Рассказ. Аська

Ирина Никифорова-Захарова
               
           Легко выбирать между хорошим и плохим. Например, кто будет долго думать, что предпочесть: белый песок пляжа на экзотическом острове в компании шикарного мужчины или «дикий» замусоренный пляжик на речушке рядом с родительской «фазендой» в полном одиночестве? Чаще выбирать приходится из плохого и очень плохого.
          Примерно  об этом думала Аська, которой предстоял выбор: провести свой короткий отпуск в четырех стенах родной квартиры или  на родительской даче, где хотя бы  можно позагорать на прополке вечных грядок. Выбор был сделан. Тяжело вздохнув, Аська собрала сумку и поспешила к вокзалу.
 
               Народу в электричке  оказалось, на удивление, немного, нашлось даже свободное место. Втиснувшись между приятной старушкой и сонным мужичком, она, наконец-то, вздохнула с облегчением:
«Пристегните ремни. Желаем счастливого полета!»

     Электричка, нервно вздрогнув, застучала  в направлении Софоновки, где Аська  проводила почти каждое лето с момента своего рождения.
      «Когда я  научусь откладывать на отдых? Вот Марина … приезжая, квартиру снимает, родителей под боком нет,а одевается как куколка и постоянно куда-то мотается. «Ах, чудесный ресторанчик в Неаполе…ах, уютный французский отель…». А я два года угробила на Васечку. Асечка и Васечка! Надо же так вляпаться?! И главное, не придерешься! Сама ведь на него внимание обратила. Васечка - компьютерный гений. "Заскочи на минуточку!" Заскочил. На минуточку, потом на пять,  не успела сообразить,как он уже поселился с пожитками, и щетка зубная в ванной стоит.... Да ладно! Хватит! Сама ведь этого хотела!...  Казалось так все хорошо, и главное, надежно.  Добрый, ласковый, даже не курит. Сидел у компьютера безобидно. Цветок раз в неделю, конфеты иногда купит. А Асечка.. рубашки гладит, продукты покупает, ужин подает. Поигралась  в семью? Нет, чтобы задуматься, что Васечка до тебя тоже где-то жил и не бедствовал. С мамой ему не комфортно, как же - взрослый вроде мужик, вот и ищет « мамозаменителей». Планы строить начала. Дура! И главное, не возражал, денежки копил. " Конечно, Асечка, потом…поедем, устроим, купим…".  И вот... тихо «слился», купил шикарный внедорожник, поселился у очередной дурищи. И какие претензии? Не ругался, не скандалил, ничего не украл, кроме двух лет жизни. Да! За уроки надо платить…».

    … Аська открыла калитку. Изрядно заросший со времени последнего трудового десанта родителей участок выглядел, как беспризорник на вокзале среди нарядной публики. Она неспешно переоделась и  присела к грядкам. Машинально прополов одну, Аська встала, расправила   плечи и довольным взглядом  оценила свою работу.
      «Вот и глаза открылись у грядки»,- любила говорить бабушка, когда ровные рядки посадок, освободившись от сорной травы, начинали радовать глаз.
      Когда Аське  было одиноко , обидно или нестерпимо болела душа, она всегда искала укромный уголок, в котором можно тихо поплакать…  Слезы очищали душу, как теплый дождь омывает грязную придорожную  листву, и можно было жить дальше. Она плакала так с раннего детства, почему-то стыдясь бурного выражения чувств.  Вот и сюда она приехала поплакать вволю. Дома на это не хватало сил, так она загрузила себя работой. А тут было время и место. Но плакать почему-то расхотелось. Светило солнце, беззаботно чирикали птицы.

      « Красота! Все-таки все мы - дети природы. Хорошо-то как».
      События последних дней показались вдруг такими далекими. Неужели,  это, правда, было с ней?

     Аська уже собиралась зайти в дом, как из-за забора ее окликнула соседка.
-А я гляжу,  Асечка приехала! Надолго?
-Здрасте, теть Маша! Не знаю. Пока не надоест. В отпуске я.
-Заходи, Асечка! Почаевничаем! Я как раз пироги сделала с картошкой.

     От этого предложения отказаться было сложно. Впервые за неделю Аська почувствовала, что проголодалась. Она  ополоснула руки, натянула сарафан и  поспешила к соседке.  Прежде в   двухэтажном доме тети Маши   ей  бывать не доводилось. Внутри дом оказался  хорош -  продуман до мелочей -  и больше, пожалуй, походил на городскую квартиру, обставленную с комфортом и любовью.
      Тетя Маша радостно захлопотала по хозяйству,   сноровисто накрывая на стол. И хотя выглядела она как обычно:  располневшая, с тронутыми сединой волосами;  и даже халат на ней был все тот же: китайский,  с какими-то яркими причудливыми узорами, -  чувствовалась в ней какая-то усталость и надломленность. Казалось, что делает она все скорее машинально, по привычке, а еще Аська почувствовала, что соскучилась соседка  по общению - раньше не была   так говорлива. Это  удивило.
       Обычно  была тетя Маша энергичной молчаливой «пчелкой». Грядки у нее всегда были идеальными , белье - белоснежным. Она без конца что-то полола, подрезала, сушила, варила, заготавливала. Муж  был ей под стать. Иногда он уезжал на вахты, а в остальное время строгал, приколачивал,  доводя свой домик до идеала. Участок они приобрели давно, построили дом, и сначала как все, приезжали летом, а несколько лет назад перебрались сюда совсем, отдав квартиру сыну с молодой женой.

    - А где дядя Саша?- спросила Аська, ответив на дежурные вопросы.
      Соседка вдруг умолкла и стала ритмично размешивать сахар в чашке .
     -Нет его….   Ушел он от нас,- сказала она с такой болью в голосе, что  Аська нервно глотнула, едва не поперхнувшись пирогом. Увидев ее испуганные глаза, тетя Маша замахала руками и  с трудом улыбнулась.
-Да живой он, живой. Просто... от меня ушел он этой зимой. Я думала, все знают. Хотя… вечно люди думают, что их жизнь всем интересна.

      Аська  немного помолчала, переваривая новость.
- А от меня ушел Васька, - вдруг сказала она, дивясь  собственной откровенности. Обсуждать эту тему она не могла еще ни с кем, даже со своей лучшей подругой.
      Теперь уже тетя  Маша сочувственно посмотрела на нее, потом сказала:
- Конечно, можно сказать - как это теперь модно, - что все мужики - сволочи. Так ведь это неправда....  Откуда любовь приходит и куда уходит? Сколько я передумала за эти месяцы.... Саша ведь мой ушел к  молоденькой,   чуть тебя старше.... Думала,  вместе век и доживем. Всё  ведь сами создали, во все это столько души вложили. Дом вот, сын вырос, внук уже. А он вон чего! Ох, наревелась я украдкой.
 - Тетя Маша нервно вытерла глаза. – И,  главное,  стыдоба какая! Особенно перед сыном с невесткой. Вроде ничего не украла, а кажется, что все пальцем показывают.... Бывают, конечно, у мужчин такие помутнения, так ведь лет в сорок, а тут до пенсии рукой подать.... С  вахты приехал осенью, ходит,  как чужой, все из рук у него валится. Испугалась сначала, что заболел. А он…   влюбился!  Еле  из него  эту правду окаянную  выпытала …  каялся передо мной…  плакал даже. Всё твердил, мол,  будем жить, как и прежде.  У меня хоть внутри всё огнем горело от обиды, подумала -  ладно,  всё бывает. Перетерпит- забудется. Ну, оступился, не устоял перед молоденькой.  Так- то он  девушками даже в юности не шибко увлекался. А тут? Может, нашло помрачение какое? Переживём!  Я перетерплю, и у него блажь пройдет. А потом вижу -    не проходит…. не просто увлечение оказалось.    Живем вроде вместе, а как чужие, он мыслями далеко. Не думала, что это так страшно.
      Они немного помолчали, вспоминая свое.
 
-  А знаешь, я же спортсменка была,- улыбнулась  тетя Маша грустно.-  Худющая, как ты. Смешно? Правда- правда! Спортсменка, активистка, хотя,  не красавица. А в Сашу влюбилась в институте. Замуж выскочила. Все забросила: учебу, спорт, родила сразу сына. С тех пор вот - пироги пеку…

      Аська смотрела на нее во все глаза, но образ юной спортсменки как-то не вязался с обликом этой немолодой женщины, одной из многих,  вечно снующих по магазинам с кошелками, неухоженных и безвкусно одетых. Она поймала себя на мысли, что для молодых, люди постарше – это люди бесполые, как родители. Смешно даже представить, что у них какая-то любовь, страсти, нежности.
 
 - Ты не подумай, что  я жалею, что так прожила. Неправда , когда говорят, что все делают для других. Всё  мы делаем и для себя тоже. Я семейные хлопоты люблю, хоть их и мало ценят. Семья для человека – главное в жизни, но что- то мимо прошло... .   Вот так,  собрала ему вещи и отпустила. Сначала хотела сама уйти, так он не позволил.
 
-Как? Сами отпустили?- изумилась Аська.

- Да… Сложно, конечно. Стыдно, больно, но ничего…  привыкаю понемногу. Мне все равно легче…  у меня сын, невестка хорошая, внук золотой. Больше сын беспокоит. Злой стал на отца, простить не может.
- А вы  его простили?
-Может и не до конца еще… гложет обида. За что со мной так? А с другой стороны посмотреть,  в чем виноват – то он? Не в рабстве жил, а в любви, уважении. Жили хорошо, многие завидовали. Уважение осталось, вот только любовь у него прошла. Нет, можно было бы оставить. Так ведь это же мука ему была, да и мне…

     Лицо ее скривилось от боли, и она вновь задумалась.
- Всю жизнь я хотела, чтобы ему было хорошо. А тут что, на муку обреку? Лучше сама перетерплю, пусть он счастливо живет.
- А если это не любовь у него, а  всё же это… помрачение рассудка?
-Может быть. Пусть живет свою жизнь, разбирается сам. Я ему не судья!
- А если обратно попросится, пустите?
-Не знаю. Честно скажу - не знаю. Да он и  не просился, так что чего об этом думать?  Я планы особо строить перестала. Только одно знаю точно: сломанную чашку склеить можно, вот только пить из нее больше нельзя…

        Они поговорили еще: две брошенные женщины .

       Аська вернулась в свой домик, легла, но сон никак не шел.  В конце концов, искрутившись на жестком стареньком диванчике,  она  встала и вышла на крыльцо. Ночь была теплая, а небо чистое и звездное. Огромные звезды  сияли так близко, что у нее захватило дух. Она вспомнила вдруг, как в девятом классе  дружила с Сережкой из соседней школы. Высокий, худенький, он робко брал ее за руку, и они часами гуляли под звездным небом, а он рассказывал ей про созвездия, «черные дыры». Дружба не сложилась, зато с тех пор она могла найти в небе много созвездий и любимое созвездие Ориона.
 
     «Люди смотрят и смотрят на небо. Для нас оно вечно и непостижимо, как Любовь. А ведь, пожалуй, только она наполняет смыслом нашу жизнь. Любовь, в которой не ищешь выгоды, гарантий, которая все прощает. Она дается не всем, приходит ниоткуда и уходит, когда захочет. Но именно такой Любви мы жаждем всем своим существом».

     Собственный недавний роман показался ей таким пошлым и смешным, что стало стыдно.
    « Я подожду! Я жду тебя, моя Любовь…» Ей захотелось крикнуть эти слова громко, но кругом стояла такая звенящая тишина, что она не решилась, а прошептала их, как молитву.