I.
Забрось мне в руку поплавок-перо –
велосипедных спиц двукрылый
феникс, твой голос – пепел
выжженных костров,
в них обжигали известь для белил –
чтобы раскрасить выпавший
аппендикс – ретортой,
облаком,
излучиной реки, где набирают вес
ростки рогоза – и вдаль текут
прозрачные круги, как
прорезиненные
---
узкие колёса.
II.
Здесь белого повсюду торжество –
в казённых простынях, бумаге,
первом снеге – рельефы
улиц прозорливее
чем сны – и абрикосовый нектар в
резном побеге – застывший,
в янтаре, рубец весны.
И глубь листвы –
игольница тычинок –
заплатка на разношенных штанах –
чем больше воздуха, тем легче
фотоснимок – чем ночь
длиннее, тем
---
весомей страх.
III.
Сто тысяч солнц в глазах у стрекозы
накалены – рождественской
гирляндой – у каждой
лампочки в
груди двойное
дно: моргнёт одна – переведут часы,
другая – медью – растворятся
гланды. Нехарактерный
привкус редких
слов похож на
нить медлительной протоки – зигзаг
стекла из рыб и летних дней, а
память смотрит в спину
волооко, и не
отбрасывает в
стороны
---
теней.
IV.
Беги, беги – вдоль пандусной дороги
по ней катает ядерный Сизиф –
свои очарования, сны,
тревоги – полу
распад –
кирпичиков тоски, на гуталин и силу
притяжения, а на обочине осоки
колоски, как дети над
таблицей
умножения,
головками неистово бубнят: и крутят,
крутят, до изнеможения, вокруг
аорты гимнастический
снаряд. Здесь
---
каждая
V.
ладонь – размером с небо и удлиняет
линий перехлёст – то облако, то
сдобный мякиш хлеба –
живица для
раскровленых ночей –
скатаешь шарик – лампочка для Феба,
скатаешь два – лекало для грудей.
А над глазами бирюзовым
током – плывут
высоковольтные
столбы – каркасы гор и лапки певчих
птичек, и молоком космических
кобыл омыты к полночи
янтарные уста,
чтобы губами
чувствовать различия,
когда считаешь,
перед
---
сном – до ста.