Варькины страдания -1-

               

 1.     Раннее деревенское утро. Солнце веселится на чистом небе, шлет на землю жаркие лучи, обволакивает своим теплом кудрявые кроны тополей, добирается до кустов смородины, рябины. Коровы ушли в стадо, куры копаются в дорожной пыли, выискивают червячков и личинок.

    Варька, шестилетняя девочка, гонит хворостиной гусей к озеру. Они неторопливо, вразвалку переходят дорогу и направляются в переулок. Старый гусак с огромным клювом и длинной шеей нет-нет да и гортанным криком напоминает о том, кто здесь главный. Варька побаивается его острого клюва, злого глаза и на всякий случай хворостину держит перед собой. Увидели гуси впереди воду, попадали в пруд, разбрызгивая вокруг себя серебряные нити воды.

       Послевоенная нищая деревня. Почти всех мужиков выкосила война. С темна до темна приходилось тянуть тяжелый воз крестьянской работы женщинам, старикам, подросткам. Почти все, что выращивали, сдавали государству. Особенно голодно было весной и в начале лета.
   
        Варька поворачивает домой. Босые ноги еще щиплет от вчерашних маминых купаний. Орала на весь двор, пока мама распаривала их в горячей воде, отмывала хозяйственным мылом, смазывала цыпки сметаной. Дочь все лето бегала босая, обуви не было, грубые загорелые подошвы привыкли к камешкам, иголкам, затвердели и напоминали кирзовую стельку от старых сапог.  Платьице, сшитое из кусочков маминой кофты, едва прикрывает плечи и коленки. Голова в мелких кудряшках – сущее наказание. Летом выгорает на солнце, сваливается, как шерсть на овце,голова потеет, чешется, расчесать эти космы нет никакой возможности. Тогда дедушка берет большие железные ножницы для стрижки овец и  состригает колечки. Теперь голова ее напоминает кактус с колючками во все стороны. Глаза у Варьки голубые, большие и какие-то испуганные. Росточка небольшого, худенькая, но в свои неполные шесть лет уже читает, правда, пишет еще только печатными буквами. Очень любопытная. Это иногда доставляет ей радость, но чаще страдания. Вот и сегодня решила она пойти в колхозную контору к председателю.
    Открыла тяжелую дверь, увидела за столом огромного дяденьку, вдохнула в себя воздух и сказала, как выдохнула:
 -   Дяденька председатель!  Вы почему не даете нашей маме хлеба? Мы уже все закрома вымели, всю муку съели.  Дайте, пожалуйста, а?

   Председатель помолчал, вышел из-за стола, подошел к ней, погладил по голове и отвел в детские ясли, которые были здесь же во дворе. Там тетенька дала ей большой кусок хлеба, намазанный маслом. Сюда приносили колхозницы своих детей до трех лет, постарше дети были под присмотром бабушек или старших сестренок.

    Вечером к ограде дома подъехал председатель, подозвал маму:

 - Евдокия, зайди завтра пораньше на склад. Я там распорядился выдать тебе десять килограммов ржаной муки. Да не говори никому. Набегут бабы. Всем все равно не хватит.
      Помолчал и, трогая вожжи, договорил:
- Бедовая у тебя девчонка растет. Боевая. Не побоялась зайти в контору.

     Рассказал о том, что и как говорила Варька, и уехал, а мама готова была сквозь землю провалиться от стыда, выломала из плетня прут и кинулась за дочерью. Бабушка перехватила ее руку, а Варька бегом к бабушкиному дому.

       Вечером зареванные, с опухшими лицами сидели в обнимку на лавочке, и мама пыталась втолковать непутевой дочери, что не может председатель накормить всех. «Потерпеть надо. Вот доживем до осени, получим зерна на трудодни, намелим муки и напечем хлеба. Вот тогда и наедимся досыта».
    А ночью видит Варька сон, как вынимает мама из печи высокие, мягкие, душистые булки хлеба, как наполняется этим запахом все вокруг, и жизнь кажется такой радостной, светлой и лучистой.
 
2.  Варька прислонилась к плетню и смотрит на ленивую деревенскую улицу. Марево пыли, духоты растекается по дороге. День занимается жаркий. Вот из-за поворота показалась подвода, что-то странное выпирает во все стороны, и только приглядевшись, Варька ахает от удивления и радости! Ура! Кино приехало! Дядя Петя останавливает лошадь возле пустого амбара, снимает киноустановку, осматривает движок для подачи света и вывешивает афишу. Сегодня сказка про Золушку. Вечером взрослые идут к амбару со своими скамейками, детвора находит доски, кирпичи, солому и устраивается в ногах перед натянутой простыней. Для них вход бесплатный. Что с них возьмешь, пусть сидят. Посмотрели «Золушку». Хорошее, красивое кино, жизнь в нем совсем другая, но люди так же ходят, говорят, смеются. Заглянули в другую жизнь, повздыхали и отправились по домам.
     На следующий день «ценители женской красоты», десятилетние пацаны, рассуждают в окружении себе подобных:
     - Ну и чо красивого в этой Золушке? Худая, маленькая, на башке белые кудри, глаза навыкате, платье задрипанное, ну точно наша Варька! И зачем принц так убивается и устраивает погоню,  еще меряет этот дурацкий башмак, кому он нужен, да еще стеклянный.

   Забраковали окончательно эту сказку и перешли к обсуждению другой картины. О! Этот фильм привозили к ним каждый месяц! Знаменитая «Свадьба с приданым»! Вот это кино! Деревенские знали все подробности, распевали все песни, знаменитого гармониста. Курочкиным стали звать местного Ваньку Зайцева, кудрявого, с гармонью под мышкой, который все шутки, все частушки знал как свои пять пальцев.
   Что говорили герои фильма, как одевались, как плясали, как повязывали платки, как поправляли голенища сапог - все это было их жизненным уроком. Ведь увидеть и перенять было не у кого. Так и мерили жители свою жизнь от фильма до фильма.

       Варька слышала, как сравнивали ее с сказочной Золушкой, как смеялись над ее худобой, стареньким платьицем, и решила она показать всем этим придуркам, что и она ничем не отличается от красавицы Золушки. Видела в «Свадьбе с приданым», как Галя меряет красный полушалок с розами. У ее старшей сестры такой же лежит в чемодане под кроватью. Дождалась, когда все уйдут на работу, зашла к сестре, она жила рядом, достала полушалок, накинула на плечи и огородами, чтоб не видели взрослые, пошла по дорожке к речке, где коротала летние дни детвора. Встречные смотрели на нее с испугом, а она шла по пыльной дорожке и воображала себя прекрасной Золушкой, вот только вместо хрустальных башмачков из-под шали сверкали голые пятки. Подошла поближе, махнула полушалком и осторожно положила его на камни. Ожидаемого восторга не последовало. Смотрели не восхищенно, а с насмешкой. Варька помрачнела лицом, почувствовала  неловкость за столь роскошный наряд. Собрала быстренько  полушалок, отнесла и запихала в чемодан. Настроение испортилось, стало стыдно, но признаться боялась. Ходила хмурая, неразговорчивая, даже мама заметила и спросила, не заболела ли она? А через несколько дней сестра обнаружила в чемодане скомканный полушалок, догадалась, кто мог это сделать.
      Варька, рыдая взахлеб, рассказала о том, как она хотела доказать им всем, что тоже красавица! Ну что с нее взять! Варьку любили за ее любознательность, наблюдательность и взрослость. Поражала иногда такими ответами, что диву давались!

  3.     Бабушка с дедушкой ушли на дальний огород окучивать картошку, а Варьку оставили на хозяйстве: следить, чтоб коршун не унес цыплят, чтобы куры не лезли в огород. Варька рьяно взялась за дело. Гоняла кур так, что одна из них с перепугу упала в открытый погреб. Дедушка открывал его в жаркие дни для просушки. Перемазанная, вся в перьях вылезла она, наконец, с курицей наружу. И задумалась. Чертенок опять вселился в нее и не давал покоя. В углу погреба стояла заткнутая кочерыжкой бутылка водки. Зимой бабушка натирала ей грудь и спину от простуды. И еще. Варька очень любила слушать разговоры взрослых, наблюдать их состояние. На свадьбе сестры они с братьями сидели на печке и через занавески смотрели, как кричали, пели, веселились гости. Сосед дядя Вася часто ходил по двору с бутылкой и пел матерные частушки. Что они там пьют, что их так тянет на веселье? Варька от взрослых  знала все песни, угадывала правильный мотив, но желание петь почему-то появлялось нечасто.  А что если и ей глотнуть этого пойла и повеселиться? Так и сделала. Спустилась в погреб, взяла бутылку, закрыла глаза – и глотнула. Горло обожгло, защипало, дыхание перехватило. Закашлялась, кое-как вылезла из погреба, полежала. Веселье не наступало, а живот свело так, хоть криком кричи! Рвота разрывала все внутри, судороги сжимали  тело.
 
   Когда дедушка с бабушкой вернулись домой, Варька, скорчившись, лежала под плетнем, синяя, обмазанная блевотиной. Бабушка заохала, стала отпаивать ее травяным отваром, пыталась выспросить, что ела, что пила. Варька молчала, как партизан на допросе. Узнают – убьют.
     Вечером бабушка выговаривала маме:
- Совсем оголодала девчонка, ест все подряд. Вот и дошла до волчьих ягод, ими, видать, и отравилась.
   А Варька снова испытывала отчаянное чувство стыда, горечи, раскаяния за свои проделки. Но долго додуматься не могла, как взрослые после такой водки еще и веселятся?

     Это надолго отвадило ее от желания все проверить, все попробовать, все высмотреть.
    Вот только врать и хитрить она так и не научилась. И когда ее обвиняли в чем-то напрасно, она даже не знала, как оправдать себя, - и снова ревела.
    Как-то идут подружки встречать из стада коров, а на Варьку напала икота. И воду пила, и рот закрывала – не помогает.
    Подружка Клавка посмотрела на нее и говорит:
- Ты зачем украла у меня ленточку?
- Как украла? –ошарашенно пропищала Варька.
- Да, мы шли сегодня с речки, и ты спрятала ее в карман.
Возмущение так переполнило Варьку, кажется, сейчас разорвет. Слов не было, но слезы полились рекой.
   Проревелась, идет, шмыгает носом.
- Ну, перестала икать?
- Да,- испуганно отозвалась Варька. – И правда, перестала.
- Я специально напугала тебя. Меня бабушка так лечила от икоты.

   Так продиралась Варька в этот сложный и запутанный мир. Ошибалась, набивала шишки, отчаянно сопротивлялась непонятному поведению окружающих, по-детски оценивала все, что видела и слышала, и поступала так, как подсказывало ей чутье.

                Январь 2017 год.