Русь Святогора

Николай Бенедиктов
В 2011 году в Нижнем Новгороде вышла книга Д. Квашнина «Русь от столпа Святогора (потерянная история)». Автор закончил политехнический институт и не является профессиональным историком с дипломом, но он любит свою большую родину Россию и малую родину Нижегородскую землю. Заинтересовавшись историческими вопросами, происхождением предков и Руси, Д. Квашнин попытался разобраться в сложных материях самостоятельно и выработал собственную теорию истории. Хорошо, что нашлись издатели и спонсоры (А. Курганов и О. Рябов), издавшие сочинение Д. Квашнина.
Суть книги сводится к следующему. Люди селятся в удобных для этого местах. Города и селения гибнут, но люди вновь и вновь селятся на тех же местах. Д. Квашнин попытался понять, почему многие поселения Нижегородской земли поставлены не на самом берегу Волги или другой реки, а несколько выше. И нашел определенную закономерность: когда-то они были на берегу водоемов. Географическая картина изменилась. Что послужило причиной этого и как наши места выглядели раньше? Д. Квашнин доказывает, что некогда (примерно 10–12 тысяч лет назад) Арал, Каспий, Азовское и Черное моря были единым водоемом, уровень воды в нем и в реках бассейна этого моря был много выше, а реки, и, в первую очередь, Волга и Ока были едва ли не заливами этого громадного внутреннего моря-океана. Проливы Босфор и Дарданеллы тогда не существовали, а реки сливались через Югру и Обь в Северный Ледовитый океан.
В этих географических условиях и существовала допотопная Русь-Гиперборея – родина Святогора. Своеобразным центром была столица Царьград, громадный город на месте нынешнего Нижнего Новгорода. Наш город начала XX века занимал лишь маленькую часть древнего Царьграда – центра допотопной цивилизации. Разразившаяся катастрофа – потоп – привела к прорыву проливов из Черного моря в Средиземное, уровень водных бассейнов резко понизился; Арал, Каспий, Черное моря разделились, а реки Волга и Ока стали частью водного бассейна Атлантики. От прежней цивилизации остались сказки и легенды. Вот главный смысл теории, предложенной в книге Д. Квашнина.
Сочинение это несет на себе большую печать любительского подхода. Любитель – это понятие для меня не звучит унижающе. Напомню о пресловутом Шлимане, нашедшем Трою. Он поверил сказаниям и нашел местоположение Трои, но при неквалифицированных раскопках сокрушил описанную Гомером Трою. И всё же его вспоминают в учебниках истории и археологии.
У любительства есть достоинства и недостатки. Впрочем, как и у профессионализма. Любитель может «напортачить», он чего-то не знает, выстраивает им придуманное здание. И в то же время он не зашорен, его не связывает профессиональная корпоративная этика; не зная многих частностей, он свой взгляд не затуманивает мелочами, а видит лес (целое), а не отдельные деревья. Нередко любители-новички замечали то, что оставалось вне поля зрения профессионалов. Так, познакомился однажды с выпускником политехнического института Макарцевым, доказывавшим исток коммунизма в христианстве. И главное, что поразило в аргументации: в Китае и Японии до появления христианства не было даже утопических коммунистических учений. И это так на самом деле! Мне – историку и сыну востоковеда было и досадно, и восхитительно от того, что я не увидел, а любитель усмотрел. Любитель Макарцев оказался прав. И это не единственный случай. Можно вспомнить книги Ф. Нестерова, Л. Гумилева, А. Югова, и многие другие.
 За отдельными недочетами их сочинений может обнаружиться удивительная истина. Как курьез напомню: А. Югов в своем романе об Александре Невском написал про ухоженные пальцы князя. На него накинулись: князь-воин, а вы про маникюр?! И надо же: на раскопках в Новгороде нашли, говоря современным языком, маникюрный мужской набор князя! Поэтому торопиться с критикой не всегда стоит.
 У Квашнина есть утверждения, с которыми мне трудно согласиться. Например, истолкование понятия «гость» из начального «гой еси». С моей точки зрения – сомнительно. «Гой» имеет значение «общинник, селянин, земледелец», «гоити» – означает и «жить», и «здравствовать», отсюда «изгой» есть человек, изгнанный из общины, из села. А «гость» изначально – «чужой, пришелец». Поэтому он может быть приятным (есть этот оттенок в гостеприимстве), может быть нейтральным (;;;t;;, отель, гостиница), а может быть опасным (копье, враг – ;osti;). И просто раздражает опора на сочинения Фоменко и Носовского, у которых вряд ли многое можно почерпнуть из реальной истории. Вызывает вопросы и дата всемирного потопа – 9545 г. до н.э. Ведь возможен и другой подход: до Петра I на Руси считали историю от сотворения мира, и разница с нашим летоисчислением составляла 5508(09) лет, а коли так, то сотворение мира произошло: к 5508(09) прибавить 2011 – в 7519(20) году до нашего времени. Но я думаю, что дело не в этих недочетах или спорных моментах. Важно оценить то, что увидел Д. Квашнин и позволил увидеть нам.
Первое, о чем не написал автор Святогоровой Руси, и о чем удивительно мало пишут географы и историки и что просто напрашивается в контекст обсуждения, – переворот в географии, совершенный советским-русским ученым М. Гроссвальдом (1921–2007). В 1999 году тиражом в 1000 экземпляров (ее в библиотеках университета, педуниверситета и областной нет) вышла его главная книга с мало что  говорящим неспециалистам названием «Евразийские гидросферные катастрофы и оледенение Арктики». Профессионалы-географы высоко оценили учение Гроссвальда, перевернувшую четвертичную геологию и географию и объяснившую мировые потопы. За последние 10 лет было организовано две мировые конференции географов, геологов, гляциологов с обсуждением и освоением идей нашего географа о мировых потопах. М. Гроссвальд за последние 20 тысяч лет насчитал шесть мировых потопов-катастроф: 19,4; 18,0; 14,2; 11,5; 9,6 и 7,6 тысяч лет назад. Как они выглядели и в чем здесь новизна подхода Гроссвальда?
В истории Земли чередуются теплые и холодные периоды. В начале оледенения происходил рост ледников, и в конце концов они перекрывали пролив Фрама (между Гренландией и Шпицбергеном) и Берингов пролив. Северный Ледовитый океан вспухал единым Центрально-Арктическим ледником. За 2–3 тысячи лет он вырастал на 800–1300 метров. Уровень океана соответственно снижался на 120–130 м. Затем климат теплел, начиналось таяние, и в конце концов взрывалась ледяная шапка-гора, волна воды со льдом шириной в 1000 и более км, высотой до 500 м со скоростью 100–200 км в час неслась, уничтожая все на своем пути! Если Волгу пустить в таком виде, то вода закончится через 10 минут! Добавьте кавитацию – так называемое холодное кипение воды, и вода приобретает силу динамита.
В считанные часы прорезаются проливы Босфор и Дарданеллы, уничтожается Атлантида, замораживаются в одном месте мамонты и киты, сносятся горы и леса, уничтожается все. Что-то живое сохранялось высоко в горах. В Америке горы идут в меридиональном направлении и не мешают потоку. В Старом Свете могли быть убежищем Альпы, Кавказ, Саяны, Алтай, Тянь-Шань, Памир, Гималаи. Видимо, в Северной Евразии человек жил от катастрофы до катастрофы, а вот за Гималаями, Кавказом, Альпами могла сохраняться или, мягче сказать, в силу облегченного горами удара водяного и ледяного ужаса, быстрее восстанавливалась жизнь. Вспомните Шумер – самую древнюю из ныне известных цивилизаций – за Кавказскими горами в Месопотамии, или индийские цивилизации Мохенджо-Даро и Хараппы, или Древний Египет (его центр – Карнак, Луксор, Фивы – очень далеко от моря). Мощь подобного потопу события показывает слабость нашей нынешней цивилизации.
Известно, что академик Сахаров выдвигал проект «пистолета у виска США»: на стыке тектонических плит на дно укладывалась подводная лодка, полная атомных зарядов, дистанционный взрыватель приводит все в действие, взрыв, – тектонические плиты своим движением вызывают 100-метровой высоты волну цунами, а эта волна уничтожает 70% США до Скалистых гор. По сравнению с мировыми цунами Гроссвальда – это детские игры!
Нетрудно предположить, что допотопные цивилизации могли быть. Те, кто выжил после такого ужаса (пресловутые белые люди с бородами, приплывшие в Америку, или библейские исполины, жившие среди людей), помнили и восстанавливали немногое, и как в сказке вспоминали счастливую жизнь на Севере. Отсюда и мифы о Гиперборее, о начале истории на севере (арийские мифы о горе Меру на Севере, как у индийского мыслителя Бала Гангадхара Тилака, или Русь Святогора, как у Квашнина). Автор книги о Руси Святогоровой не знал, впрочем, как и большинство специалистов и широкой публики, и не использовал написанное М. Гроссвальдом. Интересно, что ранее учение русского ученого о потопах считалось бы завиральной идеей, однако сегодня оно не вызывает споров, потому что пути потоков видны на космоснимках, а их измеренные масштабы подтверждены расчетами. Гипотеза Квашнина не противоречит учению Гроссвальда, а вполне согласуется с ним и дополняет.
Мне показалось интересным желание автора назвать Святогоровой эту потерянную Русь. В наших былинах есть младшие богатыри (Илья Муромец, Добрыня Никитич, Алеша Попович и т.д.), и есть старшие и необъясненные (Святогор, Горыня и др.). Тут и горы (после катастроф любой выживший будет неравнодушно вглядываться в них как в надежду на жизнь), и земля, которая не держит исполинов вроде Святогора, и чужеродность их современной жизни, и память одиночки о каком-то великом прошлом, и отсутствие у него будущего.
Многие черты былинного Святогора совпадают с предполагаемыми чертами выжившего Святогора (сравните с индейскими богами Кетцалькоатлем или Уицилопочтли, приплывшими из-за моря), и так же в дымке-тумане сожаление-предположение о какой-то лучшей жизни до потопа. И эта мысль прямо связана у Квашнина с пока необъясненным ощущением древности русского народа. Мне кажется, что дополнительный эмоциональный толчок получают критики книги Квашнина, на дух не принимающие саму идею древности русского народа. На каком-то зоологическом уровне не воспринимается эта идея современными Смердяковыми, лакеями, русофобами, причем совершенно неважно, есть ли у них диплом и ученая степень. И если любитель преимущественно руководствуется поиском истины, им руководят нематериальные, не прагматические мотивы, то у профессионалов  сильны регуляция корпоративной моралью, подчинение веяниям времени, всё, что влияет на статус и место в профессиональной группе.
Образцом такого, на мой взгляд, негативно-профессионального подхода является мнение доктора исторических наук М. Бибикова, который опубликовал монографию «Свод византийских свидетельств о Руси» (М., 2004). В ней он пишет: «Допустимо предположить, что византийское наименование отрядов «северных варваров», нападавших на владения Византии, а с 860 г. и на Константинополь, как и позднее наименование древнерусских дружин «;Р;;» и Древнерусского государства (;Р;;;;) непосредственно восходит не к древнерусскому русь, а к исходному для него древнескандинавскому самоназванию участников похода на Восток от Балтийского моря ro;er, ro;;-men, «гребцы». Производное от глагола r;a – «грести», оно служило обозначением воинов-скандинавов, которые во время плаваний через Балтику были одновременно гребцами, и легло в основу названия скандинавов (позднее исключительно шведов) в западнофинских языках – ruotsi, исходного для термина «русь» (указ. соч., с. 55).
Вот это и называется – пригребли и приплыли! И русь, и скандинавы, и финны, – «все смешалось в доме Облонских!» Вспоминается знаменитое пушкинское:

На берегу пустынных волн,
Стоял он, дум великих полн,
И вдаль глядел. Пред ним широко
Река неслася: бедный челн
По ней струился одиноко.
По мшистым, топким берегам
Чернели избы здесь и там
Приют убогого чухонца:...
...Прошло сто лет, и юный град,
Полнощных стран краса и диво,
Из тьмы лесов и топи блат
Вознесся пышно, горделиво:
Где прежде финский рыболов,
Печальный пасынок природы,
Один у низких берегов
Бросал в неведомые воды
Свой ветхий невод...

Пушкинские строки проявились и выплыли сами  потому, что в них показано соотношение культур, и потому, что стихомузыка успокаивает взбудораженную душу!
Ведь о чем пишет Бибиков. Русь не самоназвание, не из древнерусских истоков, а от скандинавов, чье самоназвание для нас исходно, как будто мы были их частью. Удивительно и то, что это не самоназвание скандинавов, а западнофинское (какая ученость, точность и скрупулезность –западно-, а не общефинское!) название. Когда в конце первого тысячелетия Русь уже имела свое название, тогда еще единого финского народа не было, и единого финского языка не было. Были племена западные – емь, и восточные – сумь. Через много сотен лет появится народ из этих племен, но он не назовет себя русью или финнами, но примет самоназвание «суоми». Шведы в то время складывались в единый народ, были более развиты, потом они на долгие века станут господами в финских землях, однако и они себя не «самоназвали»(с подсказки племени емь) русью, а поименовались шведами.
Мы говорим «Китай!», а они – китайцы – себя называют «хань». Мы говорим «Грузия». А грузины говорят «сакартвело». Мы говорим «немцы», а немцы себя называют «дойч». Откуда же такая невероятная история у русских? Ведь в похожей ситуации друг Пушкина П. Вяземский написал так: «Тут вышел бы спор не об отвлеченном предмете, а бой рукопашный за свою кровь, за прах отцов, за все свое и за всех своих».
Представьте такую картину. На переговоры с византийским императором Иоанном Цимисхием на Дунае у Доростола приплыл (пригреб) Святослав. За спиной Цимисхия стоит описавший эту сцену в своей истории царский историограф Лев Диакон. Византия – самая культурная и мощная страна мира, а Лев Диакон – одни из образованнейших людей мира. Святослав воюет с Византией, и Русь была достойным противником. Война богов того мира и того времени! И Лев Диакон спрашивает у Святослава: «А вы кто и звать вас как?» А Святослав отвечает: «Отцы и деды нас никак не называли, но, вот говорят, плыл в бедном челне убогий чухонец-рыболов, печальный пасынок природы, что-то крикнул, а свенски (так в древнерусских летописях называли будущих шведов) люди кивнули. Мне перевели: оказывается, мы – русские».
От такой сцены хочется повторить Станиславского: «Не верю! Неправда!» Лев Диакон в своей истории дает и греческую и библейскую традиции, по которым русские неоспоримо являются древним и известным названным народом. Он говорит о «Гоге, князе Росс» в Библии у Иезекииля. Он говорит о том, что две тысячи лет греки считают русских очень древним народом, что главный герой «Илиады»Гомера Ахилл был русским из-под Керчи. Эту традицию знают и поддерживают академики-историки Васильевский, Греков, Рыбаков, об этом очень много написано. Но нигде у Льва Диакона не говорится о племени сумь или емь, о западно- или восточно-финских наречиях Ни в какой Библии не отыщете вы, Бибиков, опоры для своего фантастического предположения о том, как емь назвала шведов русью, у них это стало самоназванием, а потом они передали это русским! Фантастика и «Не верю!»
Не верю по многим причинам. Надо обладать мощной и разнузданной фантазией, чтобы придумать вариант, когда одно племя – совсем малое и некультурное (нет единого языка и народа, нет городов и нет письма и литературы) дает название более сильному и сравнительно более культурному (у шведов единый народ, язык, письмо, города появляются раньше, чем у финнов, и они, безусловно, сильнее), а тот, «самоназвавшись», в свою очередь это именование дает более многочисленному, более культурному и древнему народу, и тот принимает это за собственное имя!
Посудите сами: в 860 году у шведов роль столицы играет село (а не город, городов у них еще нет) Бирке с 700 жителями. Около 960 года столицей становится город (скорее городишко с тремя тысячами жителей) Сигтуна. Викингов, ходивших в разбойничьи походы, в столицах 4–5%, т.е. около 30 человек в Бирке, около 150 в Сигтуне (подсчеты директора музея в Сигтуне). Это не та сила, с какой можно ходить на Византию. Напомню для сравнения и размышлений,что оборонительная стена Вавилона была длиной в 18 км, Константинополя – 32, в Нижнем Новгороде – 3 км с небольшим, но ведь у шведов и такой нет, а в те времена и тем более. И Бирке, и Сигтуну русские дважды разоряли набегами. Стокгольм основал ярл Биргер, тот самый ярл, битый Александром Невским в 1240 году.
Уже сотни лет к тому времени скандинавы называют Русь страной городов – Гардарикой. Европу так не называют. Норманны брали Лондон, Париж, Рим. Однако Новгород, Киев, Владимир, Москву не брали. У скандинавов в то время письменной литературы нет. У русских – письменные договоры с Византией (907, 911, 945 гг. и т. п.), массовая грамотность (берестяные грамоты), летописание (Повесть временных лет), «Слово о полку Игореве», «Слово о Законе и благодати», и т.п. Скандинавы опаздывают по этим вехам культуры на полтысячи лет, а про финнов и говорить не приходится.
Мало ли и значимо ли – 500 лет? Откиньте в русской истории 500 лет. Что мы увидим? Только освободились от татаро-монгольского ига, страну окружают Сибирское, Казанское, Астраханское, Крымское ханства, отдельная Украина, нет еще блестящей современной русской литературы, университетов, науки, космоса, свершений. Значимо ли это? Смешно говорить и доказывать. Конечно, и еще как!
 Невозможно поверить в идею Бибикова в получении имени от западнофинских речей и потому, что народ-племя емь мало, а его слово становится знаменем-именем громадного народа. Не верится и филологически: финское слово проходит через германско-скандинавские речи и становится знаменем-именем русского славянского народа. Не верится и потому, что для этого словечка «печальных пасынков природы» надо преодолеть преграду двух вышестоящих уровней культуры (скандинавского и русского) и победить. Не верится, что громадный и культурный народ (Русь соревнуется, а потом наследует Византии) жил сотни лет, если не больше, без имени и самоназвания!?
И стоит добавить еще одно: во времена якобы принесшие самоназвание Русь имела родовое сознание, а это очень много значит. «Надменная речь московита» потому кажется такой для Европы и Византии, что выражает собой не личное, а родовое чувство достоинства. По Ивану Грозному, Европа ниже Руси, ибо мы в сродстве с «римскими императорами». И ведь так: Софья Палеолог (потомок последних римско-византийских императоров) ему бабушка. А Наполеон не просто обзывает Александра I лукавым византийцем, но признает (нравится это ему или нет) право наследования и древнее происхождение. И Святослав не свое имя отстаивает. Напомню, что Иоанн Цимисхий предложил ему личный поединок, но Святослав отмахнулся презрительно от предложения как от мальчишеской болтовни: не обо мне речь лично, но о роде и имени русском. А потому честь рода и имени рода: «не посрамим земли Русской, но ляжем костьми, ведь мертвые сраму не имут». И вот это обостренное чувство достоинства и имени рода русского также не позволяют считать этакую технологическую («грести») кличку от племени емь русским самоназванием!
Напомним бибиковым знаменитое бесовское словечко от Булгакова: «Поздравляю вас, соврамши». Безобразие бесовского времени состоит в том, что масса историков и литераторов не возмутилась, не пошла даже на письменную критику, а не только на рукопашный бой по Вяземскому. Я же сказал и облегчил свою душу.