Шторм
Плыть решили сейчас же.
Пока спали, ветер покрепчал и из безобидного бриза, волны превратились в настоящие водяные валы, с шумом обрушивающиеся на берег. И покуда не разразился настоящий шторм, надо плыть, иначе путь по морю для них будет закрыт еще надолго.
А сейчас худо-бедно, но пошедшие на ущерб луны выглядывали из-за бежавших по небу облаков, словно несмелые барышни из-за штор на смотринах. И волны были ещё не столь высокие, и ветер был пока без дождя.
К утру они должны преодолеть большое расстояние и оказаться недалеко от Вейли, в местечке под названием Ниневиль.
Ниневиль – бывший центральный город Норидалла, сейчас почти заброшенный и забытый. Дело в том, что, когда началась активная торговля эльфов с людьми, нужно было строить большой порт, но бухта Ниневиля совершенно для этого не подходила – слишком мелко, и большие корраны садились на мель. Обследовав ближайшие бухты, остановились там, где находилась маленькая рыбацкая деревенька Вейли. Уж очень удачное место она занимала. Так она превратилась в очень уютный и престижный город. А бывший центр со временем пришел в упадок.
Мэйтон, садясь в кору, почувствовал, что наверняка снова позеленел. Но так как он единственный в их компании был мужского пола, то выбирать не приходилось. Хочешь, не хочешь – греби.
Уже в море, мерно работая веслами, он поглядывал на Месяц с его двумя спутницами, которые то и дело тревожно выглядывали из-за стремительно несущихся серых облаков. «Н-да, символично…» – отметил он про себя.
В Ниневиле им нужна одна книга.
Когда путешествовал с отцом, тот обмолвился, что в городе есть фолиотека, не уступающая Итильской, только мало кто об этом знает.
Как им пробираться в фолиотеку – это второй вопрос. Придется импровизировать. Да и свое появление в городке тоже надо как-то обставить, чтобы это не вызвало подозрений. В общем, забот впереди предостаточно.
Лина ощущала себя словно со стороны. Как будто это не она садится в утлое суденышко вместе с двумя малознакомыми существами, потому что и людьми-то их не назовешь, собираясь плыть за тридевять земель неизвестно зачем и неизвестно к кому. «Вот так оживают и рождаются сказки, – думала она про себя, отстраненно наблюдая, как Мэйтон, сидя на носу лодчонки, порывисто гребет веслами, огибая очередной мыс, а Кейт, прищурив глаза, зорко всматривается в недалекий берег. – И что она там видит? Все потонуло в темноте и мгле, наползающей с севера».
Что она делает? Почему она здесь? И как им вообще удалось уговорить ее?
По большому счету, уговаривать долго и не пришлось. После истории, рассказанной Мэйтоном, она быстро согласилась. В общем-то, и вариантов других у нее не было: или рискнуть и вернуться домой, или остаться тут навечно, сидя в пещере.
По рассказам мутантов выходило, что они волшебники. Как бы это бредово ни звучало, но светящиеся в их руках камни она видела своими глазами.
Идут они к Оракулу, в надежде на исполнение желаний.
Странно, но когда Мэйтон рассказывал, все казалось ей намного логичней и понятней. Может, трудности перевода? Одно она поняла отчетливо: Оракул исполняет желания, а у нее оно всего одно. С другой стороны, не может же оракул махнуть волшебной палочкой – и она окажется дома? Или может? Наверно, это происходит несколько иначе. Но тогда как? И были ли с ней честны до конца в этом вопросе? Может, зря она решилась на эту авантюру? Вопросов было много, а ответов как
всегда не было.
Ветер крепчал.
Кору бросало то вверх, то вниз. Так и казалось, что их сейчас раздавит, словно яичную скорлупку меж огромных водяных валов. Они то зависали на гребне, то словно проваливаясь, скользили вниз, в бездонную ложбину между волнами. И когда волны двумя огромными водяными вершинами нависали с обеих сторон, то от пронизывающего света трех лун делались похожими на самородный нефрит.
Мэйтон изо всех сил пытался подобраться ближе к берегу. Вслушивался в гул прибоя, пытаясь по звуку определить на каком расстоянии они от суши. Находиться в открытом море сейчас было просто безумием. Взлетая на гребень волны, вглядывался в темноту. Но, как назло, спрятавшиеся луны погрузили все во мрак. Даже его ночное зрение не спасало. Грести было трудно: казалось, что он вообще не двигается с места, однако изо всех сил старался не впадать в отчаянье.
Но вот, ветер разогнал клочковатые облака, и, взлетев в очередной раз на гребень волны, Мэйтон увидел, что их несет прямиком на скалы, а за ними виднелся пляж берега. Отметив направление, стал выгребать к тому месту, где в воде намечался узкий вход в лагуну между острыми – даже отсюда видно – осклизлыми, поднимающимися из воды камнями. Оказывается, они все это время были совсем недалеко от берега.
– Держитесь! – крикнул перепуганным до смерти девчонкам и бешено заработал веслами, стараясь вписаться в узкий пролив.
С удовольствием вняв приказу, обе схватились за борта посудины, пытаясь хоть как-нибудь удержать равновесие и не вывалится за борт.
И когда с облегчением подумали, что проскочили, острые скалы, словно зубы морского чудовища, страшно скрежетнули по дну коры. Огромная волна набежала сзади, подхватила суденышко, швырнув его вверх и дав хорошего пинка, перебросила через преграду.
Все полетело в воду. Сумки, они сами – все исчезло в пенных водоворотах, бурлящих у скал.
Пробитую кору протащило несколько тростей по волнам, закрутило в пене и, наконец, швырнув о камни, разбило в щепу.
Мэйтон вынырнул первым. Отплевываясь, подцепил из воды свою чудом не утонувшую сумку и завертел головой.
Девчонки выплыли следом.
Кейт сразу же закричала и забила по воде руками.
«Я не…ум… п..хр-р-р-х», и Мэйтон увидел, как она топориком канула в пучину. Взглянув на Лину, мерно двигавшую руками, крикнул ей, чтобы гребла к берегу, а сам нырнул за подругой.
Оставшись одна, Лина чуть не поддалась панике, как Кейт, но в свете вновь выглянувших лун увидела близкий берег и, изо всех сил борясь с волнами, поплыла к нему.
В лагуне прибой был не такой мощный, однако в одежде плыть было совсем не просто. Набравшие воды ботинки тянули ко дну, куртка путалась на руках, а волны, то и дело накатывая сзади, били по макушке, видимо, пытаясь щедро напоить морской водичкой. Рюкзак напротив, надувшись, словно подушка безопасности за плечами, немного потягивал наверх. Наверно, именно благодаря ему она еще держалась на воде. Не обманул, видать, продавец на рынке, уверяя в непромокаемости. Наконец, коснувшись ногами дна, задыхаясь и отплевываясь, ползком выбралась на песок и упала без сил. Казалось чудом, что она выплыла.
Немного отдышавшись и вспомнив про Кейт и Мэйтона, стала всматриваться в бушующие у скал волны, ища его голову среди пенных бурунов.
«Может, им помощь нужна? А она тут сидит».
И когда решилась снова лезть в воду, увидела, что правее, у самых скал, он выползает из воды, волоча на себе Кейт и свою сумку.
Поковыляла на подмогу. Оттащила сначала бесчувственную Кейт подальше от воды, а потом попыталась схватить за руку великана, но он вырвался и уверил, что с ним все в порядке. Медленно перевернулся на спину, прикрыл глаза тяжело и сипло дыша.
Наклонившись над Кейт, попыталась делать искусственное дыхание, как учили на уроках ОБЖ. Но у нее так ничего и не получилось. Наверно, не хватало сил или со страху она что-то делала не так.
– Мэйтон! – чуть не плача, потрясла за плечо, – Кейт не дышит, помоги! – отстранено осознавая, что она-таки говорит на их языке. Не иначе как от страха.
С трудом поднявшись на ноги, тот доковылял к бездыханной подруге, и положив ее животом себе на согнутое колено, пару раз хлопнул по спине. Судорожно вздрогнув Кейт извергла из себя воду и вяло перебирая руками, расплакалась, обхватив великана за шею.
При виде этой картины Лина сама чуть не разревелась: от пережитого страха и неимоверного облегчения – все живы!
Когда нервное возбуждение и усталость немного улеглись, всех троих стал бить нестерпимый холод. До рассвета было еще далеко, и студеный ветер, задувая в мокрую одежду, делал ее практически ледяной. Они сбились в тесный кружок и, укрывшись от ветра за скалой, отчаянно пытались согреться.
Мэйтон, как всегда, взял инициативу в свои руки.
– Так не пойдет, – клацая зубами, прохрипел он, – надо выжимать одежду и разводить огонь. Раздевайтесь. И на собственном примере показал, как действовать.
Кейт и Лина с ужасом смотрели на него. «Раздеваться в такой холод?! Ну уж нет!»
– Чего глаза вылупили? – грубо рявкнул он. – Снимайте свои мокрые тряпки и выжимайте! Иначе через день умрете от воспаления легких. Он схватил Кейт за шиворот и стал стягивать с нее мокрую куртку.
– Мы так еще больше замерзнем, – захныкала девушка, еле шевеля синими от холода губами.
– Ты замерзнешь, если этого не сделаешь!
Он разложил свой выжатый свитер на камнях и стал помогать девчонкам. Кейт и Лина остались только в нижнем белье. Мэйтон помог им отжать вещи и развесил на камнях рядом со своими.
Обе тут же прижались друг к дружке в надежде сохранить хоть какие-то крохи тепла. Они были похожи на две февральские сосульки – синие, холодные и с них тоже капало.
– А теперь бегом вон до тех скал и обратно, – рявкнул он на них.
Девушки в ужасе переглянулись, но сильный шлепок по голым мягким местам придал скорости.
Пускай обижаются, но хотя бы не заболеют. Насморк не в счет.
Уже на бегу, направляясь к означенным скалам, Лина поняла почему он так делает, читала такое в книгах, но на собственном опыте проделывала впервые. Интересно, была бы одна, решилась бы?
Задубевшие от холода ноги сначала даже не гнулись и ничего не чувствовали, словно две чужие деревянные колодки. Но когда они с Кейт добежали, а вернее сказать, доковыляли до скал, то Лина ощутила, как по разогретым мышцам разливается тепло и с еще большим усердием припустила назад, явно обгоняя соперницу. Та, в свою очередь, выглядеть мокрой курицей тоже не хотела и припустила за новенькой.
Мэйтон, обернувшись на них, снисходительно хмыкнул и занялся огнем.
Сам он все это время оставался в штанах, которые, впрочем, уже высохли на нем сами. Однажды зимой, рыбача на озере, он с другом провалился в прорубь. Поблизости тогда никого не было на многие ары, а друг растерялся по молодости, и Мэйтону пришлось выкручиваться одному. Так что о выживании в экстремальных условиях он знает не понаслышке. Тем более, одиноко прожив два круголета в лесу, привыкаешь и к холодам, и к самостоятельности.
В его сумке, так бережно хранимой, был запечатанный воском большой лесной орех. Как раз на тот случай, когда магией воспользоваться невозможно. Там был трут и «гномьи камни», чтобы высекать искры.
Но где же взять сухих веток? Камни, к сожалению, не горят.
Скалы огибали лагуну полукругом, словно беря ее в кольцо острыми, как деревенский частокол, вершинами. Пошел вдоль них в надежде найти хоть какие-нибудь ветки, выброшенные на берег прошлыми штормами. Хорошо, что не было дождя. А то совсем было бы худо.
Наконец удача улыбнулась ему. Наполовину засыпанный песком, из-под камней торчал мощный кривой ствол дерева. Весь в засохших водорослях, но сухой и толстый – как раз то, что надо.
Когда Лина и Кейт в третий раз подбежали к месту, где была их стоянка, там уже жарко горел огонь.
Мэйтон сидел на корточках и держал в руках развернутое одеяло для просушки, вынутое из сумки. Рядом, прижатый камнями, сох полог от палатки и арбалет с болтами к нему.
Девушки протянули замерзшие руки к огню и с блаженством прикрыли глаза.
Лина стыдливо села на корточки, пытаясь хоть как-то прикрыть уже сухое, но полупрозрачное нижнее белье. Впрочем, ей казалось, что полуприкрытая нагота Кейт тоже ее не волнует, как, впрочем, и Мэйтона. Он ни разу не взглянул на девушек заинтересованно.
«Интересно, кто же они друг другу?» – любопытно подумала Лина.
– Держите, – Мэйтон протянул им одеяло, – Пойду поищу длинных палок, надо одежду развесить, а то до камней жар не доходит…
И исчез в предутренних сумерках.
Одеяло они растянули позади себя, каждая держа за свой конец – так и просохнет, и от ветра защитит.
После такой неожиданной встряски они с Кейт уже немного по-другому смотрели друг на друга. Кейт не так равнодушно, а Лина не столь настороженно.
«Пусть они не все ей договаривают» – думала девушка, но, по крайней мере, ей уже не кажется, что они похожи на монстров».
Лина не так напряженно смотрела на необычный изъян Кейт, красивым узором покрывавший ее всю левую сторону тела с головы до ног. Но не ровно, а словно рваными клоками, то пропадая, то снова возникая на коже.
Еще в детстве мама приучила ее не таращиться на необычных людей, а особенно на тех, кто неизлечимо болен или приобрел какие-либо увечья. «Это может быть неприятно человеку» – учила ее мама. Так что теперь рассматривала она Кейт исключительно боковым зрением.
Кейт сидела, чуть отвернувшись от Лины, насколько позволяла ширина растянутого одеяла. Ей было стыдно не своей наготы, а того, что новая знакомая увидит ее дефект «во всей красе». Намеренно уселась тем боком, где чешуи не было видно, дабы, не дай боги, не спровоцировать неприятный разговор. Но девчонка, казалось, вовсе на нее не смотрит, и Кейт малость успокоилась.
– После плаванья есть хочется, – угрюмо буркнула Кейт вроде как в пустоту. Но, конечно, сказанное предназначалось Лине.
Та согласно кивнула и посетовала, что у нее, к сожалению, еда закончилась. К ужасу своему, сообразив, что опять разговаривает, не задумываясь над словами. Как такое возможно?! Что они с ней сделали?
Пришел Мэйтон, принес длинных корявых палок и одно весло, чудом выжившее в катастрофе. На нём тут же развесили одежду.
Видимо, Мэйтон слышал последние слова Кейт и вместе с вещами вынул из своей сумки последнюю вяленую рыбину, снятую в том сарае с корами. Теперь противно мокрую и абсолютно несъедобную на вид.
– Ешьте, если хотите, я не буду, – поморщился он.
Кейт переспросила для приличия, точно ли она поняла, что от рыбы он отказывается и тут же, разодрав напополам, принялась за еду.
Тогда, в сарае, она морально была к ней не готова, а вот теперь «дозрела» и с удовольствием съест эту чудесную рыбешку.
Мэйтон ухмыльнулся. Вспомнил, как последний раз в ресторане Кейт устроила выволочку главному повару за пережаренный кусок рыбы.
Лина съела свою долю наполовину, а остатки положила на камень. Вдруг Кейт захочет еще? Или Мэйтон? Рыбина оказалась соленая. Однако голод оказался сильнее, чем еще не состоявшаяся жажда.
Увидев, как Мэйтон вытряхивает из сумок вещи для просушки, вспомнила и о своем рюкзаке. За всеми заботами совсем забыла, что у нее есть запасной свитер и колготки.
"Вещи наверное вымокли", - горько вздохнула, расстегивая молнию.
К удивлению своему, обнаружила сухую «кенгурушку», (которую мама как всегда сунула в пакет), и незамедлительно натянула её через голову, даже забыв про замок.
С блаженством засунула руки в объемный карман спереди, а на голову до самого носа нахлобучила капюшон, наверняка вызвав зависть у своих спутников.
Угол, где лежали колготки, все-таки подмок (видимо, на дне рюкзака есть дырочка), и она развесила их рядом с джинсами и курткой.
Что делать, место, на которое она нашла приключений, пусть мерзнет, в назидательных, так сказать, целях.
Высыпав на песок косметичку и телефон, Лина от души поблагодарила себя за предусмотрительность. Ведь телефон она засунула в плотный полиэтиленовый пакет с герметичной застежкой, и он остался сухим. Даже женские гигиенические «салфетки» не пострадали, вызвав в ней еще один внутренний вздох облегчения.
Заглянув во второе отделение, обнаружила там давно забытую папку с акварельной бумагой, пустыми файлами, пенал с карандашами и прочими принадлежностями. Все было сырое и тоже пришлось сушить.
Рассыпанные предметы заинтересовали спутников, но никто не спросил, что это такое. Единственное, что Мэйтон попросил посмотреть, это жирный от масла полиэтиленовый пакет, оставшийся от блинов. Подцепив одним пальцем за край и посмотрев через него на свет, молча взглянул на девушку, явно ожидая объяснений, что это такое.
– Это полиэтилен, – пояснила она, – Его получают путем химических соединений на основе природных материалов. Но также от остатков переработки нефти и газа. В нашем мире это полностью химическое соединение. Крайне опасное для окружающей среды.
Лина обвела взглядом слушателей и поняла, что из того, что она сказала, они не поняли ровным счетом ничего. Тем более, что большинство слов она не смогла перевести и заменила русскими, изо всех сил стараясь, чтобы ее перевод оказался предельно точным.
– …Короче, это вредный для природы, чужеродный материал, но, однако, полезный. Не промокает, достаточно прочный и долговечный. Настолько долговечный, что не гниет и не разлагается в течении многих лет… к сожалению, – с грустью подытожила она.
Забрала пакет у озадаченного Мэйтона и спрятала обратно – не годится и тут экологию нарушать, дома выбросит. Но тут увидела недоеденную рыбину и, чтобы не воняло, сложила остатки в него.
Ее куртка уже подсохла, и девушка радушно предложила ее Кейт. Та, недолго думая, не стала отказываться, так как ее сумка, со сменой одежды, наверно, потонула в пучине морской, побуждая в ней если не слезы, то внутренний отчаянный стон.
– Кстати, моя куртка тоже из него, – с улыбкой сказала она.
– Это называется: син-те-ти-ка, – по слогам, чтобы всем было понятно, произнесла она.
Кейт вздрогнула, подозрительно глянув на воротник одежды, и хотела было ее снять, но все-таки передумала. Холодный ветер пробирал до костей, а она была на трикотажной подкладке и не продувалась.
Все трое надолго замолчали, каждый думая о своем.
Девушки сидели на корточках, натянув одежду на колени, и если смотреть с одной стороны, то почти были похожи на сестер.
Мэйтон – на камне рядом, протянув зябшие руки к огню.
Пламя беспрестанно трепал порывистый ветер, оно недовольно гудело, треща и разбрасывая искры в разные стороны.
«Совсем как тогда…» – грустно вспоминал он проводы Ло. Эльф не очень любил огонь, он поселял в нем какую-то непонятную тоску и беспричинную тревогу. Хотя что бы они без него делали?
Небо на востоке посветлело, но так и не выпустило утреннее солнце полюбоваться миром. Плотные облака заволокли все от горизонта до горизонта, ненадолго окрасившись в кармин и погрузив на рассвете всё в серо-малиновые сумерки.
Чуть позже, когда совсем рассвело, идя у кромки прибоя в поисках плавника, Мэйтон поймал себя на мысли, что после лекции этой девчонки чувствует себя полным дураком, или вообще необразованным орком. Первый раз в жизни его - эльфа кто-то смог удивить. Ей наверно кажется, что она попала в дикий мир к тёмным людям. С другой стороны, может, их миры вовсе не стоит и сравнивать.
«Интересно, а магия в их мире есть? Надо будет спросить».
Чуть позже, вместо очередной корягой для костра, принес вещи Кейт.
Нашел их на мелководье у скал, вызвав тем самым у полукровки бурю восторга. Она тут же принялась отжимать и просушивать свою вновь обретенную одежду.
Дрова горели быстро, и Мэйтон опять ушел на их поиски, по дороге заодно обдумывая дальнейший план действий.
На противоположной стороне лагуны нашел несколько досок от их разбившейся коры и, забрав все, что было, отправился обратно.
«Высохнут у огня, можно будет сжечь».
Появившись, снова отправился прочь. На этот раз решил забраться на гору и посмотреть сверху, куда их занесло.
Девчонки только недоуменно переглянулись и даже не успели ни о чем его расспросить.
Разведка дала положительные результаты. Оказалось, что они всего в дне пути от Ниневиля. Немного успокоенный, вернулся вниз и, развернув карту из книги, показал, куда они направляются и примерный план действий.
– Может статься так, что вообще меня в город не пустят, – мрачно подытожил Мэйтон. – Тогда я останусь ждать вас в лесу, а в городе действовать вам придется в одиночку. Как найти фолиотеку и какой фолиант попросить, я вам объясню позже.
Он разложил перед ними карту и показал место, где они сейчас находятся.
– Мы перелезем вот эти горки, – кивнул на ближайшую вершину холма, – Потом углубимся в лес и найдем вот эту дорогу, – ткнул пальцем на тонкую линию, идущую из Итиля до Ниневиля, – Дорога тут одна, не ошибетесь. Если что, сами дойдете.
– Что «если что»? – насторожилась Кейт.
Мэйтон посмотрел на нее хмуро.
– А то, что если я сверну себе шею, подвернув ногу на камне, вон на том пригорке, – показал на ближайший холм, – идти вам придется одним. И лучше не к Оракулу, а прямиком к учителю! Ясно?
Девушки угрюмо кивнули.
– Хорошо, дошли мы благополучно до Ниневиля, а тебя не пускают, что нам делать? – задала резонный вопрос Кейт.
Мэйтон вздохнул.
– Не знаю, надо подумать. У нас в городе много дел. Купить теплую одежду, провизию, обдумать дорогу, посетить фолиотеку в конце концов...
Кейт, в свою очередь, мечтательно подумала, что неплохо бы еще заказать ванну, полную душистого мыла и ароматических масел. А то после морской водички у нее в волосах один песок да соль.
– А почему тебя не пустят? – робко подала голос Лина.
Кейт и Мэйтон уставились сначала на нее, потом друг на друга и, наконец, расхохотались.
Лина смутилась. Вроде ничего смешного не говорила.
– Ты, наверно, думаешь, что тут все такие, как мы? – отсмеявшись, пояснила Кейт, – У нас, конечно, много разных рас, но Ниневиль – человеческий город, и там все в основном выглядят так, как ты.
– Ну, или полуэльфы, как я, – с кокетством отводя волосы от острого ушка, добавила она.
– Было бы чем хвастаться, – едко остудил ее пыл чистокровный эльф.
Кейт надулась, а Лина только охнула. Такие уши она видела только в тематических фильмах, сказках, ну или, на худой конец, мультиках. Но чтобы вот так, видеть эльфов вживую!
«Они существуют!» – пронеслось у нее в голове, а перед глазами предстало растиражированное фото идущих вместе по обочине дороги бородавочника и суриката.
Реакция девушки понравилась Кейт и она благополучно закрыла тему.
– Я похож на орка, а их не любят, поэтому меня могут не пустить, – терпеливо пояснил эльф.
– Раз ты не орк, то кто же тогда?
Простодушный вопрос Лины поставил Мэйтона в замешательство. Он нахмурился и исподлобья посмотрел на девушку.
Кейт, наоборот, вопрос девчонки развеселил, и она с насмешливой миной, притворно-внимательно пялилась на Мэйтона и выжидала, что же тот ответит.
– Я не орк, – угрюмо буркнул эльф. – Этого тебе должно быть достаточно.
– Вот, все всё и поняли! – с наигранной радостью воскликнула Кейт.
– Теперь все стало предельно ясно, молодец! – язвила она, похлопывая Мэйтона по плечу.
Он раздраженно смахнул с себя ее руку, резко развернулся и, ощерившись, зло рявкнул на Кейт, щелкнув перед ее носом клыками.
Кейт вздрогнула, отшатнувшись, прекратила смеяться и плюхнулась в песок. Такой реакции она не ожидала и тут же вспомнила эпизод со вчерашней собакой. Но не подала виду. В конце концов, это Мэйтон, которого она знала семь круголет. Или уже нет?
– Ты пугаешь меня, друг, – строго смотря ему в глаза и делая акцент на слове «друг», сказала она, – Если сделаешь так еще раз, то больше меня не увидишь!
Голос не дрогнул, но было заметно, как дрожат губы.
«И меня не остановят твои ужасные россказни о «гарпиях» и гневе учителя» – додумала уже про себя, многозначительно свернув Мэйтону глазами.
– Очень страшно, – передразнил орк, но злость с него тут же сошла.
Лина теперь поняла, по какому поводу они всегда переругивались – по любому.
Некоторое время сидели в тишине, слушая треск горящего дерева и шум волн.
– Я придумала! – воскликнула Кейт. – Придумала, как провести тебя в город!
Все повернулись в ее сторону.
– Ты сделаешь вид, что ты – глухонемой, слабоумный орк, волею судьбы отвергнутый своим племенем и подобранный нами еще в детстве, а теперь используемый в качестве носильщика и помощника.
Кейт улыбалась и сияла как начищенная медная сковорода, ожидая похвалы.
Но по гневно расширяющимся ноздрям Мэйтона поняла, что идея ему явно не понравилась. Он был похож на оскорбленного в лучших чувствах ребенка, которому обещали леденец, а вместо этого дали рыбьего жиру.
Лина сидела, прикрыв ладошкой рот, и было понятно, что она еле сдерживает смех.
– А что такого?! – возмутилась Кейт. – Идея-то хорошая, и вопросов ни у кого не возникнет, и в ворота города пропустят. Только знай, слюни пузырями надувай!
Лина не выдержала и расхохоталась. Она представила главного инициатора похода и голову их компании, пускающего слюни и ковыряющегося в носу.
– Идеи сегодня из тебя просто так и валятся, – едко бросил Мэйтон, – Как из бочонка золотаря.
– Я думаю, прокатит, – робко одобрила идею Кейт Лина.
Мэйтон посмотрел на нее немного презрительно. «Тебя-то еще не спросили, – говорил его взгляд, – Много ты понимаешь…».
Лина тут же потупилась, снова замкнулась и перестала улыбаться, рисуя пальцем на песке. Зря, действительно, высунулась.
Мэйтон вздохнул и задумался.
– Если моя роль уже определена, то как ты объяснишь свою чешую, моя дорогая подруга. (Слово «подруга» он тоже выделил намеренно.)
– О! Проще простого, – оживилась Кейт.
– Мы – сестры, – Кейт панибратски хлопнула Лину по плечу, – Злой колдун навел на меня порчу и теперь мы ищем Оракула, чтобы развеять наведенные чары. Кейт театрально повела рукой в воздухе, словно уже разгоняла чьи-то чары.
Лина не ожидала, что ее так быстро признают сестрой и удивленно выгнула бровь.
– Сказочница… – буркнул Мэйтон, но спорить, однако, не стал.
Вроде все неплохо. Однако изображать безумного орка страшно не хотелось. Гордость шептала, что, возможно придумать что-то еще. Но гордость шептала, а здравый смысл вопил, что другого способа пробраться в город просто нет. Тем более что слабоумный, глухонемой орк никому серьезно угрожать действительно не сможет.
Мэйтон опять тяжело вздохнул.
Видать, Кейт или злодейка-судьба решили его за что-то наказать. Впрочем, имея таких спутниц, стоило задуматься об этом раньше. Нет чтобы высшим силам послать ему хотя бы одного парня, а тут два беспомощных наказания на его голову. Расплата за убийство Сиглаэна все-таки решила настигнуть его именно сейчас, иронизировал над собой эльф.
Серый не то день, не то вечер двигался к полудню, а они до сих пор сидели и ждали, пока высохнут вещи.
Лина посмотрела на часы: без пятнадцати двенадцать.
– Ух ты! Мэйтон, смотри! – Кейт схватила Лину за руку. – У нее гномьи ходики!
Лина округлила глаза. («Опять они о сказочных персоналиях говорят».)
Мэйтон заинтересованно посмотрел на циферблат. Лина не сопротивлялась. Приложил ухо к часам, послушал как тикают, улыбнулся.
– Я только один раз такие маленькие видел, – искренне улыбнулся, на мгновение превратившись в мальчишку.
– Только у нас не двенадцать делений, а шестнадцать, – отметил он, внимательно разглядывая циферблат.
Лина округлила глаза.
– Это как?
– Ну, в сутках шестнадцать часов, – терпеливо объяснил Мэйтон. – А в каждом часе девять долей по шестнадцать частей – всего, стало быть, сто сорок четыре части.
– А у нас двадцать четыре часа в сутках… – дальше она объяснила деления земного времени.
– Но ведь течение времени у вас так же соответствует моему разделению на циферблате, – изумилась она.
– Не удивительно, – парировал Мэйтон, – Скорее всего, длительность дня и ночи и у вас, и у нас одинаковая, только сутки поделены по-другому, – невозмутимо предположил он.
– Вот сколько сейчас времени по-вашему? – спросил он.
– Почти полдень, двенадцать часов, – задумчиво глядя на циферблат, ответила девушка.
– А у нас – восемь часов дня. Он еще раз внимательно присмотрелся к ее циферблату. – И отсчет времени у нас начинается снизу, а не как у вас – сверху.
– То есть, – Лина взглянула на свои часы, – с цифры шесть?
Мэйтон кивнул.
– Вот это да! – потрясенно выдохнула девушка, – Кто бы мог подумать?
Помолчав, спросила:
– А у вас есть электронные часы? Они без стрелок, там цифры сами меняются на экране.
Мэйтон удивленно покачал головой.
– А что такое «электронные?» – живо заинтересовалась Кейт.
Лина сама задумалась. От электроники она была весьма далека. «И зачем я завела этот разговор? Сейчас буду выглядеть полной дурой, ведь по физике и механике имею твердую тройку! Тем более, ну какая тут возможна электроника? И кто ее за язык-то тянул!»
Но все-таки попыталась доходчиво объяснить:
– Во-первых, слово «электроника» произошло от слова «электрон» – это очень малые частицы, из которых состоит все живое и неживое на Земле…
Кейт, Мэйтон переглянулись. Такие понятия у них тоже имелись, правда, назывались по-иному.
– Там все замешано на взаимодействии атомов с электромагнитными полями.
Используют электронику, в основном, для передачи, хранения и обработки информации. К сожалению, я большего сказать не могу. Я же не ученый, в конце концов.
– Но как же вы ими пользуетесь, если не знаете, как они сделаны?! – удивился Мэйтон.
Лина пожала плечами
– Да мне оно и не надо. Ученые изобрели предмет, мы знаем для чего и как его использовать не вдаваясь в подробности. У нас много вещей, о которых обычный человек имеет общее представление, но пользоваться умеет. Например, у нас еще компьютеры есть, но там все еще сложнее, так все просто не объяснишь.
Тут ее озарило! У нее же есть телефон!
– Вот, смотрите! – полезла в рюкзак и вынула из пакетика мобильник. Экран загорелся, продемонстрировав известный факт об отсутствии сети.
Показала меню и вкратце рассказала, для чего используют эту коробочку.
– Это очень удобно! Он всегда при тебе и ты всегда можешь связаться с близкими тебе людьми, – нашла список номеров, – По этим номерам я могу позвонить маме, друзьям и в любое время, и в любом месте (конечно, если там есть подстанция, поддерживающая связь) – узнать, как у них дела. Вот из этой дырочки будет слышен голос...
Далее аборигены потеряли суть объяснений, но рассматривали чудо с интересом.
— ... И так мы можем общаться на дальние расстояния, — окончила девушка.
Кейт и Мэйтон уставились на дырочки, явно не веря, что оттуда можно хоть что-то услышать.
Лине невольно взгрустнулось. Ей так захотелось услышать мамин голос…
– А хотите, я вас сфотографирую? – оживленно предложила она, – Тут и фотоаппарат встроен!
Мэйтон и Кейт шарахнулись в сторону.
– Фото…что?! Это как? – испугалась Кейт.
Лина нашла и показала свои фотографии. Вызвав бурю эмоций с противоположной стороны. Там было несколько городских пейзажей, в которых Мэйтон опознал свои видения (вернее, Линины воспоминания), фото мамы и друзей, институтские постановки натюрмортов, чашка кофе на столе и фото ее комнаты. Она сфотографировала ее как раз после ремонта.
– Вот тут я жила, – грустно сказала Лина. – Это моя комната. На глаза тут же навернулись слезы.
– Неплохие апартаменты, – одобрила Кейт.
Сказать, что новые знакомые были удивлены, это не сказать ничего. Наверно, так чувствовала бы себя рыба, которой показывали лесные кущи. Вроде красиво, но не понятно.
– Ладно, а то аккумулятор быстро сядет, – шмыгнув носом, буркнула Лина, смотря на значок батареи. Там оставалось больше половины заряда, но мало ли что, может статься, что он ей еще понадобится.
Тут она без предупреждения поймала Кейт с Мэйтоном в экран телефона и нажала кнопку. Изображение застывших сказочных героев сразу же появилось на экранчике.
Увидев его, Кейт чуть не закричала на девушку, что та ведьма, но все-таки сдержалась, с недоверием рассматривая свое изображение. Мэйтон, напротив, смотрел с интересом.
– И что, они..., оно.., короче, мы там так и останемся? – спросил, наконец, он.
– Пока не удалю изображение.
Кейт подозрительно посмотрела на Лину.
– А мы не исчезнем тогда?
Лина рассмеялась.
– Не бойся, ничего с тобой не будет. Это просто твоя фотография, изображение тебя, но не сама ты. Поняла?
Кейт немного успокоившись, кивнула.
Лина выключила телефон, опять положила его в полиэтиленовый пакет и засунула в рюкзак.
– Давайте собираться! До вечера, что ли, на этом ветру голож…, раздетыми стоять!
– грубо подытожил Мэйтон, скрывая тем самым свое замешательство и удивление. Часы часами, но этот «телефон» с «фотографиями» произвел на него неизгладимое впечатление, не хуже «синтетики».
Очень, наверное, удобный предмет, этот телефон! Хотел бы он сейчас поговорить с родителями прямо отсюда? Да, определенно.
***
Костер прогорел, и ветер, словно снежную поземку, нес пепел по пляжу, смешивая его с таким же серым песком. Мэйтон засыпал его и затоптал, чтобы черное пятно не бросалось в глаза. Мало ли...
Одежда почти высохла, но от соленой воды задубела и пошла белыми разводами. Они втроем были словно присыпанные сахарной пудрой, политой сверху водой и не полностью растворившейся.
Кейт морщилась от непросохшей сырой куртки, Лина – от сырых ботинок и царапающих ноги жестких джинсов. В итоге их пришлось снять и хорошенько потереть штанинами друг о дружку, разминая волокна и выколачивая соль.
У Кейт со штанами была похожая проблема: замша совершенно потеряла свой вид. Штанины стали похожи на две плесневелые сухие корки, такие же жесткие и белесые. Разминать их пришлось, конечно, Мэйтону.
Последний совершенно не беспокоился по поводу своих штанов. Они давно высохли на нем сами, а рубашка и свитер легче перенесли купание в морской воде. Так что, пока девушки прихорашивались, он давно собрал сумки и, сидя на камне, скептически наблюдал за их тщетными потугами выглядеть прилично.
– Ну, все? – устало обратился он к обеим, когда они, закинув каждая свою ношу, кто за плечи, кто через них, стояли напротив, ожидая его команды к отправке.
Обе с готовностью кивнули и покорно поплелись позади.
продолжение: http://www.proza.ru/2017/01/29/2394