Глава 10
Кейт
Праздник Урожая, или Нэ-оссэ (эльф.), отмечают в конце последнего летнего месяца листопадня или тайлета (эльф.), 36-го дня. Он продолжается четыре дня и оканчивается 1-го хмурня или рамата (эльф.). Он также считался и первым днем новолетия.
Праздник посвящался сбору урожая и изобилию, началу нового и концу старого круголета, и возник в незапамятные времена. Есть несколько легенд о его возникновении.
Если верить первой, то он впервые стал отмечаться после Последней кровопролитной войны между расами. И после подписания мирного договора все уселись за общий стол пировать. Произошло это как раз в 36-й день листопадня и продолжалось четыре дня.
Так же считается, что это исконный праздник эльфов. (Они, кстати, отмечали его задолго до Последней Войны). А люди его «стянули» и интерпретировали себе в угоду. Именно эльфы, заканчивая летние приготовления к зиме, закатывали по этому поводу празднество. Собираясь все вместе, угощая друг друга тем, что вырастили и запасли. Тем более, что и астрологически в этот день один цикл сменял другой, приходясь на Осеннее Равноденствие.
Третью версию больше поддерживает духовенство. Они причисляют его к тому, что в этот день богиня Мирра, собрав в небесном саду фруктов и овощей, раздобыла у мужа огонь и приготовила первую пищу. Именно поэтому принято пускать салюты и фейерверки – в честь первого огня.
В конце концов, все версии перемешались, и все отмечают Праздник Урожая в день Мирры и Свамира, пуская в небо салюты.
***
Прослушав нудную лекцию профессора Альберуса, и думая вовсе не о ней, а больше о предстоящем празднике, Кейт вышла из лекционного класса и сразу увидела подругу.
Талли поджидала ее у выхода, а завидев издалека, помахала рукой поверх голов вытекающих из аудитории студентов.
Встретившись, девушки по обычаю расцеловались в щеки, но зайдя за угол, Талли набросилась на нее со всей своей страстью, одарив совсем не дружескими поцелуями. Шаловливая рука прошлась по груди, потянулась под юбку, но Кейт игриво шлепнула по ней, убирая в сторону.
— Давай не сейчас, нас увидят, — прошептала она на ухо Талли, опасливо стреляя глазами по сторонам.
Та с лёгкостью согласилась, но все же не удержалась и напоследок наградила еще одним долгим поцелуем. Оправив платье и волосы, Кейт с подругой вышли из-за угла, и взявшись за руки, отправились в сторону общежития.
— Ну что, надеюсь ты сегодня свободна? — она игриво подмигнула Кейт, щекоча пальчиком ее ладошку.
— До полуночи абсолютно.
Талли, шедшая рядом, даже остановилась.
— Но ты же обещала, что эта ночь будет вся наша! — возмутилась она.
Кейт замялась. Мэйтон, как всегда подложил ей свинью.
— Понимаешь, — начала вкрадчиво объясняться она, — меня Мэйтон кое о чем попросил…
— Мэйтон! Попросил! — взвилась Талли, — Да чтоб он лопнул твой эльф! Когда ты перестанешь под него прогибаться? Чуть что, сразу Мэйтон! — кричала она, — Ты мне обещала, ты мне поклялась! — подруга резко развернулась, и быстрым шагом, чуть не побежала прочь. Кейт кинулась за ней.
— Ну прости, ему правда очень надо, тем более, еще куча времени впереди! Талли, стой! Не уходи!
Подруга остановилась, но не оборачивалась. Ждала, когда Кейт сама ее догонит.
— Уговорила, — снисходительно бросила Талли, когда Кейт поравнялась с ней, — Не пропадать же празднику, в самом деле.
«До полуночи еще действительно далеко, и возможно, она заставит Кейт передумать или вовсе забыть».
Кейт облегченно выдохнула, и позволив обнять себя за талию, они отправились сначала переодеться, а потом сразу на площадь.
После той страшной ночи в лесу, Кейт просто на дух мужчин не переносила. Единственный ее друг мужского пола был Мэйтон. И когда она встретила Талли, то без раздумья начала принимать ее ухаживания. Хотя эльф иногда пытался знакомить ее с приличными, как он говорил претендентами, но Кейт была непреклонна. Эльф иногда злился на нее из-за этого, говоря, что это противоестественно. А Кейт парировала, тем, что это не более противоестественно, чем насиловать женщин. Мэйтон подкатывал глаза, но спорить переставал. Может перебесится?
Кейтелин собиралась тщательно. Вымыла длинные, до плеч, волосы, смазав специальным воском для блеска. Сменила одежду, надев свое любимое зеленое платье, даренное эльфом. Туалет дополнил тот самый браслет из аметистов, и кулон «бабочка» из таких же камней, купленный позже. Туфельки из змеиной кожи, на небольшом каблучке завершили образ. Оглядев себя в зеркало и найдя, что она очень даже ничего, еще раз причесала челку и выпорхнула из комнаты.
За дверью ждала Талли. Высокая, стройная, предпочитавшая мужской стиль в одежде. Синие замшевые бриджи с белой рубашкой, длинные, до колена, светло-бежевые высокие сапоги, и короткая кожаная курточка. Шею украшали ярко-красный шейный платок и личный магический кристалл, а правую руку широкий кожаный браслет. Короткие черные волосы взлохмачены в творческий беспорядок, что придавало ей залихвацкий вид молодого корсара.
Она согнула руку «крендельком» приглашая подругу на прогулку. Обе довольные, окунулись в суету праздничного города.
Сначала пошли на главную набережную смотреть гонки на легких одномачтовых парусных корах. В них принимали участие команды из соседних прибрежных городков. Парусники были нарядные, украшенные разноцветными флажками на мачтах и вантах.
Дистанция в гонках представляет собой две «петли», которые лодки должны пройти от стартовой линии, расположенной перпендикулярно к линии направления ветра, до финишного створа. «Петли» — круги на дистанции, ограниченные двумя знаками (верхний, нижний — относительно направления ветра). Стартовав, коры идут против ветра на верхний знак, огибают его правым бортом, и направляются к нижнему знаку по ветру, совершая таким образом два полных круга («петли»), и только после этого могут финишировать.
Призом был Большой Серебряный Кубок, залитый до краев хмелевухой и небольшое вознаграждение, выраженное в денежном эквиваленте. А именно — десять золотых гириков.
За гонкой, с высоты специально выстроенной для этого высокой трибуны, наблюдал сам гард — Вугард Ноар.
В рупор, усиленный магией, он комментировал ход состязаний. Народ и так видевший, что происходит на море, подбадривал участников с трибун громогласными речёвками, и болел каждый за свою команду, размахивая гербами и флагами своих ланов. Не забывая однако, употреблять хмелевуху и есть дары моря.
Победил как всегда, корр из Итиля. Каждый из команды победителей, отпил из призового кубка, а все оставшееся в нем, вылили в море, дабы задобрить Морского Хозяина.
В честь чего, был дан залп из пушек, и магический салют от волшебников.
Они, как всегда, придумали что-то новенькое. В этот раз, в небе над морем, появился огромный белый кашалот, на спине у которого сидел бородатый Морской Хозяин, со скипетром в виде молнии. Он неспешно плыл словно бы на толпу, стоящую на пристани, а из его молнии, вылетали разноцветные искры. Долетая до воды, они превращались в мелких золотых рыбешек и исчезали в море. Такой вот рыбный салют.
Приблизившись вплотную к толпе, и кашалот, и Морской Хозяин лопнули, превратившись в радужные мыльные пузыри и морскую пену, повергнув народ в пучину истерического восторга.
Не часто маги радовали своими «фокусами». Магия не для забавы. Но, что не сделаешь ради праздника!
Правда, был однажды казус. Когда новичка мага попросили наколдовать салют, а он, наверное, переволновавшись, что-то там перепутал, и обсыпал всех собравшихся на пристани, живыми селедками вперемешку с медузами. Народ, конечно, посмеялся, но после этого случая управлять салютами поручали только самым проверенным и маститым магам. Так-как некоторые медузы, ощутимо жалились. Да и воняло на площади тухлой рыбой, потом еще очень долго.
После регаты, Кейт и Талли пошли гулять по главной набережной, сейчас представляющей из себя огромный рыбный базар. Каждая приморская деревушка сочла своим долгом выставить все самое лучшее на что была способна.
И чего тут только не было! Каких только видов промысловых рыб не продавали, а в скольких видах приготовили! К рыбе, как полагается, продавали разнообразные вина и пенную хмелевуху.
Девушки взяли по кружке и пристроившись за один из многочисленных одноногих столиков, стали с удовольствием употреблять сингиля копченого на вишневых веточках, обжаренную в сухариках султанку, а под занавес взяли по большой тарелке ухи из каранги. Потом прошлись по рядам торговцев жемчугом и ракушками, и Талли купила на память Кейт небольшую перламутровую донницу с вплавленной в серединку белой жемчужиной, на серебряной цепочке. (Ни чета, конечно, ее огромной синей, подаренной лимвиной и сберегаемой в шкатулке, но тоже приятно!)
Когда на пристани всё посмотрели, то двинулись на главную городскую площадь.
А там, праздник кипел во всю!
Со всех концов многочисленных ланов, сюда съехались купцы. Привезя с собой, кто-чем богат. Но самое главное место сегодня занимала продукция Итильских виноградников. Белое, красное, розовое, игристое! Каких только вин не было в бочках, расставленных в разных концах площади. Радовало то, что все вино сегодня разливали бесплатно. Для чего из местных погребов, было выделена не одна сотня бочонков. Урожай в прошлом году был хорошим, так что было принято решение не жадничать.
Но, и кроме него было на что глянуть.
Яблоки из Амри соседствовали с персиками из Вифина, и тканями из Норидалла. Орехи из Луни с озерными рябчиками и мехами из Норика. Жемчуг с островов, и гномьи алмазы из Пограничных гор, с плетеными корзинами из Дьерны, и свистульками из Терли.
Все это дудело, свистело, играло, завывало, пело, и размахивало флагами.
«Кукур-р-р-руззка! Гор-рячая кукур-р-руззка! — вопил дурным голосом лотошник, где-то за спинами.
«П-и-и-ра-ги! Пи-и-рожена-а-а! Кренделя-я-я!» — проорала на ухо Кейт, возникшая словно из воздуха, толстощекая тётка в цветастом переднике с лотком на шее. Её поймала бледная мамаша с орущим мальчишкой, и вкрадчиво попросив кренделек, сунула ей денежку. Ребенок, наконец замолк и вгрызся в крендель, словно не ел полкруголета.
«Леденцы, сла-а-адкие леденцы…!» — кричал сильный мужской голос с другого конца толпы, изо всех сил, пытаясь перекричать и торговку выпечкой, и торговца кукурузой. Ребенок с кренделем на мгновение застыл округляя глаза, а потом, выронив сдобу из рук и истошно заорав, ринулся к леденцам. Крендель тут же растолкли, размесили подошвы сапог и ботинок, а измученная мамаша, побледнев еще больше, кинулась за капризным чадом.
Пока Кейт смотрела на вредного мальчугана, и думала, что если бы это был ее ребенок, она бы уж давно удавила его собственными руками, Талли испарилась. Кейт беспокойно заозиралась, но тут, кто-то тронул ее за плечо. Это была подруга, и в руках у нее оказался леденец в виде золотой рыбки.
— А тебе!? — растерянно обронила Кейт, засовывая конфету за щеку.
— Я сладкое не очень, пошли лучше посмотрим, как танцуют. И не дождавшись ответа, Талли схватив Кейт за рукав, потащила ее к помосту.
На помосте для оглашения приказов шло соревнование танцоров.
Играли скрипки, пели флейты, гремели барабаны. Две пары кружились в быстром танце.
Музыка была такой заразительной, что не притопывать и не прихлопывать ей в такт, было просто невозможно!
Наконец пары остановились, и ведущий в полосатом красно-желтом колпаке, синей рубахе, и зеленых штанах, стал спрашивать у толпы, какая из пар была лучше. Голосовали аплодисментами. У кого громче - тот и победил.
Талли и Кейт вовсю аплодировали вместе со всеми, хоть и не видели всего танца. Пока победившим вручали приз (белого кролика), Талли пихнув подругу в бок, кивнула на сцену. Испуганная Кейт, поняв, к чему та клонит, отрицательно замотала головой.
— Ну пошли! Помнишь, как тогда, в «Кристалле», мы с тобой зажигали на столе?
— То в «Кристалле», а то на площади. Тут народу ого-го! — возражала робевшая Кейт, оглядываясь по сторонам.
— А что тебе народ? Представь, что они все голые! — Кейт округлила глаза и прыснула со смеху. Но все равно упрямилась.
Пока подруги припирались, первая пара уже вышла на помост. И ведущий вовсю орал надрывая глотку ища вторую. Не выдержав, Талли опять проявила инициативу, и подхватив Кейт под руку поволокла на сцену. Уже поднимаясь по шатким ступенькам, Кейт успела кому-то сунуть свой леденец. Толпа провожала их одобрительным улюлюканьем.
— А-а-а вот и вторая наша пара! — заорал благим матом ведущий, и обернувшись на вновь прибывших всплеснул руками, чтобы зрители поддержали их аплодисментами. Но увидев рядом с Кейт вторую девушку, он оторопело заморгал и напирая на Талли зашипел, что двум девкам танцевать не полагается.
— Малый где? Надо малого!
— Я те щас дам малого! Так дам, что мало не покажется! — схватила за грудки перепуганного ведущего Талли. Но он, хоть и не ожидавший такого напора, все-таки настаивал на своем, правда, уже не так активно.
— Слушай, мужик, — перебила его Талли, — Если не хочешь подкрепиться своим колпаком, то лучше помолчи! Ведущий пожевал губами и не стал больше связываться — себе дороже, объявил вторую пару. Тем более, что эта наглая девка действительно и за парня сойдет. Издалека и вовсе не различишь.
Музыка заиграла, народ захлопал в такт, и девушки понеслись в танце по небольшой сцене.
Кейт ничего не понимала, что происходит вокруг. Все кружилось, словно она — ручная тальпа, бегущая в колесе. Только ноги, знай своё, отбивали знакомый ритм, да летел вслед широкий подол платья. Они, то сходились, то разбегались с Талли в разные стороны, вот она ведет ее под руку, вот наоборот, Кейт ведет Талли. Дойдя до самого важного места в танце, девушки одновременно встали, и в такт друг другу начали отбивать дробь каблучками. И до того это получилось ловко и здорово, что вторая пара невольно залюбовалась, и даже прекратила танцевать. Народ застыл, открыв рты, что туда хоть монеты кидай, и взорвался овациями, когда музыка смолкла, и девушки протопав на прощание замысловатый ритм, наконец, тоже остановились.
На сцену полетели мелкие монеты, цветы, конфеты, леденец Кейт. А соперники, махнув разочарованно руками, уныло спустились по ступеням и растворились в толпе. Девушки кинулись собирать мелочь и цветы с помоста. Не забывая махать в ответ руками и улыбаться на скабрезные, но все же не обидные шутки.
Разгоряченные и радостные, они слетели вниз, даже не повернувшись в сторону ведущего, пытавшегося отдать им заслуженный приз — ободранного рыжего петуха с черным хвостом, растрёпанным гребешком и полоумными, от творившегося вокруг, глазами. Далее направились к ближайшей бочке с вином, дабы утолить жажду и снять напряжение.
Тем временем на улице стемнело, и над площадью зажгли разноцветные магические световые шары. То тут, то там пыхали в небо букеты салютов, взрывались хлопушки, обсыпая прохожих разноцветными лепестками живых цветов, и трещали на тонких палочках «гномьи огни». Жители поздравляли друг друга с праздником и желали всем и каждому долголетия, новолетия, и такого же изобилия как в этот день.
На помост взобрались акробаты, но Кейт и Талли не стали их смотреть, а направились домой — в общежитие академии.
продолжение: http://www.proza.ru/2017/01/29/2351