На службе Отечеству. Глава XXV

Владимир Шевченко
                Глава    XXV

     В понедельник 12 августа из управления Приамурского таможенного округа пришла телеграмма, которой предписывалось подготовить документацию и выделить три досмотрщика для осуществления таможенных обрядностей на выставляемой близ устья Сунгари брандвахты. Двоих досмотрщиков выделял Михайло-Семеновский пост. Оборудованная под брандвахту баржа должна была 16 августа выйти из затона. Ладно с этим, угнетало другое – вплоть до особого распоряжения округа личный состав будет находиться в заведовании помощника управляющего Екатерино-Никольской заставы. Но от станицы до устья Сунгари более 140 верст, а от Михайло-Семёновской  чуть больше десяти. По хорошему стоило бы реорганизовать пост в заставу и не собирать людей с других учреждений..
      Алексей долго держал в руках бланк, еще раз вчитываясь в строки. Задумался – только расставил досмотрщиков по сменам, наладились разъезды и всё заново. Нет, конечно брандвахта нужна, особенно после закрытия заставы в Лахасусу. Ясно, что штат его заставы на 6 человек больше, чем штат Михайло-Семёновского поста. Конечно всем этим и руководствовалось  начальство.. Но почему такая спешка.. Да еще до конца летней навигации периодически оставаться без помощника.. А на следующий год такая же катавасия. И сам себе ответил – скорее всего да..
    Через пару дней пришло более подробное распоряжение, в котором предписывалось: все паровые суда, следующие из Китая по Сунгари, должны сопровождаться по пути вверх по Амуру до Благовещенска, а вниз до Хабаровска таможенными досмотрщиками. Правда и до этого действовал  порядок, что пароходы заграничного плавания были обязаны подойти к Екатерино-Никольской заставе, если следовали вверх по Амуру и к Михайло-Семеновскому посту, если следовали вниз по течению. На борт судна садили досмотрщика, которому на руки выдавали шкиперские показания для доставки в надлежащие таможенное учреждение. Провоз досмотрщика и его питание оплачивалось шкипером судна.
    17 августа попутным пароходом Лукъянский с тремя досмотрщиками – Петром Венглярским, Прокопием Номоконовым и Иоакимом Пастуховым убыли для несения службы на брандвахте. Перед отправкой Гусликовский напутствовал своего помощника:
     - Вы, Владимир Михайлович, не поддавайтесь никаким уговорам сдающей стороны. Правда, если вместо представителя затона будет акт приема брандвахты чиновником округа, то остаётся только с капитаном судна принять опечатанные помещения и проверить по акту.. Первым же делом обратиться к надзирателю поста… Аркадий Николаевич  человек прижимистый, но в вопросе обустройства поста думаю пойдет навстречу, тем более два его подчиненных будут осуществлять службу на брандвахте…
Самое главное – спасательные круги и фонари, чтоб трюм сухой и помпы рабочие, лодка исправная..
     - А вот еще, чуть не забыл, - Алексей взял со стола отпечатанный лист бумаги, - выписка по оснащенности речных судов, в том числе барж. Выпросил вчера у знакомого капитана..
     Лукъянский прибыл только через неделю, уставший и с охрипшим голосом:
    - Представте себе Алексей Андреевич, речники понимают только когда на них кричат, а говоришь спокойно –  головами ворочают .. Заставил их поменять помпы и лодку для разъездов, печь на камбузе ни на что не годилась.
      В связи с постоянными отлучками Лукъянского Алексею удалось лишь несколько раз сходить посидеть на пристани с удочкой на утренней и вечерней зорьке. Взрослые казаки посмеивались, глядя как он вышагивает с удочками на плече, зато станичные мальчишки его просто обожали, особенно после того, как он подарил самым удачливым по шелковой лесе. Это тебе не поводок из конского волоса.
      На осенний перелет водоплавающей дичи  выбраться не удалось, но с закрытием летней навигации и убытием таможенной брандвахты на зимовку в Хабаровский затон, Алексей оторвался на фазанах. Благо поля располагались  сразу за околицей и уже были убраны. Местные охотились на птиц ставя силки, но много птиц утаскивали еноты и лисы. Видя как Гусликовский каждый раз возвращается обвешанный добычей с ним решил сходить и сам атаман.
     Выбрались в одно из воскресений, только подошли  к кромке сжатого овсяного поля, на котором виднелись изрытые площадки и много численные птичьи следы, как Берг сделал стойку. Алексей вскинул ружье и подал команду –«Вперед». Поднятый собакой самец фазана рухнул после выстрела не пролетев и десятка саженей.. И пошло… Алексей настрелял десяток, а Григорий Иванович только троих…
     - Почему так? От меня по траве убегают, а у вас выпархивают…
     - Да ведь птица по разному реагирует на собаку и человека, от человека пытается убежать, а от собаки замереть и лишь потом взлететь..
     - А наши лайки приучены белку да соболя на дерево загнать, да медведя за штаны держать. А не съездить нам на проходную косулю, скоро пойдет с сопок в Маньжурию. Старики рассказывали раньше стада по тысяче голов были. Садись с берданой на переходах или в узких лощинах и бей на выбор десятками..
     - Да ведь это не охота , а забой…
     - Зато семьи на всю зиму мясом обеспечены, не надо свою скотину под нож пускать, да и город свезти туши..
    - Ну что Берг, праздник души мы себе устроили. Вот только расчесывать тебя брат пару часов придется, вон сколько репьев и колючек насобирал.
     Несмотря на постоянно высылаемые разъезды и секреты крупных задержаний контрабанды не было. Да и понятно. Обнаружить перевоз с сопредельного берега на лодке можно только при самом благоприятном случае. Если на то место, где затаился таможенный разъезд причалит лодка с контрабандой. Можно было конечно спуститься на лодке вниз по течению верст 50-60, а вот вверх придется грести до кровавых мозолей. К тому же контрабандистам сочувствуют большинство населения, привыкшее закупать всё необходимое на другой стороне Амура. Поэтому любой выезд отслеживается с момента седлания коней..
     Любая женщина не считает зазорным спрятать под широкой юбкой плоскую жестяную банку с дешевым китайским спиртом. Особенно эти не брезгуют вдовы и разведенные. В штате же таможенных учреждений должны быть женщины для досмотра пассажирок, но такие должности к сожалению не предусмотрены. Можно было бы привлечь к этому жен досмотрщиков, но те вряд ли согласятся из-за возможного осуждения. Пусть даже живешь в казенном помещении, а не снимаешь комнату у селян. В лавке такого наслушаешься.
    Некоторые жители поступают проще, при желании напиться отправляются на китайскую сторону и пьют сколько хотят.
    При необходимости обнаружения секрета казак садится в седло и под
предлогом поиска теленка или подсвинка обшаривает предполагаемое место переброски товара и при обнаружении досмотрщиков находит способ дать предупреждающий сигнал до контрабандистов.
     Оставалось уповать на наступившую зиму, особенно если сразу выпадет много снега. Перевозка станет возможным только по протоптанным дорогам. Кстати о дорогах.  Гусликовский лично ходил к станичному атаману и настоятельно требовал, чтобы дороги по Амуру прокладывали вблизи нашего берега. Но всё равно на удалении от населенных пунктов санная дорога почти подходила к китайскому берегу. Тем самым возчики почти в открытую могли приобретать контрабандные товары и заявлять их как свои личные.
    Правда перед самым Рождеством досмотрщики Семен Малец и Кирилл Чупров  задержали две подводы  с контрабандой, только Гусликовский долго думал, то ли хвалить служивых, то ли наказывать. Из поданных рапортов и со слов выходило следующее…
    В разъезд было отправлено трое досмотрщиков, но у одного лошадь повредила ногу и тот был вынужден вернуться обратно на заставу. Наши герои продолжали движение и заметили, как четыре подводы с четырьмя  неизвестными, двое из которых были вооружены винтовками, пересекли замерзшую поверхность реки. Задерживать вдвоём четверых, да еще вооруженных не представлялось возможным, поэтому посовещавшись решили, что Малец поедет в ближайший хутор, а это был Союзный – просить атамана помощи, а Чупров останется наблюдать. Вскоре Малец вернулся с казаками Шестопаловым и Бородихиным, последний был вооружен винтовкой. Контрабандистов удалось задержать и разоружить, но при конвоировании случился казус. Двое из них свернули на подводах на тропинку, досмотрщики бросились за ними на лошадях, но не догнали, а вернувшись обнаружили, что и остальные двое умудрились спрыгнуть в кусты и исчезнуть. Стрелять то в догонку нельзя, можно и срок каторжный получить. Так контрабандистам удалось избежать ответственности.
      Наказывать досмотрщиков Гусликовский конечно не стал, но и поощрять отдельно тоже. Ведь и так затем получили выплаты по восемь рублей и семьдесят копеек каждый после реализации на аукционе конфискованных перевозочных средств и контрабандных товаров. Ведь лошади были справные, по 35 рублей пошли на торгах, да еще сбруя и сани. А кроме этого двадцать пудов маньжурского спирта, если считать по 9 рублей за пуд, да мануфактура и табак.
     В разъезд теперь отправлялось по четыре человека, особенно после двух перестрелок с вооруженными контрабандистами. По слухам в станицах и на хуторах появились нелегально проживающие осетины и лезгины, вооруженные винтовками и даже маузерами. Скорее всего это они хватались за оружие, а затем пользуясь темнотой уходили.
     Гусликовскому было жалко рубить ёлку или пихту на Рождество, поэтому из своих походов он принес несколько пихтовых ветвей и до поры до времени хранил их на улице. За три дня до Рождества занес их домой и поставил в глиняную кринку, предварительно окунув ветки в шайку с разведенным раствором соли. Высохший соляной налет на хвое казался инеем. Кринку поставил в перевернутую табуретку, привязав для верности к ножкам. Импровизированную рождественскую ёлку Алексей украсил самодельными гирляндами из цветной бумаги и фольги от шоколада. Нашлось место и для самых красивых конфет в обертках.
     Украшая ёлку Алексей вспоминал, как наряжал такую же красавицу с мамой и младшими братьями и сестрами. Кто то из малышни нечаянно разбил стеклянную игрушку и закатил такой рёв, что пришлось всем его долго успокаивать. Надо обязательно маме письмо написать, денежные переводы общения не заменят.  Как летит время, скоро сестренки одна за другой закончат гимназию. И куда им потом податься? Пойти учиться в училище и приданное самой зарабатывать. На Анхен он женился по любви, его не остановило бы даже, если её отец был скажем был ремесленником. Как Анхен сама говорит – не то жена декабриста, не соломенная вдова. Андрейка подрос м и уже не так ждет подарков под ёлкой, а вот Мари с нетерпением ждем утро после Рождества и первым делом бежит посмотреть, что там под елкой за подарки.
     Для себя Гусликовский твердо решил, что несмотря на приглашение атамана проведет в церкви Всенощную, а  по гостям пойдет на следующее утро, ну скажем после десяти. Вот возьмут и переведут в такую Тмутаракань, где и церкви нет. Да и прийти в храм пораньше, а то он небольшой, явятся все прихожане ….
     Скорее всего Марья Никитична обмолвилась перед домочадцами об украшенной  ёлке и девчонки, не устояв перед соблазном увидеть её, под предлогом помощи матери отрядили Клавдию. Гусликовский давно приготовил всем подарки: девчонкам по атласному платку, небольшому овальному зеркальцу в железной оправе и фунту шоколадных конфет; хозяйке – теплый шерстяной платок с кистями; Антипу Григорьевичу – кожаный ремень от офицерской портупеи,  а парубку – белое шелковое кашне, пусть парень пофорсит перед погодками и хотел сам зайти в гости, но тут воспользовался случаем. Марья Никитична накрыла на стол и уже накрыла  и собралась уходить но Алексей её остановил:
     - Марья Никитична, я тут всем приготовил небольшие подарки на Рождество, - и увидев, что та пытается отнекиваться, перебил, - не вздумайте отказаться. Это я от чистого сердца и для меня не обременительно.. Начнем..
Клавдия, подойди поближе, - Алексей вручил девчонке три свертка, которые она обхватила руками, - это тебе и сестренкам…
     - А тут, - управляющий вручил хозяйке пакет,  - вам, супругу и хлопцу, поди разберетесь…
     - Алексей Андреевич, спасибо большое за такое внимание. А я то дура старая ничего не приготовила, думала, а вдруг побрезгуете… Так варежки свяжу из овечьей шерсти, а еще лучше сошью бекешу из козули, будет легкая и теплая. Смотрю чуть ли не каждую неделю в седле, вот только овчина страсть как тяжелая…
      Народу на Всенощную набилось с избытком, на правой половине сплошь казачьи бекеши и нагольные полушубки, изредка разбавленные цивильными пальто с каракулевым воротником и шинелями чиновников почтово-телеграфной конторы. На левой – парад крытых атласом плюшевых душегреек, редкие модницы хвалились беличьими шубами . Женские головки прикрыты по достатку – от полупрозрачного шифона до скромных ситцевых платочков..
     В ту ночь Алексей страстно молился, прося Бога только об одном – побыстрее попасть в большой город и соединится с семьёй. Ведь больше одиннадцати лет мотается, неужели не заслужил… А Анхен тоже на мессе и тоже молится за него, вернее за них, он это чувствует..
    Ушел из храма только утром, а на столе застал тоже праздник – холодец, ломти фаршированного свиного желудка, пирог с осетриной. Надо подкрепиться – а то в гостях начнут чарки наливать…