В сентябре-декабре 1877 года провидческий гений Ф.М. Достоевского продиктовал ему горькие слова предсказания. К сожалению, сбываются они с печальной точностью. Поразительно верно угадан им смысл будущих изменений в отношениях России и славян.
Перечитаем еще раз написанное великим писателем много лет назад:
«Не будет у России и никогда еще не было таких ненавистников, завистников и даже явных врагов, как все эти славянские племена, чуть только их Россия освободит, а Европа согласится признать освобожденными! Начнут же они, по освобождении, свою новую жизнь именно с того, что выпросят у Европы, у Англии и Германии, например, ручательство и покровительство их свободе, и хоть в концерте европейских держав будет и Россия, но они именно в защиту от России это и сделают.
Начнут они непременно с того, что внутри себя, если не прямо вслух, объявят себе и убедят себя в том, что России они не обязаны ни малейшей благодарностью, напротив, что от властолюбия России они едва спаслись при заключении мира вмешательством европейского концерта, а не вмешайся Европа, так Россия проглотила бы их тотчас же, “имея в виду расширение границ и основание великой Всеславянской империи на порабощении славян жадному, хитрому и варварскому великорусскому племени”.
Может, целое столетие, или еще более, они будут трепетать за свою свободу и бояться властолюбия России: они будут заискивать перед европейскими государствами, будут сплетничать на нее и интриговать против нее.
О, я не говорю про отдельные лица: будут такие, которые поймут, что значила, значит и будет значить Россия для них всегда. Но люди эти, особенно вначале, явятся в таком жалком меньшинстве, что будут повергаться насмешкам, ненависти и даже политическому гонению.
Особенно приятно будет для освобожденных славян высказывать и трубить на весь свет, что они племена образованные, способные к самой высшей европейской культуре, тогда как Россия – страна варварская, мрачный северный колосс, даже не чистой славянской крови, гонитель и ненавистник европейской цивилизации.
У них, конечно, явятся с самого начала конституционное управление, парламенты, ответственные министры, ораторы, речи. Их будет это чрезвычайно утешать и восхищать. Они будут в упоении, читая о себе в парижских и в лондонских газетах телеграммы, извещающие весь мир, что после долгой парламентской бури пало наконец министерство в (...страну по вкусу...) и составилось новое из либерального большинства и что какой-нибудь ихний (...фамилию по вкусу...) согласился наконец принять портфель президента совета министров.
России надо серьезно приготовиться к тому, что все эти освобожденные славяне с упоением ринутся в Европу, до потери личности своей заразятся европейскими формами, политическими и социальными, и таким образом должны будут пережить целый и длинный период европеизма прежде, чем постигнут хоть что-нибудь в своем славянском значении и в своем особом славянском призвании в среде человечества...
Разумеется, в минуту какой-нибудь серьезной беды все непременно обратятся к России за помощью. Как ни будут сплетничать и клеветать на нас Европе, заигрывая с нею и уверяя ее в любви, но чувствовать-то они всегда будут инстинктивно (конечно, в минуту беды, а не раньше), что Европа естественный враг их единству, была им и всегда останется, а что если они существуют на свете, то, конечно, потому, что стоит огромный магнит – Россия, которая, неодолимо притягивая их всех к себе, тем сдерживает их целость и единство». (Дневник писателя, сентябрь–декабрь 1877 г.)
Как удивительно точно и не просто современно, но и постоянно своевременно!
Давайте вспомним некоторые события из истории отношений России и славян.
Освобожденная ценой русской крови из рабской турецкой неволи Болгария в каждой мировой войне оказывается в антирусской коалиции.
Освобожденная из фашистской неволи русскими войсками Югославия тут же заявляет, что никому ничем не обязана и поэтому русских баз на ее территории не будет, после этого русофилов начинают сажать в концлагерь на Голом острове.
Вооруженные русскими чехословаки в 1918 году, находясь на территории России, переходят под юрисдикцию Франции, поднимают оружие против России, очень основательно грабят ее и счастливо торгуют награбленным почти до Второй мировой войны, а военно-политические лидеры грабежа генералы Гайда и Сыровы уже по окончании Второй мировой осуждены и повешены как пособники германского нацизма.
Чехи до сих пор лелеют обиду за ввод советских войск в Чехословакию в 1968 году – как будто не такие же танки и такие же русские люди освобождали их от нацистской оккупации во Второй мировой войне (150 тысяч советских воинов пали за освобождение Чехословакии)! Разве спасение чехов как нации от гитлеризма не перекрывает сиюминутную обиду 68-го? Тогда на границе Чехословакии и Федеративной Германии советские и натовские танки стояли в сотнях метров друг от друга, и, конечно, в России никто не желал видеть вражеские танки на своей границе. Как будто Россия не имела права защищаться от страшных объятий европейских бандитов. Если уж показалось некоторым чехам оскорбительным видеть русские танки вместо натовских на улицах Праги, то, во всяком случае, должны понимать, что это лишь мелкая заноза по сравнению с освобождением от гитлеризма и получением назад своих территорий (Судетов и Тешинской земли). Однако раздуванием значения этой мелкой занозы оправдывается русофобская политика сегодня.
А что дала советская (русская) победа в 1945 году Польше?
Страна русской силой освободилась от опасного соседства с Пруссией. На месте Пруссии теперь Калининградская область России. Польша вновь получила свое Поморье (бывшая немецкая Померания). Немецкий Данциг стал польским Гданьском и теперь может заниматься своей профсоюзной «Солидарностью». Западные польские земли вновь из германских стали польскими, а немецкий Бреслау теперь – польский Вроцлав.
Все эти территориальные приобретения оплатили своими жизнями 600 тысяч советских солдат. Интересно, что поляки в военных действиях за освобождение Польши потеряли 25 тысяч человек, хотя в целом польские потери в этой войне составили страшную цифру в 5 миллионов человек. Остальные остались живы благодаря русским (советским) войскам.
И вот теперь внуки тех, спасенных Россией, поляков отмечают день независимости своей страны нападением на российское посольство...
Похожая картина складывается и в пресловутом ближнем зарубежье. Украина, неоднократно спасенная русскими от геноцида татар и поляков, от немецкой оккупации, сегодня попустительствует и голосует за бандеровцев, за награжденных орденами нацистской дивизии «Галичина», шумит на Майдане, желая попасть в Европу, но не платить за русский газ. Картина в целом сюрреалистическая!
Это лишь самые резкие и бросающиеся в глаза штрихи не столь далекой еще от нас славянско-русской истории, а более дробные детали лишь еще и еще раз подчеркивают удивительную прозорливость пророчества Ф.М. Достоевского.
Уместно напомнить и более давние факты из взаимоотношений поляков и русских. Первое, о чем стоит поговорить, – это битва при Грюнвальде.
Русские, пожалуй, и не очень-то помнят эту битву. Подобных викторий в русской истории хватает, и победа при Грюнвальде едва ли не теряется среди них. Однако для поляков дело обстоит не так. И для побежденных немцев тоже. (И спустя века, в начале Первой мировой войны, когда военные действия велись на тех же полях Грюнвальда и Танненберга, немцы вспоминали это поражение полутысячелетней давности, разжигая в себе жажду реванша.)
Западные крестоносцы, выбитые из Палестины, умудрились устроиться на балтийских берегах. Разумеется, и здесь они занялись захватами территории и грабежом местного населения. Получили отпор от русских. Каждому школьнику известна знаменитая битва, получившая название «Ледовое побоище», в которой Александр Невский разгромил немецких рыцарей и их пособников – воинов из чуди и эстов – в 1242 году. А перед этим в 1234 году новгородский князь Ярослав Всеволодович разбил немцев близ Юрьева (нынешний Тарту).
Два ордена – меченосцев и тевтонцев – объединились и создали Ливонский орден. Главной его целью стала Польша и Литва. Началась великая война. В 1410 году состоялась главная битва при Грюнвальде, в которой немцы были разбиты, германский «натиск на восток» остановлен. Эта победа получила широкое освещение в работах польских историков и, конечно, в литературе. Этим она для нас в данный момент и интересна.
Первое и наиболее обстоятельное описание этой битвы оставил Ян Длугош (1415–1480). Личность эта весьма примечательна. Краковский каноник, написавший «Историю Польши» и давший детальную картину сражения, является своего рода первым ярким выразителем польского национального духа. Он писал свои сочинения на латыни, однако подчеркивал, что цель его сочинений – прославление и «упрочение», по его выражению, польского народа. В его труде есть и для нас интересные моменты: он впервые употребил по отношению к татаро-монгольскому владычеству выражение «иго», указал, что русский правитель Рима Одоакр был потомком Руса с острова Рюген. При этом Ян Длугош наивно считал, что русские всего лишь вассалы поляков. В его понимании русское государство, основанное выходцами из Польши, со времен победы польского князя Болеслава Храброго над русским князем Ярославом Мудрым было вассальным княжеством польской короны, управляемым собственными князьями, которые иногда поднимали восстания. То, что в русских летописях описывается как помощь польских князей русским изгнанникам (например, помощь оказанная Болеславом Вторым Изяславу Ярославичу), воспринималось Длугошем как поход польских монархов против восставших вассалов! Однако, когда не затрагивались польские интересы, он мог вполне правдиво освещать события. Времена-то были достаточно древние, нравы были, видимо, еще не столь мутные, и чувства выражались более искренно.
Так вот, в его описании Грюнвальдской битвы подробно описаны участники и ход сражения. Кроме поляков и литовцев, названы и русские отряды. Немцы были меньше числом, однако воинским снаряжением и выучкой они превосходили славянское войско. И были уверены в своей победе настолько, что у них в обозе были приготовлены кандалы и наручники для пленных. В них потом немцев и заковали.
Итак, вкратце ключевые моменты битвы.
Бронированное немецкое войско нанесло тяжелейший удар по объединенному славянскому войску. Началась паника и бегство. Как пишет Ян Длугош, «враги рубили и забирали в плен бегущих, преследуя их на расстоянии многих миль, и считали себя уже вполне победителями».
Однако битва только начиналась. Никуда не бежали, а встали несокрушимой стеной три русских смоленских полка. Длугош пишет: «В этом сражении русские рыцари смоленской земли упорно сражались, стоя под собственными тремя знаменами, одни только не обратившись в бегство, и тем заслужили великую славу».
Сеча была жестокой. Один полк был почти весь изрублен к концу сражения, другой потерял много воинов, однако они стояли. Стояли и бились до тех пор, пока польские и литовские военачальники смогли собрать и вернуть на поле боя разбежавшихся ратников. Когда вернувшееся войско вступило в бой, то русским стало легче. И русские смогли сделать еще шаг вперед, смогли атаковать. Немцы сломались. Началось отступление, переходящее в бегство. В итоге – полный разгром Ливонского ордена.
Ян Длугош написал в своей «Истории», что только три русских полка заслужили в этой битве звание доблестных рыцарей. Его похвалу можно понять так, что доблесть русских рыцарей он посчитал доблестью польских вассалов, а значит, доблестью поляков. На самом деле русские полки не только «заслужили великую славу», ведь можно и должно называть рыцарями доблестно погибших. Русские полки обеспечили победу! Это вытекает из описания Грюнвальдской битвы, оставленного «отцом» польской истории Яном Длугошом.
А вот что, с его якобы слов, пишет поляк из времен к нам ближайших: Генрих Сенкевич, польский писатель и лауреат Нобелевской премии по литературе, российский гражданин (поневоле, а не по выбору собственному, потому что Польша находилась тогда в составе Российской империи), похоронен в своеобразном польском Пантеоне – кафедральном соборе Св. Иоанна Крестителя, главном католическом храме Варшавы. Его поныне очень чтят и читают.
В своих книгах Сенкевич старательно не замечал русских, воспевал поляков и презрительно относился к украинцам, воевавшим с поляками. Это отмечалось еще в современной ему критике. Сенкевич написал книгу «Крестоносцы», в которой описывал войну поляков с Тевтонским орденом. Описал и Грюнвальдскую битву, при этом опирался на историческое сочинение Яна Длугоша. Но в его романе нет никаких русских полков вообще! Интересно, что писал это российский гражданин и к нему не возникло претензий у критиков. Удивительная терпимость русских!..
В 60-х годах XX века поляки сняли фильм по его роману, картину показывали и у нас. И в ней русских также нет.
Спросите поляка о том, почему в польском кинобоевике не отражена доблесть русских полков, определивших исход Грюнвальдской битвы? Легко предположить ответ: фильм снят по произведению Сенкевича, а у автора литературного произведения так написано! – Почему же у него так написано? – Ну, что вы хотите? Он же был унижен русским царизмом, и ему было важно показать не затемненную никакой тенью польскую доблесть. – Но разве приемлемо утверждать свою доблесть на лжи и похвальбе, искажая историю?!
Сразу вспоминается замечание Ф.М. Достоевского в том же «Дневнике писателя»: «...поляк Старой Польши инстинктивно, слепо ненавидит Россию и русских». Под поляками Старой Польши писатель имеет в виду поляков независимой Польши, еще не быших гражданами российского государства. Но далее идет опять же пророческий текст: «...есть прекрасные поляки, которые могут жить даже в дружбе с иным русским, спасти его в беде, одолжить его. Это, конечно, правда, но чуть только этот русский, хотя бы после двадцати лет дружбы, вдруг бы выразил этому прекрасному поляку свои политические убеждения насчет Польши в русском духе, то этот поляк тотчас же, тут же, стал бы явным или тайным врагом своего русского друга, на всю жизнь, до конца, непримиримым и безграничным».
А теперь сравните. У нас снимается фильм «Освобождение». Потом его стали показывать под названием «Освобождение Европы». В русском фильме отражены не только блестящие русские (советские) победы, но и отмечен вклад соратников в разгром гитлеризма – поляков, югославов, французов, англичан, даже показаны болгарские и немецкие антифашисты. Русский настрой – на дружбу и любовь, а потому – и вы победили, и вы сражались! Но ведь каждому ясно, что Гитлера мы победили бы и без поляков. Более того, вряд ли кто возразит, если напомнить, что англо-американские войска высадились в Нормандии именно потому, что стало ясно: русские справятся и без них. Разве нет? И разве не ясно, что без русских не было бы победы при Грюнвальде?
Из исторических описаний известно об оторопелом виде фельдмаршала Кейтеля, пришедшего подписывать полную и безоговорочную капитуляцию гитлеровской Германии. Он опешил оттого, что увидел французов, что они тоже оказались в числе победителей. Напомню, что французов, погибших в войне за Гитлера, погибло в четыре раза больше, чем французов, погибших в войне против Гитлера. В Лондоне и Вашингтоне даже были замыслы причислить Францию к территориям, находившимся в одном лагере с Гитлером, и подлежащим оккупации. Сила России (СССР) и твердая позиция Сталина спасли Францию от подобной перспективы, вернули ей статус великой державы-победительницы и даже в последующем сделали членом Совета Безопасности ООН.
Вот два подхода – русские стремятся отразить правду, не умаляя ничьих заслуг, поляки не собираются этого делать и не делают. Русские показывают всё, что объединит народы в борьбе за свободу и дружбу людей, а поляки по сути дела скрывают правду, искажают историю, утверждая на лжи польскую доблесть и превосходство!
Приходит на память известная русско-польская история с водкой. В 1970-х годах независимая Польша уже не помнила, что освободили ее и дали ей жизнь, свободу и независимость русские войска. Стоит повторить, что те же войска дали ей западную Польшу и нынешнее польское Поморье (до 1945 года немецкая Померания), избавили от угрожающего соседства Пруссии. Польша же посчитала, что получая русские газ и нефть, удобрения и технику и другие продукты по очень льготным ценам, она может получить с России еще больше. Возникла идея, что русские должны платить за бренд «водка», якобы изобретенной поляками, и был подан иск в международный арбитражный суд.
Этот «дружественный» финт у поляков не прошел. Известный русский историк Вильям Похлёбкин написал монографию об этом напитке. В своей «Истории водки» он доказал, что она была изобретена в России в 1430 году монахом Исидором в Чудовом монастыре в Кремле и с тех пор носила название московской. В Польше же водка стала известна на сто лет позже. Афера не удалась. Интересно другое. Если уж поляки посчитали возможным так «по-дружески» обойтись с нами, то естественно было бы подать в суд на них с требованием платить за русский бренд «водка». Однако советское правительство поступило очень по-русски и махнуло рукой. Нам показалось неприличным делать подобное даже в ответ.
Интересно, что польский гонор куда-то неожиданным образом улетучивается, когда самое время его проявить, – когда просвещенные европейцы ведут себя с ними как господа с холопами. Перед Второй мировой войной Англия и Франция гарантировали Польше защиту от гитлеровского нападения. А когда Германия напала на Польшу, то липовые гарантии превратились в фарс «странной войны» на Западе: боевые действия не велись, а вместо сражений солдаты играли в футбол. Эту имитацию защиты и назвали «странной войной». И ничего! Поляки не возмущались! Польское правительство поехало в Лондон упрашивать обратить на себя внимание. А почему западным союзникам заботиться о Польше, когда совсем недавно в 1938 году Польша под шумок захватила у Чехословакии Тешинские земли? По этому поводу Черчиллю назвал Польшу «алчной гиеной Европы». Поляки как будто не услышали. И это, кстати, не помешало Западу использовать их в дальнейшем к своей выгоде. Когда в России сформировали и снарядили армию Андерса, то она отказалась воевать на советском фронте и ушла из России. Где она воевала? Не за Польшу, а за англо-американские интересы в Италии.
Сегодня таким же образом ведет себя украинская проевропейская оппозиция. Сказали: хотим в Европу, вот только при этой ситуации потеряем громадные деньги. Дай денег, Европа! Янукович просил аж 150 миллиардов долларов. Может быть, по привычке он перегнул палку в своей просьбе, но ведь не дали вообще ничего, а только пообещали 1 миллиард. И ничего! Утерлись, и опять с радостью оппозиция, европейская и цивилизованная, встречает на Майдане в Киеве посланцев Евросоюза и США. Теперь украинские власти будут шантажировать Кремль, дескать, дайте газ бесплатно или хотя бы подешевле. И ведь пожалели! Выдали вспомоществование. А надо ли было давать?
А может, стоит нашей власти подумать о своих людях. Пособие на детей в России составляет 100 рублей, и на этом фоне отваливать бандеровцам миллиарды и утверждать, что это помощь родным людям?! Неубедительно! Напомню недавнее прошлое. В Грузии еще при Шеварднадзе, до Саакашвили, разворачивалась полномасштабная русофобская кампания, а Россия продолжала давать газ, нефтяные продукты и электричество «братскому Тбилиси» по льготным ценам. Наконец, «братья-грузины» выдворили русскую военную базу со своей территории, а потом начали с убийства российских миротворцев полномасштабные военные действия. Пришлось понять, что грузинский режим нам совсем не братский, пришлось бандитов принуждать к миру совсем не дружескими действиями. Скажите, многим ли в этом смысле отличается политика Украины?
Украинские пособники гитлеровцев особо известны тем, что убили командующего фронтом Н.Ф. Ватутина, зверски уничтожили жителей Хатыни, но, по германским сведениям, не убили ни одного немецкого военнослужащего на территории оккупированной Украины. Кому братья подобные украинские пособники фашистов?
В нынешней ситуации требуется жесткая и четкая государственная реакция: отмена всяких льготных пошлин на необходимое(топливо,газ, различная техника оборонного значения, и др.) для Украины, запрет на въезд в Россию для последователей Степана Бандеры (Тягнибока и компании), ограничения на торговлю со страной, где государственные деятели (депутаты) носят преступные награды СС, повышение таможенных сборов на продукцию по крайней мере тех западных областей, где поощряется фашиствующий национализм, и т. п. Найти способы воздействия можно, было бы желание и воля.
Вспомните. Французы в 1812 году пришли в Москву – и что осталось от Москвы? Церкви превращены в конюшни, золото икон ободрано западными шаромыжниками, а город в развалинах. Русские пришли в Париж. Город цел, идут балы, за все уплачено. Кто варвары? Конечно, русские.
Вспомните. Маркиз Астольф де Кюстин был роялистом, т. е. противником Наполеона. Русские победы превратили его из жалкого эмигранта вновь в маркиза, вернули ему и положение и скорее всего деньги. Он что, стал благодарным другом России? Нет, он написал книгу, каждая страница которой сочится злобой и ядом против России. Удивившись порядку на Нижегородской ярмарке, маркиз-шаромыжник заявил, что всё, что нравится ему в Европе, кажется ему свидетельством варварства и дикости в России. Вот его прямые слова: «Все, чем я восхищался в других странах, я здесь ненавижу». Каков! Так стоит ли ждать, что Европа нам улыбнется, а объединенные славяне воздадут хвалу России? Нужно ли искать внимания и достойной оценки у злобствующих гордецов и спесивых эгоистов? Ведь не от их оценок зависит наша жизнь, судьба, божья или человеческая правда истории!
Гордыня и спесь – грехи исторически наказуемые. В Европе столетиями считалось, что историю делают великие люди-одиночки. Они могли быть завоевателями, законодателями, тиранами, но по их замыслу менялось всё в жизни целых стран. И от этой иллюзии Европа, зараженная индивидуализмом, никак не могла избавиться.
Господь ли, история ли, – видимо, ироничный воспитатель. Он однажды одарил одного человека огромными талантами. Этого человека звали Наполеоном. В 24 года он взлетел на необычайную высоту, стал генералом, в 30 лет – диктатором Франции и начал «творить историю». Он провел столько победоносных сражений, сколько, пожалуй, все завоеватели вместе взятые, не провели. Он написал кодексы законов, правила работы театров, таможен, полиции и т. п. В Европе ему никто не мог противостоять. Европу он измордовал. (Однажды спросил у своих приближенных: «Что скажет Европа, когда я уйду?» И сам же ответил: «Она скажет: «Уфф!».
Напомню, что вне Европы у него многое не получалось. После египетского похода Наполеон был вынужден бросить армию в Сирии. Из России ему пришлось бежать в совершенно, мягко выражаясь, ничтожном состоянии. Из 600 тысяч воинов огромной армии, вошедшей в Россию, через Березину и русскую границу обратно перешли весьма удрученные 30 тысяч! И наконец, уже в Европе он потерял всё и был сослан на остров Святой Елены в возрасте достаточно молодом, в 46 лет.
Европа по природе своей монологична. Ф.И. Тютчев писал: «Веками европейский Запад считал себя вправе полагать, что в нравственном отношении он единственный в мире, что он и представляет целиком всю Европу». Она не может слышать других. И всегда требует, чтобы все подстраивались под европейские рамки, под европейскую гребенку. Но даже монологичной Европе стало ясно, что не наполеончики творят мир и историю. Именно в эпоху Реставрации, т. е. с уходом Бонапарта, французские историки эпохи Реставрации (Тьер, Тьерри, Минье, Гизо) впервые в Европе напишут, что не великий человек творит историю, а массы в виде классов. Они впервые напишут, что вся история есть история борьбы классов, и в этом ее секрет. Дело в том, что Европа прошла долгий путь богоборчества, и обращаться к богу стало неприлично для элиты. Появились и полные атеисты, те же энциклопедисты, например. Раз нет бога (это всего лишь глупая гипотеза, в которой я не нуждаюсь, заявил такой мыслитель Наполеону на вопрос, почему он не пишет о боге в своем объяснении мира) – то кто же творит историю? Европа считала, что великий человек, и не просто человек, а великий индивид, может и должен менять, а значит, преступать человеческие законы и подгонять правила игры под себя. И впервые этот взгляд изменился с окончанием и крахом наполеоновского эксперимента. Европа придумала тогда другой ответ – классы.
В России православный взгляд не позволял думать об истории по европейским канонам, здесь помнили бога, и помнили собственную историю. Богоборчества не было в России, не было попыток представить индивида творцом истории. Каждому человеку было ясно, что перед миром, богом и человечеством надо смиряться. Надо смириться Василию Буслаеву перед Великим Новгородом, надо смириться великану Святогору перед тягой земной, надо смириться любому правителю перед богом. Вспомните хотя бы Бориса Годунова, его таланты и возможности и его итог. Ведь и умен был Годунов, и опытен, и приготовил свою державу к испытаниям (все склады были забиты продовольствием на несколько лет вперед). Однако страшная непогода год за годом приводила к неурожаю, к голоду, к недовольству народному и в конце концов привела к Смутному времени, к падению едва зародившейся династии Годуновых.
Известная русская пословица говорит: человек предполагает, а бог располагает. Ф.И. Тютчев как раз в сравнении с Европой напишет об особенной сущности России: «Прежде всего – Россия христианская держава, а русский народ является христианским не только вследствие православия своих верований, но и благодаря той способности к самоотречению и самопожертвованию, которая составляет как бы основу его нравственной природы». И это наше различие с Европой принципиально. Однако уповать на терпение и самопожертвование народа всегда и полностью, на мой взгляд, не стоит. Оно не бесконечно.
Мне кажется, давно пора понять, что добродушная сила наша, позволяющая европейско-славянские хулиганства принимать за детские шалости, начинает иссякать. Наш запас прочности, оставленный предками, растранжирен и уменьшается на глазах. Стоит вспомнить, что мы ответственны не перед Европой и Польшей, а перед потомками, которым остается все меньше из дедовских заначек. Все сказанное было понятно лучшим русским людям. Европа, по словам Пушкина, может быть только клеветником России и всегда по отношению к нам невежественна и неблагодарна. Пора сказать «Ни шагу назад!», вспомнить о своем достоинстве и жестко реагировать на бандеровцев-тягнибоков с орденом СС «Галичины» на груди или на Кучиньских, пока еще без эсэсовского ордена, но с русофобскими замашками. Жестко – не означает войну, но возможны всякого рода другие ограничительные меры, упомянутые выше и понятные людям. Удар по карману очень отрезвляет горячие, но меркантильные головы. И уж никак не пряниками и вспомоществованиями надо успокаивать ненавистников России. Пора вспомнить, что слова лучших русских людей, Достоевского, Пушкина и др., о нашей прямой ответственности перед памятью предков за оставленное ими наследие, означают и прямую ответственность перед нашими детьми и внуками. Ради них погибали ратники на поле Грюнвальда, Бородина, Сталинграда. Память о них – нам указание и предостережение.