* * *
Она вчера видела их. Проезжала по улице на своей машине и увидела, как они выходят из ворот школы. Елизавета Константиновна, может, и не обратила бы внимания на эту троицу, но «лежачий полицейский» вынудил впереди едущую машину замедлить ход. Елизавета Константиновна сделала то же самое и невольно посмотрела налево. Они тоже могли бы ее увидеть, но сын был настолько увлечен беседой с молодой женщиной, что ему просто не было дела до проезжавших мимо машин. Мальчик с синим ранцем за плечами волчком крутился вокруг взрослых.
Елизавета Константиновна вымыла последнюю тарелку и подняла глаза на сушилку для посуды. Странно – тарелку, что она держала в руках, приткнуть было совершенно некуда. Обычный порядок оказался нарушен просто колоссально. Такого конфуза за собой maman давненько не замечала. Постояла, разглядывая посудную неразбериху, а потом начала переставлять тарелки как полагается. Глубокие из сервиза - к глубоким, тарелочки поменьше из того же сервиза шли за ними следом, а уж только потом на сушилку были поставлены неглубокая тарелка с голубой каемкой и другая, с желтой полоской. Пара блюдцев завершали процессию.
Водрузив последнее блюдце, Елизавета Константиновна полюбовалась на педантично выставленную посуду и удовлетворенно отметила, что на сушилке появилось свободное место. Вот теперь порядок.
Слушавший из комнаты грохот переставляемой посуды, Дмитрий насторожился. Покосился в сторону кухни. Maman не звала на помощь – это уже хорошо. Но что подвигло ее на такое жестокое обращение с тарелками?
Елизавета Константиновна вытерла руки полотенцем и задумалась. Что-то происходит с ее сыном. Несколько дней назад он приходил к ней чернее тучи. Сегодня же – совсем другой человек. И дело здесь, скорее всего, не в его работе и даже не в девушке Лиле, с которой он все-таки стал встречаться. Елизавета Константиновна видела КАК он смотрел на ту незнакомку… Скорее всего это мать того мальчика, тезки ее сына. К тому же и шли они из школы…
Что их связывает? Помнится, на ее вопрос – неужели у него ничего нет с матерью Димки? – сын ответил категоричным и вполне искренним «нет». А вот теперь maman начинала в этом сомневаться. Что же он тогда делал в школе да еще и в компании этой пары? Тем более странно, что сам Дмитрий ни словом единым не обмолвился матери о них…
- Ты ничего не хочешь мне сказать? – Спросила Елизавета Константиновна позже, стоя в коридоре и наблюдая, как сын одевается.
- Про что?
Спокойный взгляд больших глаз. Или он действительно не догадывается, или становится великолепным актером.
- Ну, например, как дела у того мальчика, у Димки?
Рука с шарфом замерла на мгновение в воздухе.
Дмитрий развернулся к матери, но, наткнувшись на ее пытливый взгляд, помедлил с ответом.
- Нормально. Нормально у него дела. А что это ты вдруг про него вспомнила?
Елизавету Константиновну поразила сухость в голосе сына.
- Передавай ему от меня привет. Если это, конечно, уместно.
- Передам. – Жуков отвел глаза. И тут же вскинулся: - Ну что ты так смотришь, мам! Что? Что не так?!
Maman тяжело вздохнула.
- Да все так. Наверное, все так. Дай Бог, чтобы ты сам во всем разобрался, сын.
- А не в чем разбираться, мам. – Дмитрий рванул вверх замок змейки, наклонился к материной щеке для поцелуя. – Все нормально. У меня все нормально.
Он не сказал матери, что сегодня до обеда они с Санькой вставляли в Димкиной школе стекло. Друг, услышав его странную просьбу, был не то что удивлен – Сашка был просто ошарашен. Пришлось рассказать всю историю с самого начала. Единственное, что хотел упустить Жуков, так это рассказ о Димкиной матери. Она-то здесь была совсем ни при чем. Но Сашку, наоборот, заинтересовало именно это. Он принялся задавать Дмитрию кучу вопросов, пытаясь узнать, хорошенькая ли у мальчишки мама, одинокая ли? В другой ситуации Жуков резко обрубил бы поток вопросов, но в данный момент он целиком и полностью зависел от рукодельного Саньки. Недовольно сопя, Дмитрий нехотя давал другу скудные ответы. Наконец, видимо составив в голове какую-то картину, Сашка замолчал. И как ни странно, но никаких выводов, типа «Ну, все, ты попал!» или «Это же судьба, Диман! Теперь можно и жениться!» он не сделал. Прокрутил в голове полученную информацию и… просто, удовлетворенно кивнув, замолчал.
А maman, закрыв за сыном дверь, тяжело вздохнула.
Дмитрий все больше становился похожим на своего отца. Те же глаза, такие же густые темные волосы. Даже многие жесты отца с годами он стал повторять точь-в-точь. Хотя сам Дмитрий этих жестов и не помнил. Сергей Александрович буквально за полгода сгорел от тяжелой болезни. Сыну тогда исполнилось всего восемь лет. Примерно столько же лет и этому мальчику, с которым у него какая-то странная дружба. И мама этого паренька… Хоть Димка клянется и божится, что у него все нормально, что у него ничего нет с этой женщиной, но…
Елизавета Константиновна была мудрой дамой. Немало прожитых лет этому весьма способствовали. Но больше всего сама жизнь научила ее этой мудрости.
Она видела их вместе. И с уверенностью могла сказать, что ее сын в тот момент был счастлив.
* * *
А перед самым Новым Годом Жуков поссорился с Лилей. Она предложила ему съездить с компанией ее друзей в Финляндию покататься на лыжах. И тут Дмитрий впервые за все время уперся. В его планы не входило ничегонеделание в течение всех новогодних каникул. На работе предстояли серьезные переговоры, к тому же надо было доделать пару начатых еще в ноябре проектов.
Лиля надула губы. Тоже в первый раз. И не принимала никаких его аргументов. В принципе, Дмитрий не настаивал на том, чтобы она не ездила. Он просто сам поехать не мог. Это были разные вещи. В конце концов он даже предложил ей оплатить эту поездку. Но Лиля, как ни странно, обиделась. И уехала, даже не позвонив ему на прощанье.
Сам Жуков в довершение подцепил какую-то инфекцию и свалился с высоченной температурой аж тридцатого декабря. Новый год он встретил в постели, обложенный лекарствами и носовыми платками. Приехавшую на подмогу maman он выставил из квартиры сразу же, едва она переступила порог. Она только и успела поздороваться с ним и поставить увесистый пакет на пол(«Дим, там лекарства и продукты!»). Не хватало еще и ее заразить! Один-то он как-нибудь выкарабкается, организм молодой, крепкий.
В новогоднюю ночь, приняв поздравления от всех, кто желал его поздравить, и, поздравив тех, кого сам счел нужным, около девяти вечера Дмитрий задремал.
Сон его, по случаю болезни, был тяжел и как-то прерывист. В какой-то момент Жукову почудился звонок в дверь. С трудом вынырнув из дремы, он не стал вставать, справедливо рассудив, что ему этот звонок мог и привидеться. Если за дверью действительно кто-то есть, то нажмет на звонок еще раз. Второго звонка не последовало, и Дмитрий снова уснул.
Песенка Львенка звучала в его мозгу весьма настойчиво. И от этой доброй мелодии, от мягкого голоса наивного Львенка, ему вдруг стало легко и хорошо. Почти как в детстве. Когда ему случалось из-за болезни попадать в постель, мама приносила ему всякие вкусности и даже фрукты в любое время года (где только и брала их в те-то времена!). А Димка валялся без дела, от него не требовалось в течение нескольких дней (до улучшения) корпения над учебниками. Спал, читал интересные книжки и с нетерпением ждал, когда поправится, потому что в детстве бестолковое лежание в кровати для нормального ребенка было сущим наказанием. Это теперь вынужденное безделье хоть и выбивает из колеи, но все же дает возможность отдохнуть от всех дел сразу. Когда бы еще он валялся в кровати несколько дней подряд?
Песенка закончилась. И заиграла снова. Только тогда Дмитрий понял, что она ему не снится.
- Алло! – просипел Жуков в трубку.
- А дядю Диму можно? – раздался настороженный голос «воробышка». Оба-на! Вот уж кого не ожидал услышать! Ребенок вспомнил про него, а он-то дурак, не догадался первым ему позвонить!
- Дим, это я!
- Ой, а я не узнал!
- Я просто болею, потому и голос такой.
Димкин голос приобрел прежнюю интонацию. Мальчишка с радостью поздравил Жукова с праздником, причем не только своими словами, а зачитав небольшое стихотворение. Дмитрий даже растрогался от такого внимания. Никто и никогда не читал ему стихов, даже самых маленьких. Он не успел поблагодарить Димку, как тот, уже справившись с торжественной частью, завалил Жукова вопросами о состоянии здоровья, какой болезнью он болеет и как вообще у него дела.
Дмитрий, улыбаясь, как чеширский кот, невидимому собеседнику, принялся отвечать на заданные вопросы. Наконец Димкино любопытство было удовлетворено. Теперь уже Жуков принялся расспрашивать его обо всем: об оценках за четверть, о житье-бытье.
Он задавал мальчику вопросы, а сам невольно искал возможность незаметно узнать, как у них там обстоят дела с неожиданно объявившимся папашей. Нет, конечно, Дмитрий не имел ничего против того мужика. Ну, не сложилось у них с Катей с первого раза, бывает. Вообще в этой жизни всякое бывает. Но вернулся же он. Пусть и спустя какое-то время, но явился. Может и сложится теперь что-нибудь у них… Хотя именно вот это – «сложится» больше всего и интересовало теперь Жукова. Уже сложилось или может быть еще только начинает складываться, в процессе, так сказать… А что – как не крути, а у них на двоих с Катей есть один единственный, но зато самый весомый аргумент – общий сын.
Сомнения Дмитрия развеял сам «весомый аргумент». Сначала он поделился радостной новостью – мама подарила ему на праздник роликовые коньки. Нет, не сама она, конечно, додумалась до такого подарка. Просто ему, Димке, очень-очень хотелось такие ролики. У Артемки Караваева есть и у Даши Топилиной… А у него нет. А кататься очень хочется. Он даже пробовал один раз – Тема свои давал. И даже не упал ни разу! Еще бы чуть-чуть и он вообще научился бы хорошо кататься! Жалко, что Артема тогда домой позвали… А больше он не выходил во двор с роликами… В общем мама перед праздником спросила у Димки, что он хочет получить в подарок на Новый год. Буквально накануне Димка уже написал письмо Деду Морозу, и после всех наилучших пожеланий доброму волшебнику, попросил его о роликах. Но что-то в последнее время Димку терзали смутные сомнения насчет Деда Мороза. Есть ли он на самом деле? Хотя до этого все, что он у него просил, неизменно получал. А вот мальчишки в классе говорят, что все это фигня. А подарки нам дарят папы и мамы. В общем, обуреваемый сомнениями, Димка на всякий случай продублировал свою просьбу и маме. Кто их знает, может и подарит кто-нибудь Димке ролики…
А сегодня мама взяла сына в магазин, и он сам выбрал такие, какие хотел! У мальчишки от счастья до сих пор звенел голос.
- Дядя Дима! Представляешь! У меня! Теперь! Тоже! Ролики! Есть!
- Классно! – поддержал ребенка Жуков и пожалел, что не приготовил ему никакого подарка. Была, правда, такая задумка, но он остудил свой пыл веским аргументом, что ему совершенно не следует лезть в их жизнь. Но раз уж Димка все-таки «проявился», то…
- А у меня для тебя тоже кое-что есть. – Дмитрий сразу же подумал об игрушечном джипе. - Только я пока тебе это не отдам. Мне нужно поправиться, а то я тебя могу заразить. Я, когда выздоровею, позвоню тебе, и мы встретимся. Если, конечно, можно.
- Ух ты! А я тебе тоже подарю… подарю… А я не скажу, чего я тебе подарю! – засмеялся счастливый ребенок. – А то тебе неинтересно будет! А когда ты поправишься?
- Ну-у… несколько деньков придется потерпеть. А то, не дай Бог, и к тебе привяжется этот вирус-папирус.
- Кто? Какой еще папирус? А что это такое?! – Изумился Димка.
Пришлось объяснять и про вирус и про папирус. И про то, почему он сложил эти слова вместе… Такой уж он был, этот Димка. Любопытный воробышек…
Потом мальчик поведал Жукову, что Дед Мороз, видимо, не успел получить его письма. Но с подарком не подвел – прислал классный набор «Лего». «А с отцом-то что? Как там оно у вас?» - вертелось на языке, но он не смел спросить. Димка, словно подслушав его мысли, как-то немного небрежно вдруг сказал, что папа сам не приезжал, но прислал маме денег и разрешил купить то, что Димка сам выберет. А что ему выбирать? Ролики у него теперь есть. Конструктор тоже. Димка подумал и предложил маме купить большой торт.
Ну да, конечно. Какие еще пожелания могут быть у пацана? Ролики, «Лего» и большой торт. Жуков даже усмехнулся. Олеська, вот, например, пожелала получить от него в подарок новую сумку. Когда Дмитрий озадаченно поднял брови, девчонка снисходительно хмыкнула и изобразила пальцами жест, который во всем цивилизованном мире означает деньги. «Понял» - кивнул он. Деньги так деньги, так даже легче. Когда дядюшка достал из кошелька тысячную купюру, юная леди так же молча покачала головой и выставила ему под нос два пальца рогаткой. Жуков посмотрел на эти пальцы. Подумал. Жадиной он никогда не был, на день рождения Олеся получала от него весьма существенные подарки. Но это же всего лишь Новый Год! Раньше, помнится, он сам, да и ее мать довольствовались сладостями. А теперь… Не желая прослыть брюзгой и жмотом, Дмитрий решил не обсуждать с Галкой этот вопрос, а просто протянул девочке вторую купюру. Вот так мы детей сами и портим.
Самое главное, что Дмитрий выяснил из этого разговора – они не уехали с ним. Или пока не уехали. А, может быть, он к ним не перебрался. Хотя… Прошло ведь уже почти три месяца с того дня, когда этот человек появился. Нормальный срок для того, чтобы выяснить все между собой и определиться. Значит либо его что-то держит, либо что-то держит Катю. Выяснять подробности Жуков не стал, он просто не имел на это права.
Но тут трубку неожиданно взяла сама Катя.
- Здравствуйте, Дима.
Как странно было слышать ее голос…
- Здравствуйте, Катя.
- Вы больны? Не нужно ничем помочь?
- Нет, спасибо, - улыбнулся трубке Жуков. – Я мать уже выставил за дверь, она тоже пыталась заделаться волонтером. Не хватало потом еще кому-то из-за меня заболеть.
- Ну, тогда с наступающим! Поправляйтесь быстрее.
- Спасибо. И вас с праздником!
- Спасибо.
Несколько общих фраз. О природе, о погоде, то, сё… Ни слова о Димкином отце, ни слова о планах на будущее. ЭТО ЕГО НЕ КАСАЕТСЯ.
… И вот уже в трубке раздаются гудки отбоя…
Дмитрий откинулся на спину, закрыл глаза. Странное какое-то чувство… Что именно он чувствовал сейчас Жуков и сам не мог точно сказать. Радость. Спокойствие. Умиротворение. И всего-то лишь поговорив с маленьким человечком по имени Димка Кораблев. Или не только от этого?
Утро предпоследнего дня новогодних каникул началось более чем мрачно – в одной из теплых стран, так любимых нашими туристами, упал самолет. Люди уже возвращались домой с отдыха…
Дмитрий, услышав новость, почувствовал, как тревожно сжалось сердце. Конечно, они нехорошо расстались с Лилей, даже ни разу не созвонились, он лишь послал ей коротенькую «эсэмэску» с поздравлением, а она ответила дежурным «Спасибо, тебя так же». Он даже не знал, когда она должна вернуться. И потому, наплевав на все роуминги, он тут же позвонил девушке.
Несколько долгих секунд в трубке звучали гудки вызова. Наконец послышалось удивленное:
- Алло?
- Привет. – Жуков не сдержал облегченного выдоха.
- Привет.
- Как дела?
- Нормально.
- Ты еще там?
- Ну да. Завтра вылетаем. А ты чего звонишь-то? Дорого ведь…
- Да ладно. Просто новости с утра нехорошие…
- Это ты про самолет?
- Угу.
- Но он же на юге упал, а мы с севера полетим.
- Все равно, тревожно как-то…
Он не видел, как Лиля довольная улыбнулась.
- Волнуешься?
- Ну… типа того.
- Не волнуйся.
- Ладно. А ты, когда прилетишь, перезвони мне.
- Хорошо.
- Ну, тогда пока.
- Пока.
* * *
С утра Кате нездоровилось. Как-то нехорошо было на желудке, она даже не стала завтракать, боясь спровоцировать еще более тошнотворное состояние.
Когда Сонечка собралась в кафе за булочками, Катя отказалась. Соня, проталкивая руку в рукав пуховика, замерла, а потом протопала к подруге.
- Эй, Кать! Ну-ка, глянь на меня!
Катя послушно посмотрела на Соню.
- С тобой все в порядке? Что-то ты сегодня бледная какая-то…
- Да чего-то желудок прихватило. – Честно созналась Кораблева.
- Желу-у-док? – С сомнением протянула Сонечка. – А ты уверена? Тебя что, тошнит?
Катя бросила на нее быстрый взгляд.
- Погоди-ка, подруга! – Софья оглянулась на дверь и решительно плюхнулась на стул рядом с Катей. – У тебя точно все в порядке?
- А чего у меня должно быть не так?
- А ты не догадываешься? – Ехидно заявила девушка.
Понятно же – куда она клонит. Катя на мгновенье призадумалась. Не может быть. Она сама как-то не сообразила, что ТАКОЕ может приключиться с ней снова. Нет, только не это! Да и вообще… Они же предохранялись, они всегда с Игнатьевым предохранялись!!! Господи, только не это! Пусть будет что угодно, хоть растреклятый кишечный грипп, хоть небольшое отравление чем-нибудь некачественным. А что она могла съесть вчера некачественного? Утром каша и стакан воды. В обед, правда, съела в кафе котлету с пюре. Но ведь и Соня ела такую же котлету, и ничего! Вечером Катя готовила сама, так что вряд ли чем отравилась. Да чем там было травиться – макаронами с сыром и чашкой чая?
Глаза ее сразу сделались болезненными и тоскливыми. Ужас! Софья напряженно вглядывалась в лицо подруги.
- Ну?
- Что «ну»?
- То самое! – Для убедительности Сонечка мотнула головой в сторону Игнатьевского кабинета.
- Н-не знаю… - растерянно пробормотала Катя.
А она и в самом деле не знала. Никаких календарей на эту тему она не вела – сначала не было нужды, а когда в ее жизни появился Володя уже никак не могла себя заставить быть повнимательнее. Да и не было нужды ей заострять это внимание – Игнатьев, всегда суровый на вид, оказался ласковым и заботливым любовником. Они сразу же договорились, что будут предохраняться. Ни тот, ни другой не строил планов о будущем, а тем более об их совместном будущем. Иногда у Кати было ощущение, что они просто сблизились друг с другом, как те две щепки, что могут прибиться одна к одной, гонимые потоками воды.
«Господи! Только не это! Ну, пожалуйста!» - взмолилась Катя, глядя на свое отражение. Она закрылась в туалете, и некоторое время изучала себя в зеркале. «Что я буду со всем этим делать?»
Конечно, можно предположить, что Игнатьев примет известие об отцовстве с радостью и предложит ей замужество. Возможно, он окажется таким же, как Денис, и в итоге Катя вновь будет стоять на пороге больницы. Третий вариант… Да какой там третий вариант! У нее уже есть Димка. Нет, конечно, она ничего не имеет против второго ребенка, но становиться матерью-одиночкой с двумя детьми на руках… Нет, на такой подвиг она не готова. Как и не готова стать женой Володи. Почему – она и сама не знала.
«Вот дура!» - неожиданно обругала она себя. «Ведь еще ничего не ясно, а я уж чуть ли не замуж за Игнатьева собралась!» Подумав немного, Катя решила выждать пару дней, а потом сходить к врачу. Даже если тошнота пройдет сама собой, все равно надо провериться.
Катя еще раз посмотрела на свое отражение и грустно усмехнулась. Как жаль, что известие о беременности второй раз приводит ее в замешательство. И совсем не радует, даже наоборот…
После работы она зашла в аптеку и купила тест на беременность. Уже дойдя до аптечной двери, вернулась и взяла еще парочку. Работница аптеки с удивлением глянула на нее, но ничего не сказала.
Потом Катя целый вечер мучилась, не в силах заставить себя опробовать этот тест на себе. Когда сынишка уже засопел в своей кровати, она, наконец, решилась. Выждала положенное время, глянула на тест.
Полосок было…
Одна! Одна!!! Господи! Одна полоска!!!
Катя чуть не запрыгала от радости, но потом на всякий случай перепроверила еще раз – мало ли что, вдруг ошибка, или она сделала что-нибудь неправильно. Первый раз ведь пришлось применять такую штуку, хоть и проштудировала всю инструкцию пятнадцать раз, но кто его знает?
И снова одна полоска. Фу-у… Катя и в самом деле выдохнула. Вот ведь страсти какие! Похоже, пронесло! И все же завтра надо будет сходить к врачу. Хотя нет, не завтра. Пожалуй, через недельку как раз будет самое то.
Забравшись, наконец, в постель, Катя закрыла глаза. Но не тут-то было. Резко спавшее нервное напряжение все равно выбило ее из колеи, сон ускакал от нее семимильными шагами. Всякие мысли сразу же полезли в освободившуюся от дневных проблем голову.
А подумать действительно было о чем.
Странная все-таки это штука – жизнь. Многие ее удары уже пришлось выдержать Кате. Битая этими передрягами, она почти утратила ощущения радости. Несколько лет после рождения Димки она просто жила. Растила ребенка, сводила концы с концами, ходила на работу в фотоателье, после нее возвращалась домой. Потом сын подрос, и Катя, вздохнув немного свободнее, полюбила вдруг даже не свою работу, полюбила своё ремесло. Она как бы взглянула на мир немного другими глазами и смогла наконец разглядеть, что все происходящее вокруг гораздо более интересно, хоть и состоит из мелочей, но эти мелочи по - своему красивы, а порой даже необычны. Катя всерьез увлеклась фотографией. Даже решилась разориться на дорогущую аппаратуру. Но эти траты себя оправдали – год назад, благодаря снимкам хорошего качества ей повезло найти новую работу. В «Параллелях» хоть и хлопотно было трудиться, но доходы были гораздо более привлекательны, нежели на старом месте.
И все эти годы она была одна. Не потому, что с ней было что-то не так, или от того, что внешность была «не очень». Нормальная у Кати Кораблевой была внешность. Не писаная красавица, но черты лица вполне приятные. А если как следует поработать над макияжем, то вообще можно было получить отличный результат. Но Катя с макияжем почти не дружила, чаще всего ее усилий хватало лишь на тушь, да блеск для губ. Густые русые волосы обычно были собраны в конский хвост, а в самом торжественном случае просто рассыпаны по плечам.
Фигура… Вот фигурой ее Бог не обидел. Довольно высокая, длинноногая, грудь, талия – все словно точеное. Не один мужчина был бы не прочь порадовать свои ладони такой прелестью. Но сама Катя не имела к этому ни малейшего желания. Почему именно – она не знала. Даже и не думала об этом. Просто жила. Сама по себе, безо всяких там мужчин.
А теперь вокруг нее внезапно образовалось целое мужское сообщество.
Вот, например, Летов. Сколько же всего пришлось ей пережить из-за него! Какие только чувства не довелось ей испытать по его вине! Чувство влюбленности… Нет, не любви, Катя никогда не врала себе, что именно любит Дениса. Чувство доверия… Которое он почти растоптал там, возле университетских ворот, когда так обыденно сказал ей «пока». И бессилие, и страх, и жуткое чувство безысходности, когда, просыпаясь по утрам, она просто не представляла, что делать дальше.
Но все прошло. Все это прошло. Переболело, перетерлось за эти годы. И Катя победила. Теперь она не испытывала к Денису никаких чувств. Вообще никаких. Просто слушала его голос, когда он разговаривал с нею, смотрела на него, когда он появлялся рядом. И все.
А вот Денис как был, так и остался… самцом, что ли. Увидел привлекательную самку и снова в его мозгу переклинило – Катя помнила КАК он на нее смотрел там, в парке, когда его рука непроизвольно потянулась поправлять ее волосы. Но никакого влечения к нему у самой Кати не было. Отбил он у нее все чувства к себе. «Пока». Это его «пока» было на самом деле настоящим «прощай».
Прощай навсегда, Денис Летов.
Потом мысли Кати плавно переключились на Игнатьева. Ну всем он был недурен! И в физическом смысле между ними все было славно, и в работе они ладили, хотя, впрочем, он ее и раньше пустыми придирками не доставал. Требователен был, конечно. Но Владимир и ко всем работникам был требователен. Он и сам был настоящим профессионалом, так что имел право и с других спрашивать.
В общем, все ровно, все на крепкую четверку. Но отчего же ты так испугалась, что забеременела от него? Неизвестно ведь, как бы он повел себя, если бы полосок было две. Но ведь тебя ни один вариант не порадовал. Так ведь, а, Катя? Не хотелось тебе быть еще раз отвергнутой (что само собой разумеется!). Так же почему-то не радовал и вариант с возможным замужеством. Что не так? И в ком это «не так» - в тебе самой или в Игнатьеве?
Третьей персоной мужского пола был, как ни странно, Дмитрий Жуков. Кто бы мог подумать, что взрослый мужчина может взять и подружиться с мальчиком? Причем, если верить им обоим, то и встретились-то они совершенно случайно… Неудобно, правда, как-то все время получается – Дмитрию чаще приходится «разруливать» всякие там их проблемы. Но что поделать, если это как-то само собой так складывается? К тому же за его «няньки» в прошлый раз Катя расстаралась и преподнесла ему неплохой презент. Она даже улыбнулась в подушку, вспомнив, как штудировала Интернет в поисках лучшего рецепта «Курника», и как потом провела полдня на кухне, колдуя над этим самым пирогом. Первый раз в жизни делала такой шедевр, честное слово! Жаль, самой не удалось попробовать… Можно было, конечно, повторить для себя, но второй раз идти на такие жертвы она была уже не способна. Вообще-то Катя не была лентяйкой, и готовила кушать вполне сносно, но всегда предпочитала блюда попроще и подешевле.
Постепенно дрема все же начала одолевать ее. Все еще вспоминая, как она выкладывала на тонюсенькие блинчики различную начинку, Катя Кораблева провалилась в сон.
Продолжение: http://www.proza.ru/2017/01/30/583