1
Можно просто Дима, да? Вы ведь совсем молодой человек... Слушайте, я чувствую, что впадаю в старческую болтливость, но всё же... Можно, я вам сначала объясню то впечатление, которое стало отправной точкой для моего... хм-хм... наваждения? Может, это совсем лишнее, и вы предпочли бы сразу обсудить сроки, оплату, время, стиль, музыку, платье, предполагаемую обстановку... э-э-э... юбилея… тьфу... Ха-ха — юбилея! Глупости какие... Ну, то есть сразу быка за рога, да?
Но понимаете, мне кажется важным изложить вам, так сказать, предысторию. Чтобы вы яснее поняли, какая задача стоит передо мной и соответственно, перед вами. Дима, наберитесь терпения, ладно? Мне хотелось бы выговориться, и за этот нюанс я могу накинуть ваш гонорар... ага? Временем вы сейчас располагаете? Отлично!
Значит, так: надо воплотить мечту. Вот. Хм, звучит банально, однако. И ничего не объясняет... Мечты бывают разные, верно? Тогда так. Представьте: одна тысяча девятьсот восемьдесят третий год. Давно? Для вас — да, седая старина, хе-хе... Вы ещё тогда и не родились, и в проекте вас не было. Невероятно: мне-то это — не то чтобы уж вчерашний, но так, позавчерашний день. Вчерашний — это девяностые... будь они неладны, хотя кто-то уж и по ним ностальгирует! По своему сыну сужу.
Знаете, а в том году, на моей личной памяти, на слуху были две песни: «За тех, кто в море» Макаревича, который ныне на укропах оскандалился и... даже поминать не хочу всю эту петрушку-укроп... Макара отставим. И «Старинные часы», Пугачихи. Пи-ри-мадон-н-ны нашей... Мессалины эстрадной, хе-хе... Тогда она на самой своей вершине была, в расцвете. «Старинные часы... ещё идут... Старинные часы — свидетели и судьи! Когда ты в дом входил, они играли гимн, звоня тебе во все ко-ло-ко-ла...» Постойте, как там? «Жизнь невозможно повернуть назад, и время ни на миг не остановишь... Пусть необъятна ночь... и одинок мой дом... ещё идут старинные часы!!»
Слушайте, Дима, а на эту музыку вальс нельзя поставить??? Слова как-то уж больно в тему. Хотя «дом одинок» — это как раз мимо... для серебряной-то свадьбы! Если доживём. Признаюсь вам, до неё ещё три года вообще-то. Да, да! В этом всё дело... Так что обсуждать помещение, количество гостей, тон и стиль «торжества» — я, честно говоря, и не могу. Тут всё немного не так... не в юбилее дело, его может и не быть. Мало ли что помешает... Я вас запутала совсем? Уф... ну давайте, я начну ещё раз. Соберусь с мыслями.
Итак, восемьдесят третий год. Подруга моей бабушки отмечает семидесятилетие, и пригласили всю нашу семью. Пафосно так отмечает, юбилейно, в зале свадебных торжеств. Юбилярша — малюсенькая плюгавая старушонка, в моих тогдашних глазах... чуть ли не горбатенькая от сутулости, карлица почти такая, с большой головой и крохотной ножкой тридцать четвёртого размера. Но всегда ярко накрашенные губы, вся в кольцах-цепочках-браслетах, в причёске... модная! Шебутная, компанейская, щедрая на общение и подарки. Между прочим, откуда подарки-то? Из партраспределителя — она старой большевичкой числилась, хотя была совсем не идейная, а просто машинистка при какой-то партийной шишке. И от него родила, уже в не совсем молодых годах, сына.
Да! Вот этот сын! Это тут важно. Ему, стало быть, в 83-м году около сорока, он окончил элитный Восточный факультет, дипломат-арабист... хе-хе... солидно звучит, да? На самом деле — так, самый мелкий дипломатический ранг, атташе по культурным связям. С юности был большой денди и задавака. У нас в семейном альбоме его фотография: ему девятнадцать, и весь такой нездешний, прям европка... лондОн, парижик! С какой-то, фу-ты, ну-ты, тросточкой в руках! И, как впоследствии, с месяц назад, я узнала — ходил на бальные танцы... В квартире у него, помню, один раз была с родителями, — на стене висел сушёный крокодильчик и страусиное яйцо в сетке: экзотика, понимашь... Всё напоказ, не быть, а казаться. Барина из себя корчил. Мать из нищих низов, сам безродный бастард, но тщательнейше возводил декорацию родовитости и состоятельности, антикварные мелочи, посуду всякую добывал... дома в шёлковом стеганом халате… Уф, опять углубилась и увлеклась, простите…
Так вот, на этом юбилее этот сын, уже несвежий, не то что на той фоточке, уже с плешинкой, вдруг подхватывает, на освобождённом пространстве, когда все глазеют на них одних, свою малюсенькую горбатенькую мамашу и они, под звуки вальса... Ой, даже не знаю, как вам передать это моё тогдашнее потрясение! Они летят, парят, порхают над землёй! И этак ловко всё у них, ножками складно перебирают, не углядеть, как именно... Позы, развороты, вихрь неземной! И старушонка уже не старушонка убогая, а изящная грациозная дама! И сынок — не траченый молью, потёртый субъект, а истинный джентльмен, гордый и бла-ародный такой, уверенный и всемогущий... Девятнадцатый век. Утраченные черты и умения. Больше ничего с того юбилея я не запомнила — ни родичей, ни яства, ни разговоры. Всё мимо прошло, только этот вальс в глазах маячил, образцом и идеалом. Невероятно: так просто, несколько движений, и ты летаешь, как божество, для которого не существует земного притяжения! И если эта старушонка своими неловкими, закостенелыми от возраста, скрюченными ножонками может такое выделывать, то мне, в мои семнадцать, разве нельзя научиться?
Дальше последствия! Подбила я одну подружку-сокурсницу сунуться в обучение — она тоже была привержена к "изячному", хе... Явились мы с ней в студию. Тут оказалось, что желающие научиться — почти сплошь девы, тётки и даже бабули! Штук двадцать. Мужского пола отчаянная нехватка — экземпляров пять, да и те дефектные какие-то.
Зато какие были преподы! Парочка. Женщину я как-то даже вовсе не запомнила, а вот партнёр её… ох! Высокий, тростиночка стройная — тогда, знаете, в моде были рубашки облегающие и штаны по бёдрам в облипку, этак ладненько упаковано… А как начнёт двигаться, так весь и... переливается! То есть, струится, словно змейка! Делает простые вроде бы движения — нога туда-сюда, руками всего-то чуть-чуть… ничего особенного! Но он двигается весь! Каждой частью тела, каждым мускулом. Да что я вам-то рассказываю — вы сами именно такой, когда танцуете.
Откуда знаю? Хм. Откуда! Я же поинтересовалась в инете. Видела… Посмотрела, вы и в этом… как это называется? Ансамблевое исполнение бальных танцев? Да, формейшен! В формейшене участвовали — это вообще просто фантастика, невероятное зрелище… Бросили? Почему? Так тяжело? Целый год тренировок? Да, жёстко… Как выжатый лимон, говорите… понимаю. Конечно, всю дорогу только «в строю» быть нелегко, это же танцы, индивидуальность в формейшене надо забыть, отставить, пожертвовать ею — да-да, понимаю… Какая уж там импровизация.
Без партнёрши остались? Ой, как жаль — это та фигуристая барышня в ролике, блондиночка? А что с ней стряслось? Замуж? И не за вас! Вот как. Это она зря, не понимаю её… А мне казалось, что танцующие в парах профики непременно супруги. Не обязательно? Хм, с трудом представляю — в танцах такой близкий телесный контакт… хм. Очень жаль, Дима, что у вас так вышло. Сочувствую, ей-богу.
Неужели другую партнёршу не найти, вам-то? Непросто? Вот уж не думала, мне всегда казалось, что желающих барышень больше… Серьёзно, так сложно? Что вы говорите… данные, уровень? Характер ещё? Цели, настрой? М-да… Впрочем, конечно, вам же не просто потанцевать для развлечения — тренировки, конкурсы, места… Образ жизни, да. Я не сообразила. В преподавание надумали? Это совсем другая стезя, конечно… «Учитель, умри в ученике». Но ничего, всё уладится, так или эдак, непременно, вот увидите. Вы ещё так молоды, Дима! Не переживайте вы так… Всё у вас впереди.
Да-да, про меня. Мои древние тогдашние потуги очень скоро прервались. Увы! Почему? Да именно потому, что партнёров не хватало, и нас поставили учиться «шерочка с машерочкой». Меня — с той самой подружкой с курса. Оказалось, что при всём её энтузиазме она отличается невероятной… как бы это сказать? Пространственной тупостью. Путала право-лево. Долго соображала — дольше всех там собравшихся — куда и какой ногой-рукой. Всё общество сбивала. Тормоз настоящий. Знаете такое? Вот-вот, именно так. Она извинялась, старалась, бедняжка, но без толку! Только ещё больше терялась и расстраивалась. Была, увы, абсолютно безнадёжна. А мне отдавила все ноги. Ну что было делать? Не могла же я её бросить! Вместе ведь пришли. Как я ей скажу: иди-ка с другими учись, если хочешь, а я без тебя обойдусь? Вот и бросили вместе. Всего-то и было два-три занятия.
Что постигла? Хм. Сейчас вам покажу. Я примерно помню. Хотя прошло столько лет! Да что там лет — десятилетий уж даже. Вот так вот, встала… Сюда — раз! Потом два-три. Раз-два-три, раз-два-три. Что, правильно? Неужели?! Как-как это называется? Правый поворот? Ух ты! Трам-па-па-пам! Фанфары! Оказывается, я умею делать правый поворот! Может, я и вообще могу… танцевать? Вальс?! Попробовать? С вами?! Нет, нет! Вы что… я не могу, я не умею! Это, хе-хе, я думаю, рано! Потом-потом, сядемте лучше обратно… Кофе? А чая нет? Я чай предпочитаю… горячий и крепкий. И сладкий. Спасибо.
Понимаете, есть, по моим наблюдениям, люди, которые могут выехать на телесной интуиции, а мне вот — надо сначала головой всё понять. И я, признаться, совершенно не понимаю, этой самой головой, как в паре-то двигаться?? Как партнёры в вальсе не мешают друг другу? Вот это главная для меня загадка! Просто, говорите? Обещаете? Ну, может быть… верю! Как вам не верить-то, вы ас, я видела… На вас вся надежда, Дима.
Ведение в паре? И именно партнёр ведёт? Хм. Боюсь, вот тут будет загвоздка. Мой муж всю жизнь — ведомый, а не ведущий. Правда, он об этом, ха-ха, не знает! Он «ведёт» только себя самого, до остального ему дела нет. Книжный человек, ботаник этакий. Всё прочее его обременяет. Но покладист, вполне. Вот такого я вам ученичка приведу, сами увидите… Берётесь увлечь? Хм. Посмотрим. Я удивлена, что он согласился попытаться...
Пробовала ли потом? Не-е-ет, не пробовала. Ни разу. Ну знаете — жизнь, дела, быт, суета. Хотя... Ещё раз попыталась приобщиться, но — не сама! Сын когда пошёл в первый класс, у них в школе завели кружок бальных танцев. Я свои былые мечты вмиг вспомнила, затрепыхалась, крыльями забила! Так уже сразу и нарисовался в памяти тот юбилей с дипломатом и его маменькой. Сын, дескать, научится, меня научит, и мы точно так же триумфально заскользим по паркету! Полетим в эмпиреи… порхая, птичками. Воспарим. Озаботилась с налёту уже сразу и амуницией — обувь бальная, платье блестящее с пышным этаким пенным подъюбником возжелала, фрак...
Нет, Дима. Не научился он. Даже и не начал. Мальчик он у меня был прилежный, послушный, но тут через пару недель занятий взмолился слёзно: можно я не буду ходить? Как он мне сказал недавно, я ему тогда этими бальными уроками «нанесла психологическую травму». Никакой склонности. Я настаивать не стала, зачем ломать человека... Теперь? Нет, теперь тем более, он уже вырос, сформировался. Возраста? Почти вашего возраста. В папу пошёл, ботаник тоскливый. Из физической активности только велосипед. И мечта моя снова рухнула. Не судьба, подумала я.
Почему же теперь?.. Случайно, Дима! Шли недавно вечером с мужем домой, по набережной. А там какая-то музыка и — танцуют! Парами! И вальс тоже! Кругом тарахтелки автомобильные шныряют, вжикают с посвистом, катят по своим делам, люди шастают, прямо бок о бок, а они — танцуют себе, словно на балу, отдельно от всего этого. Словно кусок какой-то иной реальности. Нечто нездешнее. Мы даже побрюзжали: сумасшедшие какие-то, нашли, мол, место!
Но в голову запало. Пришла ещё раз посмотреть, уже специально. С камерой. Они там по субботам собираются. Вы не знаете? Ну да, профикам там, понятно, делать нечего. Кто-то это организует, но участие бесплатно — приходи кто хочешь, танцуй себе. Пожертвования можно сдать, на музыку. Иногда даже живое пение бывает, певцы приглашённые.
И вот я смотрю — кого там только нет! И стар, и млад. Худые и толстячки. В бальных платьях и в драных джинсах с рюкзачком за спиной — мимо шли и влились. Даже инвалиды на колясках как-то раз раскатывали-кружились, руками танцевали. И репертуар всякий: и вальсы мои вожделенные-сказочные, и народное что-то — тут же обучают, и историческое типа мазурки, и совсем примитив, ламбада общей гусеничкой — ножку вправо, ножку влево. Рядом есть другие площадки, со всякой латинской мумбой-юмбой, мамбой-зумбой, ки… кизомбой и бачатой, современненько этак. Свободненько. Развязненько-отвязненько. Но мне это как-то, простите за выражение, «не зашло». А вот эти, бальники, которые, помимо всех этих уличных танцев, вальс мой драгоценный умеют, — прямо меня заворожили.
Волшебство, чародейство. Словно они колпаком незримым накрыты, и вся банальная будничная суета рядом, в полушаге, их не касается. У них свой мир, целиком для окружающих не видимый. Прохожие видят только их, а они видят что-то своё, больше. Старичок один седенький, тщедушный, с дрожащими коленками, чуть живой, казалось бы, — до слёз меня, помнится, умилил: один танцевал, ручки раскинув так, будто партнёршу держит. Или одна упитанная барышня — тоже в одиночку отжигала, с воображаемым партнёром. Казалось бы, такая толстушечка-тумбочка, куда ей танцевать, а получалось так складно, лихо, ярко, самозабвенно, что нельзя не любоваться! А какой неукротимый порыв — и в дождь собираются, и в жару, и в холод промозглый! Так меня всё это поразило, что готова была каждого из них благодарно облобызать, даже думала цветов охапку купить, да раздать им, от чувств-с… Не-е-ет, Дима, не решилась, ха-ха... Это они смелые, а я застеснялась таких экстравагантных жестов. Смотрела только да снимала. Вот, взгляните, у меня тут видео. Здорово, правда?
Я?! Нет, Дима. Я не танцевала там. Ни разу. Я же не умею! Нет, и в простых танцах тоже — не участвовала… Я боюсь. Ну как чего… Собьюсь, спутаю всех, помешаю. Растеряюсь. Упаду. Да и вообще — народ вокруг ходит, или стоят, глазеют. Ещё смеяться станут, над старой дурой… Я, в зрителях околачиваясь, слышала, как прохожие фыркают иногда презрительно, на какую-нибудь кадриль или как там называется: «Ха, мы так в детском саду плясали!» Вот так походя плюнут в душу, и пошли себе прочь... Я бы после таких слов расстроилась и домой бы убежала, нос повесив. А они, танцоры эти, заметила я, даже не глядят на окружающих. Типа, мы тут делаем, что нам нравится, а кому не любо — иди себе мимо. Это надо уверенность в себе иметь, немалую. У меня её нет.
Да, Дима, вы правильно поняли. Именно — я тоже так хочу… Набережная или юбилей? Ух, ну что вам ответить, Дима… Дообъяснялась я с вами до того, что сама уже не понимаю, чего мне надо. Смейтесь-смейтесь, у вас, между прочим, на удивление милая улыбка… Я тоже с вами смеюсь, но только не откажите мне, пожалуйста! Я уж нацелилась. Всю свою храбрость собрала к вам явиться. Да? Не прогоните? Ой, спасибо вам большое, я сразу, как видео с вами посмотрела, — у вас такое славное лицо! — подумала, что вы меня не отошьёте… Другие тренеры такие все… надутые, что ли. Важные, серьёзные. Суровые. Лощёные. Полубоги этакие, презрительные.
Ну, давайте определимся, разумеется. Нельзя же приниматься за дело, не представляя конечной цели! Это я понимаю. Тогда так. Я хочу научиться танцевать. Хоть что-нибудь! Знаете, я долго выбирала, в инете пошуровала немало. Танго, фокстрот — немыслимо сложно, неуловимо... Думала, может для начала что-то простое, из народных танцев. Сиртаки ужасно нравится — нарастающим темпом и единением танцующих в кругу. Семь сорок — артистично и юмористично — йе-эх! Лезгинка — мужская партия: бездна энергии и лихости. Азззарт! Ещё, из не-народного, чарльстон — ноги мои сами почему-то знают, как надо, — может, предки мои отплясывали, сто лет назад? Вот так вот, смотрите, восьмёрочку иногда делаю, на кухне, пока кипит-булькает-жарится… Уан, ту, фри, фо, файв, сикс, севен-эйт… Только руки — как положено, не желают двигаться, я не понимаю, как это — вразнобой с ногами?.. Ирландский степ, фламенко, с каблучным таким бешеным перестуком… Нет-нет, не бойтесь, ха-ха, показывать не стану, на это я не замахиваюсь, что вы! Там высший пилотаж… Я знаю, что это сложно. Не думайте, я не сумасшедшая всё-таки — от этого я отказалась, только любуюсь. Поняла, что всё это лишь кажется просто, надо разложить на отдельные крохотные шажочки и учить до автоматизма… Я правильно понимаю?
Ну вот, а всё сразу не выучить, и надо выбрать. И я решила всё-таки вернуться к первоначальной мечте, к королю танцев! К вальсу. Если получится — пристегнуть его к юбилею, а там разберёмся. Мне же неизвестно, сколько времени своей жизни я смогу отдавать этой, хм, затее... Уже, знаете, «выход виден». Я смотрю на вещи трезво: позади больше, чем осталось. Сколько? Мммм… Не-е-ет, не стану, пожалуй, оглашать сей секрет… Да-да, Дима, конечно, и врачам, и адвокатам, и тренерам тоже — надо про возраст знать, но давайте сначала попробуем начать обучение, а там будет видно. Брякну вам свою цифру, а вы на мне сразу крест и поставите. Может, уже поздно, и я никуда не гожусь. В любом возрасте? Слышала я это, но не верится мне...
Говорите, с моей фигурой можно танцевать?! Правда?! Благодарю вас, милый Дима! Этого я не забуду, вне зависимости от нашего эксперимента. Это мне уже — приз и медаль на грудь, хе. Как-то мне никто этого никогда не говорил! Это уже вселяет надежду… Лопатки свести? Осанка? Да, с осанкой моей всю жизнь скверно. Помню, в детстве на летнем отдыхе деревенская подружка меня по спине всё хлопала, с дурацкими словами «не сгинайся!» А сын прямо говорит: «ходишь, как унылое гэ», уж простите, но это сейчас устойчивая идиома. Которую он ко мне прикладывает, кажется, не без оснований…
Исправимо? Правда? Да-а-а? У вас был схожий опыт? Интересно! И сколько эта дама у вас занималась? Два месяца? Пришла крючком, ушла королевой? Поразительно… А мы с вами подписались на десять занятий всего-то. За это время разве можно что-то переменить? Думаете? Поверю… Хорошо, буду каждый день делать. Я постараюсь, честное слово! Договорились: в понедельник привожу к вам своего благоверного и начнём. Он, кстати, поспортивнее меня был в юности: бег любил и недолго штанга... До встречи!
2
- О, вот и ты. Очень кстати пришёл! Давай вальсик потренируем, а?
- Я вообще-то зашёл чаю выпить...
- Чаю! Лёня, я вообще-то на службе! Ладно, чай тебе будет, потом... Давай сначала вальсик?
- Ну что, прям вот щас?? Может, лучше дома?
- Дома всем надо есть, пить и посуду за всеми мыть... И где дома? Между холодильником и столом? Или между шкафом и диваном? Застрянешь так, что и клещами не вытащат... С чего ж не здесь и не сейчас-то?? Пусто, посетители уже все по домам сидят...
- Оля! У меня голова болит! У меня мигрень.
- А мы так тихонечко... медленно и печально...
- И где? Где ты хочешь??
- А вот тут... в закуточке, а?
- Тут места нет.
- Так нам много пока и не надо. Димино домашнее задание. Квадратик тока освоить... шажок назад-вперёд и в сторону... один всего, а? ну, давай, попробуем, а?
- Ну давай... только скорее. У меня там на столе всё оставлено – газеты, ноут! Сборник таких документов нашёл..!
- Ага, мы чуть-чуть... Давай, вставай... вот сюда. Ручки вот так... эту сюда, а эту туда... Да локоть-то подними!
- Куда я его подниму?! Тут шкаф!!
- Ну как-нибудь, втисни локоток-то... Тьфу, не помещается... что ж ты грабли-то такие отрастил, без толку...
- Знаешь, что..!
- Знаю, знаю... тихо, тихо... щас стул уберу, в сторону сдвинемся... Руки не отпускай!!! Я его ногой, ногой пихну... вот так. Поместился локоть?
- Ну, поместился, да... Зато с другой стороны руку не вытянуть.
- Мда? мдя... не вытянуть. Ну ладно, можешь присогнуть немножко, оглоблей не держать... Ну, взялись? А за что это ты меня держишь?! Куда надо ладошку класть?? На попу разве?! Что Дима говорил?
- А куда?
- Вот сюда!! Вот, где я хлопаю... понял?
- Где лопатка, что ли? Кры-ы-ылышки...
- ПОД лопаткой!! Там вроде положено... Ну, поехали.
- А с какой ноги начинать?
- Тебе? Н-не знаю... Если я с правой, то ты с левой...
- Я не могу с левой!
- Госсс-па-ди... ну давай ты с правой, я с левой...
- А вперёд или назад?
- А ты можешь назад?
- Не могу...
- Ещё бы... так я и знала. Ну давай вперёд тогда ты, а я назад... Раз. Так... теперь в сторону... вешалку не своротить бы... два, три. Уф...
- А теперь куда?
- Назад. Ну?
- Кому назад-то идти?
- Тебе!
- Мне?? Я же говорю – не могу назад...
- Ты хочешь только вперёд? А я – только назад? Ну, спасибо, Лёник!
- Ладно-ладно... Вот – иду назад.
- Куда ты ногу-то занёс?? Куда вбок-то?
- А куда? Мы же вот треугольником таким должны...
- Лёнечка, вникни: треугольник – это общий вектор движения... а ногами – квадрат! Амеры в своих роликах говорят – бокс. Назад шагай, назад, понимаешь?!
- А правой или левой?
- Н-не знаю... какой? Дай подумать... Левой. «Лошадью ходи». А-а-а-а!! Ну, и какая у тебя левая??
- И назад, и левой? Это невозможно. Я не могу!
- А после правой – дальше сдвинуться сможешь? Куда? – через стенку пройдёшь?? Так, Лёня, соберись с духом и с мыслями... внимание... РАЗ!!! ну, наконец-то... в сторону... два-три. Вот, видишь, квадратик замкнули... Ну? И что мы встали? Устал, что ли?
- А что дальше?
- То же самое.
- Опять?? Да сколько ж можно??
- Ну, пока автоматизм... не выработается... Ааа!!! Что ж ты делаешь-то!!! Ты мне ногу раздавил!! О-о-о... Ты зачем с левой..???
- Так с правой я уже ходил?
- И снова с неё же... ой, как больно-то... и туфлю изгваздал... у-у-у-у...
- Ну, извини... Слушай, надо всё же этому рецензенту ответить. Надо кусаться! Вот что он там несёт? Как он Маниковского называет..? Он пишет ГРАУ – «ракетно-артиллерийское управление», а оно только в советское время появилось! Что это за рецензент такой, если даже в этом путается?
- Ой! Стой! Я знаю! Я вспомнила!
- Что? Про Маниковского?
- Погоди с Мани... как? Маньяковский? Прелестно...
- Ма-ни-ков-ский! Полковник главного артиллерийского управления... в тыща девятьсот семнадцатом году...
- Ну-ну... а как ты думаешь, он ведь наверняка умел вальсировать? В царские времена все умели.
- Вот уж не знаю...
- А я знаю! Знаю – подо что нам можно вальсировать!!!
- Ну?
- Ай куд хэв данст... ол найт... Ай куд хэв данст ол найт... Ну, вспомнил? Одри Хеп-бёрн!
- Кто?
- Моя прекрасная леди! Элиза Дулиттл! Пигмалион! Бернард Шоу!
- Мммм...
- Помнишь, мы в кино даже ходили, на большом экране смотрели??
- Эээ... ну да...
- Энд стил… хэв бэгд фо мо… АЙ КУД ХЭВ СПРЭД МАЙ УИНГЗ! ЭНД ДАН Э ФАУЗЭНД ФИНГЗ!! АЙ-В НЕВА ДАН БИФО!!!
- Тихо, тихо, Оль... ты что..?
- Ай-л нева ноу… уот мэйд ит соу ИКСАЙТИНГ!!
- Ну всё, понеслось...
- Как же ты не помнишь? Есть русский перевод: я танцевать хочу, Я ТАНЦЕВАТЬ ХОЧУ... ДО САМОГО УТРА!!! Как будто два крыла! Природа мне дала..! Нет, ты заметь, что в данном случае гнусавый аглицкий звучит не хуже русского... «два крыла природа мне дала»... и гласных много, и «р», и «л» звонкие... но у них: СПРЕД МАЙ УИНГЗ!!! Прямо шуршание разворачивающихся крыльев! и дальше звон эфира — У-и-и-н-г-ЗЗЗ!!! А-ааа!! Восторг души!!
- Тук-тук-тук... Кхм... Я извиняюсь... я с пультовой. Вы ключи сдавать собираетесь? Вам в девятнадцать ноль-ноль положено сдавать.
- Ой... а щас скоко??
- Да уж восьмой час вовсю.
- Сдаю, сдаю! Несу, уже несу... ключи от рая! Вот так и подрезают крылья... полетаешь тут!
3
Ну что, мальчики, давайте смотреть. Торжественный момент. Итог наших совместных трудов. Лёня, ближе садись. Дима, вам видно? Погромче сделайте… Ой. Ха-ха. У-у-у-у… В музыку совсем не попали… А-а-а… Фффф… Да куда ж ты… Во, так-то лучше… эх, вот тут перемену запороли… почти. Поправили вовремя. Так, мои любимые виск и шассе… Ффу, думала, будет красивей… н-нну же… ай… Сумки в кадр влезли… ха-ха-ха… ну и поклончик… Уфффф… Всё.
Дима, сколько там по времени вышло? Минута двадцать шесть? Всего-то. А кажется, два часа надрывались. Про музыку вот скажу— может, зря отказались от Мирей Матье... «Вальс любви»? Да, вроде так. Я немецкого не знаю, это у нас Леонид учил немецкий. Но всё же про любовь петь на немецком — это просто насмешка. Все эти ррр, хррр… Очень, очень грубо. Сразу в голову лезут «хальт» и «хенде хох». На генетическом уровне, наверное. Знаем мы цену этой немецкой сентиментальности. Нет уж, не надо немецкого.
Жаль, что Хампердинк с «Последним вальсом» нам быстроват оказался. Песня роскошная. Необъятная. Как морская стихия. Так и видится, как вздымается мощная волна и — падает, сходя на нет... «Ай хэд ве ла-а-а-аст уо-о-о-лс уив ю! Ту лоунли пипл туге-ева… А-а-ай! фе-ел! ин ла-а-ав уив ю… Ве ласт уолс шуд ласт форева… Лал-лал-ла, ла-ла-ла-ла...» Спасибо! Спасибо, дорогие слушатели, аплодисменты с благодарностью принимаются… Лёня, может, мы лучше вместо танца споём дуэтом? Ха-ха. Английский ты так не осилил, но мог бы выдать «ла-ла-ла»... Досадно. Правда, по смыслу Хампердинк на серебряную свадьбу не слишком годится: там про вальс, под который герои познакомились, а потом — расста-а-ались… да-с, смысл грустный. У Ободзинского «Всё сбудется»? Нет уж, Лёня, при всём моём уважении к Ободзинскому, это всего лишь перепевка, другая песня. Хампердинка моего не трожь, пожалуйста…
А эта музыка всё же слишком заунывная… прямо траурная… Но что музыка, её ведь можно заменить, правда? Про наши-то усилия что скажете, господа хорошие? Дима, ждём сначала ваш приговор. Да? Думаете, сносно? По шагам, говорите, всё правильно? Вполне? Спасибо… Лёня, как тебе? Нормально? Ну, может быть… Между прочим, мне показалось, что ты со стороны как-то ловчее смотришься. Думала, будет хуже, по ощущениям. Ты молодец. Верно, Дима? Леонид Аркадьич, ты куда?! Может, ещё раз просмотрим-обсудим? Ой, ну ладно-ладно, беги в свою библиотеку… Дома разбор полётов сделаем. Дима, скинете запись нам на почту? Иди-иди, а мы ещё тут обговорим всё...
Кофе? Можно и кофе… или чай… всё равно. Вот, значит, такой у нас итог вышел… Нет-нет, я довольна, что вы. К вам, Дима, никаких у меня претензий нет. Вы нас замечательно учили, идиотов таких. Низкий вам поклон за терпение с Леонидом Аркадьичем. Понимаю, что это вы, уважая его седины, всё снесли… Ну как? Ещё бы. Над записью пятого, кажется, занятия я ухохоталась, да. Это я снимала, как вы ему объясняли этот, как его… каблучный пИвот. Такое и вообразить было сложно. Думаю, вы с подобным казусом в своей преподавательской практике не сталкивались. Вместо того, чтобы делать, как велено, он пускается вам подробненько разъяснять, почему у него не получается, более того — и не может получиться! В теорию ударяется — о собственном организме и об особенностях своего восприятия... Лекцию читает. По привычке. Вам! У вас ангельское терпение, Димочка. Спасибо… Вы редкий человек.
А сейчас скажите мне честно: мы безнадёжны? Ну, мне так показалось… Это ведь я впервые со стороны вижу нас с Лёней. Так-то записи были, по элементам, — или я с вами, или вы с Лёней. Мне казалось, я порхаю бабочкой, хе… Королевой, как вы велели, с гордой посадкой головы. А тут вижу — я снова крючок скукоженный и зажатый. Потому что думаю сразу за себя и за него. Ух, в середине там просто жуткий, неприличный эпизод — когда я этак головой мотнула, свирепо: куда, мол, попёрся?! Назад! Заметили, да? Ну и кто тут ведёт? Невооружённым глазом видно. Это же нельзя так… С вами-то всё легко! С вами я действительно понимаю, что такое это пресловутое «ведение». Чувствую вас и понимаю, куда, что и как. Каким-то чудом, мне самой так и не понятным до конца. Удивляюсь себе… А с Лёней? Вы видите? Где там его ведение? Это я его — не то, что веду, а просто тащу и погоняю… С кнутом в руках. Мы же с ним всё время тренировались, каждый день, на любом пятачке. Всегда по моей, конечно, инициативе. То на детской площадке, то в служебном помещении, то в коридоре, то в парке ночью. Даже, знаете, как-то раз, хм, в женском туалете на работе, вечером, когда все разошлись! Там просторно… И что? Он забывал, куда и как двигаться, уже на следующий день после занятий и ваших объяснений. Я его по новой натаскивала… Да ещё и препирался, спорил.
Думаете, я его надрессировала прилично? Хм, может, и так. На записи сегодняшней он и правда лучше, чем я думала. Но в общем и целом, как говорится… это было очень... Очень. Очень! — смешно! Откровенно говоря, мы оба просто переставляем ноги. Пыхтим при этом и отдуваемся. С вытаращенными глазами. Никакой лёгкости. Я наивно рассчитывала на немного другой эффект... Как вот с этим на набережную? Ни за что! На грядущий юбилей, может, ещё туда-сюда, сойдёт — среди не умеющих совсем ничего. В качестве экзотики.
Считаете, хороший результат за десять занятий? Неужели бывает у кого-то хуже? Да? Ох, Дима, вам виднее, конечно…
Как дальше? А что, вы полагаете, стоит продолжать? Хм… Да, налейте ещё, пожалуйста.
Ну что ж, Дима. Милый вы наш Димочка. Чудный вы мальчик. Простите, но я вот подумала-подумала сейчас и решила, что больше мы не придём… Бесполезно. Ой, не расстраивайтесь так! Пожалуйста… Мне сдаётся, что моя затея провалилась. Стыжусь, что мы ваше время и педагогические усилия потратили напрасно… простите. Ой нет, не уговаривайте...
Понимаете, что толку разучить один-единственный танец? У нас дома была «Малая советская энциклопедия», с пословицами на разных языках в последнем томе — там транскрипция была, кириллицей. Моя сестрица их зазубрила и потом при случае лихо ввертывала: «вокс попули — вокс деи», «ля гард мёр э не сё ран па», «патриа о муэрте» — словно знала латынь, французский, испанский… Полиглотка-де, пыль в глаза пустить. Как Евгений Онегин у Пушкина: он знал довольно по-латыни, чтоб эпигрАфы разбирать… как там дальше? Потолковать об Ювенале, в конце письма поставить... vale... — да, совершенно верно! Да помнил, хоть не без греха, из Энеиды два стиха. Слушайте, как здорово у нас с вами получается хором!
Или дядюшка мой — на гитаре одним пальцем бренчит и исполняет песню шестидесятых годов «Люблю я макароны...» А больше ничего ни петь, ни сыграть не умеет. Или тот дипломат с сушёным крокодилом и в шёлковом халате, который всю жизнь барина изображал. Не быть, а казаться. Тем, чем не являешься. С танцами то же самое… Видела как-то ролик: пожилая пара невероятно лихо отплясывает рок-н-ролл, с прыжками, нырянием между ног и прочим… Весьма ловко делают, для их возраста и комплекции. Срывают бурные аплодисменты, и зрители думают, что они состарившиеся профики. Я тоже была в восхищении. Стала про них искать инфу. И что же? Они не танцоры! В зрелых годах разучили этот один-единственный танец и колесят с ним по миру. Больше ничего станцевать не могут и не пытаются! Так и мы с Лёней — ну, научимся мы кое-как вальсировать на полторы минуты, и всё... А где мы с ним это своё, непосильными трудами добытое, умение — станем тренировать и показывать, когда и кому? Один раз на серебряной свадьбе? Ничего другого он разучивать не станет. Я его только юбилеем и сманила. На набережную Лёня «ни в жисть» не пойдёт. Да и я тоже. Знаете, за эти десять занятий я ведь догадалась, что на набережной в основном собираются бальники-любители, которые учились с раннего детства и потом бросили. Остальным только ламбада. С одним вальсиком в арсенале — обман получается. Аферисты какие-то. Показуха. Шёлковый халат. И потешная халтура к тому же… Ну, налейте… нет, лучше чай.
Знаете у Бродского стих? «Тогда, когда любовей с нами нет… тогда, когда от холода горбат, достань из чемодана пистолет. Достань и заложи его в ломбард. Купи на эти деньги патефон и где-нибудь на свете потанцуй...»
Что вы говорите? Без Лёни учиться? Мне одной? А с кем же я буду танцевать? С вами?? Вы шутите? Слушайте, у меня денег не хватит выучить с вами всё, как следует, и разные танцы!
Бесплатно? Не понимаю… Вам-то в этом какой прок? Тут получается, словно вы консерваторию закончили, а я только собачий вальс одним пальцем умею изобразить — и вы мне предлагаете играть на фортепьяно в четыре руки! В моём возрасте уже ни за что не научиться так, чтобы быть с вами в мало-мальски достойном дуэте… Или вы задумали поставить именно комический эстрадный номер?
Куда вы меня тащите? Что посмотреть? Ну хорошо, хорошо, не напирайте, я посмотрю…
Ну, показывайте. Так… что за старуха горбатенькая? Ой, между прочим, она очень похожа на ту нашу юбиляршу с вальсом! Очень! Тоже лет семьдесят старушенции, или даже за восемьдесят, вся в морщинах… Танцевать станет? Хе… а партнёр её, между прочим, тоже очень смахивает на моего юбилейного дипломата! Ой, как интересно! Я сейчас увижу то, что мне послужило толчком?.. Дима, вы мне подарок такой делаете… Ой… Ой! Ай! Она юбку отстегнула… хм. Кажется, тут будет не вальс… Ножки у неё, конечно, как у Любови Орловой на пушке в фильме «Цирк», тридцать четвёртого года… Шикарные ножки. Такой контраст с лицом почтенной седовласой дамы… Ай! Что это они делают? Так швырять старуху! Ой! Уаууу… хм… ну-ну… мда…
Что молчу? Я не молчу… я спрашиваю: это кто такая? Как? Англичанка Пэдди? Никогда не слышала. Ну и зачем вы мне это демонстрируете? Разве не понятно, что она старый профик? Вы мне предлагаете делать такие же акробатические номера? Нет? Ну, слава богу…
Честно вам признаюсь, мне это — не понравилось. Совсем. Дико выглядит. Некрасиво, неэстетично. Словно она Франкентштейн какой-то, из двух людей сшитый. Низ молодой, верх ужасающе дряхлый. Восторгаются? Не разделяю восторгов. Лучше бы она вальсик показала, пристойный какой, а не прыгала-кувыркалась с голыми ногами… фу. Это, знаете ли, отдаёт какой-то девиацией, уж простите. Геронтофилией. То, что они показывают — танго, сальса — это танцы сексуальные, танцы телесной страсти, вожделения. А кто их исполняет? Старуха за восемьдесят и… сколько партнёру? На сорок лет моложе?! Даже не в сыновья, а во внуки ей годится. Изврат, однозначно. Долой. А сколько ей на самом деле лет? Тридцать четвёртого года рождения? Как раз когда Орлова на пушке плясала. Похоже… Черепаха Тортилла. Танцует с семидесяти, когда овдовела? Быть не может!!! А до того? Спортсменка, что ли? А-а-а, видите, всё-таки с двух лет до замужества был балет! Балет — это всегда сурово, нещадная муштра. Хотя, конечно, если она из танцев выпала лет на сорок, то всё как бы заново…
Открывайте карты, Дима. Вы надумали сделать со мной нечто подобное? Хм. Глупости это. Мне не восемьдесят, не семьдесят и не шестьдесят, публику не поразишь. Но не в том суть. Я негодный материал для такого случая, вот что важно. Никаким балетом или спортом никогда… Впрочем, стойте. Я и забыла! Я ведь два года занималась фигурным катанием в детстве. И возненавидела коньки, будь они неладны. Травм боялась. Всё представляла, как брякнусь на холодный каменный лёд, и вдребезги. Потом год плавание… это получше. Пребывание в подобии невесомости, не разобьёшься. Но это было так давно, что словно и не было. Ну, ещё лыжная ходьба в старших классах, её я любила. Только без горок и трамплинов! Экипируешься, и — шур, шур, шур по лыжне! Со свистом! Кровь разогнать. Километров пять-семь, на «лыжной стреле». Но потом-то — никакого спорта или хотя бы примитивной физкультуры. Десятилетиями. Не имеет значения, считаете? Было бы желание? Хм… Да нет, я всё равно никогда не буду вот такие кувырки делать, как эта малопристойная Пэдди! Это явно паршивый шоубиз, всё на продажу, голые ляжки… Никого поражать я не хочу! Я для себя! Не могу и не хочу. Вот. Вопрос закрыт…
Нет-нет, Дима, не надо мне больше никаких умалишённых старух. Из бывших балерин тем более… Что ещё? Не уговаривайте, нет, нет и нет, Дима!
Ну что ты будешь делать, он всё равно заводит шарманку снова… Экий вы настырный... О, вот это приличнее. Классическая латина. И что? Партнёрше шестьдесят четыре? Не может быть… на вид лет сорок пять, максимум пятьдесят. Ага, русские титры есть. Ладно, посмотрим, почитаем, послушаем… Хо, у неё дети, внуки... и правнуки даже? Ишь ты. Всё есть. Совсем не умела?.. Хм. Невероятно — смотрится с партнёром на равных. Он профик? Ему тридцать три? Тридцать лет разницы. Хм. А это всё не фейк?
Надо же… в конкурсах? Про-амо? Победили даже? Первое место? Хм, — может, из жалости? Как это у них называется — позитивная дискриминация, убогих и ненормальных на пьедестал… Аме-е-ерика...
Хе, муж её — типичный русский тракторист, прямо русский Ваня со здоровым деревенским загаром… Отпустил с партнёром танцевать, надо же… молодец. Разумно… Лёня тоже отпустит… Ах, она из Таиланда, вот что… Из нищей деревни, бедствовала… Наверное, на заработки приехала и замуж пробралась.
Слушайте, а вот она мне нравится: танцы, говорит, это жизнь, кислород — поди ж ты, как её схватило. На старости лет. Упорная тётка. Волевая. Только зачем она непременно хочет именно побеждать в каких-то конкурсах? Амерский стиль. Не понимаю. А нельзя просто для удовольствия?
Не вдохновилась ли я? Не знаю… Я ж не из Таиланда. Та балетом занималась, эта оказалась азиаткой — другой телесный склад, они от природы гибкие… Отговорки? Может, и так. Как-то это всё неожиданно. Дайте осмыслить.
Будете ждать? Во сколько? В восемь утра?! Вы издеваетесь? А работа? Я же работаю! Зал либо рано утром, либо поздно вечером? Каждый день?! Но это же просто каторга. Во что вы ввязываетесь? И меня втравливаете в какую-то авантюру. Вы хорошо подумали? Драться за мечту? Да, мечта… Дима, вы просто тиран, таран, паровоз, по рельсам несётесь. На всех парах.
Ну хорошо. Да... Да! Ваша взяла. Будем пробовать. Кто не рискует, тот… Ладно. Ладно! Я приду. Приду я! В восемь утра! Ждите. Не передумайте!