Эту жёлтую гладкошерстную дворнягу мы с женой впервые увидели напротив дома, где остановились. Собака радостно завиляла хвостом и подбежала ласкаться. Погладили, поделились сарделькой.
Потом встретили её на другой улице, довольно далеко от первого места. Обрадовалась она не меньше, только дать нам было нечего. Мужчина, у дома которого ждала собака, поведал: кормит, когда та приходит. Некогда её держали в том частном отеле напротив, видите, «Магнолия»? Потом она родила, щенка оставили, а её прогнали. С тех пор на улице.
Как поняли позже, не он один подкармливал беднягу. На нашей улице собака оказалась тоже не случайно. В следующий раз она виляла нам хвостом, не переставая грызть подаренную соседом кость. А после спала там же под забором.
Никто не называл её по имени. Видно, имя она тоже потеряла вместе с местом службы.
В довольно жаркий день ласковая жёлтая собака попалась нам у мясной лавочки. Мы подошли к мяснику, надеясь купить ей косточку. Костей не оказалось. Узнав, зачем они нам, мясник успокоил:
- Не переживайте! Я её кормлю, когда приходит.
Тем временем собака пила воду из явно знакомой ей пластиковой миски, стоявшей на другой стороне.
- Она… «кукушка». Детей своих людям подкидывает и уходит. Сосед едва выкормил её щенка. Теперь тот у него живёт, - продолжил мясник.
- Её выгнали из «Магнолии», оставив щенков, - сказали мы.
- Знаю, - ответил он, - с тех пор, видно, она и тронулась. В селе всем известна её история. Мы её подкармливаем, не беспокойтесь. Она – собака хорошая, ласковая, вот только в этом не вполне в себе…
Мы посмотрели на собаку, которая свернулась калачиком в тени, попрощались с мужчиной, и грустные пошли вверх по Вишнёвой улице, выше переходившей в Персиковую, где и начались злоключения собаки.
- Она решила, что людям нужны только её щенки, - сказал я, - Их возьмут и вырастят.
- Очень похоже, - отозвалась жена, - Но хорошо, что её кормят.
Я молча согласился.