Часть 2 "ТРЕВОГИ ПУТИ"
Глава 1
Эроль.
Испуганный Водопьян стоял на коленях на нефритовом полу перед светлыми очами Эроля Рогрина, подобострастно кланялся и воровато стрелял глазами по сторонам.
– Так значит, говоришь, орк?! – грозно рыкнув для пущей острастки, повторил советник.
Оглохший с перепугу Водопьян приник к полу и, быстро сглатывая слова, затараторил.
– Да, ваша светлость, что ни наесть – натуральный! Весь зеленый, с клыками, – он продемонстрировал клыки, прислонив ко рту два скрюченных грязных пальца с черными обломанными ногтями и округлил глаза (получилось весьма правдоподобно). – …Огромными лапами…!
Мужичка пробило на театр, видимо в нем умер великий лицедей, и он раскорячился, вновь изобразив орка.
– …И с ним еще гарпия женскову полу, зело в чехуе уся, – Водопьяна вновь затрясло, видимо, он представил себе сию особу.
Эроль подкатил глаза и тяжело вздохнул.
«Вечно напьются гадости самопальной, а потом по углам всякая нечисть мерещится!». Тратить время на подобные вещи не было никакого смысла. Эроль брезгливо кинул ему серебряный кружок с профилем гарда и махнул рукой, чтобы тот убирался.
Мужичок, ловко поймав серебряную монетку и бухнувшись на колени, полез было лобызать советнику домашние тапочки. Но тот попятился и приказал немедленно выпроводить мужичка вон.
Помощник взял его за шиворот и, словно лишайного кота, поволок к двери. Выслушав по дороге хвалебную песнь в самом её фальшивом исполнении и робкие сетования на то, что без теплой одежды он-де совсем окочурится зимой.
Сегодня утром Эроля разбудил помощник Уррис – верный соглядатай. Он привел какого-то забулдыгу к нему чуть ли не в опочивальню, за что получил справедливый нагоняй. Приказано ведь было собирать слухи, но никак не всех встречных пьянчуг, что их распространяют.
С трудом подавив досаду, Эроль неспешно накинул шелковый бирюзовый халат, сунул ноги в мягкие бархатные в тон халату туфли и спустился в холл, где на коврике у двери сидел «смотритель мусорной кучи».
Тот с ужасом начал рассказывать, что рано утром возле мусорный кучи, что в Ракушечном переулке у моря, видел двух неопознанных существ. Они рылись в помойке, рычали и чуть не сожрали его – законного держателя данного владения. Потом накинулись и отобрали только что найденный теплый свитер (хорошо, не новые тапки). И он, испуганный двумя чудовищами, до самого полудня, весь дрожа, отлеживался в ближайшей подворотне. А потом, приняв на грудь исключительно для храбрости, вышел на площадь и начал вещать.
Сначала его чуть не побили за ложь, но он залился горючими слезами и в подтверждение о том, что не врет, принялся колотить лбом о мостовую, попеременно поминая то Мирру, то Морка, то самого Свамира.
Для пущей правдивости своих слов он продемонстрировал свежие ссадины на лбу. Для этого он стал на четвереньки и, нагнув лысую голову, аки баран, словно на приступ ворот, двинулся на Эроля. Но тут же был схвачен Уррисом за шиворот и усажен на коврик у двери, подальше от господина.
… А тут как раз в толпе нашелся достойный муж (Водопьян, в порыве дружеских чувств, обхватил колени Урриса, который гадливо дернулся и запрыгал, стряхивая его с себя) и тот, отведя его под локоток в сторонку, к местной забегаловке, стал благодушно отпаивать хмелевухой и подробно обо всем расспрашивать – душевный человек!
Уррис, в свою очередь, пообещав ему целый серебряный гирик, попросил рассказать об увиденном своему другу и, поминая приказ докладывать обо всем необычном и подозрительном, повел его к господину.
Эроль задумался. «Даже если в городе и появится орк, в этом нет ничего страшного. У нас с ними перемирие как-никак…»
Орков не любили, но побаивались. Правда, не в том смысле, что когда боятся – уважают, а именно побаиваются – и не любят. Никогда не знаешь, что можно от них ожидать. Это товарищи непредсказуемые и, вдобавок ко всему, агрессивные. Когда по одному, еще терпимы, а вот больше трех – это уже проблема. «Главное, не давать ему вид на жительство, а так – пусть себе идет куда шел». Но все равно он отдал приказ удвоить стражу в центре и быть начеку.
«Да, и обязательно надо сменить коврик у двери, небось, блох наползло. Пошлю служанку за новым…», – думалось ему по дороге обратно в опочивальню.
Демир
Утро Демира началось с мелких неприятностей.
Выяснилось, что куда-то запропастились его любимые тапочки сваленные из меха высокогорных рогачей. Он купил их на ярмарке у одного горца, отдав два серебра, но ни минуты не пожалел – в условиях постоянной сырости башни они были незаменимы! Вспомнив, однако, что он брал их вчера в лабораторию, дабы промерзавшие до костей на каменном полу ноги не отвлекали его от опытов, он стремглав кинулся туда.
А появившись в самой лаборатории, пришел в замешательство в своей жизни никогда не видав такого бардака!
Почти в самом центре – на свободном от столов и шкафа месте – красовалась большая пентаграмма. На грязном полу чистым пятном ясно читалось очертание человеческого тела, судя по треугольному силуэту юбки, женского. А по всему периметру закопчённых стен валялась куча мусора, когда-то бывшая его лабораторией.
Через мгновение, к прискорбию своему, обнаружил и свои любимые тапки, покоящиеся сверху хлама, словно могильные дары на гоблинском кладбище. Все испачканные в несмываемые эльфийские чернила, с набившимися в них клоками бумаги и мелкой щепы.
В общем-то, представив, что тут происходило ночью, он злорадно усмехнулся, вышел, накрепко запер дверь и отправился в комнаты к своим ученикам.
Там его тоже поджидал очередной неприятный сюрприз. Комнаты были пусты.
Ни Мэйтона, ни Кейт не было. Лишь беспорядок, да еще одна плохо замытая пентаграмма в комнате эльфа. Тщательно осмотрев комнату, понял, что собирались на совесть. Четыре щели между книг тоже наталкивали на определенные размышления.
Ругнувшись сквозь зубы, Демир воспользовался запасными ключами с вахты, запер комнаты и для пущей уверенности запечатал заклинанием. Даже в окно теперь нельзя ничего увидеть, кроме темноты.
Идя быстрым шагом обратно к себе в лабораторию, раздумывал, как теперь предстоит действовать.
Прежде всего, надо навести там порядок. Чтобы любопытные коллеги не изводили вопросами о случившемся. А ведь еще на сегодня планировали осмотр побережья. Придется лететь одному. Воздухоплав снимет в наём у своего знакомого. Слава богам, отсутствие учеников не посеет лишние подозрения, все будет выглядеть так, как будто они на самом деле полетели с ним.
Но тут его, да, впрочем, и всех, поджидал неприятный сюрприз. Оказалось, что воздухоплавы, коих было всего десять, сегодня никуда не полетят – плановый цикличный осмотр. И ни уговоры, ни угрозы не помогли Альберусу и остальным начать поиски. Последний в сердцах пообещал и вовсе поднять цены на заряженную воду, чем вызвал лишь безразличное хмыканье главного механика.
«Вы, господин хороший, сейчас меня уговорите, а через полчаса в воду канете – и с кого потом спросят? А? Что ж вы молчите? Мы даже самому гарду сегодня бы отказали! Вот так вот!» – гордо выпятил грудь усатый механик и ничего больше не добавил.
Альберус в сердцах досадно плюнул и пошел прочь.
Дело в том, что все воздухоплаватели входили в независимый профсоюз. И ни один человек в лане был им не указ. Они сами устанавливали свои правила и цены на услуги. А заряженную воду они, если что, и у гномов могут закупать, или нанять себе в штат личного мага.
В итоге, Кастан Лукасик с учениками отправились пешком по побережью на север, с договоренностью, что Альберус подберет их завтра на воздухоплаве рано утром. Хоть какая-то видимость действий. Усидеть спокойно на одном месте никто не мог.
Демиру пришлось соврать, что своих учеников он уже отправил еще рано утром. Занятый Альберус даже проверять ничего не стал. Все и так были на взводе.
продолжение : http://www.proza.ru/2017/01/29/2369