Вода чернела в ночной темноте, проявляя себя лишь тихим плеском волн, да ещё серебристой дорожкой от Фромии. Постояв немного на берегу, Агнияр начал разоблачаться, как вдруг заметил в достаточно ярком свете большой луны, что к нему по берегу идёт женщина. Когда женщина приблизилась, богатырь обомлел.
- Загляда? Ты… ты откудова здесь?
Светло-зелёные волосы бывшей наречённой, словно у покойницы, свободно рассыпались по плечам, в них запутались водоросли, она стала ещё краше, чем была, теперь она выглядела просто неописуемо. Женщина подошла вплотную, взяв Агнияра за руку, рука у Загляды была холодная и мокрая, но богатырь не обратил на это внимания – он не отводил взора от глаз возлюбленной.
- Агнияр, - выдохнула женщина, - я знала, что ты рано или поздно придёшь ко мне. Приходили другие, вначале я принимала их за тебя… О, каково же было моё разочарование, когда я убеждалась, что они – не ты. Но теперь ты пришёл , и я ясно вижу, что это именно ты. Пойдём же со мной, возлюбленный мой, там мы сможем быть вместе.
Витязь словно зачарованный пошёл за женщиной, вот он подошёл к самому краю реки, вот уже по щиколотку погрузился в воду. В этот момент на берегу раздался отчаянный лай, и в штанину Агнияру вцепился невесть как взявшийся на этом берегу некрупный вислоухий пёс. Пёс, рыча, принялся оттаскивать витязя от воды. Тряхнув головой, Агнияр высвободил свою руку из руки Загляды, потрепав пса за ухом.
- Чего же ты остановился? – усмехнулась женщина, попытавшись снова поймать его взгляд. – Али уже не хочешь быть со мной?
- Ты – мавка?
- Да, и мне это нравится, - рассмеялась Загляда. – Наверно надо было мне сразу утопиться, как только Цветимир взял меня силой, тогда смогла бы стать берегиней. Но я послушалась отца, а может просто испугалась. Теперь же уже поздно.
- Но… отчего ты стала мавкой?
- Оттого, что люди Цветимира по его приказу утопили меня. Моё мёртвое тело вынесло к Бобровому ручью, оно до сих пор там лежит. Так ты идёшь?
- Нет… не сейчас. Вначале нужно отыскать твоё тело, не гоже без погребения оставаться. Ещё надобно, чтобы Цветимир заплатил за своё злодеяние. А там уж видно будет.
- Ну, как знаешь.
Загляда повернулась лицом к реке, показав спину, на которой напрочь отсутствовала вся кожа и мышцы, так, что было видно каждую косточку и все внутренности. Вскоре женщина скрылась в воде. Повернувшись лицом к берегу, Агнияр вздрогнул, заметив четыре тёмных силуэта, но узнав бывших телохранителей Салима, успокоился.
- Вы давно здесь?
Четверка опустилась на колени.
- Прости нас, господин, мы опоздали – это существо едва не утащило тебя в воду. Мы и не знали, что таковые водятся в ваших реках. Кто это был, господин?
- Забудьте всё, что вы здесь видели. И хватит уже называть меня господином!
- Как же господин желает, чтобы мы его величали?
- Если уж не можете просто по имени, то называйте… ну, не знаю, атаманом* что ли.
- Хорошо, атаман, мы уже забыли всё, что здесь произошло.
- Ну а ты откуда взялся? – вновь почесал псу за ухом Агнияр, тот не ответил, лишь преданно лизнул руку, завиляв не только хвостом, а всем своим куцым задом. – Ладно-ладно, пошли с нами.
С утра Агнияр был задумчив и хмур. После заказал привезти себе большой плащ с капюшоном.
- Никак родных собрался навестить? – заулыбался Проныра.
- Нет, стоит Айке меня увидать, как не утерпит – сболтнёт подругам. Но кое с кем встретиться надобно. И идти лучше днём, чтобы меньше подозрений вызвать.
- Ага, огромный человечище с прикрытым лицом всяк подозрений не вызывает!
- Волхвы зачастую так и ходят, а в сам город я не полезу… пока.
- Слушай, а почто это тебя четвёрка атаманом кличет? – подивилась Могута. – В атаманы вроде люди избирают.
- А что "господином" лучше, что ли?
- Нет, не лучше, - согласилась воительница.
- Ну, пущай старшиной называют, - пробасил Ореша.
- Да по мне хоть горшком, только не господином.
- Чем же атаман плох? – вступился Волк, - предлагаю голосовать. Кто за то, чтобы избрать Агнияра нашим атаманом сроком на четыре года?
Все проголосовали "за", да и то сказать – круг-то маленький, всё едино атаман никаких серьёзных решений без них принимать не станет. Атаман – он лидер в походе, в бою, а что касается повседневной жизни, либо принятия серьёзных решений, касающихся всей станицы, то, извините уж, решает круг.
На следующий день плащ привезли и ещё через день, с самого утра, Агнияр, вооружившись суковатым посохом, вместе с Буковицем – а ну, как всё-таки заинтересуются, тут друг что-нибудь такое умное и завернёт, - потопали к парому: на нём народу много, не столь на всяких-разных внимания обращают, пёс тоже за ними увязался. Дойдя до дома родителей Загляды, Агнияр прошёл в ворота и толкнул дверь.
- Дома ли, хозяева?
Пусто, прошли во двор, там мать Загляды возилась в свинарнике.
- Здрава будь, хозяюшка.
- И вам здравствовать, люди добрые, - разогнулась женщина, вытирая руки о подол, - айда в дом, покормлю вас, чем боги одарили.
- Благодарствуем, хозяюшка. А супруг твой где же?
- В сарае, косы правит. Кликнуть?
- Да не, мы сами.
Сев уже прошёл, уборка ещё не началась – на то Агнияр и рассчитывал, что отец Загляды дома окажется. Подойдя к сараю, услышали звон молота. Старый Белик, у которого Загляда была единственным и весьма поздним ребёнком, орудовал молотком, выправляя зазубрины на косе. Богатырь, войдя, скинул капюшон.
- Ты, - выдохнул Белик, - какого прыща пожаловал?
- Разговор к тебе имею, не простой.
- Никак корить меня собираешься?
- Нет, дядя Белик, ты вначале выслушай, а там уж решишь – стоит кому тебя корить, али как.
- Ну, говори, коли пришёл.
Агнияр обстоятельно рассказал про встречу на берегу, старик молча опустился на чурбан.
- Ты ничего не путаешь? Хотя, - Белик махнул мозолистой рукой, - ты Заглядушку ни с кем не спутаешь. Недаром люди сказывали, что у нас мавка объявилась, добрых молодцев на дно реки утаскивает. Кто бы подумать мог, что то моя Загляда окажется.
- Ты, дядя Белик, про меня покудова никому не сказывай. Вот, ведун с вами останется. Как отыщите тело Загляды, да станете его огненному погребенью предавать, он все необходимые ритуалы выполнит, чтобы душу её светлую из тёмной нави вызволить. А я через три дня ещё загляну, обсудим кой-чего. Буковиц, собаку на двор к моим родителям отведи. С отцом повстречайся, он мужик умный – поймёт.
Спустя пару дней Буковиц уже сидел возле лесного костерка.
- Загляду нашли, провёл я ритуал честь по чести, так что за посмертие своей возлюбленной можешь не волноваться. Отец же твой сказал, что на суд в княжеские палаты соваться не следует – там бояре, что за Цветимира стоят, и рта раскрыть не дадут. Мало того - там же и повяжут. Идти надобно на большое судилище, что перед всем честным народом проходит – там уж воевода не отвертится. Но только без Белика и на большом судилище делать нечего.
Во второй раз Агнияр до посада добрался точно так же. Отец Загляды сидел в горнице, перед ним стояла чаша с сикерем да миска квашеной капусты. Белик осунулся, сдал. Вздохнув, он налил ещё одну чашу, пододвинув её Агнияру.
- Вот ведь оно как, Агниярушка. Получается – собственными руками дочку сгубил. Знал ведь тогда, что у Цветимира на уме, а оставил их вдвоём. Нарочно оставил, думал он сразу после того сватов зашлёт, а он что-то тянуть начал. Вот тогда я и подался на княжий суд. Высмеяли меня на том суде, меня да Заглядушку. Однако Цветимир всё ж таки после того взял её в жёны. Возликовал я, думал – славно дочку пристроил, за такого человека замуж отдал, не придётся ей боле в огороде да на поле белы рученьки ломать, теперича как сыр в масле будет кататься, боярыней станет. Вот ведь… старый дурак.
- Да её ли это тело, дядя Белик?
- Она это, Агниярушка, она. Доченька моя ненаглядная, - старик заплакал пьяными слезами. – Тело-то её распухло, рыбы его поели – не узнать вовсе. Да только вот колечко на пальчике, простенькое оно, железное, знать не позарились на него душегубы проклятые. Простенькое, да другого такого не сыщешь – мать его Заглядушке специально у кузнеца заказывала на тот день, когда дочка отроковицей быть перестала.
Агнияр выпил чашу и отодвинул от себя.
- Ты, дядь Белик, пить-то завязывай. Вскоре должно большое судилище на площади быть, я хочу на нём Цветимира в продуманном смертоубийстве обвинить. За то княжескому воеводе не просто разжалование и вира, а рудник светит. Да токмо без твоего свидетельства у меня не выйдет ничего. Подумаешь – мавка, мало ли кому что в лунном свете померещится. Да хучь бы кто помимо меня её мавкой видел да признал, тогда ещё куда ни шло, а так – не свидетельство это.
- Эх, чего уж сейчас, - махнул рукой Белик, - приду, Агниярушка, всё обскажу.
- Тогда до встречи на том судилище. Смотри - тверёзым будь.
Вскоре место ночёвки опять посетил Страба. Выслушав друга, он покачал головой.
- Слух идёт уже, что ты в городе, стал быть просто так тебе в город не попасть, постараются задержать. Надолго не задержат, но на судилище точно не попадёшь. Возле дома твоих родителей сейчас постоянно какие-то подозрительные типы трутся, не иначе тебя высматривают.
- Ночью сквозь пролом пройду, до утра где-нибудь схоронюсь.
- Сквозь пролом тоже не пройти. Как стену в нескольких местах разобрали, так начали в город разбойнички наведываться. Вначале зашлют кого из своих, высмотрят дом купчины, после придут на струге. Оставив его где-нибудь недалече, через ближайший пролом – да к тому дому. Пока тревогу подымут, их уж и след простыл. Так что давно уж возле каждого пролома ночью ратники с отрядами горожан дежурят.
- Через стену переберусь. Верёвка с крюком имеется.
- Увидят с ближайшей большой башни – стрелой попотчуют. А не попадут, так всё едино тревогу подымут. Тут уж точно запрут надолго. Нет, через дверь в малой башне идти надобно. Они на ключ да на щеколду запираются, ключ я тебе второй выточу, а щеколду на ночь отодвину.
- Ключ без надобности, - встрял Проныра, - я какой хошь замок отомкну.
- Ежели заметят, что кто-то в замке ковырялся, начнётся расследование, не приведи боги до меня докопаются. Уж лучше я второй ключ вам выточу. Тем паче, что до большого судилища время пока терпит. По правде сказать, мне твоё предприятие кажется сомнительным. Цветимир силу набрал, а князь нынче не тот, во всём свою жену слушается, по сути – она всем в княжестве и заправляет. Но, поскольку народ её не любит, да и большинство бояр тоже, то в княгинях без князя ей не усидеть. Потому может Претич и жив пока.
- Всё одно, друже, не могу я Цветимиру его злодейства вот так спустить. Народ встанет на защиту правды.
- Э-э, что твой народ? Давно ли он Цветимиром восхищался? А сейчас не люб тот ему стал. И на чужое горе народу наплевать, пока лично каждого не коснётся. Лишь во времена больших бедствий все сплачиваются.
- Не прав ты, Страба, народ у нас душевный, горе на своё и чужое не делит.
- Може и так, поживём – увидим.
В означенный день Агнияр с Пронырой и Волком проникли в город, остальные решили идти открыто – им-то вовсе нечего опасаться. Ну, заходили к родителям Агнияра несколько лет тому, так и что? Может воды попить. На центральную площадь перед княжескими палатами вынесли кресло, под руки вывели Претича. Выглядел князь не ахти – осунувшийся, с синюшными кругами под глазами, бледным лицом, трясущимися руками. Он мутноватым взором окинул толпу, прежде чем тяжко опуститься, почти рухнуть, в кресло. За князем выстроились пара десятков кметей. По левую руку от него встали бояре, по правую – княгиня, очень красивая черноокая, черноволосая женщина с тонким станом и распущенными волосами, локонами ниспадающими на её плечи. Кроме распущенных не по прави волос, княгиня была одета весьма странно, даже фривольно. Шаровары, чего не позволяли себе ортские девушки, даже воительницы, полупрозрачная ленточка в области груди, на самих грудях дополнительно снабжённая золотыми подвесками, меховая накидка – видать мёрзла дева даже летом в своём наряде в непривычном для себя климате. В народе неодобрительно загудели, многие, в том числе и среди бояр, украдкой плевались. Но она, словно бы не замечая этого, несла голову в золотом венце гордо, с презрением поглядывая на всех, да холодно улыбаясь. Следом за княгиней по правую руку князя встал воевода – Цветимир. Бывший сотник тоже изменился – слегка огрузнел, видать не часто нынче утруждал себя воинскими упражнениями, но был по прежнему очень хорош собой. Бросив восхищённый, полный вожделения взгляд на княгиню, воевода встал в паре шагов от неё.
Разбирались общественные и особо сложные преступления. Княгиня, стоя вплотную к Претичу, наклонялась к нему, слушая тихий шёпот, и уж после оглашала приговор, может княжеский, а может свой собственный – поди-ка разбери, слушает ли князь вообще хоть что-нибудь, издали же и вовсе не понять – шевелятся у него губы, или нет. Когда все дела уже казались разобранными, все приговоры вынесенными, вперёд, скинув капюшон, выступил Агнияр. Народ дружно выдохнул, лицо Цветимира исказилось гримасой ненависти, а княгиня посмотрела на богатыря с некоторым любопытством, словно на некую диковинку.
- Я обвиняю княжеского воеводу в преднамеренном душегубстве, - громогласно заявил Агнияр.
- И кого же он сгубил? – поинтересовалась княгиня.
- Свою законную жену, в девичестве носившую имя Загляда.
- О чём ты, витязь? Все знают, что воевода отправил её в скит, поскольку эта женщина отказывала ему в супружеской близости. Где же здесь убийство? – продолжала за князя вести дело его жена.
Тут к судилищу протолкался Белик. Был от трезв, хоть и с опухшим лицом.
- Нашли, нашли мою дочку возле Бобрового ручья. Утопили её. И по чьему приказу, как не по воеводиному?
- Нашли? – изогнула чёрную бровь княгиня, метнув уничижительный взгляд на Цветимира. – А ты уверен, старик, что это твоя дочь? Кто из присутствующих может подтвердить, что найденное тело принадлежит жене воеводы?
Народ заволновался, но вперёд не вышел никто.
- Вот видишь, старик, кроме тебя да этого богатыря никто не верит в то, что найденное тело принадлежит жене боярина Цветимира.
- Колечко на ней было, - помявшись, решил всё-таки идти до конца Белик. – Её колечко.
- Мало ли подобных колечек имеется?
- Нет, ни одного такого не сыщется. На заказ кованное.
- Колечко – не улика, - вынесла вердикт княгиня, - в иске к воеводе отказано.
И она подошла к Цветимиру, прильнув к нему едва ли не всем телом.
*Атаман – в этимологии этого слова главенствуют три версии. По первой оно происходить от тюркского "ата" – отец, и обозначает "отец людей". По второй – от англосаксонского и скандинавского слова "гетман". По третьей от немецкого "Amtman" – начальник службы, либо от немецкого же "harter Mann" – твёрдый, крепкий человек. Если учесть, что слово атаман появилось на Руси после распада Золотой Орды , то первая из версий кажется предпочтительней. Однако же автору сего повествования больше нравится выводить слово "атаман" от санскритского "атман" – "самость", "дух", "высшее Я".