Глава 13
Но как говорится: люди планируют одно, а Боги готовят иное.
Покинув полянку, прошли еще одну самшитовую рощицу и вышли к очередному плато. Сквозь него, петляя меж камней и холмиков еще зеленой травы, серебряной нитью бежала небольшая речушка.
Плато перегораживал отвесный утес, темной громадой вздымающийся к небу. Разноцветные полосы органических отложений тянулись вдоль всего среза, словно именинный слоеный пирог матушки природы. Разрезанный по краям, он раздваивался двумя узкими ущельями. Одно вело на восток, а другое на север.
Куда поворачивать, было совершенно не понятно. Мэйтон вертел карту и так, и эдак, но такого плато не находил и в помине. Видимо, карта была слишком примерной, чтобы располагать такими подробностями. Стараясь не показывать свое замешательство, повернул на север — налево.
Наблюдая за попытками Мэйтона разобраться с топографией Кейт и Лина многозначительно переглянулись. Но и они, так же, как и он, положились на волю случая и молча побрели следом.
Пройдя по узкому ходу между двумя отвесными черными стенами, вышли на каменистую пустошь.
Дорога, а вернее сухое русло ручья, пошла чуть под уклон. Тут и там из земли торчали острые скалы, словно изогнувшийся хребет огромного дракона, засыпанного мелким острым щебнем. Местность была противоположна той, по которой они недавно шли. Тут тебе ни травинки ни деревца, только острые скалы вокруг, и мелкий щебень сухо хрустит под ногами.
Мэйтон шел чуть впереди и думал, что надо бы повернуть обратно и пойти в другое ущелье. Описание земель было не тем, что он читал в путеводных заметках Шарка Путешественника. Там, до самой лестницы, были в основном, зеленые долины и леса.
Внутренне приняв решение возвращаться, вдруг, насторожился.
Они находились на невысоком уступе, край которого, обрамлял редкий забор из острых камней осыпью обрывающийся вниз. Чтобы спуститься, нужно было обойти вокруг, сделав крюк по руслу ручья.
Мэйтон обернулся, сделав девушкам запрещающий знак, и приказал сесть. Испуганные и наученные горьким опытом, они тут же попадали на животы, ничего не спрашивая.
Он сам «по-пластунски» подобрался к краю обрыва. Но тут же, отпрянул назад — за каменный зуб.
Почувствовав неладное, любопытные девчонки подползли ближе и осторожно заглянули за край между камней.
— Орки. – коротко сообщил он, — Медленно и тихо возвращаемся назад.
Когда Кейт высунулась из-за камней то беззвучно застонала.
А Лина просто потеряла дар речи. Внизу, на небольшой каменной площадке, бродило скопище монстров. И по сравнению с ними, Мэйтон был просто красавцем.
Человекоподобные твари были трех оттенков. Серо-песочные, серо-зеленые и просто серые. Массивные, мускулистые, метра два ростом. Абсолютно у всех, не зависимо от цвета, лысую голову украшали костяные наросты, гребнем тянущиеся ото лба, до самого затылка. У кого больше, у кого меньше, видимо, это зависело от возраста. Большие уши напоминали поросячьи. Волос, как таковых не наблюдалось. Только болтались по бокам за ушами две тонкие грязные косы, с намотанными на них, всевозможными «украшениями»; мелкими косточками, деревянными оберегами, перевязанные цветными кожаными шнурками.
Одеты преимущественно в шкуры и кожу. На ногах мягкие короткие сапоги.
У всех при себе имелось оружие: палицы, топоры, короткие толстые мечи. По всей видимости, строки «…На лицо ужасные, добрые внутри», были не про них.
От них веяло опасностью за километр, и не только ею. Неприятный запах она почувствовала даже на расстоянии. Запах напоминал подгнившие овощи на прилавке у нерадивого продавца.
— Фу, а воняют! – поморщилась она.
— Ц-с-с-с! – округлил глаза Мэйтон и начал ползком пятится назад, за ним последовали и девушки.
Вдруг, шея Лины наткнулась на что-то острое. Она вскрикнула и резко перевернулась на спину.
Ей в шею нацелилось длинное копье, которое держал здоровенный орк песочного цвета. Он плотоядно ухмылялся, довольный произведенным впечатлением.
«Видимо, поэтому, так сильно воняло — он просто стоял рядом», догадалась Лина.
За ним с луками наизготовку, стояли еще двое: серый и зеленый. Тот, что держал копьё, явно был главным в их тройке.
Мэйтон смачно выругался сквозь зубы и не нашел ничего лучше, как грубо поздороваться с ними на орочьем диалекте.
Орки пользовались своим исконным языком, грубым и примитивным. Но так же, использовали и всеобщий. Проговаривая его гортанно и резко, коверкая некоторые слова, сдабривая большим количеством непристойностей, и жаргонизмов. Отчего создавалось впечатление, что это совсем другой язык.
Им и решил воспользоваться Мэйтон.
— Ты че, шняк, выборзел совсем, чего зуботычкой тыкаешь?
Орк, явно не ожидавший такой наглости, немного опешил, отступив на шаг назад, но тут же спохватился и оскалил кривые клыки.
— А ты хто такой, бивень недоделанный?
— Не колобродь, свой я, — рявкнул в ответ Мэйтон тоже осклабившись.
— Докажи, — прищурил желтый раскосый глаз «песочный», не переставая, впрочем, держать свое копье у шеи Лины, — Не больно-то похож…
— Да из своих я, с того конца мира. Там родичи мои обитали. Бледная хволочь чёс делала, порешили всех моих, один я остался. Вот, к вам пробираюсь.
Мэйтон практически ни на что не надеясь, наблюдал за реакцией орков. Все одно, драться придется, так, хоть на ноги встать дали бы. С земли тоже можно, но стоя, все же сподручней будет.
Но, похоже, далекому от географии местному, объяснение понравилось. Действительно, Мэйтон был чем-то отдаленно похож на представителя данного вида.
— А это хто? – ткнул копьем в девчонок «песочный».
— Жратва моя. В дорогу похавать взял, — ухмыльнулся Мэйтон, не сильно пнув Кейт ниже поясницы.
Теперь пришла его очередь байки травить.
Орк плотоядно ухмыльнулся и растянувшись в клыкастой гнилой улыбке, медленно опустил копье.
— Мож поделишься с нами, раз говоришь родич, а то нам тоже жрать охота.
Девочки, расширенными от ужаса глазами, затаив дыхание ожидали что скажет Мэйтон. Он, в свою очередь, хищно ухмыльнувшись «песочному», утвердительно кивнул, ловко поднялся с земли и отряхнувшись, поднял вслед за собой за шивороты трясущихся от страха девчонок.
— А то! Мое, брат — твое, – сказал он ритуальную орочью фразу братания.
— Ну, если стухлил, — подходя ближе к Мэйтону процедил орк, — Ёхана тебе!
— Сам не рассыпься, — отбрехнулся Мэйтон.
—Как кликуха твоя? – спросил «песочный».
—Морг, — Мэйтон воспользовался старой кличкой.
— Моя Хрук, а это…, – он показал, сначала на серого, потом на зеленого, — Шмаг и Грых. Хиляем!
Хрук кивнул двоим лучникам, они опустив оружие, но не снимая стрел с тетивы, перестроились за спины незнакомцам и под конвоем повели их в лагерь.
Мэйтон не сопротивлялся. Начни он дергаться, девчонки могут не увидеть рассвета, а так, есть возможность удрать, их не связали, уже хорошо. Главное, быть наглей и не давать им спуску. По-другому орки не понимают.
Внизу, на каменной площадке, горел небольшой костерок. Вокруг, туда-сюда сновали орки, стаскивая со всей округи сушняк и свежие срубленные сосенки из дальнего леса.
«Вот поганцы, не могли просто сушняком ограничится, живые деревья порубили», внутренне поморщился Мэйтон. «Это ладно. Но что они вообще тут делают? Практически в тылу Нэрт-а-Нэлл. И знают ли наши, об их нахождении тут?»
Мысли были тревожные. Однако расслабляться нельзя. О намерениях орков можно и потом подумать.
Их вывели на середину площадки и оставили под охраной двоих лучников.
Мэйтон незаметно огляделся и насчитал десять воинов.
«Эх, надо было рискнуть и отбиться еще там, наверху. Шансов на успех, было бы больше. Да и пока хватились этих троих, они сами, были уже далеко. А теперь, как тут выпутаться? Один портив десяти!» Отчаянно думал Мэйтон, осматривая лагерь, присаживаясь на камень.
«Девчонок жалко. Погибнут, получается, из-за него. И как это, они так тихо к нам подобрались? Совсем, видать, я в городе расслабился», костерил он себя.
Делая вид, что вытряхивает из сапога камешек, внимательно осмотрел лагерь.
Большинство отряда — пятеро, составляли «песочные» или степные орки. Трое серых – болотные, и двое зеленых – лесные.
Недалеко от костра, за камнем, приметил подозрительно шевелящуюся кучу тряпья. Однако, приглядевшись внимательней, это оказался скорчившийся человек, лежащий на боку со связанными руками и ногами.
Стоп. Это не руки — это лапы. Черные подушечки пальцев, небольшие желтоватые когти. Пёс! Они захватили Пса Равнин! Но зачем?
Ситуация становилась все «интересней».
Мэйтон отметил, что они хорошо вооружены и экипированы. Явно, не первый день находились в пути. Работали слаженно и четко. Каждый занимался своим делом.
Один — охранял бездыханного пса. Двое – их. Остальные разбивали лагерь. Еще не натянутые палатки лежали на земле, возле них крутились трое. Один рылся в мешках с провизией, другой, сдирал шкуру с подстреленного горного большерога.
Мэйтон украдкой шепнул девчонкам, чтобы держались ближе к нему и следили за его движениями. По первому его приказу, чтобы сразу убегали.
Лина затравлено озиралась по сторонам. Что же будет?
Тот, что представился Хруком, пошел навстречу орку, который вышел из-за соседней скалы, таща на плече огромный ствол сухого дерева, аки Ильич на субботнике. Пристроившись рядом, Хрук, принялся ему докладывать обстановку, кивая в их сторону.
Лина за последнюю неделю, уже несколько раз прощавшаяся с жизнью, опять почувствовала себя на волосок от смерти. И только ей посчастливилось поймать надежду за хвост, как она тут же, словно ловкая ящерица, откидывает его, прячась в кусты.
От таких «красавцев» хорошего не жди.
Ее ощутимо трясло, словно от озноба. Взглянув на Кейт, такую же бледную и испуганную, девушка поняла, что шутки кончились. Раз, даже аборигены боятся этих тварей, значит, и ей, стоит делать тоже самое. Оставалось только положиться на силу и изобретательность их спутника. Лина с затаенной надеждой, украдкой глянула на Мэйтона. Он упорно делал вид, что не замечает их.
Тем временем, вожак орков – «песочный» здоровяк, с самыми сальными волосами, с самыми большим гребнем на голове, и самым большим топором за поясом, небрежно скинув бревно у костра, подошел к ним вплотную.
Он шумно потянул носом, обнюхав девушек и смачно сглотнул.
Лина теперь разглядела его во всех подробностях.
Раскосые злые желтые глаза с вертикальными зрачками, смотрели на нее, словно на званый ужин. Длинные клыки, торчали из-под мясистой нижней губы, явно не прибавляя ему шарма. Весь в буграх мышц под грубой кожей, словно сморщенная, вяленая картофелина. На шее, украшение из чьих-то зубов и костей. В мочках ушей огромные тоннели, из рога какого-то животного.
В движениях, однако, не было неповоротливости, напротив, плавная кошачья пластика, делали его поистине опасным противником.
Вожак недобро нахмурился оглядывая незнакомца. Видимо, «дальних родственников из-за моря», особо не жаловали, а может, и не было их, родственников этих.
Вплотную подошел к Мэйтону и прищурившись процедил:
— Ты, что ли Морг?
Мэйтон бесстрашно посмотрел ему в глаза и медленно кивнул. Ставя себя с ним на равных.
Орки не любят, когда смотрят им в глаза, допуская это, только со стороны старшего по главенству, или равного, но никогда чужого.
Орк ухмыльнулся.
— Чем докажешь, рыло?
«Рыло?!», — про себя скривился, — Мэйтон, «Да ты себя в зеркало видел?»
Мэйтон предположил, что если он добросовестно будет пытаться доказывать что-то этому громиле, то наверняка лишь усилит подозрения. Поэтому предпринял другую тактику. Орки наглые и наглость любят.
— Эй, чего нервный такой, мож тебе утихнуть надо, да в хрюкало съездить? Полежишь, оттаешь? – Мэйтон сказал это своим самым ласковым голосом, на который только был способен.
Орк, дернулся было заехать наглецу, но увидев нагло ухмыляющуюся рожу Мэйтона, только фыркнул.
— Смотай своих чвурых, скинь железо и шмотки в общак, вот тогда, я помозгую, — с ледяным спокойствием ответил орк.
Лина примерно поняла, что «чвурыхи», это они с Кейт, и что их надо связать. А еще, оружие и все, что у них есть, отдать в общее пользование отряда. Здорово!
Мэйтон пожал плечами и сделал то, что он просил. С них еще сняли все сумки и беспардонно обшарили. Хорошо, что не заметили грязную сумку из платка в которой Лина держала маленького гадфена. Он пока спокойно спал и не выдал себя ничем, а может, почуяв опасность, просто притаился?
Она надеялась, Мэйтон знает, что делает.
Мэйтон тоже на это надеялся.
Девчонкам основательно связали руки и отвели в сторону, туда, где лежал пленный пёс, а его, перерезав путы на ногах, под бурное веселье и издевательства, вывели на середину.
Пёс был высок. По росту, примерно с орка. Однако, не такой массивный, а жилистый и худощавый, насколько можно было судить из-под его плаща и широкой одежды.
Лина во все глаза смотрела на еще одно невиданное существо. Сегодня, прямо день открытий! Только жаль, что он, скорее всего, последний.
Пёсьелюд чуть кренился в бок, видимо, был ранен. Но вел себя так, как будто это не он пленник, а наоборот. Стоял с гордо поднятой головой, смотрел открыто, и лишь презрительно ухмылялся на потявкивание орков. Ни грязь, ни весь его бедственный вид, не могли скрыть это его достоинства.
Наверно, по собачьим меркам он был красив.
Породистый профиль добермана с человеческими чертами. Вот, как охарактеризовала бы Лина его внешность. Только, не такая вытянутая морда, аккуратный черный, влажный нос, да почти человеческие глаза. Только чуть крупнее, карие и раскосые, как у собак.
Он весь, даже лицо, был покрыт короткой, даже на взгляд, шелковистой темно-каштановой шерсткой.
Черная одежда: узкая рубашка на шнуровке и шаровары, заправленные в короткие сапоги, грязная и порванная во многих местах. На бедре, сквозь дыру в штанине, явно виднелся глубокий порез. Длинный коричневый плащ висел криво и напоминал пыльный мешок из-под картошки.
Пленника вывели на середину площадки и сдернув его накидку, оставили одного.
Мэйтон встал в общий круг, рядом с новоиспеченными «друзьями» Хруком, Шмагом, и Грыхом. Стараясь быть поближе к своим девчонкам.
Из общей толпы вышел главарь и обходя по кругу воинов, произнес воистину, душещипательную речь. По меркам орков, говорил он витиевато и красноречиво.
— Мы, воины Великой Степи всю жизнь терпим рядом с собой этих вонючих животных, — и он пнул пленника ногой в раненное бедро, от чего тот сдавлено застонал, сгибаясь пополам, а «благочестивые» благоуханные орки засвистели и заулюлюкали.
— Они загнали нас на самые неплодородные земли, а сами жируют и наслаждаются жизнью. Но, я Шмаараг Смелый изменю это! — Все опять завыли и загалдели. – Наш союз с людьми тоже будет коротким, как только мы одолеем противника, мы возьмем свое, причитающееся нам по праву. А именно псовую равнину…!
Мэйтон в ужасе соображал, о каком таком союзе орков с людьми идет речь. Видимо, пока их не было в гардаре, случилось что-то из ряда вон выходящее.
Обычно, маги первыми узнавали обо всех политических интригах и тайных союзах. А тут, уже явное военное положение. Вугард то, что о себе думает?
— … Так пусть же, этот нечестивый, будет принесен сегодня в жертву великому и ужасному Тмаарру! Во славу нашей победы!
У орков был только один бог — грозный Тмаарр. Бог войны.
Орки подняв в воздух свое оружие, стали колотить им, создавая непередаваемый грохот и лязг, войдя практически в молитвенный экстаз.
Лина подумала, что это наверно самая примитивная молитва, какую, она только встречала. И самая страшная.
— Убей его! – резко повернувшись к Мэйтону, проорал распаленный собственной речью Шмаараг, показывая мечом на песьелюда, — А потом, убьешь своих чвурых. Так ты докажешь верность нам! – расширив, и так выпученные глаза, прохрипел орк в лицо Мэйтону.
Мэйтон медленно кивнул и нехорошо улыбнулся. «Если эта песочная рожа хочет крови, то она ее получит».
— Я смотрю, у тебя за спиной болтается железяка этой псины? – Мэйтон показал на оружие пёсьелюда.
Надо сказать, не самое плохое, после гномьих клинков.
Чуть изогнутый, тонкий однолезвийный клинок, с круглой гардой и длинной, оплетённой кожей рукоятью, предназначенной для двуручного захвата.
Шмаараг нехорошо ухмыльнулся.
— Ты его не получишь, — злобно рявкнул он.
Мэйтон безразлично пожал плечами, словно сразу потерял к мечу интерес. Внезапно крутанувшись, вырвал оружие у первого подвернувшегося орка и засунул себе за пояс. Ограбленный, дернулся было навалять обидчику, но Шмаараг одним лишь взглядом призвал его к порядку.
— Я хотел прибить псину его же железом, это было бы весело, только и всего, — наиграно безразлично сообщил Мэйтон, ковыряясь ногтем в зубах, сплевывая на землю и «цыкая».
Они с главарем медленно ходили друг вокруг друга, словно решив драться, каждый оценивая соперника.
Шмаараг красовался, перед ним, поигрывая мышцами показывая пластику и реакцию, то и дело, играя своим мечом. Мол, подступишься, тут же огребешь.
Мэйтон наоборот, сделал вид, что он ленив и неповоротлив, даже специально споткнулся о камешек, чем незамедлительно вызвал презрительный смешок вожака и гогот остальных орков.
Еще не хватало, красоваться перед животными!
Вот в бою и посмотрим, кто чего стоит. Но, однако же, недооценивать противника тоже нельзя. Бывали случаи, что именно эта самоуверенность, стоила жизни самым лучшим воинам.
Шмаараг, однако заинтересовался его предложением.
— Идет, — наконец не выдержал орк, — Только делай это медленно.
Вынул клинок пса из ножен, оставив их на себе и подал Мэйтону, а тот, воздел сжатый кулак к небу, а потом к груди, что у орков означало высшую степень благодарности, испустил победный клич.
Пес молча наблюдал за ним.
Меч пса был славный. Легкий, хорошо сбалансированный, он прекрасно лег в руку, радуя чуть шершавой, кожаной оплеткой. Такой не выскользнет из ладони. Мэйтон несколько раз крутанул им, сделав «мельницу» и стал медленно обходить пленника вокруг. Со стороны казалось, что он словно примеривается, куда бы сначала ударить. Но на самом деле эльф запоминал, где и сколько стоит орков. И куда именно, стоит ударить по веревкам связанного пса, чтобы разрезать их с одного раза.
Остановился напротив пленника и оскалившись начал перечислять все те мучения, которые он нему причинит. Каждое новое слово, орки встречали дружным приветственным воем. Мэйтон украдкой глянул на главаря Шмаарга, тому, тоже все пока нравилось.
— Что, гнида волосатая, поджилки то затряслись? Знаешь, что я отрежу тебе в первую очередь!?... – заорал Мэйтон, рисуясь перед орками, ударив кулаком пса в живот, тут же отпрыгивая в сторону. Будучи трусоватыми, орки всегда так поступали, Мэйтон лишь скопировал повадку.
Пес согнулся, награждая Мэйтона яростным взглядом. Лишь дернулся в надежде ослабить веревки и ударить обидчика. Но связан он был на совесть.
Мэйтон подошел вплотную к пленнику, и прошептал ему об этом на ухо. Орки неистово заверещали и конечно стали подавать одну дельную идею за другой.
«Хорошо», подумал про себя Мэйтон, обводя взглядом беснующихся орков, «каждый из вас, получит то, о чем просит».
— Приготовься…
Пес вздрогнул и на мгновение Мэйтону показалось, что он выдаст себя, да и его заодно. Но нет, он успокоился, подобрался и собравшись с силами, с наслаждением в него плюнул.
Мэйтон зловеще ухмыльнулся, утираясь рукавом и сплевывая ему под ноги.
— Давай! Хватит брехать! – заорал разгоряченный действом Шмаараг.
Мэйтон кивнул, сделал шаг за спину псу и резко развернувшись, одним движением меча, перерезал веревки на руках пёсьелюда. Сразу же, на развороте, уходя с того места, где только что стоял, он сунул меч в руки его владельца, и вынув из-за пояса тот, что до этого отобрал у орка полоснул первого попавшегося от ключицы до пояса.
После нескольких мгновений замешательства и гробовой тишины, орки, наконец, пришли в чувства и расталкивая друг друга кинулись на предателя.
Пёс и эльф, стали спиной к спине, методично и планомерно начали истребление нечисти.
Орков громче всех оравших и выбиравших самые интересные части тела, в качестве трофея от пёсьелюда, Мэйтон отметил еще тогда, в толпе. И начал раздавать «подарки» тем, кто просил громче всех.
Вот, разлетелись в стороны и упорхнули, словно малые птахи, пальцы, с правой руки «серого», оравшего громче всех: «…Отрубать ему по щупальцу каждый час…».
Вот, у «песочного», украшенного во всю грудь зеленой татуировкой, развернувшись кровавой гирляндой, вывалилось на камни, все его нутро. «Как ты и заказывал», процедил сквозь зубы Мэйтон.
Вот, Хрук, хрюкнув и завизжав по поросячьи, неожиданно потерял свой «пятачок», отчаянно хватаясь за лицо, теряя при этом кусок печени и ливера.
Они вдвоем с псом, дрались так, как будто делали это не в первый раз, а как минимум полжизни провели в парных тренировках.
Несмотря на рану, пёсьелюд, пока не выказывал ни малейших затруднений в бое. Его меч серебристыми росчерками писал свою победную песнь, ставя пунктиры и многоточия кровью врагов, а в широкой груди клокотал низкий утробный рык.
Пёс не отставал в раздаче личных «даров». Видимо своих мучителей он тоже хорошо запомнил.
Грых почти лишился головы, а еще двое «зеленых», обеих конечностей. Было бы время, он затолкал бы их им туда, куда они днем ранее, грозили это сделать ему.
Шмаараг, пытался командовать, посылая на них двоих, все новых и новых бойцов. Он наконец понял свою ошибку и пытался ее исправить. Но, тщетно.
Когда их осталось лишь четверо, эльфу и псу, пришлось попотеть. Видно, это были самые лучшие, отборные силы орков.
Мэйтон любил таких. По крайней мере, сними было интересно.
На долю Мэйтона пришлись два здоровяка: один - со шрамом на роже, и фальчионом, а второй - без одного уха и с топориком.
Разделавшись со своими противниками, Мэйтон кинулся на помощь псу. Давешняя рана, все-таки дала о себе знать. Он уже тяжело дышал за спиной и казалось, еле стоял на ногах, с трудом отбивая удары огромного детины серого цвета. На нем было столько пирсинга, что при каждом его движении слышалось постоянное бряцанье и скрежет.
Мэйтон тоже утомился, но оставался еще этот солдат и Шмаараг, который пока особо на рожон не лез.
Главарь все это время, пытался достать Мэйтона сзади. Получив несколько незначительных царапин, орк все же решил не лезть на рожон, и постепенно отступал, поручив все самое трудное, своим солдатам. Здраво полагая, что противники рано или поздно устанут и тогда разобраться с ними будет значительно легче.
Поняв, что с незнакомцем, положившим в одиночку почти весь его отряд, Шмаарагу одному не справится, он предпринял другую тактику.
Лина и Кейт уже давно развязали друг другу руки и потихоньку отползали подальше - за камни. Не забыв прихватить свои сумки и рюкзаки. Кейт даже захватила по дороге чей-то небольшой топорик, оброненный в пылу битвы и почти не запачканный кровью.
Мэйтон отбивал все новые удары пирсингованного орка, закрывая собой вымотавшегося и уставшего пса. Боец попался действительно серьезный. Мэйтон пропустил пару ударов, получив на память два неглубоких пореза на плече и боку. Царапины, но, тем не менее, досадная оплошность сбила с ритма и заставила изворачиваться в немыслимых позах, отбивая все новые атаки орка. Мэйтон дал ему почувствовать превосходство, и перед смертью насладиться собственной бравадой.
Подловил на возвратном движении, и перехватив рукоятку своего меча, чуть развернувшись всем корпусом, полоснул его по открывшемуся боку. Орк коротко всхрапнул и согнувшись пополам, рухнул на камни мгновенно образовав под собой бурую лужу крови. Завершая движение, Мэйтон отрубил ему голову. Не обращая более на него внимания, обернулся в поисках главаря.
Тот стоял поодаль, за камнями, держа нож у горла Лины.
Белее снега, она повисла на его мощном предплечье, и вцепившись в него руками, беспомощно болтала ногами в воздухе.
Кейт стояла недалеко с топориком в руках не решаясь подойти ближе и отбить подругу у супостата. Да, воительницы оказались из них никудышные.
— Еще на шаг прихиляешь, и она сдохнет! — рявкнул он на попытку Мэйтона подойти ближе, — Я валю, и забираю ее с собой и если увижу, что хоть кто-то из вас трепыхнется…
Он начал пятиться назад, таща за собой испуганную девушку.
Лина боялась даже пошевелиться от страха, но вдруг вспомнила о малыше гадфене и полезла за ним в мешочек. Раз местные реагируют на них неадекватно, то может, и с орком тоже прокатит. Умирать сегодня совсем не хотелось.
Малыш, словно почувствовал угрозу в лице орка, и тут же, смачно плюнул на его предплечье, еще при этом, и ощутимо куснул. Орк дико взвыл, на мгновение выпустил Лину из лап, и поплатился за это жизнью.
Мэйтон увидел, за кем тянется девушка, понял ее намерения, тут же приготовился к броску, перехватив удобней оружие. Как только голова Лины оказалась на уровне пояса орка, он метнул меч, словно бумеранг, начисто снеся голову Шмаарагу.
Орк завалился назад, заливая гравий кровью из срезанных артерий. Голова, словно брошенная картофелина, укатилась за камень.
Все было кончено.
И эльф, и пёс повалились на камни, тяжело дыша. Пёс обернулся вполоборота и подал лапу Мэйтону.
— Хаск, — коротко бросил он, — Благодарю. И прости за плевок.
— Мэйтон, — ответил улыбаясь эльф, пожимая в ответ его жесткие подушечки пальцев, — Не стоит. И прости за удар, иначе, не поверили бы!
Кейт медленно подошла к ним, волоча топорик по камням, высекая искры и жуткий скрежет. Мэйтон поморщился, посмотрел на нее снизу-вверх и тут же вспомнил про вторую девчонку.
— Там Лина, — кивнув в сторону камней, устало сообщила она, — Сидит.
Мэйтон подумал, что орк все же ее ранил и кинулся в указанном направлении.
За камнями увидел сидящую на земле девушку, смотрящую в одну точку и тихонько подвывающую. Ее трясло, как и в первый день их знакомства. Она изредка вытирала рукавом слезы, текущие по щекам, но больше размазывая грязь и чужую кровь по лицу.
Рядом ползал маленький гадфен, беспокойно раскрывая крылышки и заглядывая ей в глаза. Он тихо и жалобно попискивал, пытаясь залезть ей на колено. Однако, ничего не получалось, и он еще больше пищал и метусился.
Мэйтон опустился рядом с ней на колени. Пристально осмотрел ее всю, и убедившись, что повреждений нет, поводил ладонью пред глазами. Она не отреагировала.
— Эй, все уже закончилось, — тихо сказал он, наклоняясь к ней и потрепал по плечу.
Неожиданно девушка обвила руками его за шею, и еще сильнее разрыдалась. Ее постепенно "отпускало".
— Ну, все, все, — смущенно хлопая ее по спине и мягко отстраняя от себя, пробормотал он, — Кейт, успокой ты ее, что ли? – с надеждой посмотрев на подругу, попросил он.
Как не странно, она переняла плачущую Лину у него из рук и стала что-то ласково шептать на ухо. Все-таки, находиться на волосок от смерти, не самое приятное, что может приключиться в жизни. Уж она-то, знала это не понаслышке. Лина вытерла слезы и оглядела место побоища. И ее бедный желудок не выдержал такой картины.
«Что-ж, бывает, особенно без привычки», грустно подумал Мэйтон.
Вернулся к Хаску. Тот медленно, припадая на больную ногу, бродил среди орков добивая выживших.
— Почему ты сделал это для меня, орк? – подозрительно спросил Хаск, имея в виду свое спасение.
Мэйтон весело прищурился.
— Во-первых я не орк. А во-вторых, это не только ради тебя. Как видишь, я не один и пришлось разыграть небольшой спектакль, чтобы выиграть время.
Хаск согласно кивнул, однако все же уточнил.
— Раз, ты не орк, тогда кто?
— Это так важно для тебя?
— Всегда приятно знать, с кем имеешь дело, — пристегивая вновь обретенные ножны к поясу, снятые с безголового главаря, пояснил пёс.
— Я назвал тебе свое имя, этого разве не достаточно? — прищурился Мэйтон.
Эльфы не любили псов за то, что в Последней Войне, те были на стороне людей. Когда люди воспользовавшись помощью псов, не исполнили обещанного, псы зареклись иметь с ними дело. Но эльфы тоже не забыли. Неизвестно, на чьей стороне была бы победа, будь псы тогда за них?
Хаск усмехнулся.
— Дело твое, незнакомец. Я и мой род, все равно в долгу перед тобой.
У пёсьелюдов, впрочем, как и у эльфов было повышенное чувство благодарности. Мэйтон, приложив руку к сердцу, коротко поклонился, смотря в глаза псу, принимая ритуальную клятву.
Хаск многозначительно хмыкнул и оглянувшись на девушек, все еще сидящих за камнями, тихо произнес.
— Даже будь ты эльфом, я не изменю своему решению, — сверкнув клыками, широко улыбнулся, вывалив по-собачьи язык.
Мэйтон вернул ему такую же клыкастую улыбку и коротко кивнув, всадил бурый от крови меч в последнего трепыхавшегося орка. Кажется, это был Шмаг.
— Тем более, что времена изменились, — серьезно сказал Хаск, вернув эльфа в состояние реальности.
Мэйтон задумался. Может, пёс в курсе того, что происходит, и сможет, наконец, пролить свет на сложившуюся ситуацию?
Через некоторое время, пройдя обратно по узкому ущелью до развилки, остановились возле речушки пересекающей равнину.
Следовало отмыться от грязи и крови, залечить раны, да и что не говори, подкрепиться. Лагерь разбили прямо здесь.
У Кейт в этот вечер работы было хоть отбавляй.
Мертвых орков стащили к подножию той самой осыпи, с которой путешественники их увидели и опрокинув камень, вызвали небольшой оползень, разом погребя всех десятерых. Что можно было, забрали себе, а все остальное, оставили мертвецам. Мэйтон забрал во владение единственное стоящее оружие из всех, что он обнаружил у орков - меч главаря.
Гномьей работы, легкий, с удлиненной рукоятью, в простых деревянных ножнах обтянутых красной кожей. Основная его масса приходилась на середину рукояти, так что им будет удобно, как наносить рубящие, так и колющие удары. Как раз, то, что надо.
О пребывании орков на этом свете, говорил лишь прогоревший на каменной площадке костер, да бурые разводы крови на серых камнях.
Да и в самом деле, может, это и не орки его разжигали?
Лина совсем успокоилась, а умывшись в ручье и немного перекусив (много не полезло), вновь почувствовала себя лучше. Минутная слабость на шее у Мэйтона, теперь казалось такой постыдной и глупой, что она даже боялась поднять на него глаза.
Вот и сидела теперь тихой мышкой, забившись вместе с Кейт под кожаный полог и кажется, даже временами дремала, слушая беспокойный разговор пёсьелюда и Мэйтона. «Теперь и орком назвать его, язык не повернется», думала она.
То, что они с псом устроили на каменной площадке, еще долго будет ей сниться в ночных кошмарах. И неизвестно, что больше ее напугало – очередное ожидание собственной смерти, или эта жуткая мясорубка.
Трупами и их частями, было усыпано все вокруг, а запах стоял такой, что мясные ряды на рынке в воскресный жаркий полдень, покажутся цветочной благоухающей полянкой.
Она конечно, как и все подростки, смотрела ужастики и боевики по телевизору. Но там все равно знаешь, что в фильме актеры, и все не по-настоящему. А тут…
Только что был орк, махал мечом, говорил гадости, а тут р-р-аз, куча зловонной требухи!
Самое ужасное состояло в том, что этой требухой в любой момент могла стать и она сама.
Да и вообще, как только попала сюда, никак не может отделаться от ощущения, что ее жизнь постоянно висит на волоске. Именно тут, она прощалась с ней уже раза три, за неполную неделю!
И до нее теперь, наконец, дошло, что испытал ее дед на войне, о которой он совсем не любил рассказывать. Теперь она поняла почему. Разве можно о таком рассказывать?
Только незрелый недоросль, мнит себя на своей воображаемой войне героем, представляя, как отрывает бошки врагам, идет в наступление и в одиночку сражается с десятком врагов. А сам при этом, боится разделать курицу, купленную в магазине, морщится от вида куска мяса и падает в обморок от порезанного пальца.
Будучи еще маленькой и она этим грешила. А вот, понюхав запах этой самой «героической» битвы, совсем не хочется браться за оружие. Как жаль, что понимают это только тогда, когда по колено в ней стоят.
Тем более, убивать на расстоянии из винтовки это, наверное, совсем не то, что близкий бой на мечах, когда ты видишь лицо своего врага и чувствуешь, как после твоего точного удара, у того, гаснут глаза. Но именно от этого удара зависела и твоя жизнь тоже.
Мэйтон, казалось, и вовсе и думать об этом забыл. Спокойно сидит и разговаривает с псом, жуя мясо того самого барана, которого освежевал еще живой орк. Словно не он, только что прикончил семерых. Нет, не человек, но все же.
Да и вообще, кажется, в этом мире, человеческая жизнь не очень много стоила.
А в ее мире, что, очень дорого?
А может, Мэйтону все равно кого убивать?
И может, к убийствам тоже со временем привыкаешь? Вот и он привык. Но как к такому можно привыкнуть?
Если посмотреть с другой стороны, орки и глазом не моргнули, съели бы их с Кейт, как они сейчас, едят этого барана»
Лину передернуло, и с этого самого мгновения, ей захотелось стать вегетарианкой. Чтобы прервать, по крайней мере на себе, порочную цепь поглощения живых тварей. Но тут же капризно отозвался желудок, требуя еще кусок истекающего соком мяса.
Ее чувство голода сейчас, отчаянно боролось с отвращением и в скоротечном бою, все-таки победило первое.
В конце концов, можно стать вегетарианкой с завтрашнего дня. И ведь сама недавно думала, что после увиденного, кусок в горло не полезет. Ан, нет, слопала хлеб с мясом, и почти не поморщилась.
Про привычку крошить народ направо и налево, она спросит у Мэйтона позже. А пока, стоит послушать, о чем там пёс рассказывает, и что тут у них вообще творится.
Рассказ пса заинтриговал и одновременно озадачил Мэйтона, да и Кейт тоже.
Выходило, что Хаск, шел с тайным посланием в Нэрт-а-Нелл, к новому старейшине и главе совета Тэлиону!
Мэйтон от таких новостей чуть не потерял дар речи, но вовремя взял себя в руки и даже глазом не моргнул. Изо всех сил стараясь соблюдать равнодушие.
— Нас было трое. Путь вначале лежал вдоль реки Пограничной, отделяющей земли орков от наших земель, — начал повествование Хаск, — На входе в пещеры гномов, меня должен был ждать клан Феррабрунна, который обещал провести нас тоннелями и доставить прямо в долину. По дороге, где-то у истока реки Чёрная, на нас напал большой отряд орков. Остался только я. Дернув желваками, скорбно поведал он.
— Ты знаешь, что было в сообщении для эльфов? – напрямую спросил Мэйтон.
Хаск подозрительно зыркнул на него, но все же ответил.
— Да, но теперь это уже не важно, — он немого помолчал, — Орки готовили диверсию. Планировалось пробраться в тыл к эльфам, и отвлечь внимание Вугарда от событий на востоке.
— Что произошло на востоке? – забеспокоился Мэйтон.
— Как, вы не знаете? — удивился Хаск, — Терли и Норик напали на нас, с целью отбить земли за речкой Камышной, которые сами отдали за сотрудничество в последней войне, — сказал Хаск, смотря в глаза Мэйтону.
— Значит, союз с людьми не стоил того, что вы проливали за них свою кровь? — в голосе чувствовалось злое удовлетворение.
Хаск сухо кивнул, казалось не обратив внимание на неожиданную неприязнь.
— Иным расам теперь нужно держаться вместе, а не воевать. Исключая конечно орков, эти еще хуже, чем люди. — Хаск с досадой пнул камешек.
— Так значит Норик и Терли, заключили союз с орками? – задумчиво, словно разговаривая сам с собой, произнес Мэйтон, — Но зачем? Это же глупо!
Помолчав, добавил:
— Так вы хотели предупредить эльфов в долине? Но, почему?
Пес прищурился, смотря на клонящееся к вершинам красное солнце, и ненадолго замолчал.
— Нам больше не к кому обращаться. С одной стороны - люди, с другой - орки. Гномы готовы нам помочь оружием, но выползать из своих пещер ради чужих кусков земли, они не намерены - не итересно. В ответ на поддержку, мы снимем все бывшие претензии между нашими народами и клянемся им, в вечной дружбе и содействии.
Мэйтон задумался, крутя в пальцах чёрный камешек из ручья. Стоит ли полностью доверять псам? Предавшие единожды, могут предать еще раз. Но, Хаск говорил довольно убедительно. Видимо, только большая нужда заставляет их обращаться к бывшим врагам. Иногда не сразу поймешь, кто на самом деле является врагом, а кто другом. «Время покажет» - так говорят мудрые.
— Но Вугарду не выгодно ссорится с вами, справедливо заметил он, — Вы поставляете ему лучших породистых лошадей и самую лучшую шерсть. Разве нельзя попросить помощи у него.
— Думаешь, мы этого не сделали? — жестко усмехнулся пёс, — Он ответил нам отказом, мотивируя это собственным бедственным положением. И это при том, что самые большие гардаланы: Вифин, Амри и Лаан полностью под его властью, это не видит только слепой. И как бы он не отнекивался, но так оно и есть. Видимо, постройка флота и многочисленные любовницы, полностью истощают его запасы казны, — едко докончил Хаск.
Мэйтон понял, что Вугарду все равно, не поэтому.
Помогать он им и не собирается. А бросив все силы на войну с псами, у Норика и Терли рано или поздно иссякнут ресурсы, и их станет легче присоединить к себе, обложив налогами, и заставить снизить цены на лес и зерно. Тем более, в его владения добавиться еще и область пёсьелюдов у речки Камышной. «Хитрый драконий хвост!», усмехнулся про себя Мэйтон.
— Значит, диверсия состоялась? – хмуро предположил Мэйтон.
— Скорее всего, — в тон ему ответил пёс, — Те, которых мы перебили, это только треть того, что было. Остальные ушли в горы еще два дня назад. Теперь одной маленькой деревни в предгорьях Норидалла, скорее всего больше не существует.
— Но неужели, люди не поймут, кто это сделал? – удивился Мэйтон.
Хаск грустно хмыкнул.
— Орки вооружены луками с оперением под эльфийское. Они не собирались высовываться и будут действовать только ночью из засады на расстоянии.
— Но, это же война! Ты понимаешь, что люди будут думать на эльфов, а те, наоборот, на людей!? Вугард по-моему, совсем рехнулся.
— Да пойми ты, Вугард не в курсе! Это все Терли и Норик. Сами лезут на нас, а Вугарда хотят отвлечь эльфами, посылая орков на людскую деревню, зная, что мы обратимся к нему за помощью. Он не сможет дать нам людей, когда у него самого, под носом такая заваруха. И пока выяснятся реальные причины, Терли и Норик спокойно сделают свои дела. Мы не успели предупредить свои кланы, так как вдоль границ давно никто не жил. Мы там в основном скот пасем, уж больно там трава сочная. А у людей уже почти собранные форты вдоль новых границ, — Хаск тяжело вздохнул, — Нам проще уступить людям, чем проливать свою кровь за кусок, пусть и плодородной земли. Но дальше мы их не пустим! – Хаск яростно стукнул кулаком о ладонь.
— Ты действительно думаешь, что Вугард не в курсе? Да этого быть не может!
Мэйтон схватился за голову.
Вся его долина в опасности. Первым желанием было бросить все, и мчаться обратно. Он даже нервно заерзал на камне, на котором сидел, словно уже порываясь встать и бежать. Но помочь, скорее всего, уже ничем не сможет. Да и без него, наверняка разберутся.
Кейт сидела притихшая, понимая то же, что и он.
— Кошмар, — шепнула она, — Хаск, а ты не знаешь, какая именно деревня?
— Конечно знаю — Дор.
Кейт побледнела и чуть не выронила из рук Линин термос, из которого наливала вчерашний травяной взвар.
Мэйтон знал ее историю и участливо сжал маленькое плечико.
— Надеюсь, Лаэре и Манул останутся в живых, — прошептала она, смотря на огонь.
— Там твои родственники? – спросил хмурый Хаск.
— Нет, родственников у меня там нет. Только дочек соседа жалко, — судорожно вздохнула она, — Они со мной часто едой делились и одежду иногда отдавали.
У Лины тоже задрожали губы, смотря на Кейт. Все-таки жутко осознавать, что тех, с кем ты росла в детстве, больше нет в живых.
— Пусть Мирра проведет их тропой новой жизни, — тихо сказал Мэйтон, и разлив по емкостям травяной отвар, выпил не чокаясь.
— Что думаешь делать дальше?
— У меня один путь — к эльфам, послание я помню наизусть, я сам составлял его. Если не предупрежу, то хотя бы договорюсь с тамошним главой о мире, и предложу своих воинов в качестве поддержки. Надеюсь, мой статус не позволит им прогнать меня.
Мэйтон понял, что перед ним сидит не простой воин, а как минимум советник, или сын Главы Клана.
— Я уверен в том, что твою просьбу не оставят без внимания, — твердо сказал эльф.
— Я все рассказал о себе, хотелось бы услышать вашу историю, — поворачивая над огнем исходящий соком кусок мяса, сказал Хаск.
Мэйтон с Кейт довольно складно поведали все их приключения, опустив при этом роль Лины во всей этой истории.
— Так вы не туда повернули! Я неплохо ориентируюсь в этой местности, и вам надо было поворачивать направо, а не налево.
— А знаешь, как попасть к оракулу? – оживился эльф.
Хаск хитро прищурился.
— К ней нет единой дороги. У каждого она своя. И возможно, моя тропа не приведет вас к ней. Но я могу сказать, как шел сам.
«Ага, он сказал «у неё», подумал эльф, «Значит, легенды не врут, но спрашивать Хаска о том, зачем он ходил бесполезно, все равно не скажет, да и рассказывать налево и направо нельзя. Это личный путь, всякого, решившегося на него, и для каждого, он свой».
Мэйтон согласно кивнул. Хуже не будет. Тем более, что у них есть карта.
— После того ущелья, — он кивнул в сторону пропадающих в сумерках гор, — Дорога вас выведет к водопаду. Он называется «Три ступени». На мосту будьте осторожней, дощечки довольно скользкие, я чуть не рухнул в пропасть. Как только перешел его, путь мой лежал по лесу. Там тоже осторожней. Неизвестно, какие еще твари там водятся. Я встретил лишь стаю трупоедов, да пару гигантских саблезубых жаб.
Услышав такие названия местной фауны, Лина вновь похолодела. Как будто драконов и орков им было мало. Что же это за мир такой? На каждом шагу тебя норовит кто-то съесть.
— После леса начинаются каменистые пустоши и ущелья, продолжал пес, — То, которое вы ищите, будет по левую руку. А лестница начинается в третьем по счету от «Желтого» - в «Синем» ущелье.
— А почему оно так называется, — спросила Кейт.
— Вы сами это поймете, когда попадете туда, — загадочно ответил Хаск.
Пискнув, из матерчатого мешочка Лины, выбрался малыш гадфен.
От неожиданности, Хаск чуть не выронил очередной кусок мяса, который обжаривал над огнем. А Мэйтон еле успел перехватить его руку, уже потянувшуюся за мечом.
— Не торопись, пёс, — улыбнулся он, — Она обязана ему своей жизнью, — кивнув на Лину, пояснил он.
— Так это он укусил орка? Я не разглядел издалека, — подозрительно взглянув в сторону дракончика, оправдался Хаск.
— Не укусил, а обжог, — тихо пояснила Лина, — Он плюется ядовитой слюной.
Хаск кивнул, прожевывая мясо.
— Странно, что он тебя не обжигает, — задумчиво протянул Хаск, наблюдая, как малыш заковылял к воде, но пить не стал, а порывшись клювиком в камнях, полакомился лягушкой-подкаменкой. Еще поймав на лету нескольких жуков, возвратился к хозяйке.
— Я с другого материка и на меня этот яд не действует — соврала девушка, принимая на руки малыша.
Пёс приподнял рыжую бровь и скептически хмыкнул. Но спорить не стал. В конце концов у каждого есть свои тайны.
— Ладно, давайте укладываться. У нас был очень тяжелый день, — сказал Мэйтон, дабы прекратить щекотливый разговор.
— Полностью солидарен, — согласился Хаск. Он развязал толстый сверток с мягкой бараньей шкурой и завернувшись в нее, мгновенно заснул.
«Хорошо, что орки не выкинули его и не спали в нем, а то бы шкура воняла после них, нестерпимо», подумал Хаск засыпая.
Девчонки не поставив палатки, накрылись одеялами и тоже затихли.
Мэйтон посидел немного у костра, наблюдая, как на землю опускается ночь. На бархатном темном небе высыпали мириады звезд, а слева, серебристым заревом из-за гор вставал красавец-Месяц.
Обдумывая последние новости, подкинул несколько поленьев в огонь, и подполз к Лине, тронув за плечо.
Только что заснувшая девушка, тут же вскинулась чуть не вскрикнув. Но перед ней на корточках сидел всего лишь Мэйтон.
— Ч-щ-щ! — приложив палец к губам, прошипел он, — Не пугайся, это я.
Лина кивнула, как бы спрашивая: «Зачем разбудил?»
— Ты можешь дать мне еще один лист бумаги, и как там ее…, ручку. Пожалуйста.
Девушка согласно кивнула и без лишних вопросов полезла в рюкзак. Она настолько устала, что ей, было все равно, зачем он все это просит. Если ему на сон грядущий захотелось рисовать, или черкнуть пару строк родной матушке, то его вряд ли кто-то остановит.
— Спасибо, — благодарно прошептал он.
Отдав просимое, повернулась на бок и вновь мгновенно заснула.
Мэйтон подсел ближе к огню и положив на колени плотную папку, а на нее акварельный лист, принялся писать письмо домой.
На счет адресата Лина почти угадала. Правда, писал он не матушке, а батюшке.
Поставив в конце личную подпись, которую знали только в его семье, он расплавил над огнем сургуч и свернув письмо, запечатал его. Печать тоже была семейная. Делалась для каждого члена семьи и всегда была при нем. Лично он, носил ее на шнурке на шее.
Завершив дело, не стал вновь будить девушку, а сам засунул альбом в рюкзак Лины, аккуратно отогнув его край и наконец, заснул сам, забравшись под бок к девчонкам. Охранять не стал. И так ясно, что в округе на многие ары нет ни души.
Утро было таким же туманным и хмурым, как и предыдущее.
Прощались еще до восхода солнца.
Вчера они потеряли полдня и по личному графику Мэйтона, надо было его нагонять. Тем более, в свете последних событий, хотелось поскорее добраться домой.
И плевать на школу, и даже на наставника, на ущербную человеческую магию и личные обиды, теперь казавшиеся такими глупыми. Семья важней.
Хаска снабдили некоторым количеством еды из своих запасов. Он сначала отнекивался, уверяя, что поохотиться сам, но доводы Мэйтона о том, что с раненой ногой это несколько проблематично, да и время не ждет, будет разумней, не отказываться. Хаск сердечно поблагодарил всех за оказанную помощь и участие, и развернувшись, пошел в ту сторону, откуда они вчера пришли.
— Стой, — окликнул его Мэйтон, сделав вид, что нечаянно что-то забыл, нагоняя пса.
Хаск удивленно обернулся.
Подойдя ближе, эльф вынул свое письмо из-за пазухи и вручил его псу.
— Что это? — удивленно выгнув бровь, спросил Хаск.
— С этим, тебе будет намного легче договориться с моим отцом.
Хаск усмехнулся. О чем-то подобном, он догадывался, но чтобы сын старейшины, да еще здесь! Воистину, велик и непостижим промысел Богов!
— Я же говорил, неудачное заклинание, — широко улыбаясь, пояснил Мэйтон и добавил уже серьезно, — Там, мои личные заверения и рекомендации.
— Так кого мне благодарить, за это…? — он серьезно взглянул на письмо, на печать, а потом в глаза Мэйтона.
— Мэйтори эль Тэлион эн Морн-а-Маиир эт Нэрт-а-Нэлл, — произнес эльф свое полное имя.
— Хаск-р-Сиберр, глава лана Равнин Восточного Ветра.
«Так все-таки, глава клана! Вот это да!», подумал Мэйтон. «Видать, их действительно основательно прижали, раз сам глава решил рисковать своей жизнью, нанося дружественные визиты. Однако язвить не стоило. Каждый правитель, обязан заботится о благополучии собратьев, иначе, грош ему цена. А союз с псами, не самый плохой из тех, что мог быть. Понятия о чести и достоинстве, по крайней мере, у них схожи, да и воины они всегда были отличные».
Разобравшись с тонкостями фамильной этики, оба вновь пожали друг другу руки, уже совсем в ином качестве – как друзья, и разошлись в разные стороны.
продолжение: http://www.proza.ru/2017/01/30/525