Как же радостно мне было в моем отчуждении от привычной жизни! Я оставил позади, хоть и ненадолго, суетливую повседневность, гул тысяч человеческих голосов, и серую стену безразличных лиц, которые я каждый день вижу с витрины книжного магазина.
Почти все они проходят мимо, угрюмые и увязшие в своих заботах и делах. Только дети показывают пальцем на яркие обложки книг на витрине, но влекомые нервными матерями за руку, быстро забывают свой интерес. Не часто, но время от времени из толпы выделяется какой-нибудь человек, и заходит ко мне. Временами это юнец, нескладный, с дурацкими усиками. Он просит любовную литературу, но обязательно с большой долей эротики. Девочки его возраста читают глупые сентиментальные книги о разбитых сердцах, и трагической любви. Изредка же попадаются настоящие ценители, с которыми всегда приятно побеседовать.
Но сегодня я не находился с ними, и был этому очень рад. Не были ни полок с пыльными книгами, ни городской суеты. Я очень долго копил на этот отпуск, и наконец моей мечте было суждено сбыться. Я сидел на верхней палубе теплохода, и лениво потягивал апельсиновый сок. Солнце клонилось к закату, в воду погружался огромный красный шар, освещавший все вокруг совершенно волшебным светом. Почти все столики пустовали. Занят был только мой, и еще два.
За одним сидела пожилая пара. Они очень заботливо ухаживали друг за другом, было заметно, что за их плечами десятилетия счастливого брака. Мужчина, несмотря на возраст, был очень гордым и осанистым, а женщина полна достоинства, и той умиляющей красоты, какая может быть у старого человека. За другим столиком сидела довольно шумная семейка. Мужчина и Женщина средних лет, и трое детей. Старшая дочь, лет пятнадцати, так стремящаяся быть похожей на взрослую даму. Ей явно здесь не нравилось, она всем своим видом демонстрировала, что к этим людям, что сидят рядом с ней, она не имеет совершенно никакого отношения.
Разумеется, ведь она сейчас должна быть со своими друзьями, вальяжно прогуливаться по центральным улицам города, ловить на себе восхищенные взгляды многочисленных кавалеров, лукаво улыбаться тем, кто пришелся по душе, и презрительно фыркать от тех, кто не был похож на утонченного вида молодого и богатого красавца. Очевидно, по этой причине, я был совсем не в ее вкусе. Я был далеко не строен, носил несуразную просторную одежду, а вместо тщательно уложенной стрижки имел гриву взъерошенных волос, да еще впридачу с широкими бакенбардами, спускавшимися почти до самых губ ,и так давно вышедшими из моды.
Вторым ребенком был сорванец лет одиннадцати. За столом он почти не сидел, а все время носился по палубе, взмокнув от пота. Родители то и дело бранили его, но абсолютно тщетно- ему, как и старшей сестре, совсем не по душе была компания за столом. Но и товарищей для игр на теплоходе очевидно не было, поэтому он занимал себя метаниями по палубе из одного конца в другой. Младший ребенок был милой девочкой лет шести, она все время играла с огромной куклой с очень глупыми лицом.
Девочка была одета в красивое платье, на голове была пестрая шляпка, впрочем такая же была и на кукле. В целом, это было обычное большое семейство, кратко дав себе характеристику на каждого из них, я быстро потерял к ним интерес, и погрузился в свои мысли. Там было очень интересно, однако долго пробыть в себе мне было не суждено.
Младшая дочь, сославшись на то, что Мэгги, ее кукла, очень хочет посмотреть на волны, которые поднимает теплоход, отправилась на край палубы, и легонько перегнувшись через невысокую ограду, о чем то с увлечением толковала своей кукле. В это время ее брат, так отчаянно бежавший из одного в другой конец палубы, запутался в своих ногах, и полетев на доски, сбил свою сестру. Но сбил так, что она, успев только коротко вскрикнуть, упала за борт, и через секунду был слышен плеск воды.
Послышался пронзительный крик матери. Все, кто находился на палубе, в одну секунду уже стояли у края. Мысли у меня в голове спешно завертелись. Девочку надо спасти. Кто это сделает? Старик? Однозначно нет. Про женщин не стоит и думать. Это полагалось бы сделать отцу, но встретившись на мгновение с ним взглядом, я понял, что он неспособен это сделать, и ждет чего-то от меня. А способен ли я? Плаваю я очень нечасто, и рискую не только не спасти ребенка, но и утонуть сам. Вот только прощу ли я себе такую трусость? Как буду жить с ней дальше? Нет, определенно нет. По силам мне это, или нет, я должен что-то сделать.
Все эти размышления заняли не более секунды. Я прыгнул в воду. Живот обдало жгучей болью, потому что нырять головой вперед я не умел. Кое-как справившись с собственным телом, я всплыл на поверхность. Почти сразу же на глаза мне попалась та самая пестрая шляпка, и я двинулся в ее направлении, до нее было метров пять, но проплыть против такого течения стоило мне потери почти всех сил, и ужасной, распирающей боли в легких. Одышка была совершенно чудовищной, к тому же я широко вдыхал ртом, и воды в легких было полно. Девочка была на расстоянии вытянутой руки. Я в последнем усилии простер руку…и крепко ухватил ту самую чертову куклу!
Вместо живой плоти пальцы сомкнулись на мокрой ткани. Господи, какая же глупость! Я услышал где-то справа крик девочки, и хотел плыть в том направлении, но тело перестало меня слушаться, я мог лишь подобно это самой кукле быть уносимым стремительным течением. Ощущение бездействия приводило меня в ярость, но и эта ярость быстро сменилась безразличием. Я смирился со своей смертью.
Закрыв глаза, я стал проваливаться в небытие. Словно глубоко заснув, тем не менее, я сохранил способность мыслить, и до жути испугался этого состояния, подумав что это и есть то, что происходит, когда умираешь. Ты становишься заложником своего собственного разума, обреченным на вечные и тягостные размышления.
Внезапно кто-то подхватил меня под руки, и одним мощным движением вытащил из воды. Раскрыв глаза, я увидел, что лежу в лодке, моя рука все еще крепко сжимает уже порядком истрепанную куклу. Надо мной нависает татуированное лицо индейца, проверяющего, есть ли у меня признаки жизни. Его соплеменник склонился над девочкой, и тоже приводил её в чувства. Лодка плыла рядом с теплоходом, и люди на палубе что-то кричали моим спасителям, но они, вероятно их не понимали. Не заметив даже, что сделал это вслух, я расхохотался. Спас чертову куклу, и чуть не утонул в реке. Воистину, такого глупого сюжета я не встречал ни в одной книге.