Тамплиер-3 (черновик)
КОРОЛЕВА РОСИ
Книга вторая – Империя
Я вновь пережил падение с коня. Опять не знал, как набрать в грудь воздух. Только, только я летавший на вершине славы в волшебных сандалиях и щитом Персея. Я, готовый рубить головы Медузам Горгонам, лежал ничтожный и поверженный под развалинами воздушного замка. Развалины были тяжелы и потому дышалось с трудом. Но не было паники. Мысли продолжали шагать стройными рядами. Командующий был сбит с коня но живой. Хорошее настроение медленно поднимало меня с земли. И вот еще один миг и я на коне , несусь впереди своих воинов.
Я, позвонил в колокольчик, и через минуту в дверях появилось горничная. Приказав, что бы ужин мне подали в комнату, я углубился в размышления. Ну не поймал я шпионку, зато опять убедился что Марика удивительная девушка. Моё богатое воображение , подогретое образом жизни мамы, даже и на секунду не допускало искренности девушки. Навыдумывав целую кучу шпионских страстей, я с удовольствием и некоторым разочарованием пожинал плоды своих фантазий. Гордость за свою мужскую силу опирающуюся на комплименты красавицы Марики, конечно немного волновали стройные шеренги, приближающиеся к крепости которая уже пала. Стоп , а как же «милорд», и сам рассмеялся от своей глупости. Это же я затеял искреннюю игру в рыцарей круглого стола, а девушка, обладающая удивительным умом просто подыграла мне. Стало безумно жалко выдуманной истории по вербовке красавицы шпионки. Хм, а что мне мешает воплотить в жизнь мои планы. Ведь девушке действительно угрожает опасность. Значит я её спасу, она меня любит, я нисколько в этом не сомневаюсь. Ну и что, что ей двадцать шесть лет, вон маме через несколько дней исполнится тридцать четыре, а выглядит она также молодо как и Марийка. Гордость за маму, к ногам которой бросались все дворы Европы в лице всяких принцев, дофинов, королей и прочих правителей всегда наполняло меня важностью и тщеславием. И я в этом не видел ничего плохого. Все равно, я сегодня, пусть даже и в мечтах, но выдержал испытание выбора между любовью и мамой. Опять вспомнив, как я ловко мог бы провести шпионку и вырваться из вилки я взволнованно зашагал по комнате. Значит, все правильно сказала умница Марика, мама не должна догадываться про наши отношения. Это раз. А два, это еще проще, надо отослать Марику подальше отсюда. Ну скажем туда где мы с мамой можем появиться. А куда же ею отправить, что бы и мама не догадалась и я мог её видеть. В Петербурге я буду служить только года через три-четыре. Буду жить один, но это так не скоро с сожалением подумал я. А если уехать с ней к отцу в Херсон, где он служит комендантом крепости. Холодные отношения с отцом допускали такую возможность если все правильно сделать. Но мама не отпустит к нему это уж точно. Ну когда же мне исполниться шестнадцать лет и сам смогу распоряжаться своей жизнью? Дольше чем на неделю-две мама не задерживается ни в одной стране. И вдруг меня осенило.
Зайдя в комнату мамы, из дорожного гардероба отодвинув дверку тайника, я вытащил пачку чистых паспортов различных стран. Перетасовывая в руках документы Австрии, Франции, Турции, Америки и прочие, я наконец то нашел чистый, но довольно потрепанный паспорт Речи Посполитой. Из другого тайника достал бланки с гербовой печатью короля Станислава Лещинского, и довольный собой отправился назад. Полчаса ушло на заполнение бумаг, и вот я с чувством исполненного долга приступил к поглощению ужина, запивая трапезу оставшимся вином. Да я стал взрослым человеком умеющим принимать важные решения. Вот в таком умиротворенном состоянии я и уснул.
Проснулся я от холода, камин еле тлел, на стоящих в углу больших часах стрелки показывали четверть второго. Марики не было… Эта новость ошеломила меня настолько, что я минуту неподвижно сидел вглядываясь в угли камина. Подкинул несколько поленьев и сняв с канделябра лампадку тихонько вышел в коридор. Заглянул в мамину комнату, в дальнем углу на кушетке примостился Афанасий Лукич с книгой в руке и сползшими на кончик носа очками. Тихонько прикрыв дверь, я по парадной лестнице спустился вниз. Усадьба состояла из шести охотничьих изб и стоящего поодаль домика управляющего. В центре усадьбы, большой барский дом, в два этажа, с хорошим десятком комнат ,спален, гостиной залы на втором этаже, а на первом со всяческими подсобными помещениями и общей кухней для прислуги. Где искать Марику я не знал. Опять поднялся на верх и по черной лестнице спустился в кухню. В общей кухонной зале на печи разметав рук спал Орест и еще кто то завернувшись в тулуп. Как я понял из вчерашних рассказов Марика могла жила с братом егерем, который погиб или был убит недавно. Паника и обида начинали душить меня в виде наворачивающихся на глаза слез. Обманщица кричал во мне ребенок. Спокойствие твердил другой голос, низкий и грубый- Она устала и уснула как и ты. Я уже хотел было вернуться назад, как в темноте задел за лавку, которая с грохотом полетела на пол. Козак Орест подскочив на печи выкрутил фитиль у висевшей сбоку лампы и сонным непонимающим взглядом уставился на меня:
-Господь с тобой барин. Ты шо тут буянишь?- Накинул тулуп и соскочив с печи подошел к бочке с водой. Пил долго и жадно, что дало мне возможность придумать причину моего шатания ночью.
-Орест, я уснул нечаянно , а Марика должна была мне бумаг и письменные принадлежности принести. Вот надо письма писать, а ничего нет.- Я надеялся таким образом выведать, где может находиться Марика. Но Орест позевывая подошел к конторке и откуда то снизу вытащил кипу бумаг и письменный прибор. Только темнота и скрыла досаду на моем лице. Ну, ты и разведчик Ян Иосифович выругал я себя. Делать было нечего и не солоно хлебавши я поплелся наверх. Орест уже забравшись на печку вдруг сказал:
-А шо то ни её ни ротмистра за вечерей то и не было. Да и то я припозднился уж к концу. Но точно не было. – Прикуривая трубку уточнил он.
Дрожащий и потерянный, со слезами текущими по щекам я на дрожащих ногах стоял перед дверью в комнату. Я боялся зайти к себе , где каждый уголок такой уже родной комнаты полнился Марикой. Ревность наносила удары наотмашь и справа и слева и укрыться от этих видений было некуда. То толстые губы под мохнатыми усами Гиницкого целовали её груди, то вот, опершись на его голые тостые ляжки пьяная и с распущенными волосами хохотала Марика над солдатскими его шутками.
- Пожалуйста не надо:- шептал я неизвестно кому: Ну не надо… Пожалуй это была самая страшная ночь в моей жизни. Часа два я метался между домиками и комнатами второго этажа, приглядываясь и прислушиваясь к шуму любовной битвы. Пока проснувшийся сторож не столкнулся со мной. Пришлось на ходу придумывать какой то бред прямо в открытый от удивления рот . Услужливый, мерзкий голос добивал меня своими советами. С трясущимися руками сидел я в темноте своей комнаты строя планы мести коварной. Уже раз триста я проколол Гиницкого во все неприличные места и столько же раз убил его на дуэли. Гордо скрестив руки на груди с равнодушным видом выслушивал десятки оправданий стоявшей на коленях Марики. И никуда не деться от этого наваждения. Ни уснуть , ни посидеть. Уже рассвело, в кухне далеко внизу гремела посуда, кухарки приступили к своим занятиям. Но вот и долгожданный звонок на завтрак. В комнату постучали и сердце чуть не выпрыгнуло из груди…
-Марика ,-: чуть не закричал я готовый все простить ветреной красавице только бы увидеть её улыбку. Но в дверь с подносом вошла горничная.
-Иван Осипович, что будете завтракать –мило спросила она, и стала собирать посуду оставшуюся с ужина. Потянувшись, с равнодушным выражением лица я сказал, что спущусь завтракать вниз.
Марики и Гиницкого не было… Взяв стакан молока и краюху хлеба я ушел к себе, под пристальным взглядом Афанасия Лукича. Эти часы были еще страшней прошедших. Я должен был увидеть её иначе сойду с ума. Как же это больно любить. Выть, выть во весь голос хотелось. Плакать уткнувшись в её мягкие руки, и тут же с надменной улыбкой я поджигал охотничий домик в котором спали утомившиеся любовники. Случайно глянув в зеркало я чуть не вскрикнул, на меня смотрел высокий худой юноша с начинавшими пробиваться усиками , всклокоченной шевелюрой черных кудрей и горящими как у Вульзевула запавшими глазами. Немедленно успокойся, крикнул я сам себе. Корнет, что Вы позволяете какой то про****и делать из Вас тряпку? Вы … Ну и в таком духе я пытался привести себя в состояние подобающее будущему офицеру.
И все таки я уснул. Беспокойным, раскидистым сном наполненным звоном шампанского и ветреными изменщицами целовавшимися по углам с мерзкими Гиницкими смотрящими на меня с насмешкой и презрением.
Проснулся я внезапно, от громкого смеха под окном и переливов колокольчиков. Только бы не мама подумал я . Вынести, даже её участие в моей так внезапно закончившейся жизни я был бы не в силах. Через секунду я стоял у оттаявшего окна. Весь двор был заполнен телегами с какими то ящиками и тюками. По леснице послышались тяжелые шаги и вошел Афанасий Лукич с письмом.
-Иван Осипович. От матушки письмо Вам- хмуро произнес он и положив письмо на полку камина вышел. Во всем поведении и даже походке его чувствовалась какая то обида. Что то, старый воин чувствовал. Но наверно прекрасно понимал, что в дела мои амурные лучше пока не лукаться. Меня же больше интересовали события разворачивающееся за окном. Две дамы весело щебеча распоряжалась разгрузкой поклажи. Мужики таскали тюки, ящики и шкафы по охотничьим избам, на парадной лестнице тоже слышны были команды и крики. Происходящее за окнами невольно отвлекло меня от горестных мыслей. В дверь тихо постучал и на пороге появилась она. Раскрасневшаяся с мороза, с блестящими, веселыми глазами Марика бросилась ко мне, но вдруг остановилась. Улыбка её, вдруг заледенела в узкой полостке сомкнутых губ, взгляд стал серьезным и взволнованным.
-Что то случилось?- тревожно спросила она- письмо от матушки?
Я продолжал молчать, она бросила взгляд на полку камина где лежало не распечатанное письмо и вдруг расхохоталась. Сглатывая смешки и пытаясь придать выражению своего лица некоторую серьёзность, она медленно приближалась ко мне.
-Какой грозный мужчина, просто Зевс громовержец- приблизившись вплотную она потянулась ко мне губами. Я резко отвернул голову, я ждал как и в моих видения этой ночи, что она встанет на колени и начнет просить прощения, но я гордо и надменно повернусь к окну. Но ничего подобного не произошло. В следующий момент, прячущаяся в вытянутых ко мне губах улыбка её, словно цветок осенний осыпаясь лепестками обиды, обнажила всю гамму чувств, словно гениальным художником прописанных на её красивом лице. Холодное недоумение, пылающая ярость и ледяная надменность.
-Подите Вы к черту сударь- произнесла она фразами покрытыми крошками льда, и резко повернувшись, пошла к двери. Да что же это такое? Как понять этих женщин? Я укрывшись в крепости своей ревности, готовый к долгой осаде, ожидавший что противник будет меня забрасывать минами извинений и раскаиваний, в следующую секунду выбросил белый флаг:
-Марика,- метнулся я за ней, догнав у самой двери я хотел схватить её в объятия, но девушка резко развернувшись полоснула по мне таким злобным взглядом , что я замер на месте. В глазах её было написано такое равнодушие, что я моментально понял, что наверно никогда мне не вернуть её. Смятение в шеренгах мыслей несущих знамя обвинения неверной, нарушило весь план наступления, и вот побежденный полководец, проведший бессонную ночь в передислокации своих полков- стоит на коленях уткнувшись мокрым носом в холодную шерстяную юбку. И вот в этот момент дверь без стука распахнулась и на пороге застыла гигантская фигура Афанасия Лукича. Чинно кивнув головой Марике, Лукич словно в комнате были мы одни ровным голосом произнес:
- Обоз уезжает в Житомир через полчаса, Софья Константиновна ждет ответа на письмо.- И посторонился, пропуская девушку. Хотел что то добавить, но вышел тихонько прикрыв дверь. Равнодушный и спокойный голос Афанасия Лукича, увидавшего меня на коленях перед Марикой, вылил ушат холодной воды на горящего синим пламенем полководца. Холодная и спокойная ярость признавшая силу женщины, вернула разбегающееся войско под знамя рассудка. Я не к месту вспомнил, как иногда тяжело бывает расставаться с героями понравившегося романа. И вот побежденный, но не плененный полководец, собрав свое деморализованное , но не разбитое войско отправился в обход хитрого врага. Виноград зелен, Петрарка спаситель.
Да кто ты такая, что бы я так убивался. Это всего лишь строки кончившегося романа. И видеть я тебя больше не хочу. И в этом моя победа. Но ты сможешь остановить меня когда я буду уезжать. Стоя на коленях перед всеми. Так и только так. Не пристало мне мужчине биться с теми кто воюет не по правилам. Звякнув в колокольчик я вошедшей горничной ровным голосом отдавал поручения. Через минуту появился Афанасий Лукич и пошел готовить нашу карету. Все, ноги моей не будет в этом доме , я еду к маме. Ой, а про мамино то письмо я и забыл. Вскрыв конверт я в секунду проглотил её строки и войскам моим снова протрубили отбой…
Мама сегодня уезжает в Киев и я с оказией должен передать ей кой какие бумаги. Марику вчера Терешенко назначил управляющей имением, что к 12 января она должна приготовить все к приему гостей, а я как хороший сын должен помочь девушке справится с этой задачей. Афанасий Лукич должен уехать в ротмистру Гиницкому в Чуднов, а оттуда в Любар. Инструкция прилагалась в запечатанном конверте. В общем мама очень надеялась на то что мы с Марикой справимся в этом очень важном деле. На пороге внезапно возник Лукич:
-Карета будет готова через час, не изволите ли перед дорогой поесть Иван Осипович?
Я посмотрел на Афанасия Лукича и важно спросил:
-Может Вы мне объясните, что вчера произошло здесь, и куда девался Гиницкий?- Я требовательно смотрел на своего наставника, потом в письмо матушки, давая понять , что сегодняшнее коленопреклонение как то связано с этим письмом.
-Вчера днем примчался курьер и Марика уехала в Житомир, а Гиницкий в Чуднов. Я с девушкой а перед отъездом пытались Вас разбудить , но уж больно вы стомились- Афанасий Лукич усмехнклся в усы и я весь зарделся понимая, что он все, абсолютно все знает. Не глядя ему в глаза я протянул запечатанный конверт и сказал что карета для него, а я остаюсь. После его ухода я еле дошел до кровати и бессильно рухнул. Последние события, придуманные в моей голове в виде горячего потока слез покидали эту дурную голову орошая подушку. Марика была вЖитомире, Гиницкий в Чуднове, а я в глупом и безвыходном положении. Еще четверть часа назад, я , стоя на коленях и готовый просить прощения перед ней за её же преступление, теперь не видел выхода из этого тупика. Теперь уж я точно не смог бы ей признаться в своей ревности, а как объяснить своё мерзкое поведение и почему я бросился на колени. Надо было как то выкручивать ситуацию через письмо. Но ведь она видела, что я письмо не вскрыл когда она пришла. Тупик, темный тупик. Верней маленький и глупый, никчемный индюк попавший в тупик.
И тут я почувствовал чьи то руки на моей спине. Марика… Улыбающаяся и хитрющая Марика. Как щенок я тыкался губами то в её колени, то в ладошки. Марика гладила меня по голове, а я не скрывая чувств рыдал безо всяких мыслей и угызений совести и самолюбия. Лишь одно крутилось в голове что бы это не кончалось никогда. Слишком много событий произошло в жизни не опытного мальчишки, в одни сутки пережившего целую жизнь со страстями потрясающими миры. Лбовь.ревность , прощения и прощания. Пусть вымышленные но измены. Тайны сердца и попытки выглядеть взрослым. Шпионские истории. Ой, вдруг вспомнил я.
Встав с кроватати я подошел к бюро и достав из шкафчика бумаги протянул девушке. Марика, бесстыжая в своей божественной наготе, хмельная и умиротворенная, счастливыми глазами удивленно посмотрела на меня:
-Что это? - Любопытно спросила девушка и села разглядывая бумаги.
-Это паспорт на имя графини Ржевусской и письмо. Читай вслух ,-гордо закончил я.
Марика, снова пристально посмотрела на меня и прочла письмо написанное мною на гербовой бумаге.
-Сир, прошу Вас подательницу сего принять под Ваше высокое покровительство. Надеюсь что это будет наша тайна. Всегда Ваш. Ян Иосифов сын Витта. 5 генваря 1794 г.
Марика , молча и с испугом смотрела на меня. А я весь раскрасневшийся от переполнявшей меня гордости , за разрешения сложнейшей ситуации в деталях расписывал свое гениальное озарение.
-Я всю ночь не спал (врал я на пропалую) и думал как нам поступить. Ты была права, мама ничего не должна знать пока про наши отношения. Оставаться тебе здесь подвергая себя риску, тоже нельзя. Тем боле как ты говоришь, смерть твоего брата не случайна. У моей мамы очень серьезный роман со Станиславом Потоцким-Щастным одобренный Екатериной второй. Я нисколько не сомневаюсь, что любовь эта сыграет важнейшую роль в присоединении Польши к России. Это письмо королю Польши Станиславу Лещинскому. По крайней мере я всегда буду рядом с тобой. Потоцкий сделал предложение маме жить у него. Закончив здесь дела мы и отправимся к нему в Варшаву где мы стобой можем свободно встречаться.
Довольный собой я смотрел на ошеломленную девушку.
-А с чего ты взял ,что Лещинский исполнит твою просьбу, в тайне от мамы? -Марика вдруг улыбнулась и небрежно кинула бумаги на подушку.
-Ты что думаешь, что я вру?- от обиды голос мой внезапно охрип и в нем послышались плаксивые нотки.
-Это мой крестный и он сделает для меня все , что хочешь, и уж мама в наших с ним отношения точно не участвует- продолжал я обиженный неверием девушки.
-Какой же ты молодец, Янечек, ну как такого мужчину не любить,- я самодовольно расхаживал перед камином, опять почувствовав себя полководцем.
-А кто такая графиня Ржевусская?- опасливо спросила Марика.
-Вот,- я назидательно поднял палец вверх- Я пол ночи провел выискивая на чьё имя выписать паспорт.
-Двенадцатого января в Тригирском монастыре будут крестить девочку под такой фамилией- И давая понять ей насколько я в курсе всех событий заговорщески понизив голос добавил- Но вся эта церемония завуалирована под празднования дня Рождения мамы.- Крылья выростали у меня за спиной и хотелось дальше рассказывать Марике как я ловко все придумал и спланировал. Но девушка вдруг резко вскочила с кровати:
-Господи, я и забыла тут с тобой- она быстро стала одеваться- хорошо что напомнил про день Рождения. Надо же готовится к встрече и размещению гостей. Софья Константиновна вчера сказала .что я могу рассчитывать на твою помощь. Она улыбнулась и горячо поцеловала меня.
-Так что Иван Осипович быстренько одеваемся и идем в монастырь венчаться- И увидем мое ошеломленное лицо рассмеялась- Шучу, письмо надо сегодня ксензу передать. Так что давай собирайся, я буду внизу ждать. Поедем или прогуляемся?- нежно спросила она. Как же приятно когда дама просит тебя принять решение.
-Конечно пойдем- поспешно сказал я . Хотелось быть вечно рядом с моим ангелочком. И шагать хоть на край света держа её за руку.
Я уже собирался спускаться вниз, когда Марика уже одетая на прогулку поднялась ко мне с большой дымящейся кружкой.
-Вот пришла опять тебя опоить колдовским зельем, что бы на девушек не заглядывался- она протянула мне кружку.
-Марика , что это? – Удивлению моему не было конца- Пей Ванечка, пей. Ты ж в зеркало на себя не смотрел- рассмеялась девушка и с издевкой добавила- всю то ночь не спал спасая меня.
Я украдкой глянул в зеркало. Да уж вид у Вас Иван Осипович еще тот. Залпом выпив напиток, опять пахнувший грибным супом притянул к себе Марику. Девушка игриво уворачиваясь от моих поцелуев смеясь продолжала щебетать.
-Это ж надо всю ночь спасать меня и искать гдея прячусь с любовником. Я застыл с глупой улыбкой и пустой кружкой.
-Да,да Ваня, уже все знают твои похождения, Орест да сторож быстро все унюхали- и перестав улыбаться добавила:
-Ох не сносить мне головы когда Софья Константиновна вернется …
Я покровительственно обнял девушку и сказал- мама только к празднованию вернется, ей не до нас будет, да и ты уже будешь далеко. Денег я тебе дам, так что, как закончим приготовления можешь ехать. Марика, усмехнулась и прижалась ко мне.
Внизу вдруг послышался конский топот, я выглянул в окно и увидел, как к мосту над Тетеревом выскочил одинокий всадник:
-Это я к Михал Николаевичу гонца послала, сказала девушка- я удивленно глянул на нею, обоз ушел несколько часов назад, а за это время вроде не произошло никаких событий для спешки. Да и какое мне дело если Марика управляющая ,а я помощник.
В глазах её вспыхивали лукавые огонечки танцующих с факелами страсти в её душе чертят