Странное дело. Ретро-детектив

       Поздний вечер поглотил без остатка очередной рабочий день. Наступила затянувшаяся пауза и лишь капли дождя мерно стучали по стеклу - отсчитывали ее время. В непроглядной тьме двора стояла припозднившаяся осень.
       Подполковник милиции Евгений Сергеевич Кудрин собирался уходить домой – последние мысли этого длинного дня еще не отпускали его:  настойчиво возвращали в проделанную работу. Он быстро сгреб со стола все документы; без них на фоне черного зияющего окна без занавесок стол выглядел свободным и сиротливым . Кудрин не изменял себе - любил порядок во всем -даже в сейфе аккуратно разложил стопкой папки. Было девять пятнадцать вечера, когда резко по уставшим нервам  зазвонил телефон дежурного по Главку.
       – Здравия желаю товарищ подполковник,- это капитан Нестеров, тут вот такая вводная поступила, Вам необходимо срочно выехать...
       – Нестеров, посмотри на время, - перебил его Кудрин, - я уже должен быть дома и отдыхать, пускай дежурная группа МУРа выезжает — это их прямая работа.
       – Но товарищ подполковник, -  голос сбросил напор , перешел на пониженные обороты,    послышались извиняющиеся нотки,-  я звоню по поручению полковника милиции Кочеткова, он сегодня дежурит от руководства, - затараторил дежурный, - минут десять назад по «02» позвонил неизвестный мужчина и сообщил, что произошло разбойное нападение на дом кандидата в депутаты Госдумы Свирского Ефима Михайловича по адресу: село Коломенское дом №18. Вы наверняка помните этого Свирского, он проходил у нас по некоторым уголовным делам.
       – Ничего себе, - вырвалось у Кудрина, - на самого Свирского наехали!..
       – Я доложил полковнику  Кочеткову и он приказал, чтобы именно Вы выехали с группой как один из самых опытных сыщиков Главка. Группа уже в машине и ждет Вас, желаю удачи Евгений Сергеевич, - закончил   Нестеров и… отключился.
       Кудрин недовольно покачал головой, привычно закурил,  одел плащ и нехотя вышел из кабинета. Дохнуло дождем, запахом прелых подкопченных листьев. Хорошо. Еще один год был на излете, девяностые входили в полную силу.
       Ехали по ночной безлюдной  Москве. «Все могут короли!» - порядком поднадоевшая песенка внушала уверенность, хотелось вытянуть ноги в тепло и смаковать покой внутри себя. Кудрин,  напрягая память,  старался вспомнить все, что знал о Свирском.
      «Свир», в начале девяностых был одним из самых крутых в столице. Чем он только не занимался: и рэкетом, и грабежами, и устраивал разборки с перестрелками, не брезговал крышеванием  девочек по вызову. Сколько раз его задерживали, но каким-то необъяснимым чудом ему удавалось избегать наказания. Сколько же людей он истребил, обогащаясь, идя к своей, не понятной для Кудрина, цели.  А сейчас Свирский — банкир, да и еще кандидат в депутаты Госдумы. Сумбур, бессмыслица. Ну и времена наступили, как будто бы все перевернулось с ног голову. Женя вдруг вспомнил свое любимое детское произведение Чуковского «Путаница» - Замяукали котята:
 «Надоело нам мяукать!
Мы хотим как поросята.
Хрюкать!»
      Раздумья Кудрина прервал водитель машины.
     – Кажись приехали, - сказал он, - вот и дом№18, люди какие-то стоят и «скорая» отъезжает от ворот.
Выйдя из машины, Кудрин увидел высокого плотного телосложения человека, который представился как помощник Свирского: –  Семенов.
     – Что здесь произошло? - спросил Кудрин.
     – Ефима Михайловича увезла «скорая», кто-то вошел в дом, а меня вырубили,- скороговоркой сообщил Семенов.
     – Понял, - отрезал Кудрин, - зайдем в дом, там и поговорим.
Вся группа зашла в двухэтажный бревенчатый дом, стоящий в самом центре села Коломенское.  Каждый стал заниматься своим делом: эксперт раскрыл свой чемоданчик,  одел перчатки и приступил к осмотру комнаты первого этажа на предмет обнаружения отпечатков пальцев; следователь стал расспрашивать помощника Свирского; кинолог водил огромную черную овчарку из комнаты в коридор -  туда и обратно.
     – В доме еще есть кто-нибудь? - спросил громко Кудрин.
     – Да, - ответил Семенов, - на втором этаже спит внучка шефа Леночка, а  дочери Свирского Татьяне я уже позвонил и она скоро приедет сюда.
      Пока Семенов показывал  следователю  где лежал Свирский, Кудрин поднялся на второй этаж. Он осмотрел комнату-спальню и заглянул в соседнюю комнату, где безмятежно, раскинув в сторону ручки и разметав по подушке пепел волос в завитках, спала девочка.
       Затем он снова спустился на первый этаж дома и стал осматривать комнату и кухню. В углу кухни он увидел лестницу, ведущую вниз, видимо в подвал. Спустившись по лестнице,  он остановился у массивной двери, которая оказалась  плотно закрытой. На полу у двери одиноко виднелась фирменная зажигалка» Зипфер». Кудрин аккуратно, повинуясь выработанному годами инстинкту, накрыл ее тряпочкой,  валявшейся  неподалеку, и  сунул в видавшие виды карман.
        В этот момент как вихрь в дом влетела запыхавшаяся моложавая женщина с перекошенным лицом и, не глядя ни на кого, бросилась на второй этаж. Через несколько минут она спустилась вниз и прошептала:...Слава  богу, с Леночкой все хорошо. Слава Богу... Потом она подошла к Кудрину, видимо он ей показался здесь главным и поспешно представилась:..-Зотова Татьяна  - дочь Свирского, мне уже Семенов сказал, что папа жив, у него как сказали врачи случился инфаркт, а почему здесь Вы?
       Кудрин также представился дочери Свирского : Видите ли, Ваш отец  - кандидат в депутаты Госдумы и мы соответствующим образом реагируем на такие происшествия. Зотова немного успокоилась, хотя напряжение на ее лице сохранялось.
      – Когда Вы в последний раз видели отца? - спросил Кудрин.
      – Да сегодня в восемь вечера, когда привезла Леночку из бассейна. Отец в ней души не чает, он очень привязан к внучке и завтра они как раз планировали поход в зоопарк.
      – Татьяна Ефимовна, - доверительно тихо сказал Кудрин, - я хочу, чтобы Вы осмотрели все в доме на предмет, не пропало ли чего.
       Зотова вопросительно глянула на Кудрина, затем неспешно осмотрела второй этаж, потом спустилась на первый и подойдя к нему проговорила: - По-моему все цело, все на месте.
      – А это что за массивная дверь, куда она ведет? - поинтересовался Кудрин.
      – Это кабинет отца, - охотно проговорила  Зотова, - там его царство, его мир, - зажмурилась, тряхнув плечами,- он с детства собирает редкие монеты и знаете, носится за ними буквально по всему миру, ну как мальчишка!
       Она проворно спустилась по ступенькам вниз, подошла к этой двери и медленно набрала цифры кода на пульте, который находился слева от ручки двери. В двери что-то щелкнуло и она открылась.
       – Проходите, пожалуйста, Евгений Сергеевич, свет я включила, - позвала Зотова, - это и есть кабинет отца.   Кудрин вошел в небольшое помещение без единого окна, по стенам которого висели рамочки  для фотографий, но вместо фотокарточек в каждой рамке было по одной монете. Зотова не спеша, с особым пиететом,  окинула взглядом комнату и подошла к небольшому столику на котором лежала продолговатая железная коробка. Коробка оказалась открытой и когда она легким движением пальцев откинула крышку, Кудрин увидел монеты стоящие рядком как солдатики; каждая в своем кармашке. Полный порядок.
      – Все на месте, ничего необычного не заметили? - допытывался Кудрин.
     – Да нет, все лежит на своих местах, только вот…- и она на мгновение задумалась, смешно наморщив лоб, - почему-то коробка открыта, отец сегодня при мне ее закрыл.
     – А Вы сегодня, когда привезли  дочь заходили в эту комнату? - мгновенно отреагировал Кудрин.
     – Да, – ответила она, –  когда мы приехали, отец как раз  был в своем кабинете и я зашла  сказать, что уезжаю. Мы вместе вышли из кабинета, но перед этим он запер коробку и ключик положил в портмоне – это я хорошо запомнила.
Зотова направилась к выходу, но вдруг, что-то внезапно подумав, остановилась как вкопанная, снова медленно подошла к коробке и открыла ее.
       Евгений Сергеевич, здесь в коробочке справа лежал маленький сафьяновый мешочек красного цвета, а сейчас его нет… - сказала Зотова.
      – А Вы уверены в этом?- тихо спросил Кудрин.
      – Абсолютно! Я его вчера видела здесь, - уверенно ответила Зотова.
      – А Вы можете найти ключик от этой коробки? - спросил подполковник.
      – Конечно,  в прихожей висит пиджак отца, в нем - портмоне. Побудьте здесь, я сейчас принесу его, - ответила Татьяна Ефимовна.
Через пару минут она снова вошла в кабинет, держа в руках портмоне черного цвета.
      – Вот этот ключ, - сказала она и протянула Кудрину малюсенький металлический ключик.
Кудрин взял ключик, вставил в замочное отверстие и повернул его, но ключ  не закрывал коробочку. Он проделывал это еще несколько раз, но коробка не хотела закрываться, да и ключик как-то странно проворачивался в разные стороны, словно был намного меньше самого отверстия. Это странное «поведение» ключика насторожило Кудрина. С годами интуиция все реже подводила его, а потому вопрос возник сам собой:
      – Татьяна Ефимовна, Вы не разрешите нам взять на время эту коробку, а содержимое можете забрать?
      – А для чего она Вам? - удивилась Зотова.
      – Проверить одну гипотезу, - как-то неуверенно ответил Кудрин.
      – Кстати, еще вопрос, - спросил Кудрин, - а кроме Вас в этот кабинет имел ли кто-либо доступ?
      – Да что Вы, Евгений Сергеевич, меня- то он редко пускал сюда, в основном по случаю приобретения новой монеты. А код входа в кабинет знаю помимо отца только я, - ответила Зотова.
     – А Ваш отец курит? – неожиданно перевел разговор в другое русло Кудрин.
     – Да что Вы, он не переносит запаха табака,- с уверенностью в голосе сообщила Татьяна Ефимовна.
    - Скажите, а кто-либо приходил в гости к Вашему отцу в последнее время? – спросил Евгений Сергеевич.
    Зотова на секунду задумалась и тихо произнесла: - Где-то в начале июля,  мы с Леночкой приехали вечером к отцу в дом, а у него в гостях был его одноклассник. Фамилия у него такая запоминающаяся, отец так его и представил — Пашка Гагарин почему-то предводитель шаболовских хулиганов. Мне он сразу как-то не понравился . Они о чем- то на кухне долго разговаривали и много выпивали. Отец пил крайне редко и я была  удивлена, что увидела в его доме не только постороннего человека, но и изрядно выпившего отца.  Разговор для нее явно попал в неприятную плоскость.
      – Гагарин — фамилия известная на весь мир,- Кудрин попытался сгладить воспоминание,-   так я возьму коробку?- повторил он свой вопрос.
      – Да, пожалуйста, берите, - сказала Зотова и пересыпала на столик монеты, лежащие в ней.
        Они вышли из кабинета и Зотова, попросив охранника Семенова присмотреть за дочерью, поспешила поехать в больницу к отцу. Кудрин ее удерживать не стал, только попросил по возможности завтра с утра позвонить и приехать на Петровку 38.
        Какое-то странное неприятное чувство не отпускало Евгения Сергеевича — осмотр дома Свирского ничего не дал, все было в порядке, да и следов борьбы никаких не было.
        Кудрин зашел на кухню, где со стула  рывком приподнялся охранник- ничего не ускользнуло: вот она настоящая армейская выправка, на лицо психологическая устойчивость. Сел напротив: - Так что же все - таки случилось с Вами? – намеренно добавив  железа в голосе, спросил Кудрин, - давайте все  по порядку.
      – Так точно, приехали мы  домой около восьми часов вечера, – торопливо начал он, –  шеф спешил,  дочка должна была к восьми вечера привезти внучку и оставить ее у него. Наутро они собирались в зоопарк пойти.
      – Ну хорошо, расскажите, какие функции у Вас как у охранника, – строго перебил его Кудрин.
      – Мы работаем со сменщиком через сутки,  помимо основной охраны, которая всегда сопровождает шефа, я и сменщик дежурим ночью в его доме. Если Вы заметили, в прихожей дома, слева от входа имеется еще одна дверь. Это комната охраны, в ней я и находился.
      Они друг за другом прошли в комнату охраны: это была малюсенькая душная комнатка с окном, выходящим во двор на  калитку и глухую стену каменного забора, в которой помещался лишь диван и совсем небольшой столик, втиснутый между диваном и стеной.
    – Шеф ни меня, ни сменщика никогда не пускал в комнаты дома и как только приезжали, он шел в комнату, а я в охранное помещение, - продолжал Семенов, –  где-то минут через пятнадцать после нашего приезда приехала Татьяна с дочкой и они прошли в дом, а потом, спустя несколько минут, она уехала, сказала мне ,что дочка после бассейна устала и улеглась спать. Я несколько раз выходил во двор для обхода  и ничего подозрительного не было. Когда входил в прихожую, то слышал в комнате громкий звук от телевизора, играла музыка. Я еще подумал, что Леночка может проснуться от такого шума. Где-то в начале одиннадцатого вечера я услышал надрывный лай соседской овчарки — она уже не молодая и редко подает голос. Я вышел во двор и, немного приоткрыв калитку, почувствовал, что кто-то придавил мне к лицу мокрую тряпку с отвратительным запахом; больше ничего  не помню, вырубился мгновенно. Когда очнулся, встал с земли и пошел в дом, понял — вот она беда. Входная дверь и дверь в комнату были открыты настежь, и я увидел шефа, лежащего на полу у телевизора. Он держался за сердце и хватал ртом воздух. Ну, я переложил его на диван, намочил два полотенца,  приложил одно ко лбу, другое в область груди и хотел уже бежать за помощью, как приехала «скорая», а затем и милиция.
      – Так это не Вы вызвали? - спросил Кудрин.
      – В том и дело, что не я, просто не успел еще,- с повышенной интонацией в голосе проговорил Семенов, -  приехавший врач сделал шефу укол и сказал, что это похоже на обширный инфаркт. Потом его положили на носилки и увезли, как сказал врач ,в первую городскую больницу.
     – Как выглядел человек, придавивший к Вашему лицу тряпку?...
     – Не могу сказать, мне сразу в лицо эту тряпку сунули,- он явно был обескуражен.
     – Так значит калитка, а потом сразу  - тряпка, - вслух медленно повторил Кудрин.
     – Получается что так, - тихо подтвердил охранник.
     – Может быть вспомните еще что-нибудь, что могло Вас насторожить? - давил Кудрин.
     – Никак нет, все было как обычно, ничего больше сказать не могу, - сказал Семенов и умолк.
     – Ну хорошо, - сказал Кудрин, - пойдемте к калитке и Вы покажите место, где лежали на земле. Откуда ни возьмись, навязался куплет известной песенки : «Солдатушки, браво ребятушки, а где ваша слава?»
       К ночи резко похолодало, дождь наконец-то перестал лить, природа успокоилась , оцепенела. Они вышли из дома и охранник показал то место, сохранившаяся с лета трава там действительно была изрядно помята и это, в какой-то мере был аргумент, что Семенов говорит правду.
      Во дворе дома в этот момент работал эксперт-криминалист, которому Кудрин  передал найденную зажигалку.
       Из дома вышел совсем еще молоденький кинолог, ведущий на поводке огромную, важно шагающую овчарку, доложил, что следов собака чужих не учуяла, а вот на улице у дома собрались любознательные жители села.    
     –Так вот, - продолжал кинолог, - одна из  женщин сказала, что примерно часа полтора назад видела двоих мужчин у калитки двора Свирского.
     – Очень хорошо, а где она? - нетерпеливо спросил Кудрин.
     – Да вон у дома стоит на улице, в цветном платке, - махнул рукой и они вместе вышли на центральную дорогу, где кинолог и показал на среднего возраста женщину в цветастом платке.
      Кудрин еще издали внимательно оценил женщину, подошел к ней, представился и попросил рассказать о том, что она видела.
     –Я - Деева Любовь Алексеевна,   живу рядом, прям  напротив Свирских,- угодливо затараторила женщина, переминаясь с ноги на ногу в резиновых сапожках. Где-то около одиннадцати вечера я вышла из дома встретить дочку с  тренировок  из Лужников. Когда муж  в командировке, я всегда ее встречаю. Очень поздно тренировки  заканчиваются. Так вот, встретила я дочку и мы идем по улице, а когда подходили к дому, я увидела двух мужчин стоящих у калитки дома Свирского. Оба были среднего роста в темных куртках, на голове у одного я заметила вязаную шапочку, хотя воротник куртки и закрывал лицо. А вот другого я очень хорошо увидела, он стоял напротив фонарного столба. У него был такой четкий  пробор в волосах, - она невольно ткнула  себя в темечко, давая понять, что именно здесь должен быть пробор. При этом она так наглядно двигала головой, что платок то и дело сползал  и ей приходилось резким движением возвращать его обратно. – И нос еще  с большой горбинкой, а на правой щеке, вот здесь,- она показала у своего  носа, — большая родинка...
    – А еще что-нибудь запомнили? - в надежде спросил Кудрин.
    – Да вроде все, - выпалила Деева, - это же мельком было, мне как-то ни к чему было приглядываться.
    – Вы так хорошо описали того мужчину, хотя и видели мельком, - сказал Кудрин.
    – Так я преподаю в художественной школе рисование карандашом, - опять участливо забормотала Деева, - и рисуем мы в основном натюрморты. Но как и у всех художников — память у меня хорошая, - энергично притопнула  ногами,-  приходится запоминать всякие мелочи, это же очень важно в эскизных работах.
    – А Вы могли бы сейчас нарисовать портрет того парня? – с просьбой в голосе  выпалил Кудрин.
    – Ну, уж  портрет, это громко сказано! А хотя почему бы и нет, давайте попробуем, - даже обрадовалась  возможностью помочь,-  зайдем ко мне в дом, может и дочка что подскажет...
     Они зашли в небольшой домик, стоящий напротив двора Свирского. Как оказалось, дочка Деевой ничего не смогла добавить к рассказу матери, но минут через пятнадцать в руках Кудрина был нарисованный карандашом эскиз лица моложавого мужчины с выраженной горбинкой на носу и родинкой на правой щеке.
      Кудрина как-будто током ударило, он где-то раньше видел этого человека, но вспомнить не смог.
     – Спасибо большое Любовь Алексеевна, Вы нам очень помогли, - сказал Кудрин, - сейчас
к Вам зайдет следователь, расскажите ему о том, о чем мне сообщили, он возьмет у Вас объяснение...
     С этим Кудрин вышел из дома Деевой. На дороге он увидел следователя Рюмина, беседующего с пожилым мужчиной.
    – Евгений Сергеевич, - подозвал он Кудрина, - вот Дмитрий Иванович Ясин видел около одиннадцати часов вечера двоих мужчин недалеко от дома Свирского. Я его уже опросил, пообщайтесь с ним...
    В свою очередь попросил Рюмина зайти в дом к Деевой и взять у нее объяснение, так как она тоже видела их в это же время.
Кудрин чиркнул спичкой, жадно закурил: - А наше время уже перешагнуло за полночь-. Животный инстинкт подавал все признаки жини : хотелось есть, пить и спать одновременно:                -   Но выбор сделан уже давно. Такая работа. Чистим, чистим Землю от накипи – только чище она не становится.
    – Расскажите Дмитрий Иванович что Вы видели? – попросил  тихо Кудрин.
    – Значит так,- откашлявшись  со знанием дела бойко начал рапортовать    Ясин, - около одиннадцати вечера я вышел из дома на улицу, стало быть, покурить и заприметил  двух молодых мужиков. Они шли аккурат от дома Свирского и я подумал про себя, -  какие-то незнакомые люди шастают по селу да еще так поздно. Хорошо, что года два назад поставили фонари на улице и дорога наша освещается. Это я к тому, что  увидел  -  они были одеты в темные куртки. Один из них такой горбоносый, похож на армянина.
Кудрин внимательно слушал. На вид совсем старик, а бодренький какой, суетливый,  ушанка набекрень, валенки с калошами, заправленные  брюки.
    – Этого Вы видели? - спросил Кудрин, показывая Ясину рисунок.
    – О! Мать честная, точно он! Когда этот мужик-то сигарету стал прикуривать, то в свете огонька я увидел его  лицо. Ну, вылитый армянин! Больше и сказать нечего-то, - подытожил свой рассказ Ясин.
   – А почему именно армянское лицо? – попытался углубиться в его монолог  Кудрин.
   – Да вот недавно по телевизору  фильм показывали про Мимино, так там один армянин был очень похожий на того мужика, о котором я Вам говорил...
    – Ну теперь все понятно,- улыбнулся Кудрин.
    -  А что  с соседом-то нашим: скорая была, потом милиция приехала, убили  мужика стало быть? Время не спокойное  какое,-  сочувственно крякнул  старик.
    – Да нет, все нормально, его увезли в больницу, обычный сердечный приступ, - привычно успокоил  Кудрин и пошел по дороге в сторону дома Свирского.
     Подойдя к дому, у калитки он увидел эксперта-криминалиста Геннадия Сергеевича Балабанова — одного из самых опытных в управлении, который сразу доложил: - Товарищ подполковник, я закончил осмотр; отпечатки пальцев в большом количестве, но думаю, что они принадлежат хозяину дома. Более точно смогу сказать только завтра. И еще, у калитки я нашел скомканную пачку сигарет «Мальборо», которую на всякий случай приобщил к документам. А вдруг это ценный  вещдок!
    – Да какой там вещдок, могли и с улицы забросить эту пачку,- устало пробубнил Кудрин.
      С этими словами он подошел к Семенову и попросил того приехать завтра к нему  в десять часов утра на Петровку 38.
     Домой Кудрин попал только к двум часам ночи. Он долго не мог заснуть, все вспоминал, где он мог видеть человека, нарисованного Деевой. Но сон уже  накрывал тяжелой пеленой.  Мысли буксовали, приобретая неясное ориентирование, не давали ему навести порядок в голове. Завтра, завтра, все завтра…
    Утром в субботу ранний телефонный звонок разбудил. Звонил дежурный по Главку и попросил Кудрина приехать пораньше на работу к девяти часам утра  по распоряжению начальника управления.
    Через час он уже вошел в кабинет полковника Кочеткова.
    – Ну, рассказывай Евгений Сергеевич о вчерашнем происшествии, тут мне уже разные звонки пошли и из избиркома, и из других организаций. Из больницы звонили — скончался
Свирский от обширного инфаркта, но никакого криминала обнаружено не было; умер своей смертью, - поведал Кочетков.
     Кудрин в свою очередь подробно все доложил полковнику и достал из папки рисунок Деевой.
     Кочетков усталым, но твердым  взглядом глянул  на рисунок и чуть ли не радостно воскликнул:  - Так это же Боря «Зайчик»! Борис Петрович Прыгунов. Ты Женя должен его помнить, он проходил четыре года назад по делу ограбления магазина «Меха» на Ленинском проспекте.
    – Конечно же «Зайчик», - пронеслось в голове Кудрина.
    – Подручный Свирского, его правая рука, у братков его называют «беспредельщиком», - продолжал Кочетков, - две ходки за грабеж имеет. В настоящее время держит сеть автомоек и небольших продуктовых магазинов; под честного коммерсанта косит бандюга. Они с этим Свирским давно у нас в оперативной разработке, много за этим «Зайчиком» числится дел.
Давай Женя, бери это дело в свои руки и начинай работу; я конечно понимаю, что это немного не по профилю твоего отдела, но … кандидат в депутаты все же. Ты сам был на месте происшествия, вот тебе и карты в руки.
       – Да в том то и дело товарищ полковник, что дела как такового нет: Свирский умер своей смертью от инфаркта, криминала там не было, в доме был порядок, ничего не украдено, все чисто, - подытожил  Кудрин.
      – А кто на охранника напал?  Да и «Зайчик»  вдруг проявился в этот момент у дома своего шефа...  Работай Кудрин, - дал понять, что разговор закончен, «обжалованию не подлежит»  - а Прыгунова  найди  мне живым или мертвым.
       С этим «напутствием» Кудрин вышел из кабинета полковника и направился в свой отдел. У двери его уже ждал охранник Свирского.
      Семенов ничего нового Кудрину не сказал, но на вопрос где находится Боря Прыгунов, удивленно захлопал глазами : - А кто это такой?...
     – «Зайчик» Ваш, такой прыгающий, –  съязвил Кудрин.
     – А, «Зайчик»,  не знал, что его зовут Боря Прыгунов, - осторожно произнес Семенов, - он каждую пятницу уезжает в пансионат «Озерный» по Калужскому шоссе и гуляет там  в субботу и в воскресенье. Да он и сейчас наверное там...
      Семенов подробно объяснил как проехать к этому пансионату.
     – А вчера вечером Вы не видели его у дома Свирского? - спросил Кудрин.
     – Никак нет, он часа в три приезжал к шефу в банк, но пробыл недолго и уехал вместе со своими охранниками.
     – А откуда Вам известно, Семенов, что они поехали именно в пансионат? - язвительно спросил Кудрин.
    Не придав интонации большого значения, он спокойно и сосредоточенно продолжил:
    – Во-первых, «Зайчик» своим привычкам никогда не изменяет, а во-вторых, они уехали на джипе, так как дорога при подъезде к пансионату плохая, одни колдобины.
    С этими словами Кудрин отпустил охранника Свирского и вызвал к себе своего сотрудника  Романа Вольского, который по его просьбе был также на работе. Он только что закончил школу милиции и распределился к ним в отдел и очень  напоминал Жене самого себя, когда  сам только ступил на путь поиска и ошибок, когда позади стеной стояла пройденная наука и  так хотелось побыстрее  проявить себя в особо тяжелых преступлениях века. Сейчас это вызывало лишь легкую усмешку.
    Только Кудрин положил трубку телефона, как он снова зазвонил.
   – Евгений Сергеевич, - это была дочь Свирского, - отец умер… от обширного инфаркта….
   Она часто всхлипывала в трубку телефона;  Кудрин выразил ей соболезнование и сочувственно замолчал.
   – Вы знаете, когда вчера поздно вечером я приехала в больницу, папа был еще жив, но находился без сознания, - продолжала Зотова, - так вот… я обнаружила, что у него не было золотой печатки, которую он носил всегда на среднем пальце правой руки. Эту печатку ему подарила его мать, моя бабушка. Я хорошо помню эту печатку, в ее середине выгравирована буква «С», отец никогда не снимал ее. Все это как-то странно, - сквозь всхлипывание сказала дочь Свирского.
   – Спасибо Вам, Татьяна Ефимовна, чуть позже еще поговорим и до свидания, – сказал Кудрин, вешая трубку.
   Когда Вольский зашел в кабинет, Кудрин был уже одетым в плаще.
   –  Роман, значит так, «пробей» в понедельник по Центральному адресному бюро города Павла Гагарина, которому примерно шестьдесят лет и, возможно, проживающего в районе Шаболовской улицы, а сейчас собирайся и на выезд, по дороге все объясню и на всякий случай, возьми с собой оружие, - приказал Кудрин.
      Служебная «волга»  неслась по Калужскому шоссе, оставляя за собой взвесь грязи и мелкого дождя, «дворники» монотонно отстукивали незатейливое «тик-так», создавая некий уют в теплой кабине, уговаривали расслабиться, расслабиться…
       Рома Вольский после лаконичной информации Евгения Сергеевича о цели выезда,  прислонился к окошку,  задумчиво созерцал на пролетающие встречные машины, ушел в себя.       Перед отъездом в пансионат Кудрин позвонил коллегам в ГУВД области и предупредил о своем визите; это было необходимо сделать, так было положено.
       Примерно через час они подъехали к пансионату «Озерное». Дорога была ужасной, они с трудом нащупывали  ее,  варьировали между  колдобинами. Пару раз даже застряли, газовать пришлось, но  не долго. Все-таки «волга» на таких убойных дорогах не плохо справляется. Пансионат находился практически в лесу, рядом с небольшим заросшим озером. Фасад корпуса был покрыт отвратительной серой крошкой, у входа зияла огромная лужа, а у входной двери красовалась тусклая вывеска без нескольких букв - »Пансион..т Оз..рный».
     – Можно подумать и «Озорной», - решил  про себя Кудрин.
     – Ну и зрелище! – стряхивая с брюк липкую грязь, воскликнул Роман.
      В этот момент к машине подошел долговязый  поджарый мужчина и представился: - Капитан Сорокин Иван Данилович из местного розыска, -  предъявил Кудрину свое служебное удостоверение.
       Кудрин в свою очередь также показал свое удостоверение и представил Романа Вольского.
      – Мне приказано оказать Вам содействие, так что располагайте мною, - сказал Сорокин.
      – Спасибо, - произнес Кудрин и быстро ввел в курс дела капитана, рассказал ему о цели приезда и они прошли в холл пансионата.
      В холле за большим столом сидела пожилая женщина, которая увидев пришедших мужчин и среди них капитана Сорокина, явно стушевалась,  привстала со стула.
      – Семеновна, привет, где тут у тебя приютился Прыгунов, поведай-ка нам? - игриво спросил Сорокин, изображая на лице строгость.
      Семеновна быстро собралась и без лишних слов четко ответила: -  Борис Иванович как всегда живет в люксе№1, к нему только что зашли его друзья, что с ним приехали- .
Она твердой походкой, раскачивая полными бедрами направилась по красной дорожке в конец коридора и  рукой показала где расположен этот люкс на первом этаже;  Кудрин со своими спутниками зашагали по направлению к номеру.
      Постучав в дверь номера, они услышали тяжелые шаги, дверь приоткрылась и в проеме  возник огромный бритоголовый мужчина с выпученными глазами.
     - Чего надо?  -  громко пробурчал он.
     – Открывай дверь, милиция,- резко сказал Сорокин.
      Мужчина, одной рукой придерживая дверь, другой попытался ударить кулаком Сорокина, но тот увернулся, а Кудрин перехватил его руку и резко потянул на себя, как когда-то учили.
Мужчина не удержался на ногах и упал, а Кудрин заломил ему руку за спину.
       В этот момент из комнаты выскочил еще один такой же громила, но тут вмешался Вольский, он вытащил пистолет и показал удостоверение.
     – МУР, - громко вскрикнул Роман, - ложитесь, гады, а то перестреляю! – голос явно перескочил на фальцет, но мужик, не стал сопротивляться, как-то осел, опустившись  на колени.
     – Где «Зайчик»? - резко задал вопрос  Кудрин. Лежащий на полу громила тихо произнес:     -      Да в комнате он сидит на кровати, никак не может отойти от вчерашнего...
      Они прошли в комнату и увидели скрюченного моложавого мужчину с  пробором волос на голове, горбинкой на носу и родинкой на правой щеке. В руках он держал бутылку водки и, не обращая ни на кого внимания, пил содержимое прямо из горлышка. На секунду он отвлекся от бутылки и посмотрел на вошедших мутным отрешенным взглядом.
       На  столике, стоящим под окном с открытой форточкой, Кудрин сразу увидел маленький сафьяновый мешочек красного цвета.
     – Чей это мешочек? - спросил он.
     – Первый раз видим, наверное, Бориса Ивановича, - закивали охранники.
 -Где- то я это уже видел: плотные, бритоголовые – «двое из ларца», - вспоминал Женя детскую мультяшку.
     – Вот что, Рома, - сказал Кудрин, обращаясь к Вольскому, - пока я здесь приятно общаюсь, пригласи понятых и оформи протокол изъятия этого  мешочка.
     – Он аккуратно открыл его и увидел, что внутри  находилась монета и золотая печатка с выгравированной буквой «С».
      – Да, прискакал  «Зайчик», - подумал про себя Кудрин.
      – Давайте, хлопцы, рассказывайте  все  теперь  по порядку как вы тут отдыхаете, почему такие взъерошенные, нервные? – садясь рядом на стул  ласково предложил  Сорокин.
    – Значит так, - заговорил охранник Прыгунова, - приехали мы в пансионат в восемь часов  вечера и Борис Иванович сразу же пошел в ресторан ужинать. Он как всегда ужинал один в отдельной комнате ресторана. Я принес ему две бутылки водки «пшеничная», ящик которой у нас всегда лежит в машине и он прямо при мне выпил одну залпом. Он всегда так начинал свой ужин. Меня и Серегу он никогда не приглашал за стол, поэтому мы ужинали за обычным  столом рядом с этой комнатой. Минут через тридцать Борис Иванович вышел, держа в руках почти пустую бутылку водки и мы пошли в бильярдную. Он очень любит играть в бильярд и может играть всю ночь напролет, при этом сильно выпивая. Там уже было много народу; все три стола были заняты, но когда увидели Бориса Ивановича — все расступились.  Он подошел к одному из столов, собрал  шары в треугольник и начал играть  с каким-то мужиком...
     – А он выпивал за игрой? - спросил Кудрин.
     – А как же, - ответил охранник,-  раза три бармен наливал ему «кровавую мэри»- водку с томатным соком грамм по двести в стакан.
     – Силен бродяга, - заметил Сорокин.
     – Не то слово, - продолжал охранник, - он как приезжает, так оттягивается до утра, а бильярд — это только начало. Но вчера вечером видимо и его «заклинило»; он играл-играл и вдруг распластался на  бильярдном столе. Когда мы с Серегой  подскочили к нему, он уже был никакой, двух слов не мог связать. Взяли мы его под руки  и оттащили в  номер,  положили на кровать, а он как, нам показалось, был без сознания и дышал с надрывом. Мы испугались и вызвали дежурную медсестру, которая быстро пришла. Она осмотрела  Бориса Ивановича и сказала, что пульс в норме. А когда стала натирать виски нашатырным спиртом, он как бы очнулся, а потом  захрапел.  И еще  она сказала, что нужно открыть форточку, а то воздух спертый и что  к утру он оклемается.
– Во сколько это было? - спросил Кудрин
– Принесли мы его в номер ровно в девять вечера, - ответил охранник, - я еще тогда на часы посмотрел. А когда мы его волокли к номеру, дежурная смотрела телевизор — новости начинались.  Где-то в первом часу ночи я заходил к Борису Ивановичу проверить как он там...
– И что Борис Иванович?- спросил Вольский.
– Да спал как убитый, – ответил охранник.
А все-таки, мог Прыгунов все же встать и отлучиться куда-либо? - спросил Кудрин.
         – Да Вы что, Борис Иванович  практически в бессознательном состоянии был, он не только ходить не мог, но и ползать был не в силах, - ответил охранник,  -  ну а сегодня мы его только-только пробудили, да Вы и сами видите,  какой он...
        – Ну ладно, - сказал Кудрин, - оденьте его, мы едем на Петровку.  Прыгунов с нами поедет, а Вы заводите свой тарантас и следом за нами. И не дай бог свинтить,  из-под земли достану, - с угрозой в голосе сказал Кудрин.
       – Да поняли мы все, поедем за Вами, не враги же мы себе, - ответил один из охранников.
      Вольский быстро закончил работу с протоколом и вышел в коридор к дежурной, а когда садились в машину он доложил Кудрину, что Семеновна подтвердила сказанное охранниками.
     Кудрин поблагодарил Сорокина за помощь и попросил его  опросить людей, которые были вчера в бильярдной и медсестру, которая приходила по вызову охранников.
     По приезду на работу Кудрин пытался поговорить с Прыгуновым, но тот  все еще тупо смотрел на него и сохранял молчание. Евгений Сергеевич понял, что сегодня разговора не получится и пока  он оформлял документы на задержание Прыгунова по подозрению в краже, Вольский в соседнем кабинете опрашивал охранников Прыгунова.  А «Зайчик» с отрешенным взглядом сидел в кабинете Кудрина, продолжал молчать, глядя на противоположную стенку.
      Кудрин позвонил дежурному и вызвал охрану. Прыгунова увели.
      Евгений Сергеевич пригласил к себе Вольского и сказал:- Рома, оформи необходимые документы на обыск квартиры Прыгунова. Адрес его местожительства ты знаешь, сам «пробивал» по адресному бюро. Я сейчас иду к Кочеткову на доклад, все ему расскажу, а ты с материалами после зайдешь к нему, он завизирует и мигом в прокуратуру к дежурному прокурору. Когда получишь его санкцию, поедешь на обыск с дежурным следователем, я договорюсь с начальником управления.
     – Есть товарищ подполковник, - по-военному ответил Вольский, а  Кудрин собрал все документы и не спеша отправился на доклад к начальнику управления.
     В понедельник, придя на работу, его уже ждал Роман Вольский.
    – Ну что у тебя Роман? -  спросил подполковник.
    – Первое, - начал Вольский, - по поводу Гагарина. Действительно, Гагарин Павел Васильевич проживал на улице Шаболовка дом 12 квартира 5. В июле этого года он трагически погиб вместе с женой в автомашине. Из материалов архивного дела следует, что они сгорели в ней из-за загорания  электропроводки и последующего взрыва.  Остался у них сын Вячеслав, который был на момент трагедии в командировке,  его показания есть  в деле.   С этими словами он передал Кудрину папку с характерным инвентарным номером архива.   Евгений Сергеевич открыл папку и внимательно просмотрел ее.
   – Так, - сказал он, - вот протокол осмотра места происшествия, объяснения свидетелей и постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, в резолютивной части которого было написано, что пожар и взрыв произошел   вследствии загорания электропроводки машины. Вывод был один — несчастный случай.
   – А где же протокол судебно-медицинского заключения? -  подумал Кудрин, - да и вообще странно, что осмотр места происшествия и объяснения брал один следователь  Рогозин, а рапорт на имя руководства о вынесении по этому делу отказа в возбуждении уголовного дела писал другой — Марков.
      Все это как-то насторожило Евгения Сергеевича; он вдруг обратил внимание на Вольского, который  молча сидел на стуле и явно что-то еще хотел сказать.
     – Давай дальше Роман, что там с обыском квартиры «Зайчика»? - спросил Кудрин.
     – Да на первый взгляд вроде ничего особенного, - начал Вольский, - неухоженная квартира, много пустых бутылок и всякого хлама. Но вот на кухонной полке, в пустой банке из под консервов я обнаружил золотые часы марки «Картье». С этими словами Вольский достал из портфеля прозрачный целлофановый пакет, в котором лежали наручные золотые часы. Он явно был доволен своей находкой и пытался это скрыть.
    – Но самое интересное, - продолжал он, - что на задней стороне часов  имеется гравировка « Е. М. Свирскому от сотрудников в день 60-летия».
      Кудрин взял  пакетик, повертел его в разные стороны и, приглядевшись, увидел эту гравировку.
    – Я на всякий случай изъял часы и запротоколировал факт изъятия, - сказал Вольский.
    – Молодец Рома, правильно сделал, - похвалил его Кудрин. Он взял трубку телефона и вызвал к себе Васильева, сотрудника его отдела.
   – Сергей, - обратился  Кудрин к вошедшему в кабинет Васильеву, - тебя сейчас Рома введет в курс дела, а потом возьми у него адрес дочери Свирского и поезжай к ней домой.  Предъяви ей на опознание сафьяновый мешочек и содержимое его - монету и золотую печатку, а также золотые  часы,  лежащие в полиэтиленовом пакетике и  все запротоколируй. С этими словами он передал Васильеву все перечисленные предметы.
       Как только вышли сотрудники, в кабинет зашел эксперт-криминалист Балабанов.
     – Евгений Сергеевич, - сказал он, - по происшествию в пятницу следов пальцев рук в доме кроме хозяйских не обнаружено, однако на зажигалке «Зипфер» и мятой пачке сигарет «Мальборо», которая валялась у калитки, выявлены отпечатки пальцев Прыгунова Бориса Ивановича.
     – Вот как! - воскликнул Кудрин, - теперь понятно, что «Зайчик» был в тот вечер у дома Свирского, а скорее всего и в доме.
     – Геннадий Сергеевич, - обратился к эксперту Кудрин, - еще просьба, посмотрите одну металлическую коробочку с того места происшествия, что-то там в замочном отверстии, как-то ключ странно проворачивается - какие-то непонятки.
Он передал Балабанову металлическую коробку и ключик к ней.
     – Хорошо, конечно посмотрю и доложу Вам, - сказал эксперт и вышел из кабинета.
      К трем часам дня в кабинет Кудрина доставили Прыгунова. Он уже оклемался и сразу же с порога громко возмутился: - За что взяли? Я ничего не сделал; ну выпиваю, но это не запрещено...
     – Когда ты в последний раз видел Свирского? - резко спросил Кудрин.
     – В пятницу часа в два дня заезжал к нему минут на десять в банк, а после уехал по делам, а уж потом в пансионат, - хмыкнул «Зайчик».
     – Больше не встречались с ним вечером?- настойчиво повторил Кудрин.
     – Да нет, около восьми часов вечера приехал в пансионат, поужинал и пошел в бильярдную. Там и отключился, ну перебрал в тот вечер, а на следующий день оказался в КПЗ.  Ну  ничего не помню, как будто крышу снесло...
     – А кто играл с тобой в бильярд? - продолжал Кудрин.
     – Да много там было народу, играл с каким-то мужиком, его я не знаю, из  отдыхающих кто-то , - ответил Прыгунов.
       В этот момент в кабинет зашел Васильев и положил перед Кудриным сафьяновый мешочек и пакетик с часами.
     – Зайди Сергей попозже, тогда и доложишь,  - сказал подполковник.
     – Когда Васильев вышел Кудрин продолжил: - Как у тебя в комнате оказался вот этот сафьяновый мешочек?   Он показал мешочек «Зайчику», тот уставился, вытаращив глаза.
– В  первый раз вижу его, - пробормотал Прыгунов.
– А знаешь, что в мешочке? -  спросил Кудрин и вытряхнул содержимое на стол. Первой выпала монета, а за ней золотая печатка.
    – Узнаешь? - резко спросил Кудрин.
    – Да не знаю ничего, что ты начальник шьешь мне?,- пробурчал «Зайчик».
    – А ведь эта печатка с пальца руки Свирского, он, кстати, скончался вчера, - сказал Кудрин.
    – Да пьяный я был и спал в номере, все могут подтвердить,- запричитал Прыгунов.
    – А что с ним, убили что ли? - спросил он.
    – Да нет, Свирский умер от инфаркта, но возможно ему кто-то помог, например,  напугал,- ответил Кудрин.
    – Больше говорить ничего не буду, - вдруг заявил «Зайчик», - только в присутствии адвоката.
       Когда Прыгунова увели, Кудрин задумался и мысленно стал прокручивать события, произошедшие в доме Свирского.
 Через  час в кабинет вошел Сергей Васильев. Он проинформировал, что дочь Свирского опознала и красный сафьяновый мешочек, и печатку с руки отца, и золотые часы с гравировкой. Свирский, по ее словам, никогда не снимал печатку с пальца, это был подарок его матери. А по поводу часов она сказала, что после своего юбилея Свирский долго  искал эти часы  -  подарок от сослуживцев, но так и не нашел.
– Я все запротоколировал, - сказал Васильев.
– Спасибо Сергей, молодец, - похвалил он своего подчиненного.
     – И еще, - продолжил Евгений Сергеевич, - нужно будет тебе подготовить все для проведения опознания Прыгунова. Свидетели, которые видели в пятницу вечером его у дома Свирского, вызваны к семнадцати часам и «Зайчика» приведут к кабинету для допросов. Я тоже поприсутствую на опознании.
       Ровно в 17 часов и состоялось опознание. Свидетели из троих похожих по росту и комплекции мужчин сразу же показали на Прыгунова, что именно он был в пятницу вечером у дома Свирского.
     – Ну вот, теперь уже  есть что  докладывать начальнику управления, - подумал про себя Кудрин, входя в свой кабинет.
      Евгений Сергеевич посмотрел на часы и вспомнил, что сегодня обещал жене прийти пораньше домой; их пригласил сосед на день рождения. Он одел  плащ, вышел из кабинета и пошел в направлении  выхода из здания.
      Утром следующего дня в кабинет Кудрина вошел эксперт-криминалист Балабанов, держа в руках знакомую коробку.
    – Рад тебе, Геннадий Сергеевич, удалось что-нибудь прояснить с коробкой? - спросил Кудрин.  Задавая вопрос, он знал, что эксперт Балабанов, по «зову сердца», посвятивший себя в «рыцари» криминалистики, физик по профессии не раз ювелирно подавал свои изыскания, проявляя любознательность и методичность.   
   – Тут такая непростая история, ключик проворачивался не просто так;  когда я посмотрел под микроскопом на замочное отверстие, то увидел, что внутри его металлический стерженек  был разрезан на мелкие кусочки, а само отверстие — обожжено. Такое бывает, когда работает сварочный аппарат, но это невозможно. Еще не придумали такую микроскопическую сварку; прямо-таки фантастика какая-то! Не найдя объяснения этому, я поехал к своему брату, он преподает в МИФИ на кафедре теплофизики. У них в лаборатории более мощные микроскопы и новейшие приборы.
    –  Часа два брат возился с этой коробкой, - продолжал Балабанов, - а потом сказал, что по его мнению, замочное отверстие могло быть разрушено в результате использования узконаправленного потока излучения, а проще — оптического квантового генератора. Иными словами — это  похоже на применение тончайшего лазерного луча. Он был сфокусирован на маленький ригелек  замка диаметром в половину миллиметра, а высокая плотность энергии позволила сделать локальную термическую обработку,  то есть этот крохотный ригелек был мгновенно разрезан на  более мелкие кусочки. Вот почему в замочном отверстии была заметна термическая деформация.  В то же время, такого  аппарата с микроскопическим лучом еще никто в мире не сделал и брат сам был ошарашен увиденным.
    – Слушай, Геннадий Сергеевич, - воскликнул Кудрин, - а может быть мы тут с тобой сидим и не знаем, что где-то еще один инженер Гарин с гиперболоидом объявился. И потом, ну на хрена кому-то использовать лазер, чтобы открыть эту несчастную коробку.
    – Да я сам от этого всего обалдел, - продолжал Балабанов, - брат немного подумав высказал одно предположение: лет пять тому назад на кафедре физики плазмы был один аспирант -  Слава Гагарин, который успешно защитил закрытую кандидатскую диссертацию как раз в области лазерных технологий, брат ему как-то даже помогал в математических выкладках.
    – Я уже второй раз слышу за эти дни фамилию Гагарин, - пришло на ум Кудрину.
    – Так вот, - продолжал эксперт, - по словам брата это была единственная такого рода работа и на защите ему сразу же присудили степень доктора наук. Так бывает очень редко, если работа  уникальна и тянет на открытие.
    – А где сейчас этот Гагарин? - перебил его Евгений Сергеевич.
    – Я тоже задавал ему этот вопрос, на что брат ответил, что примерно год назад  он его встретил на  научной конференции в МГУ.  Как он понял из краткого общения с Гагариным, тот работает в лаборатории одного из НИИ Министерства обороны в закрытом подмосковном городе Краснознаменске.  Вот, Евгений Сергеевич, и все что могу сказать, - закончил свой рассказ Балабанов и, попрощавшись,  вышел из кабинета Кудрина.
       Кудрин взял трубку телефона и позвонил в Центральное адресное бюро, назвав Вячеслава Павловича Гагарина, его приблизительный возраст и адрес на Шаболовской улице. Но в бюро сказали, что данных на этого человека у них никаких нет.
     – Вот это история с географией, - про себя подумал Евгений Сергеевич, - нужно обязательно найти этого парня и пообщаться с ним. Что-то во всем этом какой-то мистикой попахивает, что-то здесь накручено, а что?-
      К шести часам вечера для уточнения деталей хода расследования Кудрин вызвал к себе Вольского и Васильева. Он частенько использовал с сотрудниками так называемый метод «мозговой атаки», где каждый мог «щегольнуть» своим мнением по расследованию дела.  В результате, все доводы и сомнения Евгения Сергеевича  выходили наружу, приобретали окрепшую резкого очертания форму или отступали, погружаясь глубже в вязкую тину сознания, создавая пространство для новых неожиданных вариантов, вплоть до иррациональных. Главное вычислить преступника, идентифицировать и доказать его вину.
    – Итак, уважаемые сыщики, - начал Кудрин, - прошу высказываться, какие соображения  по данному делу и какие могут быть версии.
    – Все понятно,  хотя и ничего не понятно, - заспешил, взяв инициативу в свои руки, Вольский, - первое: Свирский умер естественной смертью от инфаркта, пожизненных повреждений на теле не было — это факт. В доме ничего не украдено, все на месте и ничто не говорит о вторжении неизвестных или неизвестного лица, да и отпечатков пальцев, кроме хозяйских не обнаружено — это тоже факт.  Охранник Свирского мог подскользнуться, упасть головой о плитку и потерять сознание — шел дождь и такое случается, а потом придумать, что на него напали...
    – С другой стороны, - напористо продолжал Вольский, глядя чистым и ясным взором юношеского максимализма, - случайные свидетели видели у дома Свирского в этот вечер Прыгунова и узнали его на опознании.  Его же отпечатки пальцев и обнаружены  на  скомканной пачке сигарет и  зажигалке.
     – Ну а если эту сигаретную пачку и зажигалку он обронил ранее, не в этот день, ведь он же бывал в доме Свирского, - перебил Романа Васильев, - косвенные улики и только...
    – А как-же сафьяновый мешочек, обнаруженный в комнате Прыгунова в пансионате?- вмешался в диалог Кудрин.
    – Тоже косвенная улика, Евгений Сергеевич, - дипломатично возразил Васильев, - мешочек мог дать «Зайчику» сам Свирский.
     - Но когда я спросил Прыгунова о мешочке, - охладил взглядом Кудрин, - он сказал, что видит его в первый раз.
      - Судя по старым делам, от «Зайчика» можно ожидать чего угодно, - сказал Вольский, а как Вам насчет золотой печатки в этом мешочке? Ведь по словам Зотовой, которая ее опознала, Свирский  никогда печатку не снимал с пальца.
     – Получается так, - тихо произнес Васильев, - что «Зайчик» ограбил Свирского, думая, что в мешочке лежит ценная монета, а потом из-за жадности и печатку с  его пальца  снял. Печатка ведь — прямая улика против Прыгунова...
    – Так ему и даст Свирский снять печатку со своего пальца! - воскликнул Вольский.
    – А может уже в тот момент Свирский уже был в бессознательном состоянии, - задумчиво произнес Кудрин.
    – А может быть когда мешочек оказался в руках Прыгунова, - сказал нерешительно Васильев, - Свирского хватил сердечный приступ, может монета там какая-то ценная была....
    – Да никакая не ценная,- ответил Вольский, - там был гривенник 1961 года.
   – Но «Зайчик» ведь мог об этом не знать, - заметил Васильев.
   – Ну, хорошо, - не унимался Вольский, - мешочек по словам дочери Свирского был в его кабинете, а шифр на пульте знал только сам хозяин и Зотова. Ну как мог «Зайчик» туда проникнуть или сам Свирский ему дверь открыл?..
   – И к тому же, - отметил Кудрин, - судя по словам Зотовой, хозяин никого туда не пускал.
   – А вдруг Свирский сам отдал мешочек «Зайчику»? - воскликнул Вольский.
    - Излишне торопится Рома - подумал Кудрин,- эмоциональность надо убирать.
   – Ну да, предварительно cнял печатку с пальца и так аккуратненько положил ее в мешочек,- съязвил Васильев, поскребывая  пальцами серую щетину на щеке.
   – Ну, хорошо, - примирительно сказал Кудрин, - допустим, что мешочек был не в кабинете, а у Свирского, например, в кармане, но  как Вы прокомментируете золотые часы Свирского, найденные при обыске в квартире Прыгунова?..
   – Ну, это уже прямая улика, - ответил Вольский, - стащил верный пес у своего хозяина
 золотые дорогущие часы. Но не в прошлую пятницу, а гораздо раньше. Эту улику ни один адвокат не отмажет, а я уверен, что у «Зайчика» будет хороший адвокат.
     В этот момент в кабинет зашел капитан Сорокин.
    – Разрешите войти товарищ подполковник? - обратился по-военному он.
    – Да, конечно Иван Данилович, - ответил Кудрин.
Сорокин присел на стул и стал монотонно докладывать:- По Вашему указанию мною были опрошены все, кто в тот вечер был в бильярдной. Они подтвердили, что Прыгунов был в сильной степени опьянения и разлегся на столе во время игры. Его двое людей буквально на себе понесли в номер. Более того, медсестра Захарова, которая в тот вечер дежурила в пансионате, показала, что  в начале десятого вечера ее вызвали в люкс к мужчине, у которого было сильное алкогольное опьянение. Она осмотрела его и убедившись, что медицинского вмешательства не требуется   сказала, чтобы его не трогали, к утру проспится и все будет в порядке. С этим она и ушла из люкса. Я опросил и горничную Елену Семеновну Ильину, которая также подтвердила факт сильного опьянения Прыгунова. Бармен показал, что Прыгунов заказывал в тот вечер три раза по двести коктейль «кровавая мэри». Он всегда много выпивал, когда приезжал в пансионат, но в тот вечер пил меньше обычного. Буквально после третьего стакана, по словам бармена, он разлегся на бильярдном столе и его какие-то мужики волоком потащили из бильярдной комнаты, Вот практически и все, все объяснения я принес в этой папке...
        Сорокин положил папку на стол и спросил : -Есть ли еще вопросы?..
       – Да нет, спасибо, - ответил Кудрин.
С этими словами Сорокин, попрощавшись со всеми, вышел из кабинета.
      – Как это прозвучало у капитана: » После третьего стакана лег на стол», - подпустил  шпильку Вольский.
        В кабинете воцарилась тишина, несколько минут все смотрели друг на друга, соображая что сказать.
        Первым отозвался  Вольский:- Как Вы Евгений Сергеевич говорите, неувязочка получается; каким образом в стельку пьяный Прыгунов смог приехать в Москву к Свирскому, забрать мешочек, снять с пальца своего хозяина золотую печатку и уехать обратно? Ведь в час ночи, по словам его охранника, «Зайчик» спал у себя в номере крепким сном...
    – А может Прыгунов имитировал сильное алкогольное опьянение, а охранник соврал нам, что видел его спящим в час ночи?, - с сокрушительной серьезностью парировал  Васильев.
   – А как же тогда показание Семеновны и дежурной медицинской сестры? - возразил Роман Вольский.
   – А может быть им деньги дали, чтобы правильно сказали, - не унимался Васильев.
   – Да вряд ли, - проговорил Вольский, - охранники сами вызвали медсестру, испугавшись за состояние Прыгунова, да и дежурная Семеновна все подтвердила.
   – Что же выходит, - неуверенно произнес Васильев, - какой-то фантом был вечером в пятницу в доме Свирского, ежели сам «Зайчик» был в этот момент в сильной степени опьянения. И это подтверждается многими свидетелями; у Прыгунова получается  стопроцентное алиби.
    – Да, - задумчиво произнес Вольский, - получается что так, но убийственные улики! - бред какой-то...
    – Так, ребята, давайте все сначала и по порядку, - строго сказал Кудрин.
    – Итак, в девять часов вечера охранники оттащили Прыгунова в номер, - продолжил он, - и почти сразу же, испугавшись за состояние своего шефа, они вызвали медсестру, которая засвидетельствовала сильную степень опьянения у «Зайчика». Потом все ушли, оставив его одного. А теперь считайте: до Москвы примерно  час езды на машине, в вечернее время машин на трассе бывает мало, значит Прыгунов вполне мог быть около десяти вечера у дома Свирского. Он вообще мог и не быть за рулем, с ним ведь был еще один человек. Ну а потом, ограбив шефа, он мог приехать обратно в пансионат часам к двенадцати или чуть позже.
    – В «лоскуты» пьяный Прыгунов ограбил шефа и не оставил никаких следов? -
подколол  Васильев.
    – Да, неувязочка получается, - тихо проговорил Евгений Сергеевич, не принимая его наскок.
    – А что если Прыгунов все же имитировал свое опьянение и это был некий план? - запальчиво воскликнул Вольский, - ведь куча свидетелей видели его состояние, может в этом и был его расчет; от Прыгунова, согласно его «биографии», можно ожидать чего угодно.
    – Может быть ты Роман и прав, - задумчиво сказал Кудрин, - но для этого нужно было уйти незаметно; через дверь выходить в коридор нельзя — можно засветиться, там сидела дежурная Семеновна. Остается спрыгнуть  из окна первого этажа,  добежать до машины...
    – Насколько я помню, - проговорил Вольский, - с другой стороны пансионата, куда выходило окно спальни Прыгунова, вплотную подходит лес, значит машина стояла у фасада здания. Но я тогда вечером спрашивал у дежурной Семеновны насчет других незнакомых машин, она сказала, что у входа стоял только «джип Бориса Ивановича» и  тот джип стоял все время на месте и никто на нем никуда не уезжал.
     – Что же  это «Зайчик» на ковре - самолете улетел? - ехидно пролепетал Васильев, - надо еще   «поколоть» охранников Прыгунова, что они делали когда увели того в номер - на оперативном сленге проговорил он.
     – Да опрашивал я их тогда обоих, - сказал Вольский, - они где-то еще с час смотрели с Семеновной телевизор в холле. Как сказал один из них, по первой программе показывали фильм «Кавказская пленница». Я специально интересовался на Центральном телевидении  и действительно, в это время такой фильм демонстрировался.
   – Может быть они все договорились и врут? - воскликнул Васильев.
   – Ага,   и Семеновна, и медсестра, и бармен, и присутствовавшие люди в бильярдном зале,- подытожил Вольский.
    – Подведем некоторые итоги, - не получив толкового ответа, сказал Кудрин, - все что Вы предполагаете, возможно и имеет право к существованию. Однако в сухом остатке -  лишь  печатка с пальца Свирского и  золотые часы, украденные у него, являются железной уликой против «Зайчика». Этого  вполне достаточно, чтобы упрятать этого подонка за решетку.
     – А как же опознание свидетелями? - воскликнул Васильев.
     – Ну если бы я был адвокатом, то легко бы разбил этот довод: ну и что с того, что «Зайчик» в десять вечера прогуливался у дома Свирского, ведь никто не видел, что он входил туда. Просто захотел прогуляться и проветрится, может он любил прогуливаться по вечерам у дома шефа-  это во-первых.  Во-вторых, что касается смятой пачки сигарет  и зажигалки, то как говорил Сергей Васильев, Прыгунов мог обронить их и ранее, когда приезжал домой к Свирскому. А в третьих, охранник Свирского сам мог подскользнуться, упасть и потерять сознание...
    – А в четвертых, - запальчиво вскрикнул Васильев, - сафьяновый мешочек Свирский мог и сам отдать «Зайчику».
    – Все было бы так, ежели бы не печатка в этом мешочке с его пальца, - возразил Евгений Сергеевич.
   – Действительно, - колко хохотнул Вольский, - ну на фига было нужно Свирскому снимать с пальца печатку, затем класть ее в сафьяновый мешочек, чтобы потом отдать его Прыгунову.
    – Да что здесь непонятного, - раздраженно  ответил Васильев, - сам «Зайчик» и снял печатку с пальца Свирского...
    – И он просто так смотрел на «Зайчика», когда тот снимал с его пальца печатку  - подарок матери, может еще и улыбался при этом, - разрядился добродушным смехом  Рома.
    – Ну, может Свирского удар хватил, ведь эту печатку он никогда не снимал, правильно ты заметил,- это ведь был подарок его матери, - ответил Васильев.
    –   Возможно это и могло спровоцировать  инфаркт у Свирского, - задумчиво проговорил Кудрин, - он мог к тому же сильно испугаться «Зайчика», если тот еще и что-то приставил к его  голове. Что же получается, всю эту круговерть Прыгунов закрутил из-за печатки...
   – А может «Зайчик» захотел припугнуть шефа? - пробормотал Васильев.
    – Так, ребята, примирительно сказал Евгений Сергеевич, - на сегодня достаточно, давайте по рабочим местам, а мне через пятнадцать минут  нужно быть на докладе у Кочеткова.
         Начальник управления внимательно выслушал Кудрина и сказал:- Молодец, Женя, сегодня же передавай материалы в следствие. Думаю, что Прыгунову на этот раз не отвертеться, да и шефа его уже нет в живых. Вот так, жизнь все расставила на свои места; сколько мы охотились за ними, полгода оба в оперативной разработке были и ничего, а тут в течение небольшого времени благодаря тебе и твоим ребятам,  мир лишился одного подонка естественной убылью, а другой -  не скоро выйдет из мест не столь отдаленных.
         Кудрин рассказал также начальнику управления и про историю с коробкой, и про Вячеслава Гагарина, и про трагическую гибель его родителей и попросил его связаться с министерством обороны для оформления допуска в город Краснознаменск, установки и последующей встречи с Вячеславом. Кочетков долго упирался, он не хотел лишний раз о чем-то просить, тем более в министерстве обороны. Однако настойчивость Кудрина возымела свое действие и он сказал, что попробует договориться с ними  под предлогом дополнительного расследования смерти родителей Гагарина, а  вечером попросил перезвонить ему в кабинет.
       Часов в семь вечера Кудрин позвонил в кабинет начальника управления и тот сказал, что он договорился и завтра в двенадцать часов дня его будет ждать майор Звягинцев в бюро пропусков министерства.
       В двенадцать дня Евгений Сергеевич, как и условлено было, приехал в бюро пропусков министерства обороны. Там уже его ждал строгий долговязый майор Звягинцев, который без преамбул сказал, что в шестнадцать часов его на центральной проходной города Краснознаменска будет ждать Серов Иван Николаевич. Он будет стоять у окошка с надписью «Дежурный комендант» и все вопросы по встрече с Гагариным будет решать он.   Поблагодарив Звягинцева,  Кудрин направился в сторону Краснознаменска.
        В указанное время Кудрин подошел к окошку коменданта, где в одиночестве стоял  небольшого роста человек с крепким телосложением.
      – Товарищ Серов? - спросил Евгений Сергеевич.
      – Да, ответил человек, - а Вы подполковник Кудрин?   Они представились друг другу, сели в уютные кресла холла проходной и Кудрин поведал Серову о цели своего визита в город. Серов сказал, что они сейчас подъедут к административному зданию института, где уже ждет Вячеслав Павлович Гагарин.
        Они вышли через проходную на небольшую площадь и сели в «ниву», стоящую справа от входа. Минут через пятнадцать подъехали к небольшому трехэтажному зданию без вывески и зашли в просторный холл первого этажа. На встречу шел коренастый сравнительно молодой человек в хорошо скроенном синем костюме с четким пробором волос на голове.
      – Где-то я такой четкий пробор волос уже видел, - пронеслось в голове у Кудрина.
      – Это и есть Вячеслав Павлович Гагарин, - сказал Серов, -ну а дальше общайтесь сами, а мне надо заниматься своими делами. С этими словами Серов попрощался и быстро удалился.
        Кудрин представился и коротко сообщил  о цели своего визита,  сказал, что  внимательно изучил архивное дело по факту трагической гибели родителей Вячеслава Павловича и у него возникли  некоторые вопросы.
     – А почему только сейчас? - настороженно спросил Гагарин.
     – Видите ли, - начал Кудрин, - мы раз в полгода просматриваем архивные дела, так заведено у нас. Так вот когда я читал это дело, у меня и возникли вопросы...
     – Ко мне что ли? - с напряжением в голосе перебил Вячеслав, - Я уже все рассказал следователю  еще тогда.
     – У меня возникли смутные подозрения, что не все так было, как описано в постановлении об отказе в возбуждении уголовного дела, - без тени пошлости и декоративности  произнес Кудрин, тем самым, получив бонус доверия от человека и главное было его не обронить.   
      Гагарин минуту молчал, а потом тихо сказал: - Знаете что, Евгений Сергеевич, у меня дома никого нет, жена с сыном уехали на дачу к ее родителям, пойдемте ко мне и не спеша поговорим.
      Кудрин  тотчас согласился и уже через пятнадцать минут они зашли в новый девятиэтажный дом, где на пятом этаже и проживал Вячеслав Гагарин с семьей.
     Квартира была стандартная двухкомнатная, но со вкусом обставленная; была видна рука хозяйки во всем и в расстановке мебели, и в интерьере в целом.
     Гагарин пригласил своего гостя на кухню, достал из холодильника всякую закуску и бутылку «Столичной» водки.
    – Как я понимаю, разговор у нас будет долгий, - сказал он, - прошу за стол, чем богаты...
    – Спасибо, не откажусь, - проговорил немного промедлив Кудрин.
      Когда выпили по первой, закурили Евгений Сергеевич без преамбул начал говорить:- Несколько дней назад я случайно наткнулся в архиве на  документы по факту гибели Ваших родителей и обнаружил, что материалы в деле какие-то странные, я бы сказал  куцые. Не было акта судебно-медицинской экспертизы, а лишь справка из медицинского учреждения, не было акта технической экспертизы машины, да и свидетельские показания какие-то однобокие. Судя по материалам, не понятно каким образом могла загореться электропроводка, что привело  к взрыву. Скажите Вячеслав, а были ли у Вашего отца недруги, или может быть, он повздорил накануне с кем-либо?
     – Не думаю, Евгений Сергеевич, мои родители были очень тихими миролюбивыми людьми,- сказал Гагарин, - отец был археологом и часто выезжал в разные экспедиции на раскопки, а мама работала медсестрой в поликлинике.
    – А Вас не насторожила такая несуразная смерть родителей?  -  спросил Кудрин.
    – Мне сказали в милиции, что это был несчастный трагический случай, - ответил Вячеслав и как-то напрягся весь.
    – Значит, как я понял, - продолжал Кудрин, -  врагов у них не было, а Вам не знаком человек по фамилии Свирский?
     Вячеслав вдруг резко схватил бутылку водки и налил ее в стопки; они выпили, закусили и воцарилась тишина.   Через некоторое время, нарушив молчание первым заговорил Гагарин: -А почему Вы меня о нем спросили? Видно было, что  дальнейший разговор ему давался с трудом и «Столичная» тут не причем.
    – Да видите ли Вячеслав, – проговорил Кудрин, –  гражданин Свирский, кандидат в депутаты Госдумы, умер от инфаркта несколько дней назад. Как нам стало известно, у него в гостях в начале июля этого года был Ваш отец Павел Васильевич. Были ли у них общие интересы?
    – Значит вот какая основная цель Вашего приезда? – не скрывая своего удивления, воскликнул Вячеслав.
    – Да успокойтесь же Вы, я и сам хочу разобраться во всем, - тихо признался  Кудрин, не теряя присутствия духа.
     Вячеслав встал из-за стола, достал из кухонного шкафчика граненый стакан и налил в него почти до краев водки. Ничего не говоря, он залпом выпил стакан водки, зажевал корочкой хлеба, откинул рукой волосы, что то и дело падали на взмокший лоб, отвлекали, не давали сосредоточиться на очень важном,  наболевшем  и возбужденно стал говорить:- Да, мой отец знал этого Свирского. Где-то в первых числах июля месяца отец сказал, что случайно встретил своего одноклассника Фиму Свирского, работающего президентом банка «Южный». Тот пригласил отца к себе домой и они хорошо посидели; выпили, вспомнили одноклассников и учителей. Где-то в разговоре отец рассказал Свирскому и о монете, найденной им...
    – Какой монете? - перебил его Кудрин, - с этого места поподробнее пожалуйста.
    – Да, пожалуйста,- Вячеслав глубоко затянулся, предложенной сигаретой, обмяк, сел на диван напротив.- Мне спешить некуда.
     Буквально за неделю до встречи со Свирским, - продолжал Вячеслав, –  отец с друзьями поехали на рыбалку в Новгородскую область. Как он мне потом рассказывал, когда они шли к озеру через лес, обнаружили в овраге разрушенные элементы фундамента старого дома. Его друзья не обратили на это внимания, а отца как археолога заинтересовала находка. Когда он вошел поглубже в овраг и пнул ногой по торчащей балке, земля обвалилась и выскочил маленький сверток, обернутый в истлевший материал. Развернув сверток, он увидел небольшую ржавую коробочку,  открыв которую увидел лежавшую там монету. Он сразу понял, что это ценная находка и решил по приезду домой разузнать подробнее о ней. После нескольких дней проведенных в Ленинской библиотеке отец уже все знал о ее происхождении и кто ее отчеканил. Отец сказал мне, что эта монета достоинством в один рубль была сделана во время царствования Анны Иоановны. Когда он мне показал эту монету, я увидел изображение женщины. Это и есть Анна Иоановна пояснил тогда отец, а на обратной стороне монеты он указал на  имперский герб и цепь ордена Святого Андрея Первозванного. Еще отец сказал, что  нумизматы эту монету называют «Рубль Анны с цепью» и что всего было найдено три такие монеты; по их оценке такая монета стоит больше миллиона долларов. Он собирался тогда передать эту монету в музей, говоря что она является народным достоянием...
     Тишина повисла в воздухе. Было слышно как тикают ходики на кухне. Кудрин сделал паузу, выжидал. 
     – Ну а еще что-нибудь ценного нашел Ваш отец в том овраге?-
     – Нет, больше ничего, как он рассказывал — целый час там копался в пустую,- ответил Вячеслав.
    – Так вот, - продолжал он, - когда отец показал эту монету Свирскому, а она была в медальоне висевшем у отца на шее, - то он стал уговаривать отца продать ее ему за любые деньги, но отец отказал ему. Он тогда сказал Свирскому, что эта находка принадлежит государству и он планирует через несколько дней передать ее в музей.
    – А почему в медальоне он носил монету?- спросил Евгений Сергеевич.
    –   Как отец мне тогда сказал,  - ответил Вячеслав, - из-за ее ценности и уникальности он боялся ее потерять и вообще оставлять дома.
    – И чем же закончилась их встреча? - спросил Кудрин.
    – Нормально, - холодно ответил Гагарин, расстегивая и застегивая пуговичку на вороте рубашки - отца даже довез какой-то человек Свирского до дома на машине.
    – Да, - тихо произнес Евгений Сергеевич, - поскольку Свирский был страстным нумизматом и видимо прекрасно разбирался в ценах на этом рынке, твой отец, показав ему монету и отказав ему в ее продаже, фактически приговорил себя...
    – Так вот когда я в начале июля срочно вылетел в командировку, - продолжил Вячеслав, - буквально через день мне сообщили о трагедии с родителями, но вылететь я не смог из-за нелетной погоды.
    – А где Вы были? - спросил Евгений Сергеевич.
    – Ну, Вам скажу, только пусть это останется между нами, - ответил Вячеслав.
 Кудрин молча кивнул головой.
– Я был на Байконуре, -  сказал он, - и прилетел в Москву только через три дня, а родителей похоронил двоюродный брат отца дядя Леша и все расходы взял на себя. Была кремация и все, что осталось от родителей теперь находится в стене Митинского кладбища.
     – Как мне тогда сказали в милиции  - это была трагическая случайность, связанная с неисправностью электропроводки в машине, - продолжал Вячеслав, - но это все полная чушь! Он выпрямился и стал ходить по кухне взад-вперед, рывком открыл форточку и осень дождем и ветром раскатала,сгладила, нависшую печаль.
      - Я  Вам сейчас скажу то, чего никто не знает. Отец дружил с соседом по дому -  Николаем Семеновичем Рогозиным, который работал следователем в милиции. Они часто играли в шахматы у нас дома и у них было общее хобби: шахматы и рыбалка. Так вот, дядя Коля присутствовал  на похоронах моих родителей и как я понял, имел отношение к расследованию их гибели. Уже после моего приезда в Москву, где-то дней через пять, мне позвонила его жена и сказала, что дядя Коля утонул будучи на рыбалке и попросила меня зайти к ней домой. Когда я пришел к ней, она всхлипывая протянула мне какой-то бумажный пакет и сказала, что накануне последней рыбалки ее муж сказал, что если с ним что-либо случится — этот пакет нужно передать мне. И еще она сказала, что на его работе это квалифицировали как несчастный случай, но она была уверена, что его могли убить, что у него было накануне какое-то странное предчувствие.
      Вячеслав вышел в комнату и через несколько минут принес бумажный пакетик. Он вытряхнул содержимое на  кухонный стол и из пакетика выскочила сложенная вдвое бумага и маленькая магнитофонная кассета.
    – Читайте, что здесь написано, - сказал Вячеслав и протянул Евгению Сергеевичу этот листок бумаги.
      Кудрин взял бумагу в руки и стал вслух читать: « Вячеслав, если ты читаешь это письмо, значит меня уже нет в живых. Твоих родителей убили, сначала выстрелили в голову, а потом сожгли. Не мог тебе сказать раньше из-за тайны следствия; у меня практически были все основания считать, что это был не несчастный случай и я высказывал на оперативках свое мнение, но  без объяснений у меня вдруг забрали это дело и передали другому следователю. Вчера знакомый оперативник мне сказал, что вынесен отказ в возбуждении уголовного дела и что в нем отсутствует акт судебно-медицинского заключения, вместо которого в деле фигурирует ничего не говорящая бумага  о факте смерти из медицинского учреждения. И самое главное — убийство твоего отца заказал один негодяй по фамилии Свирский, президент банка «Южный», а непосредственно убивал некий «Зайчик» по фамилии Прыгунов. Он проходил у нас по  нескольким уголовным делам. Его приметы  - нос с горбинкой и на правой щеке родинка.  Как я понял, речь шла о какой-то ценности, которая хранилась у твоего отца. За этим Свирским мы давно наблюдаем и как доказательство его причастности к убийству твоих родителей прилагаю запись его разговора с Прыгуновым.  Эту кассету мне передали ребята из уголовного розыска, я сделал копию не надеясь что она будет фигурировать на дальнейшем этапе расследования. Это все, что я хотел сказать; будь здоров, живи долго и счастливо. Твой дядя Коля».
        Кудрин дочитал письмо и посмотрел на Вячеслава. Он увидел, что парень плакал, по  щекам катились крупные слезы и он не стеснялся этого.
     – Успокойтесь, Вячеслав , - по отечески сказал Кудрин,  -я все понимаю, эти гады многим принесли несчастий.
    – А теперь послушайте кассету, - вытирая слезы проговорил Гагарин.
     Он принес маленький магнитофончик и вставил кассету, затем немного перемотал ее и сказал:- Вначале они о какой-то ерунде говорят, а вот теперь слушайте...
     Из динамиков послышался голос с хрипотцой... Слушай внимательно «Зайчик», ты надеюсь хорошо рассмотрел  вчера того «перца», которого по моей просьбе отвозил домой?
    – Да, рассмотрел, - ответил моложавый голос.
    – Так вот, - продолжал хриплый,- завтра же «сделай» его аккуратно и самое главное — на его шее висит медальончик, он мне позарез нужен.
    – Что, из-за медальончика человека валить? - спросил тот.
     – Ты будешь делать то, что я тебе приказываю,  - резко сказал хриплый, -  а не то...
     – Ладно шеф, убери ствол, - примирительно сказал моложавый, - я все понял, сделаю все как скажешь, а что в медальончике, - спросил он?
     – Это тебя не касается; это должно принадлежать мне, а ты за работу получишь двадцать кусков зелени, - сказал хриплый.
     – Да за двадцать кусков я кого угодно завалю, - ответил моложавый.
      - Вот так то лучше, - сказал хриплый, - только сделай  аккуратно, чтобы было все естественно и у ментов не возникли лишние вопросы, хотя там у меня все схвачено. Принесешь мне медальончик — получишь бабки...
       На этом запись оборвалась.
      – А почему ты Вячеслав не передал эту кассету в милицию? -  перейдя на «ты» спросил Евгений Сергеевич.
      – Да неужели Вы не поняли! — воскликнул Гагарин,  - у Свирского как он говорил, в милиции было» все схвачено», поэтому я и не стал туда обращаться. Они ведь потом и дядю Колю убили из-за материалов расследования, кому-то не хотелось предавать огласки и акт экспертизы, да и саму кассету с записями тоже. А кому, надеюсь, Вы уже догадались.
     – И ты решил сам расправиться со Свирским? - вопросительно проговорил Кудрин.
   Тот отвел глаза в сторону и замолчал.
    – Знаешь Слава, давай на чистоту, - сказал Кудрин, - я здесь ничего не записываю, у нас доверительный разговор, да к тому же Свирский умер от инфаркта, а «Зайчик» уже арестован и материал передан в следствие. С такими уликами он надолго сядет, да и у многих моих коллег на него большой зуб, так что убийцы твоих родителей наказаны. Расскажи  все, ведь у тебя есть что мне рассказать.
    – Ну хорошо, - тихо проговорил Вячеслав, - только обещайте мне, что разговор будет между нами и без передачи кому-либо.
   – Обещаю, - проговорил Кудрин, - ведь ты же никого не убивал?...
   – Да конечно же никого, - ответил Гагарин.
   – Когда я прилетел в Москву, - начал свой рассказ Вячеслав, - мы с друзьями еще раз помянули моих родителей, я им показал письмо дяди Коли, магнитофонную запись и поклялся, что отомщу за смерть родителей.
    – Мы дружим еще со школы, буквально с первого класса и всегда вместе. Так вот они мне сказали в тот вечер, что встанут рядом со мной, чтобы отомстить за смерть моих родителей.
Еще в школе мы участвовали в работе драмкружка, хотели пойти в театральный институт. Но я вначале хотел поступить в юридический институт, хотел  быть похожим на моего любимого Шерлока Холмса, а потом  увлекла физика и после школы я поступил в МИФИ.  Мои друзья все же решили попытать счастья в ГИТИС, но не получилось. Саша Евдокимов поступил в цирковое училище и стал фокусником-манипулятором, а Витя Рыбин закончил театральное художественно-техническое училище  по специальности художник-гример и работает сейчас в театре.
    – Так вот, продолжал Вячеслав,  -  через несколько дней мы вновь встретились и я предложил план осуществления мести. Во-первых, нам необходимо всем взять отпуск  недели на три. Во-вторых, я взял на себя следующее -  проследить за Свирским, где он бывает, куда ездит и с кем буквально по часам и минутам.  Адрес банка не представляло больших трудов узнать, а его место  жительства  я установил через друзей из милиции. В третьих, ребятам я предложил проследить за Прыгуновым, но о нем я им сказал, что сообщу позже.
     Мои наблюдения за Свирским привели к «Зайчику». Через несколько дней я увидел, что в банк приехал человек, по описанию дяди Коли похожий на «Зайчика». Я понял, что это и есть Прыгунов и когда он вышел из банка, я проследовал за ним. Установив адрес места жительства «Зайчика», я передал его своим друзьям для последующего наблюдения.
   –  Через неделю, - продолжал Вячеслав, - мы с друзьями вновь встретились у меня дома и повели итоги наблюдения.  Свирский всегда ездил с охраной и в его доме ночью также был охранник; из банка он редко уезжал, но домой в Коломенское приезжал как правило не поздно. К нему домой за время наблюдения никто не приезжал за исключением «Зайчика» и молодой женщины с ребенком, видимо дочки и внучки. Мои друзья также проследили за Прыгуновым; он в основном катался между автомойками и маленькими магазинами, но в выходные приезжал в пансионат «Озерный». Он как правило уезжал туда вечером в пятницу, а возвращался в понедельник. Саше удалось сфотографировать «Зайчика», когда он входил в банк и фото получилось очень качественным.
    – Я сказал друзьям, что для осуществления моего плана необходимо в следующий приезд «Зайчика» в пансионат, если он состоится, аккуратно раздобыть какие-нибудь предметы с отпечатками его пальцев и проинструктировал  как правильно их изъять. В следующее воскресенье, на общей встрече, Саша Евдокимов аккуратно достал из кармана целлофановый пакетик, в котором лежала помятая пустая сигаретная пачка «Мальборо» и зажигалка «Зипфер». Как он объяснил, в субботу вечером он был в пансионате в бильярдной, где  оттягивался Прыгунов. Вел тот себя агрессивно, как хозяин заведения; в пьяном угаре он запустил в кого-то пустой сигаретной пачкой, которая упала за стоящий у бара столик. Саша аккуратно нагнулся, как бы зашнуровывая ботинок и положил ее незаметно в карман. Ну а зажигалка «Зайчика», которая лежала на бильярдном столе, в какой-то момент упала  на пол и Саша ее вначале поддел ногой, а потом также аккуратно  поднял и сунул в карман. Я Сашу заранее предупредил, чтобы он когда придет в бильярдную, надел специальную матерчатую перчатку для игры в бильярд. Это с одной стороны ни у кого не вызовет подозрения в его желании поиграть, а с другой стороны — с перчаткой он не оставит своих следов.  Я специально обращал внимание своих друзей на такие мелкие детали, что именно соблюдение их оградит нас от неприятностей в дальнейшем.
    – Таким образом, у нас оказались предметы с отпечатками пальцев «Зайчика»; одна часть задуманного была выполнена, но оставалась его самая главная — разобраться со Свирским в его доме. Да, вначале у меня был план убить его и подставить «Зайчика», но последующие события коренным образом изменили это намерение.
   – Итак, в прошлую пятницу с утра я приехал домой к Вите Рыбину и он, по фотографии «Зайчика», два часа гримировал меня под  него; сделал нос с горбинкой, родинку прилепил на правую щеку и сделал пробор в волосах. У меня до сих пор этот пробор остался...
– Так вот, где я видел такой пробор в волосах, - сказал Кудрин.
– Сделав грим, мы на двух машинах отправились вечером к дому Свирского и стали ждать, – продолжал Вячеслав.
    – Около восьми вечера он приехал домой и только мы решили зайти, как приехала еще одна машина и к нему зашла дочь с внучкой. Правда минут через пятнадцать она уехала одна.
     Рядом с домом Свирского стоял небольшой домик, во дворе которого бегала овчарка. Витя подошел к ней и стал травить ее, та стала истошно лаять, не переставая. Мой расчет был таков: не выдержит охранник Свирского такого истошного лая и откроет калитку. И  расчет оправдался; калитка открылась, а как только показалось лицо открывшего — я ему в лицо   
 сунул заранее заготовленную тряпку с эфиром и прижал ее к лицу этого человека. Через минуту он обмяк и свалился на землю, благо кругом была трава. Путь в дом был открыт.
     В доме гремела музыка, мы с Витей одели маски, купленные заранее в детском магазине, и вошли в комнату, а Саша остался на улице с охранником. Свирский сидел на диване и слушал музыку; увидев нас он вскочил и напрягся.
      Я ему сказал, чтобы не было у него иллюзий, охранник лежит на улице и он должен сделать все, что мы скажем. Но Свирский принял угрожающую позу и стал ругаться на нас, сказав что всех нас перебьют. Я подошел к нему и сказал, чтобы он отдал «Рубль Анны с цепью», но тот стал нецензурно ругаться и лицо его стало пурпурно красным. Тогда я пригрозил, что мы сейчас пойдем на второй этаж, где находится его внучка. Свирский изменился в лице, стал причитать и умолять, чтобы мы ее не трогали. Я повторил свой вопрос, а Витя на всякий случай  зашел за спину Свирского, чтобы тот не попытался убежать.  Банкир вдруг стал часто дышать и проговорил:..У меня в кабинете, в коробке на столике,  -и указал рукой на вход в подвал,- код замка 34540 . Когда я спустился в подвал, открыл массивную дверь и включил свет, увидел небольшую комнату на стенках которой висели в фоторамках монеты. Когда я подошел к столику и увидел металлическую коробку, она была закрыта. Я выскочил в комнату и увидел, что Свирский лежит на полу, хватая ртом воздух, лицо его еще больше побагровело и, когда я спросил его по поводу ключа, у него пошла пена изо рта...
     Я вернулся в кабинет и достал из кармана прибор —  небольшой оптический квантовый генератор, который сам сконструировал; у нас он проходит стендовые испытания под грифом «совершенно секретно». Я его взял на всякий случай, а он и пригодился. С помощью его я легко открыл коробку;  в ее ячейках лежали разные монеты, но «Анну с цепью» я узнал сразу. Она лежала в крайнем углу отдельно от всех, а рядом находились еще несколько стопок монет. Я взял отцовскую монету, затем еще одну, из лежащих рядом   и положил в ячейку на то место, где лежала отцовская монета, а потом  взял красный сафьяновый мешочек, который также лежал в ней и  прикрыл коробку.
    ...Когда мы уходили, Свирский уже начал задыхаться и уже делать то ничего не надо было, все получалось естественно. Я подошел к нему,   снял маску со своего лица и он увидев меня в облике «Зайчика», как-то неестественно дернулся и захрипел, после чего я  снял с его пальца золотую печатку и положил ее в сафьяновый мешочек.  Зажигалку я бросил на пол возле той массивной двери, а мятую пачку сигарет выбросил во двор дома.
    – Теперь предстоял следующий этап — засветка «Зайчика».
    – Когда мы выходили из дома, охранник еще лежал на земле и  я присыпал дорожку из прихожей дома до калитки молотым черным перцем, чтобы собака  не взяла наш след. Потом  передал Саше Евдокимову сафьяновый мешочек, дал коробочку с сильным импортным снотворным и как было условлено — он помчался в пансионат, где уже оттягивался «Зайчик». Я Сашу предупредил, чтобы когда он будет подъезжать к пансионату —   нужно поставить свою машину не доезжая до него, чтобы никто ее не видел. И еще попросил, чтобы он позвонил в скорую помощь и милицию и вызвал их к дому Свирского.
    ...Когда Саша уехал, мы с Витей на пару минут встали у дома Свирского, естественно без масок.  Витя прикрыл лицо шарфом, а я специально встал у фонарного столба и вытянул шею к свету, чтобы было меня видно. Мимо проходили две женщины, которые явно обратили на меня внимание, а потом на улице увидели пожилого мужчину. Я специально чиркнул зажигалкой, делая вид, что прикуриваю — он тоже должен был разглядеть меня...
      Мы проследовали по дороге, где в конце улицы стояла машина и поехали ко мне домой ждать Сашу.
      Где-то к часу ночи приехал Саша; он сказал, что все сложилось как нельзя лучше. Во время игры в бильярд «Зайчик» то и дело заказывал бармену выпивку. Улучшив момент, когда бармен готовил очередную порцию  водки с томатным соком, он сумел аккуратно и незаметно в стакан бросить снотворную таблетку. А когда «Зайчик» распластался на столе и дружки уволокли в номер, Саша вышел из пансионата и зашел с тыльной стороны здания  к окну его номера. Притаившись в кустах он увидел, как зашла медсестра, кто-то из присутствующих открыл форточку, потом свет погас и все стихло. Саша  закинул в открытую форточку сафьяновый мешочек и быстро ушел.
     –  Мне теперь понятно, почему так быстро вырубился «Зайчик», - сказал Кудрин.
– А если бы Свирский выжил? - спросил он.
– Я же специально засветил ему свое лицо, - ответил Вячеслав, - вряд ли он сдал бы «Зайчика», многое с ним связано.
    – Послушай Вячеслав, ну откуда это все у тебя, - изумленно спросил Кудрин, - ведь с логикой у меня все нормально, я же шел буквально по твоим следам: и мешочек с печаткой, и зажигалка, и скомканная пачка сигарет и по времени ты точно все рассчитал?...
   – Вы шли по следам, которые я сознательно оставлял, - проговорил Вячеслав, - я же понимал, что никто не видел как мы входили в дом, а то что  «Зайчика» я засветил у дома Свирского, скомканная пачка сигарет и зажигалка — это все косвенные улики. А вот золотая печатка — это что ни есть прямая улика, говорящая о том, что «Зайчик» был в доме
Свирского.
   – Где-то я уже об этом слышал, - подумал Кудрин.
   – Могу тебе сказать больше, - сказал Евгений Сергеевич, - при обыске в доме Прыгунова были обнаружены золотые часы «Картье» с дарственной надписью, принадлежавшие Свирскому; украл негодяй даже у своего шефа. Так вот, золотая печатка и часы — это действительно прямые улики против Прыгунова.
   – Ну как ты так четко все выстроил, до мелких деталей обдумал все и выкатил нам на блюдечке именно то, что хотел нам засветить, - спросил Кудрин, - получается, что МУР   расследовал это дело по алгоритму построенному тобой?
   – Видите ли Евгений Сергеевич, - ответил Гагарин, - помимо физики мой второй конек — аналитика изучения новейших исследований в области лазерных технологий. Поверьте, это намного серьезнее, чем просчитать все ходы в этом деле. Ну и кроме того, я много раз перечитывал Конан Дойла и уяснил для себя как хрестоматию наставления Шерлока Холмса о мелочах в расследовании любого, даже самого сложного дела. А монету кстати, как хотел отец, я вчера передал официально в Министерство культуры; они обещали в ближайшее время разместить ее в качестве экспоната в одном из музеев.
   – Ну Слава, тебе бы в МУРе работать!, - с восхищением произнес Кудрин.
   – Мне и на моем месте хорошо, то что я делаю — это технологии будущего, - сказал Вячеслав и вопросительно посмотрев на Евгения Сергеевича спросил:..А как Вы меня вычислили?..
  – Ты не поверишь, все дело в коробке, в которой лежала твоя монета, - проговорил Кудрин, - дочь Свирского показала, что когда в тот вечер она приехала к отцу, коробку он ключиком закрывал при ней, а на момент осмотра она оказалась открытой. Когда же она принесла ключик и я попробовал коробку закрыть, то ключ как-то странно проворачивался,  как-будто никогда и не закрывал ее. Я на всякий случай изъял эту коробку и передал ее нашему опытному эксперту-криминалисту Геннадию Сергеевичу Балабанову. Так вот, тот был удивлен, когда увидел замочное отверстие коробки. Внутри ее, по словам Балабанова, были видны следы термического воздействия. Он для уточнения повез коробку к своему брату, который работает на кафедре теплофизики в МИФИ...
   – К Николаю Балабанову, - перебил Кудрина Вячеслав, - он мне помогал делать некоторые расчеты по диссертации, ну надо же как мир тесен!....
   – Да и вот именно он, осмотрев замочное отверстие коробки и увидев следы возможного применения лазера, посоветовал за консультацией обратиться к Вячеславу Гагарину, то есть к тебе.
  – Ну а потом, сопоставив показания дочери Свирского о том, что в начале июля она видела Павла Гагарина в доме своего отца и рекомендации Николая Балабанова о неком ученом-физике Вячеславе Гагарине, я понял, что именно тебя и нужно найти для объяснения некоторых непонятных деталей расследования. А когда из архива я достал  материал по факту гибели твоих родителей, который мне показался достаточно куцым и странным,  еще в большей степени захотел с тобой встретиться. И не надо быть Пинкертоном, чтобы не заметить возможной взаимосвязи двух событий, а именно — гибели твоих  родителей и расследуемым мною дела.
   – Да, как все кажется просто, - задумчиво сказал Вячеслав, - а ведь жизнь сама расставляет все точки и любое зло можно победить, если двигателем человека являются благородные цели и стремления...
    -Ну что же, - тихо произнес Евгений Сергеевич, - давай Вячеслав выпьем на посошок и я пожалуй пойду, у меня к тебе нет больше вопросов, дело закрыто!...
    От Гагарина Евгений Сергеевич вышел далеко за полночь и решил немного пройтись. Уличные декорации неожиданно поменялись – в городе стало светло, первый снег убелил  крупными мазками  тротуары, крыши домов, интимно кружась в свете   уличных фонарей. Природа силилась прикрыть все, что накосячили  люди с их необузданной животной страстью, закрывая рваные раны времени, того самого переходного, что стремительно разворачивалось на рубеже столетий и опять манило светлым будущим из нынешней скруты.
Евгений Сергеевич шел размашистым шагом, подставляя лицо влажному холодному ветру, пытаясь, как в детстве, поймать ртом узорчатые снежинки и это кружило ему голову и добавляло радости.
     - Ну вот же оно… вот… мое любимое : - «Снег идет, снег идет,
                Словно падают не хлопья,
                А в заплатанном салопе
                Сходит наземь небосвод»               
   
Через пятнадцать минут машина уже мчалась  по мокрому шоссе, а Кудрин еще долго думал прислонившись к окошку об этом странном, на первый взгляд, в какой-то степени поучительном для него и неожиданно закончившемся  деле.