и можете хлебать. Да! Чуть не забыл. В заварный чайник следует добавить чайную ложку сахара, так только чайный лист способен посвятить вас во все свои таинства, которые, будучи извлеченные на свет, могут унести вас в небеса, только не следует пить чай слишком крепкий, если не собираетесь там задерживаться….
Каждый день, каждый день, каждый день… Инвалид — откуда ты знаешь? Невозможно — откуда ты знаешь? Никогда не будет моей женой — откуда ты знаешь? Никогда не полюбит меня — откуда ты знаешь? Выполняя асаны йоги — откуда ты знаешь, что в этом есть смысл, что все не напрасно? Работая в огороде — откуда ты знаешь? Сплю — откуда ты знаешь? Люблю ее, она не любит меня, но сказала же эти слова — откуда ты знаешь? А откуда ты знаешь, что это «откуда ты знаешь?» не говорит о том, что это напрасно? Ведь само выражение ни к чему не обязывает «может быть когда-нибудь» — откуда ты знаешь, а вдруг все же правда? Откуда ты знаешь, что все это лажа, а откуда ты знаешь, что не лажа? Откуда ты знаешь, откуда ты знаешь, откуда ты знаешь? Люблю, люблю, люблю, она не любит меня, не любит, не любит. Каждый день, каждый день, каждый день….
И так, я был уже прилично не в себе, примерно в шесть вечера пришла она, поговорили, сначала тихо мирно и спокойно, обычная трепотня ни о чем, лишь градус теина в душе закипал все сильнее и рвался наружу, ломая преграды на встречном пути, стирая грани между здравым смыслом и чувствами, бушующими в моей душе. Сходили в магазин, где она купила шоколадку, а по дороге обсуждали мою якобы хорошую память, которая на самом деле таковой не является, так как я всего лишь хорошо запоминаю две вещи. Первое: то, что хочу помнить, а второе — то, что не могу забыть, причем второго несравненно больше. Пришли обратно ко мне. И тут, без двадцати минут семь меня словно прорвало. Она сидела на кресле я слева на диване и плотина чувств, наконец, прорвалась занудным «Ты меня любишь»? На что я надеялся, спросите вы? Вспомните то, о чем не раз было сказано. Я любил. Все ясно?
Каждый день, каждый день, каждый день… Инвалид — откуда ты знаешь? Невозможно — откуда ты знаешь? Никогда не будет моей женой — откуда ты знаешь? Никогда не полюбит меня — откуда ты знаешь? Выполняя асаны йоги — откуда ты знаешь, что в этом есть смысл, что все не напрасно? Работая в огороде — откуда ты знаешь? Сплю — откуда ты знаешь? Люблю ее, она не любит меня, но сказала же эти слова — откуда ты знаешь? А откуда ты знаешь, что это «откуда ты знаешь?» не говорит о том, что это напрасно? Ведь само выражение ни к чему не обязывает «может быть когда-нибудь» — откуда ты знаешь, а вдруг все же правда? Откуда ты знаешь, что все это лажа, а откуда ты знаешь, что не лажа? Откуда ты знаешь, откуда ты знаешь, откуда ты знаешь? Люблю, люблю, люблю, она не любит меня, не любит, не любит. Каждый день, каждый день, каждый день….
«По-дружески» услышал я в ответ, что в любое другое время меня бы удовлетворило, но народ за уже полностью разрушенными стенами здравомыслия усиленно скандировал: «Добейся ответа! Хватит страдать! Добейся ответа! Наливай!» Блин! Опять это «Наливай!» как бы от цирроза к концу рассказа не загнуться только от одной мысли…. И так, я продолжал настаивать, она увиливать, но позвольте! Как она могла увиливать, если однажды сама сказала «Откуда ты знаешь?» И вот, оказалось, что я напряжен, что никуда не хожу, что не живу, а существую, а поэтому очевидно, что любить она меня таким не может. А раньше что? Что раньше, я вас спрашиваю, я был другим? Я был другим, когда прямо говорил ей, что у нас ничего не будет, а она в ответ «Откуда ты знаешь»? Я был другим, когда после этого несколько раз повторял ей все снова, что ничего не может быть, а она старой песней по нервам ласкала заржавленной сталью «Откуда ты знаешь?», «будешь ли ты ждать меня пять лет, если я через это время приду и скажу, что ты мне нужен?», «будешь ли ты моим вторым мужем?» неужели тогда я был другим и поэтому она так говорила, а когда припер к стенке, оказалось, что только теперь она соизволила заметить, что я просто такой, какой есть. И даже первого мая, когда я ей сказал, цитирую, что ее, «хоть и очень сложно, все же возможно полюбить, а меня нет», она опять же сказала, словно просто из желания противоречить «Откуда ты знаешь?». Я знал и говорил ей правду, она давала мне надежду, убеждая в обратном, но в итоге…. Я к сожалению оказался прав. Она меня никогда не полюбит не потому, что я не могу быть другим (я ведь стал другим в то лето, когда полностью поменял свою жизнь и почти вылечил себя, начал новую жизнь), нет, она меня никогда не полюбит потому, что это просто я.
Удивительная вещь инвалидность. Она помеха во многом, но в чувстве любви это прекрасный индикатор, который позволяет сделать выводы любят тебя по-настоящему или нет. Если бы она меня полюбила, я стал бы другим (уже проверено), но, не полюбив меня инвалидом, этим она показала, что не полюбит меня никогда, каким бы я ни был. Ибо инвалидность может показать настоящую истинность чувств. Если любят инвалидом — полюбят и здоровым, именно за то, что ты такой, какой есть, а не за то, что ты можешь дать в виде машины, квартиры, дачи у моря и моря удачи. Предупреждаю сразу всех тех, кто сейчас устремился попадать под машины, падать из окна, биться головой о стену с целью стряхнуть остатки мозгов и получить инвалидность, не стоит! Можно и по-другому понять любят вас или нет, просто это мой способ и все. Она все сказала и мне ничего не оставалось добавить, как «Может нам не стоит больше общаться?», словно вердиктом «Виновен», прозвучали для меня эти слова, когда ржавым ножом я обрезал все то, что когда-то хранилось в душе, вырезав кусок самого себя, чтобы забыть все, без анестезии, вживую, мне было погано….. Наверное, так всегда бывает, когда спускаешь в сортир свою душу, свои надежды, чаяния, чувства, просто смываешь в толчок, безучастно наблюдая, как кружатся и пенятся брызги водоворота, уносящего с собой все то, что собственно, и есть Ты….
Впрочем, если вдуматься в суть проблемы, то по здравому размышлению возникает интересная мысль о том, что я не только и не столько добивался того, чтобы быть с ней до конца своих дней в качестве бесплатного (для нее, а мне пришлось бы отдавать всю зарплату!) приложения, под названием — муж, сколько пытался не дать ей быть со мной, так как, повторю то, что было ранее упомянуто вскользь. Я ей не пара и суть моей любви заключалась в вечном споре сердца и разума. И что это получается? Когда она сказала «нет», проиграла лишь та сторона моего Я, что была ЗА, т.е. сердце, а та, что была ПРОТИВ наших дальнейших отношений, он же Здравый смысл — выиграл! Я выиграл, проиграв и, проиграв, выиграл. Все — пора кончать читать Фрейда, иначе свихнусь со всем этим психоанализом….
А дальше был ад. Каждый день, каждый день, каждый день… Инвалид — откуда ты знаешь? Невозможно — откуда ты знаешь? Никогда не будет моей женой — откуда ты знаешь? Никогда не полюбит меня — откуда ты знаешь? Выполняя асаны йоги — откуда ты знаешь, что в этом есть смысл, что все не напрасно? Работая в огороде — откуда ты знаешь? Сплю — откуда ты знаешь? Люблю ее, она не любит меня, но сказала же эти слова — откуда ты знаешь? А откуда ты знаешь, что это «откуда ты знаешь?» не говорит о том, что это напрасно? Ведь само выражение ни к чему не обязывает «может быть когда-нибудь» — откуда ты знаешь, а вдруг все же правда? Откуда ты знаешь, что все это лажа, а откуда ты знаешь, что не лажа? Откуда ты знаешь, откуда ты знаешь, откуда ты знаешь? Люблю, люблю, люблю, она не любит меня, не любит, не любит. Каждый день, каждый день, каждый день…. Или что-то вроде...
Глава шестая.
Ад.
«…Он ни во что уже не верит,
Себя лишь хочет обмануть.
А сам к моей блаженной двери,
Отыскивает вяло путь.
С него довольно славить бога,
Уж он не голос, только стон.
Я отворю, пускай немного,
Еще помучается он…»
Блок. «Говорит Смерть».
Вы боитесь попасть в ад? Боитесь? А хотите избавиться от этого страха, как избавился от него я? Предупреждаю сразу. После этого вы ничего не будете бояться вообще. Нечем будет. Так вы готовы узнать, как перестать бояться ада? Ладно. Я предупреждал. Записывайте.
«Полюбите больше жизни, только обязательно без взаимности. Пусть объект вашей любви дает вам время от времени надежду, что между вами «когда-нибудь может быть будет что-нибудь», а время от времени утверждает, что ничего не будет, потеряйтесь на несколько лет в раздумьях над тем «что, черт возьми, все это означает?», а потом приприте к стенке того, кого любите, и задайте вопрос, а любит ли он/она вас, а когда узнаете ответ «нет» — сойдите с ума в бессильной попытке примирить себя с окружающим миром, дабы избавиться от боли, гнетущей вас ежедневно, ежечасно, ежеминутно, ежесекундно и вы подойдете к вратам ада, где неоновая вывеска громогласно возвестит: «Оставь надежду всяк сюда вползающий, время работы с 8-и до 19-ти, перерыв на обед, с 14-ти до 15-ти, личностям с разбитым сердцем — скидки и право на сковородку с тефлоновым покрытием». И между вами и адом останется единственная черта, перешагнув которую, вы в полной мере осознаете, что такое ад на земле и вместе с тем, узнав, перестанете бояться. Потому что, чтобы перестать бояться ада, перестать переживать гнетущую вас постоянную боль, перестать любить (да-да… любить вы не перестаете не смотря ни на что, даже когда вы, кажется ничего не чувствуете и кажется, что вы пережили боль, загляните внутрь себя и честно ответьте «А это так?», это чувство может умереть, но не покинуть вас, увы, любовь не исчезает, она только умирает и потом всю жизнь приходится таскать за собой ее холодный труп, не имея возможности скинуть с себя эту тяжелую, холодную ношу), чтобы перестать чувствовать, нужно просто…. Убить чувствительность в себе, убить самого себя не в физическом плане, а в своем разуме, выжечь дотла свою душу, чтобы перестать любить, надеяться и верить, перестать надеяться. И в пустоте, которая возникнет после этого, в том холодном айсберге, в который превратиться ваша душа и на который напорется с размаха «Титаник» вашего былого чувства, потонув навсегда, предавшись забвению вечности, вы увидите то, к чему стремились. Свой личный, персональный…. Ад. Ад, состоящий не из боли, гнева, тоски, ярости, сожалений, надежд. Это хоть какие-то, пусть не всегда приятные, но чувства, испытывая которые человек может считаться человеком. Это Ад пустоты, ад в котором нет ничего, кроме ничего. Но это ничто не полное отсутствие чего-либо, это ощущение отсутствия ощущения. Не ясно, как это может быть? Испытайте на себе и поймете. Все остальные объяснения останутся для вас просто словами и такое понятие как вакуум души будет для вас лишь пустым, хоть и интересным, интригующим, а возможно и притягивающим, но в то же время просто набором букв. Я не боюсь ада. Уже почти два года я там.
P.S. Здесь жарковато».
И так, о чем это я? Вам не ясно значение термина «пустота»? Попробую немного объяснить, что это такое и с чем его идять. И, чтобы не вдаваться в высокие сентенции квази-мульти-экстра-экзи-онан и прочих –измов, попробую объяснить это на таком примере. Возьмите банку пива. Полную. Запакованную, это важно. Полная банка это вы до «пустоты». Выпейте пиво. Теперь банка пуста и это вы, после того как вам окончательно сказали «нет» и хотя банка, казалось бы пуста, это только кажется. Подумайте, что есть еще в той банке, что вы держите в руках? Ничего? Но позвольте! А воздух? Смесь азота с кислородом, газ которым мы дышим. Именно он наполняет сейчас банку, после того как ее содержимое перекочевало в ваш желудок и не дает нам основания утверждать, что банка действительно пуста. Усложним эксперимент. Выкачаем воздух из банки и там воцарится вакуум! Вот сейчас, казалось бы, ничего более не мешает нам с полной уверенностью утверждать, что в банке больше ничего нет. Но! И это очень большое, НО! В банке есть вакуум. Вакуум, это и есть то ничто о чем я говорю или около того, но оно есть и его нет, ничего нет и есть вакуум. И кроме того при выкачивании воздуха из-за перепада давления банка сжалась и ЭТО! Это дает нам окончательное представление о пустоте в нас самих, как пустоте душевного вакуума, который определяется пустотой, но все же имеет место быть и вследствие перепада внешнего и внутреннего давления эта пустота гнетет нас постоянной тенденцией к сжатию стенок нашей души до плотного комочка, но только тенденцией, тягой, болью сжатия, но не сжатием как таковым, только преддверием, предчувствием грядущего, того что вот-вот должно произойти, но никак не может случиться, стремлением сжаться и как следствием заполнить эту пустоту хоть чем-нибудь. Сначала на ум приходит алкоголь, но это только временная мера. Когда выжигается душа, алкоголь не способен создать полноценной заполненности нашего существования, он лишь способен немного смыть обгорелые ошметки того, что до этого было Вами. Просто помыть грязный стакан, дабы он заблистал чистотой, но оставался таким же пустым. Именно это постоянное сжатие стенок, невозможное сжаться окончательно и как следствие стремление чем-то заполнить то, что было душой, я и называю персональным Адом на земле, называю ПУСТОТОЙ.
Позвольте представить!
ВХОД МОЙ АД:
«Каждый день, каждый день, каждый день… Инвалид — откуда ты знаешь? Невозможно — откуда ты знаешь? Никогда не будет моей женой — откуда ты знаешь? Никогда не полюбит меня — откуда ты знаешь? Выполняя асаны йоги — откуда ты знаешь, что в этом есть смысл, что все не напрасно? Работая в огороде — откуда ты знаешь? Сплю — откуда ты знаешь? Люблю ее, она не любит меня, но сказала же эти слова — откуда ты знаешь? А откуда ты знаешь, что это «откуда ты знаешь?» не говорит о том, что это напрасно? Ведь само выражение ни к чему не обязывает «может быть когда-нибудь» — откуда ты знаешь, а вдруг все же правда? Откуда ты знаешь, что все это лажа, а откуда ты знаешь, что не лажа? Откуда ты знаешь, откуда ты знаешь, откуда ты знаешь? Люблю, люблю, люблю, она не любит меня, не любит, не любит. Каждый день, каждый день, каждый день….»
ВОШЛИ?
А ТЕПЕРЬ И САМ АД:
ПУСТОТА
ПУСТОТА, ПУСТОТА,
ПУСТОТА, ПУСТОТА,
ПУСТОТА, ПУСТОТА,
ПУСТОТА, ПУСТОТА,ПУСТОТА, ПУСТОТА,
ПУСТОТА, ПУСТОТА,ПУСТОТА, ПУСТОТА
ПУСТОТА, ПУСТОТА,ПУСТОТА, ПУСТОТА, ПУСТОТА
ПУСТОТА, ПУСТОТА,ПУСТОТА, ПУСТОТА, ПУСТОТА
ПУСТОТА,ПУСТОТА,ПУСТОТА, ПУСТОТА,
ПУСТОТА, ПУСТОТА,ПУСТОТА, ПУСТОТА,
ПУСТОТА, ПУСТОТА,
ПУСТОТА, ПУСТОТА,
ПУСТОТА, ПУСТОТА,
ПУСТОТА, ПУСТОТА,
ПУСТОТА, ПУСТОТА,
ПУСТОТА, ПУСТОТА,
ПУСТОТА, ПУСТОТА,
ПУСТОТА, ПУСТОТА,
ПУСТОТА, ПУСТОТА,
ПУСТОТА, ПУСТОТА,
ПУСТОТА, ПУСТОТА,
ПУСТОТА, ПУСТОТА,
ПУСТОТА
И ЭТОТ КРЕСТ ВАМ НЕСТИ ВСЮ ОСТАВШУЮСЯ ЖИЗНЬ,
ИБО СЖЕГШИЙ СЕБЯ ОДНАЖДЫ, НЕ ВОЗРОДИТСЯ
БОЛЬШЕ НИКОГДА….
FINITA, БЛИН!
Правда, довольно оптимистично?
Мда. Даже удивительно, как события половины года, а именно столько мне понадобилось, чтобы пройти тогда все круги ада после ее «нет» и в конце пути придти к мысли, что единственное средство, способное мне помочь состоит в самосожжении души, можно описать всего на двух страницах. Причем в столь оптимистическом ракурсе. Что здесь оптимистичного, спросите вы? А я разве не рассказывал? Ну ладно. Расскажу.
Еще только в начале моего самосожжения, когда костер был уже подготовлен, дрова сложены, политы бензином и горящая спичка почти поднесена к костру... появилась…..
Глава седьмая.
И строили они мосты!
И обломались….
Когда обжигаешься кипятком,
начинаешь дуть на простую воду.
Народная мудрость.
И так, июнь две тысяча третьего года от рождества богова сына, пустота еще не пришла, но уже на подходе в засаде сидит с зажженным факелом и оценивающе глядит на сложенный костер, призванный сжечь мою душу, привязанную к столбу и орущую «Налива….», блин, и….
Чувственные губы, огромные чуть томные глаза, очаровательные ушки, гладкая шея, прекрасная, рождающая греховные мысли, зовущая грудь, крутые бедра и удивительно красивые ноги, все в ней говорило: «Я создана для любви, я хочу быть желанной, люби меня, я вся твоя….» Странно, ощущение де жа вю в последнее время стало как-то сильнее. И это я тоже где-то слышал….
Короче судьба в третий раз в моей жизни пожелала наступить мне на больную мозоль и исполнить на ней чечетку. Аня…. Аня…. Аня…. Последняя попытка новой жизни, последняя мелодия почти убитой души, последняя страница в книге любви, последняя серьезная ошибка моих дней. Слишком много «последнего» и вместе с тем с ней многое было в первые, слишком многое из того, о чем я мечтал, писал, грезил наяву и во сне, все сбылось именно с ней.
Лирическое отступление.
Это было недавно. Это было давно. Словно, еще вчера я обнимал тебя, как во сне проводил рукой по шелковистым, таким нежным, приятным волосам, борясь с желанием зарыться в них рукой и вновь и вновь испытывать ту гамму ощущений, что когда-то бросала меня в океан волшебных ощущений и эмоций, а когда мои губы соприкасались с твоими губами…. Это было так недавно, что вкус их еще не сошел с моих губ, а бархатно-влажные лепестки волнительно-нежно слегка охватывают мои губы, посасывая, скользя, волнуя, целуя…. И все же, как давно это было. Так давно, что сейчас, когда ты на расстоянии вытянутой руки, такая близкая, родная, такая теплая, живая, такая не моя. Я не могу поверить, что губы, руки, сердце, все хранит память о наших прогулках, иногда до утра, об объятиях, поцелуях, просто тишине, когда твоя голова лежала на моих коленях и весь мир казалось, сосредотачивался в этом одном моменте, что ничего больше не волновало, все тревоги и заботы казались такими мелочными, такими ничтожными, не стоящими нашего внимания, когда холодная, просто ледяная вселенская пустота заполнялась твоим добрым теплом, просто от того, что я был не один, от того, что ты была рядом, рядом…. И я не могу поверить, что все это было, так далека ты сейчас, как может быть далек лишь человек, сидящий на расстоянии вытянутой руки, в близком облике которого память находит моменты прежней радости, которым больше никогда не повториться. Когда сердца, бившиеся в унисон когда-то, сейчас, когда физически ты рядом, твое сердце уже не со мной, оно далеко, оно в другой вселенной и не найдет больше пути к сердцу моему. Ты приходишь, играешь на компьютере, шутишь, смеешься, радуешься, печалишься, грустишь, а я… Я, чувствуя себя вором, делая вид, что рисую бессмысленные узоры в тетради, воровато, украдкой ловлю мгновения, когда твой взор устремлен в монитор, ты упрямо поджимаешь губы, если что-то не выходит, стискиваешь зубы, материшься, удивительно, что даже это я нахожу приятно-сладким для души…. Твоя миниатюрная ручка сжимает мышку, а помнишь… когда обе твои ладошки, такие маленькие, беззащитные, нежные были укрыты от холода моими руками, как ты называла себя Золушкой, словно оправдывая их такую миниатюрность. И все, что я могу себе позволить лишь шутливую щекотку когда ты потягиваешься и, получая за это сполна, в виде оптовых поставок ударов ладошкой по моему плечу любимая. В конце концов благодаря моему домашнему образу жизни, слой пыли на мне обычно прямо пропорционален времени проведенному за компьютером и должен же кто-то хотя бы изредка выбивать ее из меня как из старого ковра, который повесили на стену только ради красоты, узоры на котором давно приелись до такой степени, что смотря на стену уже не восхищаешься ими, а принимаешь как должное, как то, что уже давно с тобой, словно на этой стене всегда висел этот ковер, и эти узоры всегда покрывали его. Мои признания в любви, ты их не замечаешь. Из-за своего количества они приелись как эти узоры на ковре и вместе с тем, ты даже не догадываешься насколько они искренни. Ты можешь понять их искренность в таком простом примере, что сила искренности моих признаний равна степени их бесполезности и бессмысленности. Как бесплодна пустыня, так и бесплодны попытки заселить ее, оросить, посеять семена новой жизни, но все бессмысленно, если почва должным образом не подготовлена, такие посевы не дадут всходов, как и мои признания в любви бессмысленны, но молчать, когда сердце вопит о своем чувстве, прости, я не могу. Эта четырех камерная скотина просто не в силах заткнуться, заставляя другую скотину, т.е. своего хозяина выплескивать в мир эти слова, чтобы, переполнив сердце они не взорвали его на мелкие кусочки, кусочки гораздо более мелкие, чем те из которых, ты, любимая в свое время собрала мое разбитое сердце, сердце, которое в свое время не просто разбили, а еще нашинковали, пропустили через мясорубку, проехались асфальтоукладчиком и взорвали. А ты…. Даже не понимая того, что сделала, ты смогла собрать из этого фарша его вновь, собрать из атомов того, что было сердцем все волокна, все желудочки, предсердия, миокард, вены, артерии подсоединила и единым чуть слышным волнительным жестом, легким касанием, слабым ветерком, нежной добротой заставила его биться и не просто биться, а вновь… полюбить. А я….
Я был безмерно болен прошлым и как последний эгоист лечился за твой счет. Обжегшись кипятком однажды, продолжал бояться, дуть на воду, думать о тебе сквозь искажающую все и вся призму былого, что было, мягко говоря, не верно. И сам разрушил мосты любви, строить которые больше не было сил….
Конец лирического отступления.
«Чего же можно ожидать от человека?.. Да осыпьте его всеми земными благами, утопите в счастье совсем с головой, так, чтобы только пузырьки вскакивали на поверхности счастья, как на воде; дайте ему такое экономическое довольство, чтоб ему совсем уж ничего больше не оставалось делать, кроме как спать, кушать пряники и хлопотать о непрекращении всемирной истории, так он вам и тут,- человек-то, и тут,- из одной неблагодарности, из одного пасквиля мерзость сделает. Рискнет даже пряниками и нарочно пожелает самого пагубного вздора, самой неэкономической бессмыслицы, единственно для того, чтобы ко всему этому положительному благоразумию примешать свой пагубный фантастический элемент. Именно свои фантастические мечты, свою пошлейшую глупость пожелает удержать за собой...» Так сказал в свое время Достоевский FM. Что еще можно добавить к этому? То, что я тоже человек и как всякий человек просто не умею…. быть счастливым. Не смог и тогда.
И теперь мы, в конце нашего путешествия в мое темное прошлое, оказываемся перед главной темой нашего рассказа. Умейте строить мосты вашей любви, не отворачивайтесь от любви, когда она приходит к вам, не держите запертыми двери, когда в них стучится Она, не будьте идиотами, не будьте мной.
А я…. Я просто я. Сумма прошлой тьмы, однообразного настоящего и полного отсутствия будущего. Почему? Потому что… «ИБО СЖЕГШИЙ СЕБЯ ОДНАЖДЫ, НЕ ВОЗРОДИТСЯ БОЛЬШЕ НИКОГДА….» Евангелие от меня, стих первый и последний. Я сжег себя и мне нечем больше любить. Да это и не плохо. «Блаженна старость, ибо она свободна от полового влечения», как говорил Шопенгауэр. Я не стар пока снаружи и это радует, но ничего не меняет, я пуст. Когда не замечаешь любви, когда свободен от ее чар, когда не тратишь полезное время на бесполезные раздумья, мечты и поступки освобождается чертова уйма времени на дела более полезные. У меня, например, на то, чтобы написать то, что вы сейчас читаете. И многое другое. Проверьте! Я больше не способен любить и это действительно радует.
Единственное, что иногда омрачает мое светлое «существование», «прозябание», как говорила не раз Натали, это мелькающая изредка на грани сознания, быстрой искрой на небосводе разума, очень краткая мысль…..
Откуда ты знаешь?