Брутальный идеализм и лингвистические автоматы

Валерий Галицких
Иллюстрация к новелле из открытых источников. Поблизости место встречи с медведицей.


Дневник Смита-132

«30» января 2017 г. От фосфорных надежд львиную доплутогонную Европу древнейших лесов никто не освобождал. В лесах много баскервиль-факторов. Например, глаза-шары гризли – это ваш видеосвидетель, львы: «Здесь ты умрешь». Отбить ходовую рубку! Чтобы памятью поколений аукалось. «Послать не-Европу к черту». Так? Любая история есть ложь, ложь от кикиморы. «Крамола попала в уши» - проверьте. «Био-» «-графии» также не спасают от ошибок – не вечный капитал.

«Нужен сильный размах и кусок льда». Может быть, в руках рейнджера действительно сильная комбинация? Кинопропаганда. «Навстречу дикой ницшеанке». Железный аргумент.  «Реванш». Текст — письмо — опасность. «Томпсона холодные черты», «На Ниолсе», «Ниолс-2». Железный состав: от текста - к письму - и опасности, и далее, - к канонической географии реванш-столетия, апологии умонастроений. Это полевая сетка, львы и львицы, это военные метафоры и фосфорная готовность к будущему. Но пока, у сегодняшних и лживых (из-за коллайдера животного происхождения) — дефицит фактора крови.

***
Этот фон задает ницшеанка – дикая принцесс-Европа, лингвистика древнейших лесов, лесная текстография. Это же универсальный передаточный документ от героя философии существования. Европа-модель – белая модель – чистая модель – триумф черного платья.

После времени, до времени, между временем пишет Смит… чтобы не обесцветить «жизнь». Принцесс-лингвистика, бегущая с бруталом, известна во всех холодных странах мира. Может, «Европа» этого и не заметит, но… значит это и не Европа. Но вернемся к теории (опасности) и «окаменевшей ярости» метафизика-резервиста, к боевым возможностям философии жизни. Это же «гуманитарный» гуманистический баланс, львы и львицы.

К сожалению, викинги были наркоманами, жрали какие-то мухоморы. К реванш-столетию не имели, и уже не будут иметь никакого отношения. Викинги-берсерки морально деградировали (деграданты в морали), это измена в лингво-вопросе, латинизированное предательство. Викинги  оказались слабыми и непоследовательными, в первую очередь, по окончательному «крестоносному», мертвого моря вопросу.

Смит... был вынужден искать текст-письмо-опасность, реваншистскую идеологию. Связки на таком уровне редко появляются. Если только Кьеркегор. Или «Ва-банк-81»:

– Сегодня будут танцы, - сообщает (идеализирует) Ницше у входа в пещеру. - Не хочешь –  заставим.
– Я должен сделать это.
–  Что, Смит?
– Станцевать... с нашей приманкой.
– Что за приманка?
– Кьеркегорианская ловушка!
– Ты попал в кьеркегорианскую ловушку, Смит!

Лингвистический варвар Смит, – здесь ты не встретишь конкурентов. Здесь специальные аспекты. Это не «просто» метафора. Это «тем более метафора».

«01» февраля 2017 г. Человек появляется, и сразу же «тащит» жизнь. И видит пустые объекты. Но совсем уж наплевать на подлинность-Техас не получится. Без Куража, лингвистического куража – мир неценен. – Морской разбой! – Такого не может быть чисто математически. – Почему же, может. «Когда же, все-таки, ударят глобальные морозы?». Все знают о смерш-интересе к марсианской Аэлите. Для укрепления расы требуются «пытки». Нужно тренироваться, чтобы после удара не терять ориентацию. Смит... в центре «привилегированных» отношений: текст-письмо-опасность. Нужно понимать, львы и львицы, мы здесь — для укрепления морали.

Тысячи «пожарных» медведей перекочевали из Красноярского края в Томский ареал. Сейчас они на правом берегу Оби. Масса мерцающих огней. Винтаж баскервиль и заряжаем метафоры. Маневр под прикрытием ночи. Убедительная военная сводка. Наиболее устрашающий внешний вид обреза — в лесной метафизике: «риск разворачивания» – героизация биографии – философия существования – «выполнять указания буквально».

Лоббисты архетипа! Новеллы Смита позиционируются как метафизический вестерн: штирнеровская ницшеана – шкала вервольфа – львиные задачи реванш-столетия. Нужно двигаться резво, как гризли. Об этом метафизическом сопоставлении хорошо в новелле «Со времен Вьетнама ничего не изменилось». http://proza.ru/2009/05/27/876

Постоянная локация, обезвреживание гризли, эти дикие встречи на скалах и в каньонах – очень затратный образ жизни. Почему судьба приберегла Смита в черном плаще от медведицы?

Это вопрос белоевропейской стратегии. Это вызов дикой принцесс-лингвистики. Лесная Европа! Европа-мечта! Триумф черного платья! По консервативным оценкам самое опасное место планеты. Теория опасности, выходы в лес отчаянно мобилизуют, дикая ницшеанка. «Рубите сами!» Но никакой мобилизационный «пинок» не должен стать окончательным решением. Нас спасет... суровый вид.

...
Бегущая с бруталом Смитом. Дикой принцесс-лингвистике.

Добывать медведя вдоль дорог – из тайги кто ж его потащит? «Нерентабельно». В жару рефрижератор (протухнет) – «нерентабельно». Сто рублей (?) за килограмм мяса только – где найдешь такого упитанного медведя? Это «условия». Так что промысел гризли отдан теоретикам опасности. Здесь непаханое поле для Произвола, здесь огромное непаханое поле для произвола – куда сдать Тушу?.. 

У меня сейчас творчество. Мысли взахлест. Я в лесах, Первомайский район, Томский ареал. Беден и опасен (не порок). Вспоминается Василий Розанов — он тоже мечтал о стакане молока. Избушки я вполне презираю. А может быть, ты хочешь, чтобы тебя убил медведь? «Нашли булат и штык-нож». Ладно, ладно. Смеется тот, кто смеется последним.

Кто будет смеяться последним, мы пока еще не знаем.

Что «гарант»? Философия мысли гарант, теория опасности гарант. Да, смерть. Что дальше? Медведи постоянно проламывают нас. Утро для Европы – на безжалостных словах. «В ночь перед казнью тело арийское гимнастикой мучить». Что есть медвежатник? Это крайне ограниченная категория, подвергающая жизнь особенному риску. Купить черный (!) мотоцикл, чтобы разбиться. В этом красота Теории, лингвистическое «ты». Так что, экзистенц-читатель, готовьтесь. Когда вас не будет, оценивать вас будут (в глуши антивьетнама) не по вашей замечательной жизни, а по death, по ее результатам, – как вели себя перед смертью, по неукротимости результатов, по смертоносности результатов. Это заводная ситуация, львы.

– Вы... счастливы здесь? – интересуются по военно-политическим основаниям у Хиггинса в «Трех днях Кондора», 1975.
– Где «здесь»? «Там», то есть «здесь». В этом бомжатнике, что ли?

Индейский континент можно использовать как площадку для белых господ. Мета-Европа! Америка все борзеет – с Урала это видно хорошо. Миссия выполнима. Основание: режим духа. Гладкий ствол крупного калибра – наша мощнейшая мораль. Дело D-105: «Накорми их, Джэк!» Прекрасная и холодная Страна предателя Потеева все-таки достала. «Обеззараживающую пулю в живот!» Так будет с каждым саботажником жизни, ненавистником и нелегитимным. Разворачивающая пуля для произвола! Модель свинца. Свинец моделирует жизнь. Мораль моделирует жизнь, — жестко «за». Жесткое приветствие Томпсона в ивдельской злой черной тайге рубит сразу. Мораль выше свинца! Один давится куском американского сала, другой переел полония. Третий самоликвидировался в доме престарелых. Четвертый... смотри выше.

Кьеркегорианцы! «Со времен Вьетнама ничего не изменилось», известных «Мгновений» - тоже! Усилительное «Борман». (Снимает трубку): «Борман здесь». «Егерский приклад»: рубящее «Борман» тоже здесь! - «Да что вы можете еше со мной сделать — только вздернуть!»

Last Man Standing – февраль 2017: ты здесь для поднятия и укрепления морали. Лингвистикой по перегону! Колониальная жизнь Смита или концентрационная модель. Вооружен, празден и очень опасен. «Бонд повернул голову в сторону моря» (антивьетнамский рефрен, колониальный). Где-то еще маячат белые субмарины, сталкерские задачи реванш-столетия. Где-то боевые тоннели в недрах архетипа. Где-то огромное, непаханое поле для Произвола. Концентрационная модель Европа и белые пассажи Смита. Новеллой по перегону! Европа-лингвистика, колониальная биология. Белые львы пишут колониальные тексты.

Военная мораль Смита — и амораль вьетконга. Европа-мораль, «Реванш» Смита, военная лингвистическая мораль «Европа» — и немораль. Не-львиной Европе нужно подтянуть живот и только потом читать «Дневники Смита», идеализм металла, железо теорий. У нас украли возможность побыть в бою, львы-европейцы. Для укрепления расы требуются «пытки». Раса — это не только фраза, раса, как известно, кровь, а кровь стоит на языке — лингвистика ее определяет.

Лесной архетип древнейшей Европы — лингвистическая боль Смита. Вся жизнь интеллекрата на произведениях лесной лингвистики, в связке с принцесс-Европой, в недрах архетипа. Львиная Европа и европейская ловушка – философия мысли, категория «жизнь». Кьеркегорианец Смит, здесь ты умираешь многократно:
– прорубить крышу берлоги,
– подход на ветер,
– за долженствование!

В лесу ты концентрация -мета и концентрация -фора. Бегущая с волками – бегущая с бруталом Смитом. Бегущая с волками – триумф черного платья. Триумф черного платья – это дикая принцесса. Европейский рейнджер в черном. Европа-модель. Жизнь как концентрационная ловушка!


Много, много танцев у входа в пещеру.

«Арийский розыскник Смит, – шепчет дикая принцесс-Европа, – агент-интеллекрат, лесной идеолог, львиный. Ядерный оператив под плащом... Львиная доля – это блокирующая доля. Резервист-метафизик ищет свою идеалку из Европы. Сегодня будут танцы дикой принцессы, очень много танцев. Архетипы правят и управляют. А еше важно, Смит, не угодить в кьеркегорианскую ловушку. Это с твоей-то манерой мышления!»

ЛИНГВИСТИЧЕСКИЕ И ЛЕСНЫЕ einsatz-задачи

Я на скальном массиве среди уральской тайги. Преторианец Смит. Мне снится огромное количество насыщенных снов в духе арийских империалистических разведок, белый вулканизм, – ты пляшешь, пляшешь на филологической дисциплине! Это красивая философия, это кроссовая философия, львы. Красивая. Лингво-экзистенциализм – это белый лингво-отжим. Ультра-модель. Белая модель — это внезапная модель. Длинная черная юбка – белая модель «Европа».

Нет и не было критерия Запада, белого запада, настоящего дикозапада. Томми-Томпсон  – оружие антипартизанских егерских войн – переламывается, идет нагнетание и, если нет боевых или фальш-патронов, происходит холостой самонокаут: белая сталь о белую сталь. Как связать класс-планирование Европы реванш-столетия с фальш-патронами?

Накрывшись черным плащом M-904 (антибандитская антипартизанская модель тридцатых), охотник за головами (гризли) развел костер. Заслон из веток, ветер и тьма. Вид был страшно изнуренный. Походник-метафизик, ветеран металла держится по всем горным хребтам. Беспокойные ночи у огня, недоедание, обессилили Смита.

(продолжение следует)

***
События, герои, место действия являются литературным вымыслом; также прошу не отождествлять героя произведения с автором