Вселенная и Время

               
                Моему другу с далекой-далекой планеты



Жила-была Вселенная. Она была огромной и величественной. Ее иссиня-черное тело было усыпано миллиардами галактик и звёзд, словно бриллиантами. В них покоились мириады миров – пылающих и холодных, хаотичных и неподвижных. Она была безмолвной и таинственной, холод Ее ночей очаровывал и завораживал, а красота была вечной. Она сама была Вечностью.

Но однажды по алмазным россыпям, тонувшим в океане Ее существа, прошла рябь. Вихрями космических течений, солнечным ветром и серебром комет в Ее сон ворвалось Время. Пламя светил стало гаснуть и разгораться, вечные льды плавиться или крошиться, хаос стал еще более непредсказуемым, мертвое, а точнее никогда не жившие, пришло в движение. Время дирижировал симфонией этих изменений, меняя лады и ритмы, настраивая тональность и инструменты для каждой из многочисленных партий, которым, казалось, не будет конца.

Перед жадным взором ошеломленной Вселенной Он создавал и разрушал миры. Они то взрывались фейерверками, то рушились, словно карточный домик, затем, как цветы, прорастали из-под снега, чтобы вновь осыпаться пеплом или рассеяться тонким утренним туманом. Больше всего Она любила именно утро, чьи лучи сменяли ослепительный блеск Ее драгоценностей мягким розовым сиянием. А Время всё играл в свои игрушки, дурачился и устраивал представления. Но всегда был ужасно капризным, Его настроения то и дело менялись. Он безжалостно стирал в пыль творения такой красоты и сложности, что они казались Вселенной пределом совершенства. Она любила эти маленькие шедевры, но никогда не касалась их, страшась разрушить.

Однако, единственное существо, которое дарило ей радость их лицезреть, стремилось тут же их уничтожить. Вселенная просила Время замедлить свой ход, умерить свой пыл, а в работе над некоторыми мирами и вовсе остановиться. Она сдерживала полыхания миллионов солнц, чтобы они не сожгли леса и не осушили океаны с удивительными существами; тормозила процессы распада и окисления, в отчаянии замораживала вянущие цветы и дарила животным способность к регенерации. Но всё неотвратимо гибло и менялось, утрачивая первозданность и гармонию.
 
Вселенная, не знавшая доселе нетерпения и мук, стала содрогаться в конвульсиях, сопротивляясь переменам. Ее так огорчала гибель всей жизни, что она решила спрятать миры от Времени. Если до этого с каждым вдохом она расширялась, то теперь Вселенная стала ежиться, стремясь спасти все звезды и галактики от разрушения. Она притягивала их к себе всё ближе и ближе, но Ее единственный друг лишь ужесточил меру и скорость их уничтожения. Он тянул их обратно, разрывая, сжигая дотла или замораживая так сильно, что они трескались, как стекло. В отчаянии Вселенная всё уменьшалась, пока не превратилась в маленькую точку. Повсюду Ее окружало абсолютное ничто. Она свернулась калачиком и закрыла глаза, надеясь, что Время не увидит Ее. Вселенная тихо плакала над загубленными ими двумя мирами, вздрагивая при мысли ощутить еще хоть каплю той боли, что Она пережила.

Но Он нашел Ее. Приблизившись тихо и осторожно, словно к раненому зверю, Время легко коснулся Вселенной горячей рукой. Испугавшись, Она хотела стать еще меньше. Тогда произошло то, о чем никто из них не мог и помыслить. Случился коллапс, а затем невероятной силы взрыв. Вселенная ослепила Время миллиардами солнц и выплеснула энергию бесчисленного количества жизней, что стали Ее частью. Она так надеялась, что теперь умрет Время.
               
                *****

Времени казалось, что Он существовал всегда. Но сколько он себя помнил старше Него была Вселенная. Повсюду слышалось Ее прекрасное ровное дыхание. Оно внушало такой покой, что Время поверил, что Ей известны все ответы и смыслы. С самого первого мгновения Время пытался с Ней общаться. Он звал Ее, но Вселенная не отвечала. Тогда он стал двигать звезды, играть и жонглировать ими, чтобы привлечь Ее внимание. Она по-прежнему оставалась безмолвной.

Время не верил, что Вселенная могла быть немой. Тогда Он создал Жизнь и Разум, и язык, и слова, и музыку, и множество других невероятных вещей, чтобы с Ней связаться. Казалось немыслимым, что такое совершенство окажется глухим или слепым, а то и равнодушным к его стараниям.

Он удивлял, поражал, очаровывал Ее, но когда понимал, что этого недостаточно, разрушал миры от злости и бессилия. У Времени не было ничего, кроме Вселенной. Она была единственной неизведанной и неизмеримой величиной. Он никогда не смог бы полностью понять или постичь Ее, как и природу своего чувства. Тем более, что Она была всё так же безответна. Но Время любил Вселенную так сильно, что готов был каждый миг посвятить созданию творения, достойного Ее одобрения.

Временами Ему казалось, что Она говорит с ним: менялся ветер, мерцали звезды. И он готов был терпеть всю неизбежность отчаяния ради этих коротких мгновений откровения, что дарила Ему Вселенная. Он не имел ни малейшей догадки, что своим искусством может ранить Ее.

Однажды Время заметил, что Вселенная тоже перестраивает миры. Но она подчинила их каким-то странным законам. Ей не понравились цветы и она заморозила их. Тогда Время расплавил все ледники и обратил растения в пепел, чтобы удобрить ими почву для новых, более красивых и совершенных. А когда он увидел, что Его творения остановились в развитии, Он даровал им Смерть и настроил гены на бесконечное комбинирование. Так рождалось разнообразие видов и ускорялись поиски совершенства.

Тогда Вселенная начала сужать свои границы. Он думал, что был наконец услышан. Время подбирался все ближе и ближе. А суд над созданиями становился все строже. Продвигаясь, Он оставлял за собой пустоту, стирая «ошибки прошлого». Приблизившись на расстояние ста шагов, Он увидел Вселенную маленькой и беспокойной. Возможно, Ей тоже не терпится встретиться. Расстояние сократилось до десяти шагов. Вселенная больше не была огромной и величественной. Она оказалась крохотной и испуганной.

На Ее спине были какие-то рисунки или узоры. Вглядевшись в них, Время узнал цветы, зверей, горы и созвездия. Они слабо полыхали, словно тлеющие угольки. Всё это он однажды создал для Нее, а затем ради Нее и погубил.
Внутри Него что-то дрогнуло и оборвалось. Силясь проглотить образовавшийся в горле комок, Время тихо подошел ко Вселенной и коснулся плеча. И тут Она вспыхнула, заливая светом тьму и вытесняя Время далеко за пределы окружавшего их ничто.
                *****

После Большого Взрыва Вселенная обновилась. Словно феникс Она восстала вновь из пепла, не отягощенная прошлым. И подобно Венере Она родилась в морской пене юной и беспечальной. Теперь Вселенная снова могла наблюдать дрейф составлявших Ее миров и таинственно мерцать в сфере безупречно выверенных гармоний. Однако временами Ее посещало чувство тоски и одиночества. Вселенная изливала эту тоску дождями на бесчисленные миры. Они постепенно наполняли океаны водой, между тем наполнялись воспоминаниями мысли Вселенной. Ей захотелось снова увидеть жизнь. Но Она не знала как ее сотворить, потому что была воплощением порядка и постоянства, и всегда лишь безучастно и молчаливо наблюдала перемены.

Вселенная долго размышляла и вспомнила, что есть некто, умеющий творить, порождающий слово и созданный словом. Она думала о Времени и о том, что так хотела убить Его за ту боль, что Ей пришлось пережить. Но лишь Он один был способен совершить чудо. Тогда Вселенная засияла Ему миллиардами галактик, столкнула триллионы звезд. То было потрясающее, невообразимое светопреставление множества миров. Она надеялась, что Время вернётся.
               
                *****

После того, что случилось между ними, Время бежал далеко за границы Вселенной. Быстро и тихо, не оборачиваясь до тех пор, пока не скроется в самых глубинах Ничто. Оттуда Он глядел на Вселенную, на мерцавшие вдалеке огоньки. Словно сидя на другом берегу, отделенный океаном пустоты и тишины, он обнимал взглядом холодные звезды.

Возможно, бегство не было правильным решением, но так было лучшее для Нее. Время чуть не убил Ее своей любовью. Он надеялся, что теперь она наконец-то свободна и счастлива. Создание миров и идей, игры с природой и хаосом потеряли для Него всякий смысл. Времени было не для кого и не из чего творить. Ему казалось, что Он превратился в заржавевший механизм или в путника, который бредет по пустыне без капли воды и намека на дождь. Он и помыслить не мог, что Его собственная природа обернется против Него и что мгновения будут тянуться так бесконечно долго.

Но у Времени было то, чему нет подобия ни во Вселенной, ни за Ее пределами. То, что позволяет всему жить, когда утерян смысл и все огни погасли. Времени как никому были известны муки, которые испытывали смертные существа по его милости. Но всем с тем Ему была известна их невероятная Надежда.

Будь то надежда на избавление или забвение. А, может, даже на возвращение. Изможденный зловещим молчанием, разуверившись в своем предназначении и утратив свой дар, Он все же берег эту крохотную искру надежды. Словно потерпевший кораблекрушение на острове, он бросал последние дрова в костер, ожидая спасительного появления корабля.

И тот явился. Тревожным, но волшебным, оглушительным, но звучным сиянием полился свет далеких звезд. Вселенская река вышла из своих берегов. Вселенная протягивала руки, силясь до Него дотянуться. Тогда Время отправился к истокам этой реки. Медленно и осторожно Он рассекал Ее воды. Он больше не рушил галактик и не зажигал звезд. Стараясь сберечь Ее покой, Он приближался медленно и кротко. Радость вытесняла тревогу, стирала все «да» и «нет», и все «если». Но каждая Его эмоция порождала изменения в Его Любимой. Тогда Время явил рассвет и сумерки, белизну снега и ласковый вечерний бриз. Он окрасил леса золотом преходящей осени, что напоминало об уходе и возвращении.

Вселенная наполнила Его новыми силами, в Ее безбрежных водах Он снова может творить и дышать. Теперь им не нужны были слова, чтобы понять друг друга. Их общение выходило за рамки всех мыслимых форм и звучаний. В конце концов они стали одним целым: вечность и мгновение, тишина и звук, покой и движение. Они дополняли и создавали самих себя, являя собою начало всех начал и Жизни, и Смерти.
Тогда, танцуя со Временем, Вселенная сотворила Память, придав плавности их движениям. Кружась, они оставляли за собой шлейфы из воспоминаний, задававшие темп следующим шагам и поколениям. Открывшись и посвятив себя друг другу, Вселенная и Время создали самый совершенный союз. Их сияние было безупречным.
               
                *****

Создавая миры и цивилизации, миллиарды лет они шли вместе лишь им ведомыми тропами. Вселенную восхваляли, на Нее молились и просили, Ей жертвовали и благодарили. А Время чаще проклинали – людям Его было слишком много, пока они ждали своего счастья, и слишком мало, когда наконец его дожидались. Человеческая сущность единственное за чем не поспевало даже Время: она то бушевала волнами негодования, то вспыхивала искрами надежды или жаром любви. А затем разражалась буря и все ниточки обрывались роковой, никому неведомой силой.

В поисках ее источника Вселенная и Время обратили свои взгляды в потрясающее черное, таинственное Ничто. Они изучали Его долго и внимательно, солнца взрывались и гасли. Вместе они обратились в зрение и впервые смогли видеть сквозь тьму так кристально чисто. Там им предстало Нечто. И это Нечто стало их ответом и смыслом. Гонимые мечтами и азартом, они идут легко Ему навстречу и ведут за собой все человечества и всё живое.

Мы – дети Вселенной и Времени слагаем о них легенды.Такие похожие на своих родителей мы всегда будем смотреть туда же, куда смотрят они: через все границы и за их пределы. Нам суждено и завещано стать исследователями, изобретателями и первопроходцами. И подобно нашим создателям суждено через боль познать любовь и через смерть познать бессмертие.