РОЖДЁННАЯ НЕБОМ. Часть вторая: Богиня и волшебник
Глава двенадцатая
- Эй, да я только сейчас узнал его! Это тот самый целитель, прибывший из Аманты, глядите, он направляется к нам!
Эннибал Дин’Тра отнял от правого глаза кристалл-линзу и посмотрел на своих сотоварищей, половина которых сгрудилась около штурвала, похожего на голову некоего трёхрогого чудища. За штурвалом восседал бессменный рулевой Эйт'Хант, который уже добрую часть своей жизни уверенной рукой вёл океанские корабли от одного участка суши к другому. Ему, как и капитану Эгельмору, не всегда и не везде приходилось заниматься пиратством, благодаря чему последнее доставляло ему немалое удовольствие. Самым главным тут было, конечно, вести судно как можно дальше от берегов стран, в которых принят закон о преследовании воздушных и морских грабителей, и Эйт’Хант всегда блестяще справлялся со своей задачей. Вот и теперь – бессменный штурман не обращал никакого внимания на сутолоку и шум на палубе «Салессины», чего нельзя было сказать о беспрерывно ворчавшем капитане.
- Развели тут Тьма пойми что! Смотри же, Эннибал, я не ручаюсь за то, что эти двое вам сейчас устроят, и тебе персонально – в первую очередь, я ведь уже знаю, что ты сказал этой молодой особе.
- Да что я мог такого сказать этой прекрасной ясноглазой госпоже? Всё как всегда, и ты никогда на нас за это не сердился, капитан Эгельмор…
- Я не сержусь, а предупреждаю тебя, болван, и всех твоих соратников. Это не простая птица, залетевшая на этот корабль. Я хочу сказать, что она…
- Я понял, капитан, - со смехом ответил Дин’Тра. – Но в нашем, смею сказать, послужном списке до сих пор не было такой очаровательной колдуньи, похожей, я бы сказал, на богиню морей…
- Ты ошибся, кашевар, - раздался слева от него мелодичный, но вместе с тем твёрдый и решительный голосок Аулы Ора. – Не морей, а ветров, и поэтому…
- А! Я так понимаю, один из вас хочет воспользоваться правом рыцаря и устроить здесь поединок со старым распутным пиратом? Так знайте: на моей правой руке перебита жила, а я едва научился сражаться левой.
Пират засмеялся.
- Тебе не придётся пускать в ход оружие, Эннибал Дин’Тра, - ответил ему Этт Мор ещё более серьёзно и решительно, чем Аула. – Потому что у нас его нет.
- А, вот что… я слышал о том, что ты маг-целитель, но ведь целительское искусство не помогает в поединках. Для этого не помешало бы оружие, так что – выбирай одну из этих рапир, а я возьму другую.
Он кивнул головой в сторону левого края носовой части палубы, где лежало холодное оружие пиратов.
- Э, нет, - с усмешкой ответил молодой маг. – Конечно, я неплохо умею сражаться на рапирах или на мечах, но это означало бы, как обычно – сильный мужчина защищает слабую женщину, проливает за неё кровь соперника, охраняет её и рискует в любой момент потерять. Но есть и другие легенды, в которых женщина слаба только на вид… попробуйте взять её, хоть всей командой!
Он мельком увидел яростный взгляд опешившей Аулы, однако в тот же миг та поняла, что от неё требовалось. Ей только что было предложено проявить силу, которая не относилась к её человеческой природе. Согласно известным учениям великих жрецов древности, подобная сила, составлявшая таинственную высшую суть, была заключена в недрах души каждого разумного существа, включая человека, однако немногие имели с ней с самого рождения такую крепкую и прямую связь, что могли воззвать к ней и она, эта самая сверхъестественная сила, тут же проявилась бы. Аула и Этт оказались именно теми, кто был накрепко связан с ней с самого рождения.
- Странный вы бросаете вызов, совершенно не по правилам. И что, вы оба хотите сказать, что… да нет же, я никогда ни за что не поверю, что…
Он подался вперёд, к своей намеченной жертве, подбадриваемый дружным присвистом и острыми шуточками остальных моряков и сопровождаемый в спину неотступно следившим за всем этим взглядом капитана. Вожделенный объект был близок и, как он думал, вполне доступен, поэтому он, нисколько не смущаясь, подошёл к девушке и довольно грубо схватил её одной рукой за талию, а другой, правой – за грудь. В тот же миг вокруг них собрались все остальные, за исключением капитана, штурмана и, разумеется, Рикса Эвады, который так же решил молча наблюдать. Самым непонятным для всех, кроме Аулы, было то, что в числе молчаливых зрителей оказался и Этт Мор, в котором все сперва видели защитника сердца и чести своей возлюбленной, этаким рыцарем из старых легенд. Теперь же моряки обрадовались, нисколько не видя угрозы в целителе, который даже не собирался взять в руки оружие, чтобы пуститься в честный бой с оскорбителями Аулы.
Однако в следующее мгновение все поняли истинную причину такого отказа. Едва Эннибал и вся команда решили, что добыча, так легко доставшаяся им, была в их руках, и стали тут же злобно и похабно шутить в адрес слюнтяя-жениха, произошло совершенно непредвиденное. Нахального кашевара отбросило от Аулы неведомой силой, которая неожиданно вихрем вырвалась из её груди и окружила её, словно коконом. Этот вихрь не был совершенно невидим глазу – перед всеми, у кого здесь были глаза, предстал смерч из мириадов мельчайших сияющих звёздочек. Этот странный ветер затем пошёл гулять по всей палубе, кружа всё, что можно было захватить. Некоторые предметы падали за борт, там же оказались и валявшиеся на палубе рапиры. Корабль опасно накренился на левый бок и вращался в образовавшейся посреди моря воронке. Обезумевшие от страха матросы хватались за тяжёлые верёвки, цепи и борта, чтобы не упасть за борт, некоторые вонзали ногти в щели палубы и сдирали их до крови. На море посреди ясного дня, как всем казалось, разыгралась самая настоящая буря.
- Довольно!!! – вопил капитан. - Остановите это, ради Создателя миров Небесного Ока! Остановите!!!
- Хватит с вас, - выдохнула Аула и усилием воли остановила бушующий вихрь, вобрав его весь в себя. – Ну теперь скажите, кем или чем для вас теперь является женщина на корабле?
Моряки притихли. Наконец, один из них, высокий и худой, потерявший свой головной убор, просипел, встав на колени на мокрую палубу:
- Богиней!..
Вслед за этим его примеру последовали и остальные, все, кроме Эгельмора, Рикса и, разумеется, Этта.
- В таком случае, - Аула гордо приподняла голову и не спеша обвела правой рукой пространство вокруг, - вам придётся так же преклоняться перед каждой женщиной, которую встретите на своём пути.
- Но ведь не каждая женщина – богиня, - ответил Эннибал, приподнимаясь и разводя в стороны свисавшие над его лбом чёрные космы, чтобы его глазам во всём великолепии предстал гордый и прекрасный профиль Богини Ветров.
- Нет, Эннибал. Все женщины в своей сути – богини, разве что не каждая из них способна проявить себя таким образом. Но, наверное, те, кто может это сделать, призваны для того, чтобы показать вам некоторые истины.
- И всё-таки, госпожа Аула Ора, не говорите больше о том, что вы не отличаетесь от других, - возразил тот. – Тогда, значит, большинство женщин в этом мире не знают, кто он такие, а вы это знаете, и поэтому вы – проявленная богиня, а они – нет. И потому, прекрасная госпожа…
Лицо Аулы вновь стало пунцовым, а глаза яростно засверкали.
- Я скажу то, что хотела сказать. Передайте всем остальным пиратам не только, коих встретите на своём пути, что сама Эас, Повелительница Звёздных Ветров, велела вам, им и всем остальным мужчинам этого мира проявлять уважение к женщинам, даже если они – самые последние портовые шлюхи. Это сделает вам и им честь проявить свою настоящую, прежде скрытую суть.
- О какой сути ты говоришь, великая госпожа? – спросил пират, первым упавший перед нею на колени и всё продолжавший так стоять.
- О той, что породила вас, так же как и нас породила Великая Вселенская Женщина. О той, что спрятана глубоко в вас.
- Не хочешь ли ты сказать, о Повелительница Ветров Вселенной, что мы, грязные пираты, в своей некой сути – боги?
- Именно так, - с улыбкой ответила ему Аула. – Именно поэтому я говорю дальше: вам нет смысла унижаться перед нами, женщинами, как рабы, равно как и унижать нас. Мы все равны, хоть и совсем разные. Если каждый из нас начнёт друга уважать и давать право выбирать самим…
По притихшей было кучке мореходов пробежал негромкий ропот. Каждый из них неизменно продолжал считать себя грязным пиратом, отбросом приличного общества, человеком, давно и прочно преступившим и человеческие, и божественные законы и ни за что не соглашался признать за истину то, что сейчас говорила им эта молодая женщина. Однако они не могли отрицать того, что она им всем воочию показала – то, что она действительно является воплощением переменчивой, как ветер, порой ласковой, порой грозной, но справедливой Эас – прекрасной дочерью Той, Кто Даёт Жизнь.
- Эас… это же сама богиня Эас! – закричал кто-то из команды, ещё совсем молодой худощавый парень с загорелым лицом и руками, который уже успел снять с себя тёплую одежду, поскольку небесное Око было уже высоко, а «Салессина» уже приближалась к южным границам пояса, в котором располагались полуостров Атран, архипелаг Кринган, суровая горная Дейвазия и другие примечательные места, включая также три четверти обширного острова Геспирон. – Так могла сказать только Она!
- С чего ты так в этом уверен? – спросил его притихший было кок. – Так наверняка может сказать любая богиня, воплотившаяся в образе прекрасной девы.
- А много ли ты видел богинь? – неожиданно раздался хрипловатый голос уже немолодого моряка с единственной работавшей левой рукой (тогда как правая висела у него вдоль тела как плеть и была пристёгнута двумя ремнями к туловищу). – И вообще, с чего вы все решили, что она какая-то богиня, а не самая обыкновенная девица, начитавшаяся книг и выучившая пару магических трюков вместе с этим своим колдуном? Эх, несчастные, такое тут теряем, наслушавшись всех этих эффектных речей!.. Скажите ведь, ребята…
По толпе флибустьеров пронёсся едва слышный ропот, после чего некоторые из них повставали с колен и неуверенно затоптались на месте, подозрительно поглядывая на ту, которую ещё совсем недавно видели в своих воображаемых похотливых объятиях. Надежда вновь стала оживать в их алчных глазах, однако положение исправил капитан, подскочив сзади к однорукому наглецу и схватив его за левое плечо, а правой рукой приставив к его горлу длинный зазубренный нож.
- Напомню вам, господа, что пока что я здесь капитан и всё делается с моего позволения. А если кто-то из вас этого ещё не понимает, я сейчас же выброшу Эйгана за борт! Слышал, ты, безмозглый калека?
- Капитан… да, конечно, капитан… – пронеслось по толпе.
- Именно – он капитан и есть, - неожиданно вмешался Этт Мор. – А если вы поднимете бунт против капитана Эгельмора, я заставлю вас всех самовольно выброситься за борт и вы даже сами не будете понимать, как и зачем это сделали. И я не шучу, потому что Аула – моя невеста!
- Вот и прекрасно! – сказал им капитан, когда пираты, наконец, утихли. - Один неверный взгляд в сторону этой госпожи – и вы отправитесь дальше вплавь, если не угодите на ужин обитателям этого моря. И попрошу вас запомнить эти мои слова так же хорошо, как свои собственные имена.
- Да, разумеется, капитан Эгельмор! – с некоторым подобострастием в голосе ответил Эннибал Дин’Тра. – Я хоть и не капитан этого корабля, но, будь уверен, могу найти управу на этих выродков Тьмы. Однако же, когда мы прибудем в порт Оден-Лагри, не станешь ли ты нам запрещать нам развлекаться с портовыми войлами, поскольку, как считает эта светлая госпожа, в каждой из них спит богиня?
- Об этом можете не беспокоиться. Я не говорил о падших женщинах и имел в виду порядочных и чистых, вроде нашей госпожи Аулы. Да, и ещё, о моей сестре мы поговорим с тобой позже.
Лицо всё это время стоявшего позади него Рикса Эвады дрогнуло от неожиданной улыбки. В его голове, конечно, репутация чистой и безупречной Аулы Ора была несколько подмочена тем, что та осмелилась решиться на связь с мужчиной, не будучи связанной с ним священным союзом. Однако же, с другой стороны, этим мужчиной был её давний друг и возлюбленный, который называл её своей невестой. И, с третьей стороны, Аула была не из тех, к кому было легко подступиться и заставить сделать то, что было ей не по душе. А с четвёртой…
В общем, сейчас в мозгу у бывшего капитана «Адмирала судьбы» весело плясал целый сонм забавных с виду хвостатых, волосатых и рогатых чёрненьких существ, какими, в его представлении, были его мысли насчёт этой молодой особы. Однако, подсказывала ему ещё одна мысль, которая чуть менее других была похожа на демона, все остальные сидели бы смирно и не устраивали в голове господина Рикса сие представление, если бы он не был, вопреки своей человеческой воле, тайно в неё влюблён…
«Да, Тьма побери, - соглашался с этой мыслью сам господин Рикс, - Я действительно, похоже, влюбился в это очаровательное и странное создание, но, увы, увы, она никогда не станет моей даже на одно мгновение моей никчёмной жизни.»
Ему даже казалось, что стоявшая неподалёку Аула краем своего сознания улавливала его не слишком весёлое настроение и внутренний разговор с самим собой, втайне жалея его. Однако она считала его своим другом и не более того, и это осознание глубоко свербило где-то в глубине его души. Он не мог признаться ей в том, что временами испытывал, и догадывался, что наверняка и эти парни на «Салессине» испытывают нечто подобное. Они просто не могли иначе относиться к женщине, которая только что на их глазах проявила себя не человеком, а неким высшим существом, из тех, кому обычные люди испокон веков привыкли поклоняться, произносить воззвания и даже приносить жертвы, как до сих пор ещё делали в некоторых племенах.
Впрочем, после этого разговора действительно ни один из мореходов даже не смел проявить что-либо неподобающее в адрес Аулы Ора и её жениха, о котором ходила слава прирождённого чародея с необыкновенными способностями, с которым не может сравниться ни один учёный маг. Наверняка эти пираты были уже наслышаны не только о неудавшейся казни этого чужестранца, но и о том, что послужило истинной причиной этого события – его своевольном попрании канонов правил, которым руководствовались учёные маги и целители Тривии и, возможно, других государств тоже. Бесспорно, здесь он был таким же бунтовщиком, как и в то время, когда был юным учеником старого жреца и потом, когда готовился сам стать учёным жрецом амантийского сиентата. Безусловно, пираты, которые были большими любителями всевозможных новостей, слухов и сплетен, давно уже знали историю пока ещё недолгой жизни этого человека, однако вряд ли они могли знать одну подробность: Этт Мор был сыном мало кому известного воина, поразившего насмерть одного из четырёх Императоров Зла.
Путешествие обещало быть долгим, однако Эгельмор ни разу не решился пристать к какому-нибудь побережью или зайти в какой-нибудь порт, чтобы набрать свежей пресной воды или припасов. Во-первых, он не особо доверял своей команде и не знал толком, что они могут выкинуть на берегу. А во-вторых, ему бы не хотелось, чтобы ещё кто-то, помимо тех, кто уже об этом наслышан, знал, что он, капитан Эгельмор Охен’Тран, по слухам, покончивший с пиратством, до сих пор набирает себе команду из отъявленных беззаконников. Во многих государствах Элайи, в отличие от Тривии, Вергинты и ещё двух-трёх Королевств, пиратство не приветствовалось и преследовалось по местным законам. Однако настоящей отдушиной для подобного народа были места вроде порта Оден-Лагри в северо-западной оконечности Гинвандии. Не самое хорошее место для тех, кто собирался отправиться на юго-восток громадного континента, при том, что океанские порты находились и восточнее по северному побережью. Однако везде в них действовали антипиратские патрули, созданные почти сразу после окончания последних Великих Сражений, поэтому вот уже двадцать с небольшим лет морские корабли с флибустьерами на борту могли пристать к берегам только в тех портах, которые были пока ещё под особым покровительством Королевы Арвид. Это было всего пять или шесть маленьких портовых городков, плативших правительнице Тривии дань за это покровительство. Что касалось воздушных судов, то тут патрулям везло гораздо реже и пираты, под прикрытием облаков, часто ускользали от них и прибывали под видом честных торговцев в любые страны, города и селения. К счастью, теперь их, в сравнении с прошедшими временами, было немного и большинство из них не были столь опасными грабителями и головорезами, как бывало ранее. Большинство из них занимались попросту контрабандой, были менялами либо «сборщиками дани» для своих управителей, плативших, в свою очередь, налоги правителям вроде Королевы Арвид. Открытые разбои, убийства и насилие стали редким явлением, хотя всё ещё случались. Как ни странно, в Оден-Лагри, самом большом портовом городе среди тех, что пользовались такой своеобразной милостью тривианской Королевы, подобного не случалось уже почти семьдесят лет, с тех пор, как в нём поселился и прочно засел «тайный правитель» Агиллар Милосердный (перед этим изгнанный за свою деятельность из большого портового города Тануита на крайнем юге западного континента Метанторра).
Впрочем, милосердие человека, сумевшего купить в Оден-Лагри всех, кого мог, включая градоуправителей и городскую стражу (поначалу он провернул это и в Тануите, но это продолжалось до сих пор, пока к законной власти там не пришёл совершенно неподкупный правнук прежнего градоначальника), распространялось, главным образом, на тех, на кого в этом городе не полагалось смотреть косо – это были, как правило, представители разных пиратских и связанных с ними кланов и гильдий). На остальных представителей общества, увы, здесь смотрели косо и при въезде брали с них долю, которая служила знаком доверия, и давали свою, которая также выражала доверие и служила зароком того, что данный гость не станет рассказывать за пределами Оден-Лагри о его внутренней жизни, законах и порядках. Нарушители этого договора, как было известно, подвергались преследованию, при поимке возвращались в город и сурово наказывались с наложением клейма и дальнейшим запретом покидать Оден-Лагри под каким бы то ни было предлогом. Чаще всего эти граждане низвергались до незавидного положения городских рабов, чего не бывало ни в одном приличном городе со времён падения порабощённой Клирии. Вместе с тем, признался Рикс (а это именно он рассказывал путникам об Оден-Лагри и его порядках, пока никто из Эгельморовой команды, включая его самого, не мог его слышать), жизнь тех горожан и гостей, кто выражал понимание и соблюдал договор, протекала в безопасности и довольстве и они могли, при желании, пользоваться особой милостью господина Агиллара, его семьи и их соратников. Одним из таких счастливчиков, при том в своё время, когда-то в своей молодости проживший в Оден-Лагри четыре года, был Рикс Эвада, впоследствии сам ставший пиратом. И никто в Оден-Лагри, включая самого Агиллара Милосердного, до сих пор не догадывался о том, что тайны загадочного города давно уже известны за его пределами и стали одной из излюбленных тем для обсуждения и острых шуточек среди тех, с кем этот пройдоха делился своими тайнами. В том числе они стали известны и тем, кто вёл организованную борьбу против пиратства – это случилось тогда, когда бывший пират публично перед лицом судей отрёкся от своего ремесла и поклялся никогда к нему не возвращаться. Знали ли они, чем был сейчас занят известный путешественник, торговец и меняла по имени Рикс Эвада? Вряд ли.
- То, что ты нам рассказываешь, в высшей степени странно, - задумчиво произнёс Этт, вглядываясь в даль, где над самой линией западного горизонта в тихие предвечерние часы колыхались трепещущие воды тёплого южного моря, а в небе висело, озаряя своим светом волны, яркое светило, которое в народе называли Первым Ночным Оком – примерно дважды в триаду оно было видно не только по ночам, но и на склоне дня, и было ближе и ярче, чем обычно бывает ночью. – Но ради нашей безопасности, моей и Аулы, я готов в это поверить.
- Самое главное, - учил Рикс, - проявить доверие и принять от них долю, какой бы она ни была. И потом, при случае, не попасться. Скажу честно: эти оден-лагрийцы – на редкость глупый народ. Они готовы рыскать по всему свету в поисках тех, кто выдал очередную их тайну, нарушив договор о секретности, но при этом будто нарочно не замечать тех, кто это делает почти под самым их носом. Только не вздумайте ни в коем случае им об этом говорить.
- Конечно, мы не предадим тебя, Рикс, ведь ты наш друг, - ответила Аула своим серебристым голосом. – Но ты очень рискуешь, я это вижу.
- Не стоит беспокоиться за того, кто уже давно привык ходить по краю пропасти и ни разу в неё не сорвался. Но даже если бы я попался и был низведён до положения раба и вдобавок бы получил невыездное клеймо в этом проклятом пиратском логове… впрочем, вы уже наверняка представляете себе, кто такой Рикс Эвада и какие у него связи в этом мире. Я бы отправил весть Королеве Арвид, даже если бы никто из этих глупцов не согласился её передать.
Он неожиданно перевёл взгляд на восток, где вдалеке от них, утопая в дымке и лучах ещё висевшего над горизонтом Небесного Ока, высилась длинная цепь высоких гор.
- Вы знаете, что это за горы? – спросил Рикс.
- Даже если бы я когда-то это знал, то вряд ли узнал сейчас, - покачал головой Этт. – Хотя они кажутся мне знакомыми.
- Мне тоже, хотя я ни разу там не была, - ответила Аула. – Чем-то они кажутся мне родными.
- Оно верно, - Рикс улыбнулся. – Это Голубые горы. Мы плывём вдоль юго-западного побережья Эллиоры и через пару дней будем проплывать мимо берегов Сакриды. А потом уйдём надолго в океан, прежде увидим северо-восток Гинвандии и войдём в порт.
- Голубые горы…
Сердце Аулы неожиданно бешено забилось. Она вскочила, подобрав юбки, и перебежала к другому борту кормовой части корабля, где они сейчас были. Оттуда открывался прекрасный вид на восток. Вершины гор, похожие на зубцы гребня какого-нибудь древнего чудовища-исполина, окрашивались в лучах Небесного Ока в фантастические лилово-фиолетовые, серебристые и голубоватые оттенки, а волны прибоя били в серебристо-голубоватую кромку берега, взбивая ослепительно-белую пену. Чтобы лучше разглядеть это великолепие, Аула поднесла к правому глазу увеличительный кристалл.
Открывшееся взору зрелище настолько заворожило её и унесло оттуда, где она находилась, что она перестала замечать что-либо вокруг, потеряв ощущение пространства и времени. Однако неожиданно пришла в себя и вздрогнула, ощутив себя в объятиях Этта.
- Не бойся, это всего лишь я, - сказал он. – Великолепное зрелище эти Голубые горы, я даже немного их помню.
Аула выпуталась из его рук и резко повернулась к нему всем корпусом, часто и глубоко дыша.
- Как?! Как ты можешь это помнить? Значит, правду говорят, что…
- О да… - Этт порывисто сжал в своих руках её вспотевшие кисти рук и поднёс к своим щекам. – Я был совсем маленьким, но кое-что помню. Я помню, как бегал, резвясь, по долинам и берегу моря, удирая от своих крылатых воспитателей. И то, как стоял у люльки, в которой лежала совсем маленькая девочка с голубыми глазами… И потом мне сказали, что я вижу её в последний раз… но ещё тогда начал чувствовать не только тоску, но я то, что когда-нибудь мы встретимся… и потом…
Говоря это, он по очереди подносил к губам пальчики Аулы, а та ошеломлённо переводила взгляд то на него, то на маячившую вдалеке гористую сушу.
- Я не помню ничего этого, Этт, потому что была совсем младенцем. Но мне рассказывали не раз про маленького мальчика, который стоял возле моей колыбели. Я только догадывалась потом, что это был ты, но сомневалась в этом.
- В чём тебе ещё сомневаться, моя дорогая?
- Я не знаю, Этт… А не хочется ли тебе сейчас сбежать с этого корабля и добраться вплавь до того берега?
Несколько мгновений Аула молчала, опустив голову, потом неожиданно расплакалась.
- Хочется…. Ещё как хочется, - понимающе произнёс Этт, осторожно стирая пальцами слёзы с её покрасневших щёк. – Но это случится потом, а пока нам нужно спешить и собраться с силами, чтобы выполнить свой долг перед этим миром.
- Я знаю, что это случится и мы вернёмся в Голубые горы. Мне лучше не смотреть на них сейчас.
Она отвернулась от захватывающего зрелища и привычным для себя образом уткнулась лицом в плечо Этта. А он, по своей привычке, задумчиво смотрел вдаль, прижимая её к себе, как драгоценное сокровище, и машинально гладя по распущенным светлым волосам, которые лениво трепал ласковый южный ветер.
- А, вот вы где, - неожиданно раздался неподалёку от них голос дежурного кока, которым в эту смену снова был Эннибал Дин’Тра. – Ваш ужин стынет, а вы всё смотрите на эти горы?
- Послушайте, господин Эннибал, - Этт повернул голову в его сторону, - а не был бы наш путь короче, если бы капитан направил корабль не на восток, через весь Южный Океан, а на запад, минуя Клирию, прямиком к юго-восточным берегам Гинвандии? Мы были бы вам за это очень благодарны.
- Никак нет, любезный господин. Путь на запад, напротив, несколько длиннее и опасен своими бурными течениями. Второе – этот путь не совпадает с планами нашего капитана, который плывёт вовсе не к юго-востоку Гинвандии. А третье – это то, что это пиратское судно и высадиться оно может только в порту Оден-Лагри, во всех других портах нас поймают патрули и отберут у нас корабль. Прошли те времена, когда пираты могли свободно плавать по всем морям и океанам этой планеты, и если бы только не милость нашей прекрасной Королевы…
- Чего вы волнуетесь? Капитан «Салессины» - ваш друг, и поэтому запросто выдаст вам двоим одну из вот этих посудин, на которой вы можете запросто пересечь всю Гинвандию с запада на восток, самое большее, за три дня.
Эннибал указал движением головы на пришвартованные к боковым кормовым плентам* шесть воздушных челноков с самозарядными двигателями, в каждом из которых могли разместиться, до четырёх человек. Это, разумеется, были не все челноки, остальные был спрятаны в недрах огромного корабля.
- Троим, – поправил его незаметно приблизившийся к ним Рикс Эвада. – Я проводник.
- Ах, а ведь точно, - смутился тот.
- А по тому, что ты сейчас сказал… как только я разыщу свой воздушный корабль, немедленно раздобуду для него самозарядный двигатель и прицеплю, помимо баллона, крылья, как у ваших челноков.
- Зависть – плохое чувство, капитан Рикс. Ведь эти самые двигатели и крылья для воздушных челноков, помимо баллона, придумал я. Это ты мне завидуешь?
- Брось свои шутки, Эннибал, я никому никогда не завидовал. И наверняка думаю, что бывший изобретатель корабельных двигателей и снастей будет не прочь поделиться своими секретами или продать парочку своих изобретений для старого друга?
- Ладно, ладно, - пробурчал Дин’Тра. – Не все тут знают, кем я был раньше и как стал тем, кто я сейчас.
Действительно, из всех, кто тут находился, только Рикс Эвада знал историю бывшего мастера-изобретателя, жившего некогда со своим уже немолодым отцом в Оден-Лагри, низведённого до состояния городского раба за участие в бунте против установленных там разбойных порядков «милосердного» Агиллара Эвенты и отказ выплачивать узурпаторам дань (отец его при этом был «законно» убит за попытку вступиться за сына) и тайно покинувшего проклятый город, нарядившись смотрителем, которого умудрился придушить, когда тот ненароком заснул, и разрезать путы похищенным из его кармана алмазным резцом.
- А это что такое? – Рикс указал пальцем на оттопыренный внутренний карман плаща бывшего архитектора, из которого выглядывало несколько овальных, чёрных, блестящих штуковин, каждая величиной примерно в половину сжатого кулака взрослого мужчины.
- А это… - выражение лица кока стало зловещим, - я подобрал в канаве на окраине славного города Эритона и подарить не менее славному городу Оден-Лагри на память от покорного раба Эннибала Сироты.
Рикс Эвада раскрыл рот от удивления.
- Яйца акропусов? Точно не думал, что тебе придёт в голову мысль развести этих тварей в этом пиратском логове. Это твоя очередная попытка отомстить Агиларру Эвенте и его приспешникам?
- А что, плохая затея? Всю свою жизнь после бегства мечтал им отомстить.
- Но ведь ты знаешь, что акропусы живут в пещерах и подвалах в холодном и влажном климате, вроде прибрежных гор Тривии. Не думаешь ли ты, что твои питомцы умрут от жары и сухости, едва вылупивших из яиц, если только сами яйца не перегреются до того, как из них что-то родится?
- Ты умный малый, Рикс, - с усмешкой ответил Дин’Тра. – Однако не мешало бы тебе ещё знать, что в недрах гор Тривии скрыто тепло и именно в этом тепле акропусы кладут яйца и выходят из них наружу. Удивительно, что кто-то из них умудрился отложить яйца в канаву, где слишком холодно и они могли погибнуть. Можешь считать, что я спас эту прелесть от мучительной смерти и теперь везу её в Оден-Лагри, где опущу в тёплые канавы - тогда акропусы начнут плодиться и заполонят это логово Тьмы в десять раз быстрее, чем люди. А если учесть то, что это крупные ночные хищники, которые не прочь полакомиться тогда, когда жители города мирно спят…
Услышав эти речи, Этт поёжился, поняв, о чём говорил этот пират.
- Всё-таки я думаю, Эннибал, что твоя затея несколько жестока и немного бессмысленна. В Оден-Лагри живут не только те, кто попрал твою свободу, и не только пираты. А потом пираты могут тайно разбежаться по всей Гинвандии и их некому будет поймать, кроме дикарей и хищников. Не лучше ли просто передать их в руки блюстителей закона?
- Какого закона? Они живут по законам, изданным Её Величеством специально для пиратов! А точнее, они наплевали и на него, поскольку Оден-Лагри живёт по своим собственным законам, точнее, по тем, что ввёл туда Агиллар Эвента. А уж он…
- А дай-ка мне на них посмотреть, - неожиданно предложил Рикс.
- Но зачем?
- Дай, говорю. Мне любопытно, никогда их не видел, кроме как на рисунках натуралистов.
- На, смотри!
Эннибал осторожно распаковал карман и высыпал в подставленную Риксом полу с десяток крупных блестящих яиц.
- Неплохо, неплохо, - Рикс оценивающе поцокал языком. – Настоящая находка для пирата-мстителя.
Он не спеша подошёл к борту, где всё ещё стояли, обнявшись, Этт и его прекрасная невеста, показал им Эннибалово сокровище, от вида которого оба содрогнулись, и вдруг с размаху выбросил яйца акропусов за борт, прокричав:
- Скатертью дорога!
И тут же между ними завязалась драка, поскольку не стерпевший оскорбления Эннибал Дин’Тра налетел на Рикса Эваду с кулаками и повалил его на палубу. Однако тот оказался ловчее и, перегнув торс бывшего изобретателя через своё выдвинутое вперёд правое колено лицом вверх, зажал ему нос двумя сильными пальцами.
- Решил разобраться по-своему, негодяй…. Капитан всё узнает. Пошёл прочь отсюда, старый вонючий кинк!
Он поднял кока за шкирку, поставил на ноги впереди себя и дал ему пинка, отчего тот бухнулся на четвереньки и пополз, ворча себе под нос, ко второму люку, ведущему внутрь корабля. Рикс же и его друзья ещё долго глядели ему вслед, гадая каждый про себя, не завалялась ли у того где-нибудь ещё парочка припрятанных чёрных яиц.