Глава 3
В лесу накрытом непогодой стремительно темнело.
Граница буковой рощи, что заканчивалась лугом, так же, как и все остальное вокруг, была погружена в безмолвие и туман, лишь редкие шлепки капель по листьям, разбавляли молчание притихшего леса.
Однако тишина не была умиротворяющей, как бывает в такую погоду, а напротив, дышала настороженностью и напряжением. Она была обманчива, как обманчива дикая лесная кошка, лениво потягивающаяся перед смертоносным прыжком.
На расстоянии в десять тростей друг от друга под каждым деревом и кустом затаился лучший отряд следопытов долины Нэрт-а-Нелл. Эла-Тау -- или Духи Леса, под начальством Элентара.
Приказано было неусыпно следить за границей и немедленно докладывать о меняющейся обстановке.
В ход была пущена мощная волна ментальной поддержки. Каждый в Долине знал заклинание, при произношении которого, можно было поддерживать связь мысленно с любым ее обитателем. Энергетически это было довольно затратно, но оно того стоило.
Главный маг и четыре его ученика, способные поддерживать до пяти ментальных нитей находились сейчас в Древе Тале-Уи, в глубокой медитации. Они распределяли энергию среди групп и отдельных членов Ветви.
С того места, где засел отряд, прекрасно просматривался вход в долину ограниченный с моря неприступными скалами, а с востока Пограничными горами. Хотя, по горным тропам, можно перебраться из долины в Норидалл (как это сделали орки), но там особо не развернешься. Если уж кто-то и полезет в долину с большой ратью, то только тут.
Однако предусмотрительный Тэлион выставил еще несколько малых отрядов вдоль границ с Дором и Ани. Здраво рассудив, что фермеры, не разобравшись, захотят им отомстить за «сожженную» деревню.
Именно там, выше в горах к востоку, присутствие орков было обнаружено на закате. Хорошо вооруженный отряд, из пятнадцати особей, двигался вдоль эльфийской границы.
Орки шли длинной цепочкой меж затянутых туманом холмов, слушая, как в тихом и не видимом на холме лесе, негромко пересвистывались вечерние птахи.
Вожак - здоровяк песочного окраса с роскошным костяным гребнем на голове, прозываемый Шхархом, насторожился. Резко вскинув правую руку вверх замер на месте, прислушиваясь к голосу кукушки исходящему из леса на склоне холма. Воины на мгновение застывшие за его спиной, тревожно схватились за оружие. Где-то дальше на склонах ей вторил удод. Однако кукушка не угомонилась и завела свою песню снова. Орк немного расслабился и невольно стал считать кукование птицы.
Раз «ку-ку», два «ку-ку», три «ку-ку», четыре….
«Интересно», думал орк, «это она годы мне считает или столетья?»
Успокоившись, главарь дал отмашку остальным. Тихо звякнули в тишине многочисленные костяные украшения оплетающие руку. Орки продолжили свой путь медленно поднимаясь в гору.
После того, как подожгли деревню, пятерых они потеряли. Может оставшиеся местные пошли по их следу, а может еще кто? Его это не особо заботило. Не надо было рылом водить, а смотреть в оба. Но он теперь осторожничал, и даже к птицам прислушивался внимательно.
Задание было выполнено и путь их лежал в обратную сторону, до соединения с отрядом Шмаарага, ждущим в горах. Там они должны были дождаться подкрепления и в решающий момент ударить в спину ненавистным псам.
Лиарн Оргост -- правитель Терли, им неплохо заплатил за сотрудничество, поэтому пока планировалось поддерживать их взаимовыгодные отношения. Шхарх, не последний в иерархии орочьих гоплитов, доподлинно знал, что продлиться такое положение не долго. Лишь до тех пор, пока с псами не будет покончено, а люди основательно ослаблены. Тогда можно будет захватить спорные земли и поселиться там самим. По слухам дошедшим до него, людишки откопали на тамошней земле что-то ценное. Да и вообще, сколько можно жить на окраине?
Шхарх мерно шел в горку, зорко оглядывая ближайший лесок на холме. Они шли всю ночь и весь прошлый день, и было бы неплохо где-нибудь передохнуть. Только сначала, надо отойти от границы с остроухими спесивцами и чистоплюями, на приличное расстояние. (Понятно, что орк и слов-то таких не знал, но чувства испытывал похожие). Потом и костерок развести можно будет, и запечь пойманного зайца, что лежал в его тощем мешке за плечами.
Погруженный в свои раздумья и успокоенный обманчивой тишиной леса, он пропустил первый залп прилетевших из-за деревьев стрел.
***
Небольшой отряд, засевший за каменной россыпью на вершине заросшего леском холма, состоял из семи эльфов. Изначально планировалось только лишь следить за границей и если что, докладывать обстановку основным силам расположенным недалеко от долины.
За главного сегодня был Элфин из семьи Исиль-а-Сэлеб.
Он задумчиво наблюдал за Алинель, что сидела в нескольких шагах от него, под большим, только что отцветшим папоротником. Её присутствие и радовало, и одновременно тревожило юношу.
Тревожило, потому что она увязалась за ними, не поставив в известность своих родителей, и если с дочерью старейшины что-нибудь случится, он не простит этого себе, а Тэлион не простит этого ему. Она слишком юна, что бы участвовать в подобных вылазках, до совершеннолетия ей оставалось еще десять круголет. Хоть он сам долгое время тренировал ее, и они, привыкшие работать в паре, прекрасно дополняли друг друга, но спускать с нее глаз нельзя - это будет несомненно отвлекать, если придется столкнуться с орками.
Когда пропал ее брат Мэйтори, они очень сблизились. Каждый находил друг в друге то, что потерял: Алинель брата, а он свою сестру Лотиэль.
Вот и сейчас, украдкой смотрел на нее, и не мог налюбоваться на точеный профиль лица, на сосредоточенный взгляд темно-зеленых глаз, на выбившуюся прядку влажных от тумана волос прилипшую к высокой скуле. Отчаянно надеясь, что когда-нибудь, станет для нее чем-то большим, чем просто друг.
Отряд неприятеля услышали и учуяли еще издалека: примерно в двухстах шагах, от подножия холма, на котором находились. Чуткий эльфийский слух и нюх, уловил грубые препирательства, тихую ругань незваных гостей и сопровождающую их вонь. Он ближе всего находился к тропе, и сообщил товарищам о приближении орков голосом кукушки. Тут же, чуть выше по склону, послышался голос «удода», подтверждая, что его поняли и идут на подмогу. «Кукушка» ответила еще несколько раз, для отвода глаз и наконец смолкла.
Спустя меньше доли времени, орки буквально материализовались из тумана под самым их носом.
Сначала незваных гостей проредили стрелами, и почти все они попали в цель, заставив орков спешно перегруппироваться и вскинуть щиты.
«И все-таки, кукушки лживые птицы», -- успел подумать Шхарх, выхватывая меч из ножен, и прячась за щитом от летевших со всех сторон эльфийских стрел.
Им ответили.
Но в отличие от орков, у эльфов было преимущество: они находились под покровом леса на холме, поэтому, ни одна орочья стрела не попала в цель.
В конце концов, засевшие в кустах эльфы-воины, это не перепуганные жители деревни, которых можно было отстреливать словно куропаток на сжатом поле.
Второй эльфийский залп, сократил количество врагов еще на двоих, оставив в живых семерых противников. Быстро перестроившиеся и шедшие «вепрем» орки, были слишком близко, и Элфин решил принять бой. Даже понимая, что ослушается приказа старейшины.
Однако молодость на то и молодость, чтобы совершать подвиги. А о каких подвигах может идти речь, если на каждом шагу слушаться старших. Тем более, что семеро орков это уже не пятнадцать, а с ним тоже не последние воины.
По обычаю, он мысленно поделился своим решением с остальными. Братья Браноэль и Браэнон были в восторге, Алинэль тоже была не против, как и двое их спутников. И лишь одна Лааринэль, самая старшая в отряде, предупредила о возможных последствиях. Она прямо сказала, что пусть орков мало, но они серьезные противники, а мы – всего лишь неопытная молодежь. Связавшись с командным пунктом в долине, она доложила о ситуации Тэлиону. Он сказал, чтобы решали сами. В конце концов молодежи надо взрослеть. Лаа привыкла подчиняться главному в отряде, поэтому ей ничего не оставалось делать, как согласиться.
Увидев, что эльфов всего семеро, орки побросали луки и схватившись за короткие мечи пошли в атаку.
Главаря Элфин взял на себя, но после первых мгновений схватки стало ясно, что Лаа оказалась права, и эти орки далеко не новички в драке в отличие от них самих.
Удивительно, но они были первым поколением эльфов, которое не видело войн. Хоть они тренировались почти каждый день, но в настоящем сражении еще никто из них никогда не был. Даже Лааринэль не участвовала в Последней Войне.
В первые минуты боя, орки уверенно их теснили, выстроившись боевым треугольником: они почти разомкнули линию эльфов заставив скомкать стройный ряд и ощутимо их потеснили. Количество противников позволяло вести бой один на один, и это могло стать ощутимым преимуществом для отряда Элфина. В первую очередь потому, что они более быстры.
Орки были вооружены короткими мечами и щитами. Тяжелые и менее поворотливые, они не успевали за кружившимися вокруг них эльфами, однако давили массой, и, что не говори, силой и опытом. Опытом, закаленным в постоянных междоусобных клановых войнах, набегах на людские приграничные поселения и в жестоких стычках с псами.
Алинэль было страшно. Ей с трудом удавалось отбивать первые атаки орка. Вокруг все кричало, кружилось, распадалось на отдельные фрагменты, и снова собиралось в одно бурлящее страшное месиво.
Звон оружия, ругань, рычание орков, яркое узорочье их щитов, запах пота, кожи, стали и первой крови.
Ей повезло. В соперники попался видимо такой же новичок, как и она сама. Песочный молодой орк, с недавно пробившемся гребнем на голове и всего одной татуировкой на левом предплечье, (еще ничем не успевшего отличиться воина) – знаком рода. Навскидку, ему было лет шестнадцать-семнадцать. Немного напуганный неожиданной потерей товарищей, он еле успевал отбивать сыпавшиеся удары Алинель.
На какой-то короткий миг, ей, даже стало его жаль. Но она помнила одно вколоченное в нее Элфином правило: Если не ты, то тебя. Враг не будет жалеть и воспользуется малейшей возможностью, чтобы расправиться с тобой. Сил придавало и то, что отступать все равно некуда. За спиной родная долина, а там остались те, кого она любила: семья и друзья. И пусть это не большая война, а всего лишь мелкая приграничная стычка, но на кону честь всего народа, попранная, оскверненная ложью и предательством.
Эльфийка решила стоять до последнего и, взяв волю в кулак, пошла в наступление.
В отличие от подруги, Элфину повезло меньше. Вожак оказался тертым бойцом. И эльф все никак не мог нащупать брешь в его защите. Орк постоянно менял стойки, перетекал из положения в положение, не давал приблизиться к себе. Вся его неповоротливость и массивность, словно куда-то пропали. Он презрительно ухмылялся ему в лицо, с легкостью отбивая все его «хитрые» удары. Было понятно, что кого зря, на границу с эльфами не посылают, и очевидно, он был не понаслышке знаком с эльфийской техникой боя.
Алинель удалось ранить противника в бедро. Орк чуть не упал и попятился, хватаясь за рану. Он лишь на мгновение опустил щит, тут же пропустил удар из под низа, рассекающий шею и голову. Коротко вскрикнув, начал заваливаться навзничь. Крутанувшись, догнала его ударом в сердце и зажмурилась от брызнувшей в лицо крови.
Не ее крови.
И это хорошо. Она жива, даже не ранена и может сражаться дальше.
Несколько мгновений осматривала поле боя: Браэнон и серый здоровяк с поломанным носом дрались уже в рукопашную, где-то потеряв или поломав свои клинки.
Лааринэль уверенно теснила разрисованного татуировками и пирсингом горбоносого громилу. Но пока была ничья.
Одного орка убила она сама, с другим справился Каринир, из Глэн-а-Моосс (Белого Мха), но сам был ранен и сидел под деревом, перетягивая ремнем вспоротое бедро. Еще один огромный песочный орк дрался сразу с двоими эльфами Браноэлем и Нэльниром.
Увидев, что главарь орков теснит Элфина, кинулась ему на помощь.
Давно сработанные в паре, уравновесили силы. Орк пока уверенно огрызался, но было понятно, что долго ему теперь не выстоять.
Вдруг, на противоположной стороне поляны коротко вскрикнул Браноэль, упав навзничь лицом в мокрую траву. Орк достал его ударом меча в спину. Рядом на траве, держась за левое плечо, пытался подняться раненный Нэльнир. Рукав его куртки был красным от крови, но он, рыча сквозь зубы, яростно отбивал удары орка, даже сидя на земле.
Алинель тихо вскрикнула, внутри все похолодело и сердце ударив невпопад, словно ухнуло с обрыва в ледяную реку. «Браноэль! Весельчак и добряк Браноэль вдруг перестал быть».
Рука державшая клинок замерла лишь на мгновение, и тут же, чуть не пропустила удар в живот. Элфин отбил его кинжалом, сделав немыслимый разворот руки, и тут же получил концом орочьего меча по предплечью. Его научили терпеть боль, он даже не вздрогнул, и не потерял концентрации, лишь зло зашипел и поморщился.
-- Ты ему уже ничем не поможешь, -- как-то бесцветно обронил он «скидывая» по лезвию своего меча очередной удар орка. Алинель поняла, что это он сказал о гибели Браноэля.
Бой уже шел долей пятнадцать, а перевеса в чью-то сторону так и не произошло. Их осталось пять на пять.
Где то за спиной еще раз коротко вскрикнули. Это была Лаа, предупреждавшая Нэльнира, чуть не пропустившего удар ножа в бок.
Не ясно, как бы закончился бой, если бы из-за холмов не показались люди: один на лошади, а двое других бежали следом.
Алинель в пылу битвы казалось, что они медленно проявляются из плотной завесы тумана, сначала похожие на призраков, но по мере приближения обретая плоть…
На пару мгновений все словно застыли в ожидании: «Кто они и на чьей стороне?»
Но ситуация разрешилась сама собой.
На лошади оказалась незнакомая ей эльфийка. Доскакав до места сражения, она, перегнувшись в седле, наотмашь рубанула саблей первого попавшего ей под руку орка. И по чудесному стечению обстоятельств, это был как раз тот, кто только что расправился с Браноэлем. Голова орка, махнув на прощание косами и проскакав по взрытой ногами траве, укатилась в кусты. Следом налетел человек в меховой куртке и охотничьим ножом проткнул печень орку, который замахивался подобранным фальчионом на безоружного Браэнона, пытавшегося отомстить за смерть брата.
Орков осталось трое. Видя такие дела, они разозленные потерей еще двух бойцов, однако не растеряли боевой дух, а казалось, с удвоенной силой навалились на эльфов.
Но те, окрыленные неожиданной поддержкой в долгу не остались.
Лааринэль проведя несколько обманных маневров, ударом по ломаной траектории, самым концом лезвия, чиркнула соперника по шее. Этого вполне хватило. Из разорванной артерии на его грудь и траву хлынула кровь. Схватившись за горло, орк повалился навзничь, пытаясь зажать руками смертельную рану. Эльфийка уже перехватила меч, чтобы его добить, как откуда ни возьмись, из-за ее спины возник человек, одетый как крестьянин, и воткнув нож в сердце ещё подающему признаки жизни орку, плюнул ему в морду.
Эльфийка опешила, протирая глаза.
«Откуда тут человеческие крестьяне?» Но зрение ее не обманывало. Задумываться об этом сейчас все равно некогда.
Лаа огляделась. В живых оставался теперь только главарь, но и ему недолго осталось.
Из распоротого бедра и по обнаженному плечу Шхарха текла бурая кровь, пачкая многочисленные костяные браслеты.
Он сражался уже из последних сил, что конечно, делало ему честь как воину.
Элфин отбил сверху, отводя в сторону удар орка и Алинель воспользовавшись его открытым боком, ткнула ножом под ребра. Он коротко вскрикнул, выронил оружие, схватился за рану, повалился на бок и затих.
Все было кончено.
-- Не добивай его! – резко крикнула Лааринэль, уже заносившему меч над орком Элфину, -- Если выживет, мы его допросим, -- уже мягче добавила она. Элфин согласно кивнул.
-- Остальных добить, -- Жестко распорядился он, оглядывая побоище.
Чувствуя за собой вину и ответственность за гибель друга, он устало плюхнулся на траву рядом с Алинель. Но тут же порывисто встал и направился к погибшему Браноэлю.
Они повернули его на спину и поняли, что умер он мгновенно.
Браэнон отрешенно склонился над телом брата, обняв его, смотрел в одну точку.
Все остальные невольно собрались вокруг, не смея поверить, что его больше нет, не смея произнести ни единого слова, ибо никакие слова не смогут вернуть к жизни, так же как и утешить вдруг осиротевшую душу.
Элфин поднял голову и увидел троих неожиданных помощников, тихо стоящих поодаль и выжидающих, когда на них обратят внимание.
Компания, надо сказать, была странная. И если соотечественница вопросов почти не вызывала, то нахмуренный человек, выглядевший как типичный следопыт и крестьянин с подбитым глазом рядом с ним, по меньшей мере смотрелись странно.
Эльфийка сразу решила прояснить все вопросы и выйдя на шаг вперед представила своих спутников. Разговаривали на всеобщем, дабы не смущать человека.
-- Я Лаэре се-ль од Ним Таар (Белая Ива), это мой муж, охотник и следопыт Митаэн прозываемый Манулом. А это, -- она показала на второго мужчину, -- наш друг Тодор из Дора.
Элфин и все присутствовавшие эльфы удивленно переглянулись.
«Это-ж та самая деревня, спаленная этими вот орками!»
-- Мы шли по их следу два дня, чтобы мстить, и рады, что смогли совершить обещанное, а заодно помогли вам.
Лаэре коротко кивнула всем собравшимся и отошла назад к мужу и Тодору.
Словно в подтверждение ее слов, жеребец, которого под уздцы держал крестьянин, всхрапнул и ударил копытом в сторону поверженных неприятелей. Человек успокоил норовистое животное, погладил по морде.
-- Мы благодарны вам за оказанную помощь, и признаться, если бы не вы, то нам пришлось заплатить за победу большей ценой, -- на правах старшего, ответил за всех Элфин.
Он горько посмотрел на Браноэля.
-- Прошу вас, быть нашими гостями и поднять вместе с нами чаши скорби… и дружбы.
Переглянувшись меж собой, все трое кивнули и поблагодарили за оказанное радушие.
Два дня гонки вымотали их совершенно, что уж говорить о Тодоре, не привычному к таким марш-броскам.
Лаэре украдкой посмотрела на него. Он с трудом стоял на ногах, но все равно держался молодцом.
Признаться, она не ожидала увидеть его вновь. К деревенским она относилась если не с отвращением, то по крайней мере, с большой долей неприязни. В основном из-за того, что никогда не делая зла людям, они с мужем зачастую получали от них порицание, непонимание, если не сказать презрение. Как их образа жизни, так и просто за то, что они не похожи на них. И пусть Манул был из людского племени, то разительно отличался от всех людей виденных ею ранее.
Убитых орков свалили в ближайший овраг и завалили ветками. Еще живого главаря связали, и погрузив на коня Тодора, решили везти в Нэрт-а-Нелл. Доедет – хорошо, а не доедет – так и Морк бы с ним.
Пока сооружали носилки для Браноэля, Элфин молча стоял над телом, и думал, что этот бой можно назвать их боевым крещением.
По дороге, новые знакомые рассказали им о том, как видели горевшую деревню, как встретили Тодора, и как он, не иначе по счастливой случайности, встретился с ними день спустя после их расставания.
Тодор в свою очередь, рассказал, что произошло с ним в Ани, и чем это может всем грозить. Рассказал, как сбежал оттуда, и как, доскакав до их ночной стоянки, наобум двинулся в предгорья. Выросший в этих местах, он вскоре столкнулся с его давешними спутниками, не иначе направленный самим Свамиром.
Оказывается, они потеряли следы орков, и все это время пытались их обнаружить. Такая же случайность, помогла ему, томимому жаждой, направиться в маленькую рощицу и наткнуться на отпечаток большой ступни в сырой и вязкой почве у маленького ручейка. Проникшись похвалой Манула, они продолжили преследование.
Сам Тодор сейчас чувствовал себя довольно странно.
Вот, он идет в гости к эльфам -- к эльфам, которых в другой ситуации шел бы убивать вместе с другими деревенскими.
В десятый раз спрашивая самого себя -- кто он? Предатель, борец за справедливость, или же просто жертва обстоятельств?
Что теперь ему делать? Ведь ясно же, как белый день, что эльфы не будут всецело доверять ему, не поставят под свои знамена, не примут в семью, или как это у них там называется. Да и согласится ли он сам? Ладно, там, Лаэре или Манул, они считай свои. Но что теперь делать ему?
Идти обратно, когда месть свершена? Но что скажут в деревне, примут ли обратно его - предателя? В лучшем случае выгонят, а в худшем…
Тодор тяжело вздохнул и погладив ласково по морде Лихого прибавил шагу, поспевая за остальными.
Конь шел неохотно, нехорошо косясь на неприятную ношу, изредка всхрапывая, мотая головой и прядя ушами. Весь его вид выражал крайнюю степень недовольства своей поклажей, о чем говорил полный укоризны взгляд то и дело кидаемый на Тодора. Он даже пару раз взбрыкнул задними ногами, чтобы сбросить орка, пока того привязывали к седлу. Но спокойный и уверенный голос хозяина, возымел действие и заставил смериться со своей печальной участью.
Долину Нэрт-а-Нэлл увидели в густых сумерках, вынырнув на вершину очередного холма.
Лежащая внизу, словно в чаше, она до самого горизонта была укрыта плотным слоем золотого тумана. Подсвеченные изнутри огнями световых шаров, словно над облаками, проступали массивные кроны величественных деревьев.
Тодора, как прежде всякого попавшего сюда впервые, это зрелище потрясло и до крайней степени впечатлило.
Тонкими серыми струями вверх поднимались дымы костров; слышался скрип водяной мельницы на невидимой реке; далекий, но звонкий, в молочной тишине тумана перестук молотов о наковальню; перекличка часовых; шелест листвы в раскидистых кронах…. Везде чувствовалось тревожное движение жизни.
Лихой, чуя близкое жилье и тепло, прибавил ходу, здраво предполагая, что его тут, наконец, должны накормить и почистить.
Пока весь их небольшой отряд спускался вниз, мужчине казалось, что он погружается в необыкновенное золотистое облако.
Внизу обступили мощные стволы исполинских деревьев, верхушки которых теперь пропадали в сиреневой мгле небес, и огни тут и там разбросанных по долине костров.
Тодор украдкой покосился на Манула. Но тот, казалось, словно и не замечает окружавшего его величия, а сосредоточенно шагает рядом с женой.
«Наверное, видит такое не впервые», предположил Тодор, «Конечно, это я из своей деревни дальше Исина не вылезал, а ему-то чего удивляться?»
Войдя на территорию долины, их довели до первого поселения – Ветви, как объяснила ему Лаэре, и оставили у первого попавшегося очага, волею судьбы превратившегося в походную кухню.
Элфин коротко о чем-то распорядился, и подошел к Тодору.
-- Если ты не против, я на время возьму твоего друга, -- кивнув на коня, попросил он, -- Уж больно эта падаль тяжелая, -- поморщившись, посмотрел на орка. Это было правдой отчасти, так как нести на носилках презренное существо никто из долины, конечно, не желал.
Тодор кивнул.
-- Аккуратней, он у меня с норовом, -- еще раз ласково погладив Лихого, предупредил мужчина. И вдруг понял, что роднее существа у него больше и не осталось.
Но эльф словно подслушал его мысли.
-- Не беспокойся, с ним все будет в порядке, -- заверил он. Пошептав что-то коню на ухо, погладив по бархатным ноздрям, поспешил догнать остальных, растворившись в тумане.
Лихой послушно поплелся за ним, покачивая на ходу боками, чем весьма удивил заревновавшего хозяина. Конь, до этого момента, признавал и слушался только его и никого более. Тодор правда слышал, что после Псов Равнин, самыми ярыми лошадниками являлись как раз эльфы. Видимо поэтому договориться с Лихим Элфину не составило особого труда.
«Скорее всего», решил Тодор, «Они ушли в сторону самого высокого дерева, что виднелось вдалеке, в свете магических шаров -- к старосте ихнему».
Оставшись один, огляделся.
Манул и Лаэре расселись на низкие лавочки, выставленные вокруг печи-каменки и жадно тянули руки к живительному огню. Присел рядом и принялся наблюдать.
У очага суетились в основном пожилые эльфы да подростки, девочки и мальчики на вид лет по двенадцать-тринадцать. У эльфов это считалось еще совсем детским возрастом, а у него в деревне в эту пору дочерей уж начинали сватать.
На печи стояла большая медная кастрюля, в которой, по долетавшим от нее запахам варилась уха.
Поднимающийся с поверхности пар смешиваясь с туманом вальяжно плыл над поляной, дразня ароматом пустое нутро.
Рядом, на низком столике, под плотной тканью узорного белого полотенца, уже простывали ароматные лепешки. Тодор с замиранием сердца усмотрел призывно выглянувший оттуда поджаристый золотистый бок.
Ах, так хотелось, как в детстве -- пока никто не видит, запустить руку под теплую ткань, вытащить за шершавый край сладкую лепешку и вонзить зубы в горячую, духмяную хлебную мякоть!
Украдкой покосившись на лица товарищей, мужчина отметил, что не у него одного такие крамольные мысли.
Долго томить их не стали.
Сухощавая светловолосая эльфийка в длинном сером платье, по-деловому окунув в суп огромный черпак, в очередь подала им миски до краев наполненные горячим бульоном. Заглянув внутрь, Тодор обнаружил в прозрачном бульоне два больших куска белой рыбы и плавающие на поверхности в колечках жира морковь и зелень. В довершении всего, к ним подвинули тот самый низкий столик, на котором горкой лежали хлеба, а златокудрое, фееподобное существо, тут же обнесло их ложками, поставив на стол свежий сыр, кувшин с узким горлом и три деревянные пиалы.
Лаэре по-эльфийски поблагодарила ребенка за заботу и их оставили в покое наедине с едой.
Уха показалась Тодору самой вкусной, какую он только ел в своей жизни. В лепешках он тоже не разочаровался, а в кувшине оказалось легкое ягодное вино.
От горячей сытной пищи, всех троих начало клонить в сон. Не мудрствуя лукаво, Манул достал свое походное одеяло, и они с Лаэре завернувшись в него вдвоем, стали устраиваться под первым попавшимся деревом. Свое, Лаэре уступила Тодору. Так как его плащ по недосмотру «ушел» вместе с конем и орком.
Но возникшая перед ними эльфийка, та самая, что наливала суп, поманила их за собой. Лаэре перебросилась с ней парой фраз, и пояснила Тодору, что сейчас они будут спать со всем комфортом.
Пробурчав что-то невнятное, о том что ему и тут было не плохо, уже устроившийся на ночлег Манул, собрал пожитки и поплелся следом.
Отойдя от костра, опять окунулись в сырую пелену тумана. И Тодор в отчаянье подумал, что им сейчас придется спать на голой земле, под каким-нибудь священным эльфийским кустом, или на ветке, словно древесная тальпа. Как ночевали эльфы, он и предположить не мог.
Лаэре лукаво покосившись на его кислую физиономию, ничего объяснять не стала. Потому что именно в этот момент они достигли цели.
Эльфийка их привела к каким-то зарослям, чуть выше человеческого роста. В темноте Тодор никак не мог понять, что это такое. Но сотворенный старухой световой шарик прояснил ситуацию.
«Ну вот, так и думал, что это куст!», брюзжал про себя Тодор.
Обойдя растение слева, увидел небольшой овальный вход. Эльфийка остановилась, отводя в сторону длинные лианы-занавеси, пропуская гостей внутрь.
Заходя, Тодор невольно зажмурился. Как и любому деревенскому жителю, наслушавшемуся страшных историй про эльфов, ему казалось, что вот сейчас, сию минуту, проход закроется, и их оплетут ядовитые лианы, высосав из него все жизненные соки.
Однако никаких лиан тут и в помине не было. Открыв глаза, поймал на себе удивленные взгляды товарищей и самой хозяйки. Тодор почувствовал, что краснеет.
-- Глаза прям сами собой слипаются, -- промямлил сконфуженный фермер, для пущей наглядности протирая их кулаком.
Световой шарик осветил куст изнутри и фермер испустил вздох удивления.
Внутри было тепло и сухо. Тепло до такой степени, что хотелось снять куртку. Стены, потолок и пол, были образованы плотно сплетенными, сросшимися меж собою ветвями, и совершенно ясно, что ни туман, ни дождь не проникнут сюда. По периметру округлого купола стен, тянулась сплетенная из тонких веточек полка, на которой стояли предметы утвари, лежала стопка одеял и полотенца. Пол устилали мягкие циновки, и следуя примеру Лаэре и Манула, Тодор разулся ступая на них.
Пожелав спокойного отдыха на всеобщем языке, хозяйка двинув рукой, загородила вход длинными зелеными стеблями, словно шторой. Тодор, все еще стоявший посередине столбом, осторожно дотронулся до них.
Нет, они не выпустили шипы, не прыснули ядом, даже не шевельнулись. На взгляд – обыкновенный плющ.
-- Ты так и будешь стоять тут всю ночь, или все-таки ляжешь? – пробурчал Манул, приподнявшись на локте.
Тодор кивнул, взял с полки такое же, как у товарищей покрывало, стал укладываться рядом.
-- Ничего, через пару дней привыкнешь, -- улыбнулся Манул, видя потерянный взгляд Тодора, -- Ты ж небось думал, невесть что? Признайся.
Фермер смущенно потупился и ничего не ответил. Не говорить же в самом деле про хищные кусачие кусты!?
-- Спи спокойно, тут никто не тонет, если сразу не убили, значит, ты им понравился, -- хохотнул следопыт.
Наверно, это была шутка и Тодор улыбнувшись, улегся.
Честно сказать, думал, что долго не уснет, но ошибся.
«Все таки они плеснули что-то в вино», уже задремывая, подумал он.
продолжение: http://www.proza.ru/2017/01/30/561