Плохая фантастика Счастливая звезда

Часть I. Еретик. Обретённое имя.

Лишь однажды Еретик столкнулся с кошмаром наяву, и то Гарольд его потом убеждал, что это были галлюцинации…
В Синкхоле на улице Джефферсона, как и в любом другом городе НКША, стояла школа. Как и все другие здания города, она упала с поверхности, была полна заколоченных мест, и, как в большинстве городских зданий, на верхние разрушенные этажи попасть было невозможно. Да, и никому не хотелось, после того, как облазивший школу Еретик рассказал всем ученикам, что там нет ничего интересного.
Все ученики очень любили свою школу, тем более, что взрослые постарались над её внешним видом и содержали её в порядке вместе с пятью учителями, один из которых был родом из Нового Орлеана.
Никто из многочисленных школьников не пропускал интересных занятий, потому что в классах было отличное оборудование и интересные уроки, которые никогда не были скучными. Но больше всего Еретик любил историю, географию и биологию.
А ещё всем нравились спортивные занятия на свежем воздухе, среди развалин старого города, которые вёл присланный из столицы полковник Ран Хардчинс. На его занятиях дети всегда были заняты чем-то интересным и подвижным. Добрый и очень умный полковник рассказывал, как правильно защититься самому и защитить свой город и своих близких.
Все школьники любили свою школу и вместе ненавидели Гарольда. Гарольд из семейства А был учеником этой школы, но в тоже время таковым не являлся. У него даже формы своей не было. Его никто и не считал учеником. Он был не любим учителями, и ученики не считали его своим. Он неделями прогуливал занятия и являлся только на контрольные, которые всегда заваливал. Потому его обычно не ждали, но появление всегда предчувствовали едким запахом, исходившим от его вечно грязной одежды и не мытых волос. Когда он приходил, то обычно ронял себя на пустующую парту позади всех и ещё до звонка незаметно исчезал.
Как ни пытались, но способов воздействия на Гарольда А не существовало в этом мире, как и на само семейство А. У них было небольшое семейное предприятие, под названием фирма «Нобл Рот». Их домом стало провалившееся здание городской больницы, облагороженное ещё прадедом, долгожителем мистером Амотсом А. Лечением больных мистер А не занимался, однако занимался поставкой составляющих для лекарств городской аптеки. Семейство было малообщительным, но принимавшим активное участие в жизни города. Поэтому никто не знал, почему даже они не могли оказать положительного влияния на сына, хотя сами были нормальными и полезными для общества людьми.
Не знал этого и Еретик, хоть однажды и пересёкся с ним близко, и как потом оказалось, он знал его лучше всех, хоть и участвовал в коллективном избиении «ненормального». В той драке Гарольд себя никак не проявил и, как потом выяснилось, просто ждал, когда потеряет сознание.
В одну из своих едва не ставших роковой вылазок в незаселённую часть города, Еретик встретил Гарольда и после этого назвал его про себя «Королём безумия».
И вот теперь получив очередной пинок под зад, Еретик понимал, что чувствовал тогда Гарольд. А ещё наконец-то понял, куда его занесла судьба…
Если бы у планеты было нутро, то оно точно оказалось бы таким тёмным, пустым и запутанным. И кишка эта должна быть подвижной, чтобы причинять боль своему замученному носителю. И если раньше Еретику казалось, что ему довелось упасть на самое днище жизни, то теперь он понимал, что его занесло в её самый тёмный аппендикс.
С такими мыслями, пленник наконец-то смог протиснуться к сухой бетонной стене. Шёл уже третий день после набега крестоносцев на его город. От небольшого поселения в две сотни человек не осталось и следа. Всё было сожжено и разрушено, а не убитые люди, скорее всего, разбежались.
Магистр крестоносцев проявил неслыханную докатострофную щедрость, оставив пленённого Еретика в живых, несмотря на его кальвинистский крест. По дошедшим до Еретика слухам другим попадавшимся иноверцам и язычникам везло меньше. Магистр, по приказу восточного гроссмейстера, позволял воинам расправляться с каждым встречным без страха и упрёка.
Тёмный коридор освещали идущий впереди магистр и его замыкающий строй помощник. Только у него и двух замыкающих помощников были электрические фонари, закрепленные на концах ржавых водопроводных труб. Из-за этого идти было неудобно. Медленно идущее воинство, воодушевлённо спотыкаясь, дружно шло вперёд, поднимая падавших товарищей. По словам магистра, это было лучшей тренировкой единодушия,  спасая, таким образом, павшего ближнего.
Чёрные коридоры тянулись и тянулись, не желая закончиться и дать хоть лучик нормального света в этом мраке.
И вот длинный чёрный коридор наконец-то совершил правый поворот. Идущие впереди крестоносцы увидели тусклый ярко освещённый зал. Неожиданно магистр бросил свой светящийся посох, который подхватил идущий рядом крестоносец, и рванулся к этому свету. Воинство мгновенно без команды помчалось вслед за ним. Все хотели догнать, но не обогнать, а бежать рядом со всеми любимым магистром.
Овеянный любовью и властью человек в рясе ворвался в круг света и проворно взобрался на прикреплённую к стене лестницу, ведущую наверх к открытому люку. Вскоре крестоносцы заполнили небольшое квадратное помещение. Все 120 человек стояли плотно друг к другу, ведь каждый хотел увидеть добрую, ласковую, заботливую физиономию великого американского командира крестового похода в «Святую землю». Никто не видел его лица под надвинутым капюшоном, но хорошо видную улыбку любили все.
- Братья! – Обратился он ко всем с высоты пятнадцатой ступени. – Сегодня мы прошли вторую треть нашего пути! Сегодня мы на целый день ближе к нашей цели! Когда-то давно в своей молодости, я совершил своё первое путешествие в Святую землю и остановился здесь! И здесь я совершил свой один из немногих выходов на поверхность. Там я пополнил припасы и провёл первую ночь под звёздами! И именно там, на поверхности, я получил своё просветление, увидев этот прекрасный мир, где свет приходит с Востока! В путь на Восток за светом!
- За Светом! – Подхватили крестоносцы. Они крикнули несколько раз, и могли бы повторить это ещё много раз, но магистр жестом заставил всех замолчать.
- Я знаю, что некоторые из вас были на поверхности, но среди нас есть тот, кто не знает Света! Не видел его! Не знает его! Да и знать, как оказалось, не желает!
Толпа в плащах цвета хаки обернулась к выходу из покинутого коридора. Там возле крайнего замыкающего с фонарём на жезле стоял захваченный несколько дней назад пленник.
- Так вот пусть он, еретик, отправится наверх и поймёт, что надо ценить, любить и почитать, как почитаем этот сотворённый мир мы!
Он что-то ещё сказал, а загалдевшая толпа схватила апатичного и не сопротивляющегося еретика, прижимающего к груди свой чёрный мешок. Его подхватили и протолкнули к ржавой лестнице в небо.
- Лезь! Тянись! Полюби! – Кричала толпа. Еретик натянул на глаза капюшон плаща и, пристроив на плече мешок, который у него едва не украли в толпе, полез по ступеням. Когда он поравнялся с магистром, тот сунул ему в руки мешок с чем-то тяжёлым.
- Принеси нам что-то хорошее с поверхности, - громко сказал магистр, и толпа ему торжественно вторила.
- Не порть мне кровь, - услышал еретик его шёпот сквозь зубы.
 Мысленно зажав себе уши, Еретик продолжил подниматься под шум и гам. Подъём был неприятным. Ржавые ступени трещали под ногами, а гнилое железо резало ладони. Однако сорваться, упасть и разбиться, прибив парочку крестоносцев, было не так страшно. Его больше пугали незамеченные никем, поднятые на него дула автоматов замыкающих. Да, и у магистра ряса на груди скрывала не гирлянду лампочек для фонаря. Оттопыренную на груди рясу еретик заметил, ещё в Синкхоле, когда неожиданно от рук магистра погиб полковник Хардчинс. Поднимаясь с помощью одной руки, Еретик добрался до люка. Рука коснулась металлического обода. Мешок магистра отправился на поверхность. Подниматься стало проще. Обеими руками Еретик подтянулся и выбрался из подземелья.

«А их легко впечатлить», - подумал подросток.
Под землёй обычно говорили «не выходи куда попало». Видимо разговор шёл про такой случай. Поверхность была не тем ярким и красивым, полным огней миром, о котором рассказывали пришедшие из столицы люди. Глобальная катастрофа во второй четверти XXVI века, стёрла макияж с лица Земли.
Мир перед глазами Еретика оказался чёрным и выжженным. Нигде не было трав и цветов, даже «перекати поле» нигде не было видно, зато росли тонкие и слабые деревца, тянувшиеся по земле. Да и то их было два или три на многие мили. Далеко у горизонта небо поддерживали низкие серые горы. И нигде ни звука. Даже ветер молчал.
За спиной мир был разнообразнее. Выжженная пустыня дополнялась здесь газовой заправкой с одноэтажным магазином, стоявшей на обочине разбитой чёрной дороги. Возле входа в старое здание под заваренным окном лежало худое, очень слабое животное внешне очень похожее на собаку. Посреди двора валялся сломанный ветряк.
Не похоже было, что здесь жили люди. Собак никто и никогда не бросал и не доводил до такого ужасного истощения, ведь это был самый лучший сторож, сигнализатор опасности и спасатель в разрушенном мире. Значит, людей здесь не было. Это расстроило парня, но любопытство надо было удовлетворить. Он направился к зданию с когда-то покрашенными в красный цвет газовыми колонками и сгнившей скамейкой.
Подойдя к зданию с приваренными жестяными листами на месте окон, Еретик обратил внимание на животное. Это было отвратительное нечто среднее между собакой, крысой и кошкой. Внешне оно выглядело так, как будто все трое хотели съесть друг друга, а вместо этого упали в яму и перемешались кистью сумасшедшего художника-генетика. Животное подняло одно из своих круглых ушей и попыталось поднять голову, но смогло только уткнулось своим тупым розовым носом в длинные худые лапы.
В дали за бензоколонкой, Еретик заметил руины далёкого города. Они были чёрными и издалека казались пустыми. Прикинув расстояние до развалин, парень решил вначале проверить здание на бензоколонке, избежав соблазна сбежать, куда подальше отсюда. Ржавая дверь оказалась открыта, и Еретик вошёл в магазин.

Внутри не было ни души и грязный пол, но зато горел свет и за кассовым аппаратом стоял робот. Еретик ещё ни разу в своей жизни не видел активного робота. Обычно они попадались ему разбитыми и вооружёнными. Этот же был активным и безногим, на подвесных рельсах, с помощью которых ездил между прилавком и витриной.
Из ещё маложивого здесь оказался пустой докатострофный автомат с газировкой. Такие автоматы очень нравились мистеру Кэкзуммеру. Он отправлял синкхольских мальчишек на поиски этих аппаратов, и потом найденные ими машины таскал к себе в дом. Что он с ними делал, никто из мальчишек не знал, но находивший их всегда получал от мистера Кэкзуммера сладкие шарики, которые тот делал сам и никому не рассказывал рецепт их приготовления.
- Добрый день, - прогудел робот со сломанной звуковой картой. Кажется, тёмно-зелёного продавца давно не чинили.
Нужно было что-то ему ответить. Еретик покопался в голове, вспоминая все знакомые ему правила поведения на поверхности. Одно из первых гласило – «не доверяй никому». Второе – «будь осторожен». Третье…
- Какой сейчас год? – Спросил парень, снимая капюшон и подходя к прилавку. Робот отъехал от кассы и встал напротив парня.
- Добрый день, - повторил механизм. Видимо это был какой-то другой штат, где такое приветствие не использовалось.
- Добрый день…
- Сейчас 2711 год, - сказал робот. – Ваш заказ? Ваш способ оплаты?
- Мне… Я… - Еретик растерялся. – Там животное во дворе…
- Собака не продаётся. Она бесплатная.
- А разве собак можно продавать и покупать? – Удивился еретик. В Синкхолле городской собачник раздавал всем желающим щенков бесплатно.
- В период до планетарного обстрела такое практиковалось.
- Планетарный обстрел? – Еретик припал к старой, местами погнутой решётке прилавка. Видимо роботу такая близость не пришлась по душе. Из механического плеча выдвинулся бластер. Еретик отпрянул.
- Простите, но я знаю только хронологию, но не знаю суть событий и говорить об этом не могу. Так что вы желаете и ваш способ оплаты.
- А что у вас есть? – Пробормотал парень. Робот начал перечислять жуткие слова, похожие на заклинания для вызова чудовищ из космоса.
- Мы принимаем валюту НКША и валюту других стран и континентов. Также возможен бартер.
«Нужно, что-то взять», - Еретик знал, что денег у него нет. Он всегда шёл налегке.
Еретик открыл сумку и вывалил всё её содержимое на прилавок, кроме двух старинных коробок сразу же отправившихся обратно в сумку. И ещё на стол упал мешок, который ему дал магистр. Робот долго пересчитывал вещи, а затем, развернув мешок, достал из него три чёрных шарика. В манипуляторах робота они замигали.
- О, у вас гранаты системы М-2814 «Оригами». Модификация трёхлетней давности.
- Они хоть чего-то стоят?
- За всё это я могу вам дать несколько товаров, - робот уехал в заднюю часть здания. Вскоре он появился, снова, неся в манипуляторах пластиковый пакет. Пакет был полон банок с консервами и двумя бутылками с водой. Чтобы не обидеть робота Еретик не стал интересоваться их сроком годности.
- Гранат вполне хватит для оплаты, - сказал робот, и шарики отправились под прилавок.
- Спасибо, - кивнул парень, и скинул своё барахло обратно в мешок. Припасов было много. Возможно даже, что часть из них была съедобной. Теперь до руин города дойти будет проще.
- Вы пришли сюда из-под земли? – Неожиданно спросил его робот.
- Да. Я из Синкхола, - Еретик указал себе пальцем за спину. – Только его уже нет… Его разрушили.
Мысленно парень хватал себя обеими руками за рот и сжимал себе горло. Ему необходимо было заткнуться и молчать. Но трёхдневное молчание разрывало лёгкие и голову. В первый день на поверхности хотелось говорить, пусть даже с ржавым и старым роботом, нарушив все правила безопасности.
- Произошёл обвал развалин? – Спросил робот.
- Нет, - быстро заговорил Еретик. – На нас напали! Крестоносцы разрушили город! Всё население разбежалось!
- Знаешь парень, - робот по-человечьи сложил руки на груди и даже попытался взять отсутствующий подбородок. – Мой хозяин оставил меня здесь в 2704 году. Раньше, он каждые два месяца навещал меня в течение пяти лет, пока здесь действовала воздушная линия снабжения строительной компании из Хьюстона. Заказанные ими автоматы привозили сюда новые продукты и топливо для воздушных машин. Предпоследний человек зашёл сюда три года назад. Теперь наши газгольдеры пусты, а рефрижераторы вот-вот выйдут из строя. Похоже, что кроме тебя больше никто не посетит нашу заправку. Вот тебе бесплатный совет парень – держись как можно дальше от Даллаской пустыни. Да, и от поверхности тоже.
Еретик стоял удивлённый и непонимающе смотрел на такого разговорчивого робота. По рассказам людей, имевших дело с такими механизмами, они обычно молчат или говорят только «по делу». А этот оказался приятным собеседником. Интересно все ли поверхностные роботы такие?
Еретику захотелось продолжить разговор. Вдруг у робота была информация об окрестностях и история повеселее.
- Если вы больше ничего не собираетесь покупать, то я хотел бы отключиться. Мне необходимо экономить батареи. Магазин закрыт.
С этими словами, робот беззвучно въехал в заднюю часть магазина и закрыл за собой дверь. Поняв, что ждать бессмысленно, еретик закинул пакет с банками себе в сумку и, надев капюшон на голову, ушёл из магазина.

Погода снаружи не изменилась. Небо продолжало оставаться серо-синим, а выжженная пустыня так и не позеленела к его возвращению. Но этот серый мир был в сотню раз лучше и приятней чёрной подземной клоаки. Да и скоро можно будет подкрепиться и по-человечески напиться. Жадные крестоносцы дали ему сделать всего пару глотков на второй день с момента пленения.
«Припасов хватит, чтобы обойти всю Америку», - решил для себя Еретик.
Он отошёл от магазина, чтобы направиться к руинам вдалеке. Если верить роботу, здесь должен был располагаться легендарный мегаполис Даллас, некогда богатая и крупнейшая «столица мира».
Однако путешествию не суждено было начаться. Путь преградила оживившаяся «бесплатная» собака. Вряд ли это чудовище было собакой, в полном смысле слова, хоть и обладало собачьими повадками. Внешне раскачивающееся из стороны в сторону худое животное не представляло для него никакой угрозы, но взмыленная пасть, взъерошенная шерсть и горящие одичалые глаза говорили об обратном. Победить такого противника было не сложно, получив при этом пару заражённых укусов.
Неужели голодное животное почуяло еду в банках? На всякий случай к собачьим лапам упала консервная банка. Видимо такая пища показалась животному слишком тяжёлой. Животное зло зарычало и кинулось вперёд. Быстро закинув мешок на плечо, Еретик отскочил в сторону и бросился бежать прочь от бензоколонки. Собака погналась следом.
Драться с собакой, не было ни желания, ни смысла. Парень решил забраться на высокую отмостку канализационного колодца. Вряд ли у неё хватит сил, чтобы забраться. Рано или поздно животное устанет и уйдёт в поисках другой еды.
Но тут громыхнул взрыв.
Это был самый обычный взрыв, из тех, что случаются в жизни человека. Только для Еретика этот был ближе и громче. Земля задрожала, и парень плашмя упал на землю. Бегущая позади собака видимо перед взрывом прыгнула, и с воем пролетела над распластавшимся человеком и мордой врезалась в бетонную отмостку канализационного колодца. Затихнув, животное сползло на землю, оставив кровавый след.
Парень осторожно поднял оглушенную голову, бросил быстрый взгляд на собаку и обернулся посмотреть на то, что осталось от бензоколонки и магазина. Похоже, что робот врал, что газгольдеры пустые. Еретик сел на землю и к его левой руке подкатилась оторванная испачканная в чём-то красном голова робота.
«Кровь?» - Удивившись своим мыслям, Еретик перевернул голову, а через секунду вскочил и, шатаясь, пнул её как футбольный мяч. Железная голова перелетела через дорогу и пропала в дымящихся руинах колонки. Видимо к такому и готовили подземные правила поведения на поверхности. Парень вытер с губ и подбородка скрутившую его желчь.
За спиной зарычала уродливая собака. Еретик обернулся, сжав мешок в руках. Незаметно сунув в карман заношенной джинсовой куртки два разноцветных прямоугольника, он замахнулся для удара. Судя по живучести, в этой твари было больше элементов от кошки или крысы чем от собаки. Животное стойко выдерживало удары и мешком, и ногами.
Едва не получив укуса, Еретик почувствовал, что устаёт. Два голодных дня давали о себе знать, а собака снова поднималась после очередного удара. Еретик вскочил на отмостку. Видя, что жертва ускользает, животное отчаянно залаяло и запрыгало перед преградой, а затем, успокоившись, начало отходить назад для прыжка.
Еретик понимал, что пара попыток и собака составит ему компанию. Нужно было возвращаться под землю к крестоносцам. Времени бросить что-нибудь вниз для проверки наличия ожидающих «просветления» не было. Спрыгнув в люк, еретик спустился на несколько ступеней и зажмурился, чтобы привыкнуть к темноте. Но темнота подземелья была лучше света дня – внизу не оказалось никого. Рыцари решили не ждать просветлившегося и «сделали ноги» дальше на Восток.
- Хоть что-то хорошее, - радостно вздохнул парень и съехал вниз по лестнице.
Нужно было решать, куда идти дальше. Назад в Синкхол или следом за своими похитителями. Долго над выбором пути ему думать не пришлось. Сверху из люка раздался отчаянный собачий лай. Собака скакала и сходила с ума от голода. Она не собиралась отпускать свою добычу.
Где-то наверху грохнул новый взрыв, и рабочая камера задрожала. Со стен горловины вылетели скобы. С потолка посыпались бетон и щебень.
Нужно было быстро решать куда бежать.
По стене поползла трещина. В колодце запахло газом. Щебневые метеоры посыпались болезненным градом, а потолок над дорогой к дому рухнул на пол.
Дальнейший путь был очевиден. Не обращая внимания на лай собаки, Еретик бросился вслед за крестоносцами. Как только он оказался в коридоре, то услышал оглушительный грохот обвала, жалобный вой собаки и крик темноты. Парень отбежал далеко в темноту и остановился возле холодной чёрной стены. В нос ударил запах сухого бетона, а по мозгам  голод и усталость. Парень почувствовал слабость и жуткую боль в мышцах. Он сполз на пол и сел, прислонившись спиной к стене. Перед ним был обвал, из-за которого слабо пробивался дневной свет и жалобный вой застрявшей между камней собаки.
- Да-а-а, - протянул парень. – Не таким я себе представлял полноценный первый выход на поверхность.
Он посмотрел на чёрный поворот налево.
– Вместо воздуха вонючее подземелье. Я счастливец.
Еретик читал в какой-то старинной книге о животном с таким названием, только из-за повреждения файла, аппарат воспроизводил какого-то мохнатого, ушастого с носом картошкой урода. На месте этой картинки должен был находиться портрет Еретика.
«Счастливцы никогда не покидали родных деревьев и не нуждались в пище. Иногда некоторые особи могли случайно упасть со своей ветки на землю. В таком случае счастливец попадал в ужасный и опасный для себя мир», - говорилось в книге.
- Чаще всего счастливцы становились жертвами диких животных хищников или человека, - закончил Еретик абзац и закрыл мысленную книгу. – Наверное, я произошёл от счастливца, а не как все нормальные люди. Я сам загнал себя в ловушку.
Он посмотрел в пустую черноту коридора. Дальше он должен был идти в темноте, держась за стены или ползя по полу. От этих мыслей еретик сильнее захотел есть. Живот неприятно заурчал и заныл.
Раскрыв сумку, парень увидел побитые и погнувшиеся от ударов об собаку банки. Если в них что-то и было съедобное, то для экономии оно не годилось. Экономия припасов отправилась к псине под завал. И это было плохо. Так шансы одиночного выживания в подземелье Даласской пустыне сократились до нуля. Нужно было срочно отправляться путь.
Всё-таки лже-робот оказался щедрым. Мятые алюминиевые банки (зачаток надвигающегося регресса) оказались полны овощей, сои и нечто похожего на мясо. Радовало ещё и то, что пластиковые бутылки с водой остались целыми. Оставалась надежда на их содержание. Подойдя к пробивающемуся сквозь камни свету, Еретик посмотрел на сроки годности консервов и убедился в том, что они старше его самого.
Помрачневший и освободившийся от лишней ноши парень, держась стен, пошёл в тёмный коридор. Первый день на поверхности стал первым ужасным днём в его жизни.

 «Нужно было взять с собой камень», - с досадой прошипели мысли Еретика. Разговаривая сам с собой и пересматривая на ходу сны, парень в очередной раз уткнулся носом в тупик. Проверив насколько хватало роста стену, он не нашёл ни дыры, ни выхода. Еретик громко выругался и пополз по стене к оставленному за спиной повороту в темноту налево.
Он раньше редко сталкивался с темнотой, даже когда лазил в рухнувшие дома и небоскрёбы. В заплечном мешке с ним всегда были заряженный фонарик и запасные батарейки. Но при поимке крестоносцами «греховный искусственный свет» был отобран и, скорее всего, лежал в кармане у магистра или замыкающего.
Медленно ходить в темноте с широко открытыми глазами было неудобно и больно. Еретик не знал, сколько времени он тут находится, а барабанные перепонки уже разрывались под давлением тишины.
«Наверное, таким видел мир Рей Чарльз, - завидовал парень всем бесправным чернокожим. – Ещё бы оглохнуть, и можно будет наслаждаться жизнь».
Что-то рядом прошуршало по полу. Парень не успел сориентироваться, как почувствовал крепкий удар в затылок. Темнота стала ещё темнее, и усталый кальвинист потерял сознание.
Очнулся он висящим вниз головой, на крепком плече в тёмно-сером плаще. Под ним всё тот был грязный канализационный, но освещённый электричеством пол.
«Попался», - грустно подумал Еретик.
Сопротивляться не было смысла. Замыкающий был сильнее его, а раз он был здесь, то и остальные крестоносцы должны были быть рядом. Поэтому парень решил смириться со своей судьбой.
«Раз сразу не убили, то, значит, убивать не собираются. Хуже уже точно не будет, - Еретик расслабил мышцы. – Едем дальше».
Однако поездка уже подходила к концу. Дорога обратно в орден завершилась распахнутыми железными воротами и перемещением пойманного еретика на пол. Рядом с ним упал и его мешок.
- Спасибо, - сказал Еретик уходящему в обступившую их толпу крестоносцев меланхоличной походкой замыкающему. Шепнув на ухо стоявшему перед еретиком магистру, замыкающий скрылся среди окровавленных ряс.
Магистр приветствовал парня пламенной речью из сухого безгубого лица. За эти несколько дней в ордене Еретик приучился пропускать эти длинные нудные проповеди мимо ушей не засыпая. Вот и сейчас из этих слов он понял, что «выход в свет сотворил чудо», и пленник успешно справился со своим тайным заданием – не поддаться византийскому варварству и вернуться с добрыми вестями с поверхности и просветлением в душе. После речи магистр потребовал, чтобы «просветлённый» рассказал об увиденном «братьям», и незаметно скрылся в толпе.
В откровенном вранье подросток греха не видел. Поэтому, обступившие его грязные бородатые рожи с тупыми выражениями лиц слушали самый откровенный и искренний бред, который только звучал в истории человечества о цветущих садах, о гладких асфальтированных улицах, о машинах и до основания разрушенных пустых городах населённых дикими зверями, поджидающими несчастных путников и любопытных. Видимо ложь попала пальцем в небо, потому что крестоносцы ликовали. Вверх поднялись руки, кулаки, окровавленные трубы и ножи. Просвещённый думал, что пришёл его заслуженный конец, и быстрая смерть ему обеспечена. Или хотя бы процесс убийства.
Над толпой пронёсся призыв к молитве, а затем на какой-то остаток от дома или хижины забрался магистр. Все дружно развернулись и попадали на колени и что-то запели. Парню оставалось только прикинуться «просветлённым» и открывать рот следом за всеми. Магистр читал свои тексты больше похожие на старинные песни ХХ века, которые парень слышал несколько лет назад на отремонтированном городским умельцем компьютере. Но расстраивать крестоносцев правдой он не желал.
- Аллилуйя! – Закончил магистр и сложил железные листы с написанными на них словами в рюкзак. – Город ваш, братья! Запасайтесь всем необходимым во славу успешного похода! Аминь!
Поредевшая сотня разбрелась в стороны и еретик смог увидеть то место, от которого остались лишь руины.
С первого взгляда стало понятно, что был – Лафкин, город завода бытовой техники и крупной ветряной электростанции с семью мощными ветряками на поверхности. Владельцами всей городской промышленности и настоящими хозяевами города являлась пережившая катастрофу семья Данканов, являвшаяся ещё и владельцами самых опытных, профессиональных, преданных и богатых рабов.
До катастрофы Лафкин был один из пригородов разросшегося Далласа. Но теперь наверху от домов и улиц ничего не осталось. Выжившие люди постепенно оставляли районы города и искали спасения от выгрызающих планету электромагнитных червей. Из всех крупных городов Техаса выжил и продолжал расти и развиваться только Хьюстон, а несчастный Даллас опустел.
Но район Лафкин остался на месте и возродил древний город на территории подземного водохранилища. Раньше здесь располагался большой водный резервуар, в который была перекачена вода из водохранилища Сэм Рейберн. Город из железных листов, растерзанного кирпича и бетонных плит из разрушенных домов, располагался теперь в двухстах футах под землёй и был большим залом на высоких в сотню футов колоннах.
Теперь же город был стёрт с лица земли во второй раз, и, похоже, что уже навсегда. Еретик увидел перед собой разрушенные дома и хижины, а вдалеке – пылающую фабрику и большое до потолка здание электростанции.
Однако опасность задохнуться дымом в замкнутом пространстве его не сильно пугала. Больше всего его нервировало возможное отключение света на электростанции и то, что в темноте крестоносцы, скорее всего, устроят резню за «безделушки» и в суматохе кто-нибудь зарежет лгуна-сектанта.
Еретик вспомнил, как попал в плен, и как, вырвавшись из-под ножа замыкающего и какого-то крестоносцы, выбежал из своего дома на улицу, где его окончательно поймали. Почему именно его оставили в живых, и спасся ли ещё кто-то из Синкхола, он не знал. Но для себя он решил, что ему будет лучше оставаться в неведении. Так спокойней, когда не знаешь своей предначертанной судьбы и участи.
И тогда и сейчас его волновал только один вопрос, как сбежать из плена.
Еретик двинулся в город с опустевшей перед выходом в тоннели площади Карсон Кит. По обе стороны Джефферсон стрит стояли небольшие обнесённые высокими заборами хижины, которые назывались коттеджами. Небольшие полноценные одноэтажные дома из камня с крышей из листового железа или плотного брезента расположились вокруг многофутовых колон. По докатастрофной краске на стенах домов, Еретик понял, что это камни из небоскрёбов его города, которые распиливались и разрушались для постройки новых домов.
По слухам, доходившим до жителей Синкхола, Лафкин был самым благополучным и зажиточным городом Даллаской пустыни, где все жители занимались обслуживанием ветряков. Но сейчас Еретик шёл по улицам разрушенных домов.
Город был разрушен, но продолжал жить. Тут и там по улицам в поисках наживы и припасов рыскали крестоносцы в сопровождении криков и просьб о пощаде. От дома к дому их заплечные мешки полнели и тяжелели.
Еретик впервые видел крестоносцев в деле, и понял, как же ему сильно хочется обратно на поверхность и продолжить драку с собакой. Но рабов семейства Данкон ему было жалко. Перепуганные люди слишком понадеялись на полицию, за что и поплатились. Еретик только сейчас понял, что могли сделать крестоносцы с теми, кого он знал в Синкхоле. Лишь поездка его родителей в приповерхностный посёлок Сёрфис охлаждала его злость и ненависть.
Медленно и не привлекая к себе внимания, Еретик добрался до окраины города. Зайдя в один из нетронутых домов расположенных на перекрёстке улиц Джефферсон и Девятой, «просветлённый» не увидел хозяев. В углу большой кухни стоял крашенный роскошный холодильник, полный различных продуктов. Стараясь держать себя в руках, не уподобляясь жадности и голоду крестоносцев, Еретик отправил несколько уже свежих консервов в сумку.
Захлопнув холодильник, он прошёлся по когда-то обставленному дорогой мебелью из дерева дому. Тут и там валялось разорванное бельё и одежда, а также истоптанные картины.
Возле одной из закрытых комнат была огромная растекающаяся по полу лужа крови. Еретик подёргал дверную ручку, но та оказалась плотно закрытой. А ещё ему показалось, что дверь кто-то удерживает изнутри. Тревожить трусов ему не хотелось, тем более он их уже и так ограбил.
«Ну и поделом», - решил Еретик, размахнулся и со всей силы ударил кулаком по пластиковой двери. Он точно знал, что в Синкхолле все держались до последнего под руководством полковника Хардчинса. Походив ещё по дому, парень нашёл кухонный нож, который отправился к консервным банкам и бутылкам с водой.
Не желая больше пугать спасшегося раба, Еретик вышел на улицу. Окраина в три дома и широкую улицу была пуста. Шум толпы и крики людей теперь сконцентрировались на площади Карсон Кит. Вряд ли его сразу хватятся, а если и хватятся, то вряд ли будут снова искать.
Путь из города был справа от него. Это был выход в доисторический каменный лес колон и горящего завода. Нужно было решаться.
Слева к нему кто-то шёл, громко стуча тяжёлыми ботинками. Резко обернувшись, Еретик увидел идущего к нему замыкающего. Только сейчас парень смог оценить двухметровый рост и размер длинного острого ножа в руке замыкающего гиганта со стального цвета лысиной.
Еретик быстро подавил панику и стал осматриваться по сторонам. Драться с таким человеком без эмоций на лице было бессмысленно. Он определённо был сильнее голодного подростка с больным затылком. Еретик пожалел, что не обыскал дом тщательно и не нашёл там бластера или хотя бы раритетного огнестрельного оружия.
- ЭЙ! – Воскликнул из-за спины убийцы один из крестоносцев. Он только что вышел из другого дома со сверкающей вывеской и бело-розовой игрушкой над большим разбитым витринным стеклом. – А я тебя ищу, просветлённый! Слава богу, я тебя нашёл!
Нож исчез из руки замыкающего. Еретик ещё не знал, стоит ли ему радоваться или нет, а к нему уже подбежал, обогнав замыкающего, знакомый крестоносец.
- Даже не знаю, как я рад тебя видеть, - пробормотал Еретик.
- Ещё бы, просветлённый! Радость измерить невозможно! Слава богу, и нашему походу! Я искал тебя повсюду.
- И зачем? – Искренне удивился парень. Это было очень странно слышать от крестоносца, который в день захвата обыскивал его дом и чуть не зарезал вместе с замыкающим. Кажется, этого храбрейшего бойца звали Артур.
- У меня к тебе дело! И взаимовыгодное! Но, - он приблизился к уху еретика, - после отбоя, чтобы магистр и гроссмейстер не узнали! Иначе нас прогонят или казнят!
- А чего ты хочешь от меня?
- Твоё сокровище, - тихо сказал Артур и тут же приставил к губам еретика  свой окровавленный палец. – У меня есть равноценная для тебя вещь. С ним ты отправишься разносить слово нашего гроссмейстера в Хьюстон… Но это всё потом! Дождись отбоя!
В это время в доме спасшегося раба послышались возня и крики, а через секунду на улицу из окна выпрыгнул замыкающий. Не говоря ни слова, гигант медленно двинулся в сторону шумящей площади, на ходу натягивая капюшон на голову.
- Идём, - улыбнулся еретику Артур. – Сейчас магистр проповедовать будет.
Бежать теперь было слишком рискованно. Убежать на своих двоих, от двух пускай и тяжёлых он смог бы, но вот от четырёх, да ещё и несущих убийцу и фанатика, было куда сложнее. Нужно было ждать другого удобного случая.
«И такой будет», – решил для себя Еретик и пошёл вслед за крестоносцами.
Только сейчас Еретик обратил внимание на то, что синие с белым цветом кресты на армейских плащах крестоносцев были похожи на «розу ветров». Это было странно и в тоже время интересно.
«Картографы по коже», - потянулся Еретик и вышел на площадь.
А на площади было тихо и спокойно. Как попало одетые крестоносцы, но в одинаковых плащах стояли возле железных крестов с горящими у их основания кострами и жгли картины и одежду. Иные расположились вокруг замыкающего, который с монотонным голосом читал железные листы и отвешивал земные поклоны после каждого громкого слова. Остальные расположились возле большого костра и готовили еду, рассевшись на перевёрнутых грилях для барбекю.
Однако в этой толпе Еретик не видел магистра. Затерялся где-то и заметивший его замыкающий. Это было очень странно, как и полное отсутствие пленных жителей Лафкина. Полудикая, пусть и вооружённая сотня не смогла бы так просто уничтожить крупный город на семь сотен человек. Это было просто невозможно. Конечно, в столкновении с полицией крестоносцы потеряли человек двадцать-тридцать, но это была ожидаемая потеря человеческого ресурса. Магистр в ночных передышках постоянно всем рассказывал о необходимости перестать бояться смерти и радоваться встречи с богом. Он красочно описывал Рай, и при этом говорил, что лишь сильный духом и уверенный в своих истинных убеждениях, доблестно погибший в походе воин получит самое лучшее место в Раю, в котором хорошо и даже лучше, чем в докатастрофном мире, хоть и очень похоже.
Еретик не понимал крестоносцев. Всем известно, что докатастрофный мир уже воссоздан в Африке и ряде территорий в Южном полушарии. Тогда почему же их тянуло куда-то на Восток? По словам полковника – там было всё уничтожено и местные жители бежали в Южное полушарие.
Что же тянуло магистра туда по-настоящему и для чего ему понадобилась эта разрозненная сотня безграмотного сброда?
Стараясь не обращать на себя внимания, Еретик прошёл через площадь и сел, прислонившись спиной к взорванному крестоносцами памятнику. От скульптуры не осталось ни таблички, ни фигуры, изображающей, то ли человека, то ли животное, а может и какую-то машину. Сидя под пробитым в центре постаментом, Еретик  наслаждался покоем. Без чужого внимания, можно было наконец-то подкрепиться и продумать нормальный план побега, благо выход в коридор, по которому его сюда принесли, находился за памятником. Возможно, ему надо было в ожидании удобного случая пойти на компромисс и прикинуться крестоносцем, но Еретик даже «просветившись» на такое был не способен. Его тошнило от этих убийц. Он хотел бежать от них в Хьюстон или Орлеан и привести сюда всю мощь «дяди Сэма» под предводительством Роберта Ли. Уж вдвоём-то они быстро расправятся со всем этим святым воинством в два счёта. Он даже поможет им, если понадобятся, а потом вернётся домой и продолжит изучать посткатастрофный мир.
«Как-то странно, что все говорят о катастрофе, - думал еретик, открывая ножом банку. Судя по запаху это было мясо с овощами. – А может она всё ещё продолжается, только в таком виде?»
Еретик обвёл взглядом «разбойный лагерь» и убедился, что катастрофа идёт полным ходом, хоть и отдыхает у костра.
Он стал есть. Голодный желудок сначала с недоверием, а затем с жадностью принимал долгожданную пищу, щедро раздавая тепло и удовольствие усталому телу. Запив еду водой, парень с большим трудом убедил себя не открывать вторую банку.
Плохо, что в том доме ему не попался фонарик. Парень выглянул из-за постамента. Тёмный тоннель манил и звал его к себе. Ползанье по полу и стенам его не пугало. Всё что угодно, лишь бы сбежать от магистров и крестоносцев. Как вариант, Еретик решил, что отстанет или потеряется в темноте очередного перехода. В чёрном переходе это будет легко.
Вдруг крестоносцы зашевелились. Трапезы массово прекратились. Рты замолчали. Еретик не стал подниматься, но стал следить за происходящим. На крыши близлежащих к площади домов вышли магистр и замыкающие с винтовками в руках.
- А теперь разрушим мосты! – Пронёсся над толпой голос магистра. Во вскинутой над головами крепкой руке мелькнула маленькая чёрная трубка. – Да, избавимся мы от грешного прошлого, ради счастливого настоящего! Укрепим дух, и да избавимся от соблазнов лукавого!
Незаметным движением большого пальца, магистр заставил мертвый город содрогнуться. Тоннель изрыгнул на Еретика и крестоносцев смесь дыма и пыли, под грохот рухнувших надежд на свободу.
- Аллилуйя! Осветим же тёмный мир светом наших душ! Избавимся же от всего разрушающего мир божий!
С этими словами замыкающие вскинули свои винтовки и стали расстреливать уже тускнеющие лампы, висящие высоко над городом. Наступающая темнота обрушилась на крестоносцев стеклянным дождём. Все стояли, вскинув завороженные лица с широко открытыми глазами и ртами. Магистр смеялся, хоть и скрывал это изо всех сил. Не искушённая зрелищами «святая» публика глотала стекло и размазывала кровь по лицам.
Лишь Еретик в бешенстве и отчаянии успел поплотнее закутаться в плащ и искать укрытия под постаментом. Он краснеющими от гнева глазами смотрел на магистра и замыкающих. Как же ему не хватало такой же винтовки, а ещё гранат или чего-то потяжелее.
- Вот он наш естественный свет! Слава богу и нашему походу! – Выкрикнул очередной мудрость магистр, перекрикивая стоны боли и восхищения объявил магистр, после того, как город погрузился во мрак, где единственными источниками света были костры и фонари замыкающих. – Приветствуйте новых солдат в этот час просветления!
На площадь вышли пленные жители Лафкина. На них пока не было плащей, и были разношёрстной толпой. Пока, что среди новобранцев были женщины и дети. Новеньких было чуть больше чем крестоносцев, но Еретик догадывался, каким окажется это «посвящение».
Крестоносцы из числа самых активных окружили пленников. Остальные отошли к кострам.
- Благородные рыцари! – Воскликнул со своего возвышения магистр. – Бейте и милуйте! Пусть ваши действия станут рукой и мечом провидения! Вперёд!
Завязалась драка на смерть против жизни в лучах первобытных костров и сумасшедших комментариев магистра. Не участвовавшие в избиении крестоносцы плотной толпой встали вокруг площадки и не давали никому вырваться и спастись. Загнанным во внутренний круг только и оставалось, что биться.
Когда из круга выпустили первого усталого крестоносца, сидящий в отдалении Еретик увидел, что это был Артур. Он довольный, весь в крови повалился на землю. Рядом с ним кинули его погнутую водопроводную трубу с вентилем на конце. К нему подошли, долгое время сидевшие в  молчании у костров крестоносцы. Они подняли его и унесли в сторону. Вскоре к нему присоединилось ещё несколько уставших воинов. Всех их унесли к другим сидящим в стороне крестоносцам. Новообращённого или слишком увлёкшегося начинали лечить и латать потрёпанную одежду.
Всё это было ненормально и бессмысленно. Еретик перевёл взгляд на сидящего на коленях и бьющего в исступлении руками по крыше своего дома магистра. Он кричал неразборчивым голосом какую-то мешанину из старых песен. Когда из внутреннего круга вышвырнули ещё одного драчуна, магистр с нечеловеческим воплем дикого животного с голыми руками кинулся с трибуны в самую гущу драки. В окружающей толпе началось движение, и вскоре все стоящие присоединились к добиванию слабых духом.
Всё это мало напоминало Еретику те обряды, которые соблюдали крестоносцы. А он читал об этом в старинной книге в городской библиотеке. Еретик не дочитал её до конца, потому что там не было ничего подходящего для исследования руин. Да и в целом книга была ужасно скучной и не интересной, поэтому он решил её дочитать в другой раз. Это было год назад, но, даже забыв многое, Еретик помнил её содержание и он понимал, что творившееся здесь мракобесие мало чем походит на реальные события двухтысячелетней давности.
«Одна тысяча сорок и четыре десятых мили в час», - повторил несколько раз про себя Еретик, скорость вращения Земли вокруг своей оси. Это помогало ему сосредоточиться и не забивать ненужными мыслями голову.
Посвящение закончилось. Новообращённые пленники умолкли и даже уже не стонали. Усталые и избитые крестоносцы расходились к своим брошенным сумкам и рюкзакам. Некоторые устали от посвящения настолько, что валились с ног, но их  поднимали не участвовавшие в обряде и вели к указанному уставшим крестоносцем месту. На груде забитых тел остался стоять только магистр.
- Слава богу, и нашему походу! – Тяжело дыша, прокричал он. – Всем отдыхать и набираться сил перед завтрашним переходом!
С этими словами, его ноги подкосились, и он упал в руки замыкающим. Его унесли за пределы лагеря к горящему вдалеке костру. Оставив командира там замыкающие стали обходить лагерь.
Воинство устало, а это значило, что можно спать спокойно и в безопасности. Еретик решил уснуть внутри разбитого памятника. В усталой голове ещё слабо теплилась надежда, что его здесь забудут, и он благополучно проспит здесь несколько дней пока эти убогие не уйдут куда-то далеко и не провалятся под землю вместе с их дурацким походом.
Еретик уже устроился в выбитой внутри памятника дыре и положил под голову руку, когда его растолкал Артур.
- Эй, проснись, - громко прошептал он. – Готов совершить важную для себя сделку?
С его лица ещё не сошла кровь, но глаза продолжали гореть азартом. Еретик хотел послать крестоносца как можно дальше на Восток, но ему стало интересно, чего ему могло понадобиться от его «сокровища».
- Да, - буркнул, зевая Еретик.
- Твоё сокровище, - спросил, роясь в карманах, Артур. – Оно с тобой? Ты не потерял его?
- Нет, - Еретик сделал вид, что тянется к своему мешку. Жаль, что у него было сил, а то бы он вцепился ему в горло.
- Отлично! Превосходно! – Тихо воскликнул Артур и протянул ему небольшой квадратный коричневый блокнот с золотым земным шаром и колосьями. На золотом шаре были изображены рабочие инструменты. Взяв его и раскрыв, Еретик замер с открытым ртом и чуть не выронил паспорт из рук.
- Ты не думай, - сказал крестоносец. – Я взял его в твоём доме. Это должно быть твой. А ты у нас оказывается обладатель бумажного документа.
Вот для чего родители водили его на шестнадцатилетие к городскому фотографу, единственному в городе человеку, знавшему как делать такие сложные штуки как фотографии. И сейчас на Еретика смотрело улыбающееся лицо подростка, наклеенное поверх старой, гражданина Латвийской ССР, по имени Лайме Звайгзне, с датой рождения  мая 2157 года. Последняя дата была перечёркнута, и на ней было написано 18 ноября 2695 года, местом рождения был перечёркнутый город Виляка, исправленный на Синкхолл, штат Техас.
- Видимо это кого-то из твоих предков, - сказал крестоносец. – Пусть он и не американский, но главное что настоящий и бумажный. С ним тебя как свободного гражданина пропустят в Новый Орлеан и Хьюстон. Сможешь проповедовать там или (он перешёл на шёпот) ты сможешь стать нормальным и богатым рабом в отличной фирме. Ну, что обменяешь на своё сокровище?
Лайме долго рассматривал свой паспорт, а после скрепя сердце полез в сумку и достал две старые пластиковые коробки с красочными рисунками. На потрёпанных временем обложках были изображены люди и названия старых фильмов, сюжеты которых были уже много раз услышаны и пересказанными историями о двух искателях приключений. На одной коробке были изображены небритые мужчины в шляпах, один из которых был в очках. Это были учёные и искатели приключений Джонсоны. Те на кого он хотел быть похожим. Ему хотелось также знать, как устроен докатастрофный мир, чтобы понять устройство нынешнего. Явно в нём было много интересного и неизведанного и полно не скучных приключений. А на второй коробке была изображена очень красивая девушка, тоже искательница приключений, хоть и в легкомысленном прикиде для всех тех трудностей и опасностей, о которых ему рассказывали родители в детстве.
По их словам истории о приключениях заставили его прапрадеда долгожителя присоединиться к группе «трастов», докатастрофным искателям приключений и правды о прошлом. Именно так у них оказались эти передающиеся из поколения в поколение коробки. И именно его прапрадед восстановил для всех людей правдивость историй об этих искателях приключений и вернул многим авторам их истинные имена и произведения.
Обе коробки были родственниками из 2001 года.
Еретик посмотрел на свои коробки. По праву он должен был бы просто забрать свой паспорт, оставив синяк под глазом у крестоносца, но сейчас лишний шум был не в его интересах. Обливая кровью своё сердце, Еретик протянул Артуру его коробки.
- Поздравляю с удачной сделкой! - Крестоносец быстро завернул коробки в подол своего плаща и, довольно хихикая, тихо побежал к одному из дальних костров.
Глядя на свой паспорт в руках, Еретик почувствовал, как к его горлу подкатил комок. Вспоминая и хорошо зная прошлое, он совершенно не заметил за этим своих воспоминаний. Он хорошо помнил, что все его звали Еретик и при этом все были к нему  добры. Но он совершенно не мог вспомнить лиц близких и окружающих. Он даже своё лицо и свой внешний вид помнил с трудом. Он не помнил голосов окружавших его близких.
Но почему? Его внутренние носители информации были пустыми и битыми. Лишь смутные расплывчатые образы и силуэты. Он помнил единственную длинную улицу в Синкхоле, небольшую площадь в 66 футов, где умещалась и мэрия и все магазинчики, участок шерифа, гостиница с салуном, библиотека с двумя действующими компьютерами, телефоном и телеграфом. А если с площади посмотреть вверх, то можно было увидеть кусок вечно серо-голубого неба и уходящие вверх руины разбитых и разрушенных небоскрёбов, хрупкого как карточный домик города. Еретик за восемь лет облазил все дома, знал названия старых улиц, и даже нашёл то место, по которому прополз «электромагнитный червь», разрушая планету. В день своего пленения он торопился совершить свой второй поход в соседний город, где гостили его родители. Но в его дом ворвались двое. Один размахивал перед ним ножом, а второй начал шарить по вещам. Еретик тогда не растерялся и даже попытался сопротивляться замыкающему, а когда попытался сбежать, то оказался схвачен, избит и приведён в чувство ударами по щекам. Никого из горожан он не встретил в рядах крестоносцев, зато вынужден был двинуться вслед за орденом, подготовляемый знакомым ему замыкающим. Что стало с остальными горожанами, он так и не узнал. Зато магистр угадал его прозвище, назвав Лайме его вечным прозвищем, увидев его крестик.
«Восемнадцать целых шестьдесят четыре сотых мили в секунду», - несколько раз повторил скорость движения Земли вкруг Солнца Еретик. Он не любил плохие мысли.
Повторяя числа, он не заметил, как уснул.
- Войско подъём! – Еретик разлепил сонные полные песку глаза. Он не помнил сна, зато возле него упали его две коробки.
- Умей хранить свои сокровища, - тихо сказал рядом с ним низкий голос. Однако вскочив, удивлённый, но радостный Еретик не увидел никого кроме суетящихся крестоносцев и меланхолично ходящих между войском замыкающих.
Он так и не узнал, кто вернул ему коробки, но Артура он больше никогда не видел.

Поход продолжался уже три дня. Спешно покинув Лафкин, крестоносцы вступили в новый переход. Видимо вести о гибели городов распространились далеко вперёд, так как по пути, войско встречало только брошенные поселения, оставленные посты охраны и пустые коммуникационные комнаты. Всё, к чему в них прикасались крестоносцы, начинало гореть и разрушаться.
Воодушевлённое войско духовных мародёров громило водонапорные трубы, электронику, вплоть до тусклых лампочек и настольных светильников. Вентиляции забивались хламом. Мониторы компьютеров разбивались, мебель разламывалась на кусочки и медленно тлела.
Налёты проходили быстро. Чувствовалось, что магистр торопится. Замыкающие всё чаще подгоняли отстающих и уставших воинов и слившихся в их ряды пленников. Недолгие ночные перерывы не давали восстановить силы, но все вставали по команде после воодушевляющей мессы и проповеди шли вслед за неумолкающим ни на секунду магистром. Он всегда находил тему для разговора или продолжал рассказывать о «прорезанных реками средиземноморских степях, где найдётся место каждому». Что это охраняемая богом и ангелами земля открыта и ждёт всех нуждающихся и изгоев. Настоящий Рай на земле. Там климат не изменился, как в вечно лгущей Америке, населённой несправедливыми феодалами и вечными рабами их фирм.
- Там нас ждёт всемогущий и сильнейший из всех людей – Великий Гроссмейстер! Он ждёт нас! Всех неприкаянных, ненужных, брошенных, не нашедших себе места среди американских рабов! Гроссмейстер говорил мне, что видел бога, и он рассказал ему, как мы должны жить! По вере и свободе! Той, что у нас отняли после катастрофы! Нам врали все врали! И Конгресс! И президент де Ламьершан! И все кто были до него и будут после! Ни что не временно! Ни рабство, ни восстановление Америки! За истиной мы идём к великому гроссмейстеру! Слава богу, и нашему походу!
Даже засыпая на ходу и стуча по больной от усталости головой, Еретик понимал, каким же лжецом является магистр. Он помнил те географические карты, которые находил в библиотеке. Но даже без них было ясно, что прямой переход из Америки в Европу по дну высушенного Атлантического океана не возможен. По словам географа и  полковника в северной части океана прямо в центре планеты, находится гигантский кратер. Это было главной раной планеты, оставшейся после обстрела из космоса. Ещё никому не удалось подняться над ним или перелететь его. На это были даже неспособны державшиеся как можно дальше от провала птицы и другие одичавшие животные. Не говоря уже о людях.
- Никто не способен заглянуть во тьму той бездны и не сойти с ума, - говорил ему полковник, показывая фотографию на электронном планшете. Еретик видел на снимке чёрные горы. – Выстрел пришёлся прямо в центр Срединно-Атлантического хребта. Образовавшийся кратер поглотил почти всю северную Атлантику, Британские острова, Исландию, часть Пиренеев, Марокко и многое другое. Сейчас там только протяжно воет ветер, но никто так и не решился до сих пор заглянуть в ту глубину. Никто.
«Напрямую нельзя, - думал Еретик, вспоминая атлас, а в обход это зайдёт лет на сорок. Что же он задумал?»
С каждой новой проповедью магистра Еретик всё чаще повторял известные ему цифры и думал о побеге. Он был необходим больше воды и еды. Однако Еретик врал сам себе. На самом деле он больше всего нуждался в отдыхе, а не в двухчасовом сне и бреде о разрушении Американской Византии. От этого было тяжело думать о чём-то нормальном, а попытки сосредоточиться оказывались тщетными.
Также переходы теперь никому из крестоносцев не казались воодушевляющими и лёгкими, которые дойдя до третьей стоянки, просто падали на пол без сил и спали, не кутаясь в плащи.
Это был очередной технический тоннель, с пультом управления подземными междугородними коммуникациями. Оборудование здесь было отключено, но Еретик уже знал и был стопроцентно уверен в том, что после пробуждения всё это будет разрушено, в качестве утренней гимнастики.
Еретик зашёл в комнату самым последним и пристроился у стены у входа. Свет здесь был отключён, но каждый вошедший сумел прочитать на длинной стене написанную фосфором надпись с просьбой «к разбойникам и убийцам не громить и не уничтожать дорогое и редкое и крайне необходимое для выживания людей оборудование, а лучше сдаться и остаться ждать справедливого американского суда». У части не на шутку разозлённой публики откуда-то нашлись силы, и, не прочитав ничего дальше «разбойников и убийц», обрушила на исписанную стену удары палок, труб и молотков. Фраза сильно не пострадала, и бессмысленное занятие было прервано зычным «Отбоем», никогда не спавшего замыкающего, который стоял у входа, скрестив на груди руки.
В эту «ночь» Еретик смог благополучно открыть вторую банку консервов. Однако организм или слишком обрадовался такой подпитке или наоборот расстроился невкусной пище, но Еретик долго не мог уснуть. Лёжа на грязном полу, он несколько раз перечитывал надпись на стене. В голову лезли мысли о возможной расправе над крестоносцами, и это его взбодрило так, что заставило мозг лучше работать над планом побега. После очередного прочтения «обидной» фразы Еретик начал засыпать. Уже в полусне он увидел странное. Из зала к выходу крадучись прошли магистр и сопровождающий. Они беззвучным шёпотом о чём-то переговорили с замыкающим. Казалось магистр в хорошем настроении и даже не смеётся. Нервно осмотревшись по сторонам, магистр ткнул пальцем в сторону выхода из коридора. Один из сопровождающих вышел вместе с ним в коридор. Оставшийся замыкающий как обычно продолжил слушать храп, повернувшись лицом к войску на привале.
Когда Еретик проснулся, то он увидел стоящие у входа шесть ржавых канистр и две большие бочки. Даже находясь далеко от них, Еретик почувствовал едкий запах нечистот.
- Сегодня! – Обратился к крестоносцам магистр. – Мы дадим очередной бой нашим врагам! Сегодня мы ударим им с размаху в спину!
Крестоносцы дружно и одобрительно закричали. Магистр приказал всем сесть на колени. Все повалились вниз. Еретик замешкался и задержался.
- Ты, - ткнул в него грязным пальцем магистр. – Иди сюда.
Спорить было опасно. Еретик увидел под плащом расчехлённую кобуру с пистолетом. Почему на это никто не обращал внимание.
- «Просвещённый», - сказал он Еретику, - Ты понесёт это! Будешь крещён по-боевому!
Один из замыкающих взял одну из зловонных шестидесятипинтовых канистр. Тяжеленая куча нечистот, едва не оторвала Еретику руки. В тот же момент, под одобрительные крики, из толпы вызвалось тащить несколько добровольцев. Вскоре все были снаряжены и готовы принять участие в тайном сражении.
- Эти диверсанты пойдут вперёд и поведут нас за собой! – Скомандовал магистр и незаметно прохихикал из-под капюшона. – Вперёд и не задерживайте нас! Слава богу, и нашему походу! Налево!
Все подхватили магистров лозунг, и двинулись вслед за диверсантами в коридор.
- Прямо! – Скомандовал магистр.
Десять диверсантов, кто один, а кто по двое, несли тяжёлые баллоны. Позади них шли остальные крестоносцы. Они что-то пели и подбадривали направляющих. Видимо песни производили обратный эффект, потому что у многих добровольцев воодушевление быстро сошло с лиц. Обернуться и попросить заткнуться не решился никто из-за улыбающегося магистра.
Еретик нёс свою канистру один и чувствовал, как устаёт. Остановиться ему было нельзя, а перемен рук становились всё чаще и чаще. Хотелось сильно пить. Для чего и какая это должна быть диверсия? Залить нечистоты в водохранилище? Но там всегда можно было дождаться прихода очистной команды, да и в резервуарах стояли фильтры. И вообще, где магистр и его приближённые взяли это дерьмо?
Вся эта спонтанность похода стала казаться ему лживой и подозрительно неправдоподобной. Магистр в один из первых дней после поимки говорил в проповеди, что идёт на голос гроссмейстера. Еретик понимал, что это ещё та ложь, но почему её тогда не видели и не сопротивлялись другие. Всем как будто хотелось в это верить.
- Смотрите! – Неожиданно воскликнул магистр, вырвав Еретика из его мыслей, а заодно обрушив на пол баллоны и канистры. Магистр стоял посреди коридора, остановив толпу позади себя раскинув руки как шлагбаум. – Вот так они удерживали нас под контролем и не дают познать нам Мир и вести за собой остальных, не услышавших пока о свете истины и лучшем мире на Востоке!
Все подняли взгляд в ту сторону, куда указывал палец магистра. Еретик ещё раньше заметил висящую на стене рабочую камеру слежения. Толпа с внимательной ненавистью смотрела на «дьявольский глаз», а затем объектив стал выхватывать страшные перекошенные людские рожи. Магистр зло улыбался и, вытащив из кармана камень, метнул его в камеру. Разбитая камера, не издав ни звука, отключилась, пролив на пол пластмассовые слёзы.
- Друзья! – Сказал магистр, пройдя немного вперёд. – Громите и крушите! Отвлекайте врагов наших!
Воины ликуя, выхватили своё оружие и принялись громить тянущиеся вдоль стен коммуникационные трубы и кабели. Крестоносцы, обливаясь водой и купаясь в электрических искрах, принялись разрушать ещё работающие коммуникации.
Магистр прошёл к диверсантам и приказал следовать за ним. Все усталые и злые пошли вслед за ним замыкающий.
Широкий коридор, протянулся ещё немного вперёд и затем свернул направо. Там коридор уходил далеко вперёд, а в тридцати футах от поворота, Еретик увидел перекрёсток – затемнённый слева и с хорошим источником света справа. Идя вперёд, магистр свернул направо. Диверсанты шли вслед за ним. На перекрёстке, Еретик обернулся в тёмный коридор. Там была ещё одна комната с цистернами и отключённым оборудованием, но без надписей на стенах. В конце отделённого крашеными перилами перехода был слабо освещённый оранжевыми лампочками коридор с поворотом направо. Сзади на засмотревшегося вдаль Еретика налетел замыкающий.
- Что встал? – Пробурчал тот. Еретик ничего не ответил и зашёл в небольшое квадратное помещение с высокими стенами и очередной лестницей с открытым люком наружу.
«Опять лестница?! Опять лезть?!» - В отчаянии простонал Еретик и выронил из рук канистру. Эта лестница была неудобной в подъёме и без груза, но с этой проклятой неподъёмной канистрой карабканье наверх превратится в средневековое издевательство.
- Видите, - сказал магистр, - они настолько боятся нашей правды и истины, что даже бросили своё непреложное и самое дорогое – воду! Основной природный ресурс, который дан нам от бога и откуда пошла жизнь, данная нам свыше! Подкинем же проблем врагам нашим!
Однако усталые диверсанты без особого энтузиазма смотрели на десяти или пятнадцатифутовую лестницу и свои усталые руки и ноги.
- Это ваша проверка на веру, - усмехнулся магистр. – Поднимайтесь.
- Поднимайтесь, - повторил замыкающий, снимая винтовку с плеча.
Видя всё это, Еретик готовился к худшему. Однако в жестоком подавлении бунта сомневаться не приходилось. Мифология закончилась и началась суровая практика. Воцарилось недолгое молчание, которое нарушилось отчаянным воплем одного из добровольцев, который подхватил на плечи тяжёлый баллон и полез вверх по неудобной лестнице, придерживая ношу одной рукой. Вслед за ним полезли другие добровольцы, а следом – остальные диверсанты со своими баллонами и канистрами. Последним был Еретик, ставя перед собой на ступеньки тяжёлую канистру.
Когда он вполз на бетонную платформу, то вокруг стояли и глазели по сторонам диверсанты. А место было весьма красивым. Когда-то здесь был край великих равнин. Теперь же после волны землетрясений ровная поверхность раскололась. Пространство вокруг Далласа оказалось покрыто шрамами оврагов и провалившимися районами города. Конечно, пострадало не всё, однако разрушения были ощутимыми. И вот здесь в овраге, обрамлённом песчаными стенами, плескалась вода, перетёкшая сюда через разлом из водохранилищ Сэм-Рейберн Резервуар и района Лафкин. С момента создания НКША и наведения порядка в Техасе все водные ресурсы оказались под контролем властей. Обслуживанием и очисткой воды стала заниматься последняя выжившая династия техасских миллиардеров Джонсонов. Эта семья стала самой богатой и уважаемой в штате, с самым большим количеством высококвалифицированных и дорогих рабов-инженеров. По сути, они же и стали неформальными владельцами воды в Северной Америке.
Диверсанты смотрели на чистую тихую водную гладь с грязно-оранжевым дном и такими же берегами. А высоко над водой и оврагом находился полупрозрачный купол. На возвышающихся склонах оврага были ограды, и возвышался цветной анимированный плакат «Jonson Inc.» с картой озера и держащими руки на вентиле Рудольфе Джонсоне. Если бы не эта улыбающаяся безвкусица, то Еретик бы с радостью продолжал бы наслаждался прекрасным видом большой воды, увиденной им впервые.
- Вы чего стоите?! – Воскликнула появившаяся из люка голова замыкающего. – Бегом к ограде и лейте мусор!
Видно, что не все были согласны с подобным развитием событий, но решающим здесь было наличие винтовки в руках нечеловеческого амбала. Все выстроились по краю небольшой квадратной платформы и принялись открывать ёмкости.
Таща свою канистру, Еретик чувствовал, как сильно болят его руки и плечи. Как сильно ломит спину. Еретик открыл замок и в его нос с размаху ударил запах гниющих и забродивших нечистот. Его затошнило.
- Что ты копаешься?! – Обратился к нему замыкающий.
А ничего не было. В этот момент Еретик понял, что сбежать он сможет только в том случае, если будет действовать наугад, наудачу и безрассудно полагаясь на судьбу. Он сделал вид, что поднимает канистру, но тут руки его как будто дрогнули. Канистра, с грохотом разбрасывая едкие нечистоты, полетела вниз к раскрытому люку. Мерзкая жижа полилась вниз, сопровождая криком ошарашенного магистра. Замыкающий бросился к люку, а растерявшиеся диверсанты, не пролив ни одной зловонной капли, со страхом уставились на замыкающего.
И в это мгновение один их избранных магистром диверсантов рухнул, навзничь обливаясь грязью. По оврагу пронёсся звон выстрела из огнестрельной винтовки. На пол рухнул второй диверсант. Перепуганные крестоносцы заорали и кинулись к спуску.
Вот-вот должна была начаться «куча мала» из грязных тел, но путь всем преградил начавший стрелять замыкающий. Завязалась перестрелка. Замыкающий уворачивался от пуль в каком-то инфернальном танце и при этом продолжал стрелять. Невидимые стрелки поняли, что окрестованный стрелок не так просто, поэтому «в расход» снова пошли невезучие диверсанты.
В этой суматохе, о Еретике успели забыть. Когда из всех диверсантов осталось только двое, один из выживших спрыгнул вниз в люк и оказался на полу мёртвым со сломанной шеей. Второй при прыжке получил ранение, рухнул в люк, зацепившись ногой за перекладину. Следом спрыгнул Еретик. Его прыжок был более успешным. Он, держась за перила, съехал вниз к облитому грязью магистру.
- Что там произошло?! – Воскликнул испачканный лидер.
Но Лайме не собирался отвечать. Он слышал панику в коридоре и топот сотни ног. Нельзя было терять ни секунды, потому что сверху приближался замыкающий.
- Стой! – Закричал магистр вслед сорвавшемуся с места парню. Еретик вбежал в противоположный зал с оборудованием, как раз в тот момент, когда путь бросившемуся вслед за ним замыкающему преградили бегущие перепуганные крестоносцы. Орущая от ужаса толпа плотным потоком неслась по коридору, ища любого укрытия, лишь бы их не покалечили и не убили, а Еретик в это время уже свернул в коридор и теперь бежал по плохо освещённому лабиринту с тёмными поворотами. Он знал, что на осмотры нельзя терять время. Больше такого удачного стечения обстоятельств у него уже может не быть. Провидение было на его стороне. Когда он сорвал диверсию, то не догадывался об успехе. Он ожидал наказания и злой перестрелки взглядами с осатанелым стрелком. Но теперь он чувствовал свободу на свету и пока ему только мешал неудобный за всё цепляющийся плащ.
Сзади послышался бег. Даже не оборачиваясь, он понимал, кто гонится за ним на всех парах.
- А ну замри! – Дополнив конкретным оскорблением, разъярённый замыкающий вбежал в длинный прямой коридор. Еретик не обращал на него внимания. Он зажмурился. Если его даже поймают и будут бить, то он, хотя бы этого не увидит.
Грохнул выстрел. Над головой разбилась пластиковая лампочка. Открыв глаза, Еретик снова увидел перед собой только темноту. Он надеялся, что где-то там впереди должен быть новый коридор и поворот, но вместо этого тьма стала узкой ямой, которая проглотила удивлённого и испугавшегося подростка. Такого поворота событий он не ждал и не был готов. Еретик летел вниз по узкому квадратному проходу. Нужно было срочно затормозить, чем провалиться ещё глубже в неизвестность. Уперевшись ногами и руками в стены, Лайме начал тормозить и вскоре остановился посреди спуска в раскоряченной позе. Долго висеть в таком положении было сложно. Нужно было быстро соображать, что делать. Ноющие от боли руки и плечи подгоняли.
Вдруг позади сверху что-то упало и покатилось вниз. Выяснять, что это Еретик не хотел, хотя и так было ясно, что это не рождественский подарок.
Еретик стал съезжать вниз и вскоре его ноги упёрлись сначала в пустоту, а затем в каменную стену. Далеко ли до земли, долго ли лететь по темноте, Еретик не знал, но приближение гипотетической гранаты сделало своё. Он съехал ещё немного вниз и в полёте оказался на противоположной стене почувствовал пальцами уступ. Руки вцепились в сухой и шершавый камень. Приложив все оставшиеся силы, Еретик влез в такой же наклонённый выступ и снова упёрся всем телом в степены, которые тряхнуло взрывом снизу из пустоты.
«Всё-таки не рождественский подарок, - со злостью подумал Лайме, чувствуя, что медленно катится вниз. – Откуда они, только берут всю эту взрывчатку»?
От темноты уже болели глаза. Но он был наконец-то свободен и недосягаем для крестоносцев. Но теперь ему предстоял долгий подъём на поверхность и визит в полицию.
«Если выберусь, то куплю фонарик и примотаю к голове» - твёрдо решил для себя Еретик и с закрытыми глазами полез в темноту с закрытыми глазами.



Часть II. Лайме. Звезда на поле боя.


Глаза открылись от мягкого серого света. Шум воды и, правда, сморил его и придал ему сил. Лайме сел и потянулся. Сколько он проспал, он не знал, но такого переизбытка энергии его тело не чувствовало ни разу.
Лабиринт чёрных тоннелей он покинул быстро. Ещё в темноте на последних силах он услышал плеск воды. Когда он выполз на поверхность, то увидел арочный полукруглый потолок с выходом на пристань уставленную большими железными ящиками и пластиковыми бочками.
Сил больше не было. Он даже не смог по-настоящему обрадоваться долгожданной свободе. Он некоторое время стоял и с наслаждением смотрел на ночное водохранилище, на поверхности которого танцевали блики электрических фонарей и прожекторов. Решив обрадоваться после того, как наберётся сил для ликования, Лайме улёгся на пол за ящиками. Сунул под голову смятый плащ и уснул. И вот теперь была уверенность в свободе, сухой голод и радость. Лайме решил больше не прятаться и, решив, что рядом никого нет, вылез из укрытия.
Справа на мосту разговаривали двое. Это были двое солдат в серой форме НКША, с красным и синим крестом на плече. У обоих на плечах были тяжёлые рюкзаки. Оба военных что-то обсуждали и рассматривали воду. Оба они были светлолицыми ровесниками. Один стоял возле пульта управления на причале, а второй был рядом, сложив руки на висящем на лямках автомате.
Стараясь не попадаться им на глаза, Лайме подполз к ним поближе и спрятался за одним из ближних к нему ящиков. Ему стало интересно, о чём станут говорить два нормальных человека с поверхности.
- … да я их заставлю всё это выпить! – Воскликнул громко и зло тот, что смотрел в воду. – Я рвать и убивать их буду! Всех до одного!
От таких перспектив, Лайме прижался спиной к ящику. Такого от людей с поверхности он не ожидал, тем более от тех, что должны быть дисциплинированными.
- Спокойно, - пробормотал второй, осматривая панель управления. – Пусть для начала аппаратуру починят. А тогда можешь хоть топить их.
- Ты что мне не веришь?! – Крикнул ему в лицо первый. – Думаешь, армия дикси ни на что не способна! Я что ли не смогу, по-твоему?! Да пусть только президент возьмётся за дело и объявит о войне с ними! Он пытается добраться до их штаба и командования, чтобы договориться, якобы он не хочет людей калечить! А я считаю, если не президент, то Конгресс должен разрешить давить их! Всех до одного! Они шуму навели по всем штатам! Это свиньи потоптались по всем городам от Виргинии до Флориды и до нашего Техаса!
Он резко подошёл к тому, что стоял с рюкзаком на плечах.
- Ты что?! Чёртов инженеришка! Не хочешь придушить того, кто может завтра ворваться в твой дом и перебить всю твою семью из отобранного у тебя ствола?! Перебить всех до одного жителя твоего города! Ты знаешь, что они все мелкие города уничтожили?! Не оставили ни одного человека в Сёрфисе, Синкхоле, Остине, Форте Даллас… Я не говорю о мелких фермах и коммуникациях… В Лафкине всё разрушено, завалено трупами и всё горит!
Лайме крепко зажал себе рот ладонью и вцепился зубами мясо. Нужно было хоть на что-то «легальное» списать выступившие на глазах слёзы и подавить горький крик, подкативший к горлу.
- Спокойно, - повторил сквозь зубы инженер. – Я сирота из католического монастыря в Хьюстоне.
- И что?! Не хочешь…
- Я также как и ты хочу в бой с ними. Я лишь против криков и самосуда. Как только президент прикажет воевать, тогда и пойду, а пока не мешай чинить панель управления.
Дисциплина и самоконтроль произвели на бойца впечатление и тот отступил. Инженер поставил на пол рюкзак и достал из него паяльник, запасные провода и отвёртку с молотком. Инженер забрался под пульт управления и начал чинить оборудование.
- Эй, герой, - сказал он из-под стола, - расчехли и вруби насос! Пусть будет готов на случай, если дело труба!
- А знаешь, что я тебе скажу? – Сказал он.
- Ну.
- Неспроста всё это! Тут не без предательства и заговора! И я даже знаю чей!
- Опять чёрные? Ты что из ККК?
- А ты что янки что ли? – Огрызнулся солдат, но подавил прилив гнева. – Нет. Эти тут не причём. Чёрные всех мастей сами по себе напуганы. Да и после того, как им разрешили наниматься в вольнонаёмные работники и жить в городах, после специального прошения этого «усача табачника», они праздновали и веселились по городам и дорогам. Да и они, я слышал, сейчас массово осаждают призывные пункты по всей стране. Там толпы негров требуют им выдать оружие в Хьюстоне, Мемфисе, Майами. Сейчас идёт чёрный марш в Новый Орлеан под предводительством Джорджа Герви с требованием создать «армию Форреста»!
- Главное, что не «Чёрные пантеры» или Сапатисты…
- А президент тянет и не раздаёт оружие! Эти сектанты в Лафкине убили всю семью Данканов! Джонсоны последняя выжившая семья докатастрофных толстосумов, пережившая катастрофу и разбогатевшая! От них хоть какая-то польза была! А президент медлит!
Он встал и подошёл к пульту.
- Ты хоть знаешь, что они разворовали военные склады в Арканзасе и Джорджии! А пережившие их набеги очевидцы хором говорят, что это простые бездельники, безработные, бездомные и прочая чернь бесполезная! Как так они смогли это всё сделать?! Без военной подготовки?! Без командования?!
Инженер под столом молчал.
- Я уверен, что это тот самый предатель! Это «погибший» генерал Отто Эймс! Вместе с той пропавшей экспедицией! Он выжил и вернулся в Америку! Я уверен, что он хочет устроить большое сражение и захватить власть в НКША! Это война! Новая гражданская! Ты понимаешь это, чёрт тебя побери!
Железный каблук инженера до всей силы обрушился на нос бойцовского ботинка.
- Ты чего?! – Завопил солдат, прыгая на одной ноге.
- Границу не переходи, - сказал инженер, вылезая из-под пульта управления. Он взялся за крышку пульта, открутил её и разогрел паяльник. – Я не розоветровец. И ты клановцам не уподобляйся. Не с наёмным служащим разговариваешь.
- Если по пути мне не попадется, хотя бы один мятежник, я тебе в казарме устрою, - прошипел боец, сидя на насосе.
От такой перспективы, Лайме решил, что вернуться обратно подземелья не такая уж и плохая идея. Раскрываться ещё рано. И надо было уже избавляться от слишком заметного и явного плаща.
«Кажется, до адекватных людей мне идти далеко», - грустно подумал он.
- Ну, вот, - сказал инженер. - Вроде починил. Ты слышал про вчерашнюю перестрелку? Он указал пальцем на другой конец озера.
Лайме пригляделся и увидел платформу.
- Эти дикари хотели слить свои помои из канализации. Несли долго, но сделать всё по-тихому не удалось. Там какой-то хиллбилли опрокинул бочку с дерьмом на себя. Они зашумели и их перестреляли. Причём двоих нашли убитыми внизу истекшими. Они в панике бросились бежать, а потом во главе с обгаженным ворвались сюда. Плескались недолго, но грязи нанесли достаточно.
Он повернулся к пульту и нажал несколько кнопок. Попробовал ещё раз. Затем ударил по нему кулаком, но машина молчала.
- Всё-таки сломали, чёртовы хиллбилли, - прорычал боец. – Я их здесь всех утоплю!
- Не надо, - покачал головой инженер, подключая к насосу свёрнутую резиновую трубу из своего рюкзака. – Вода и так грязная. А, знаешь, он и, правда, идиот. Слухи не врут.
- Это ты про кого? – Спросил боец, помогая опустить в воду трубу с очистителем и доставая из-под пульта вторую для подключения к цистерне с химикатами, что висела на опорах над мостом.
- Про Джонсона. Как можно было защитить резервуары сверху с воздуха, но проглядеть угрозу снизу?
- Говорят, что в этом был виноват Данкан. Он боялся, что Джонсон переманит к себе его рабов. Побеги устраивать будет через коммуникации. Хорошие рабы больших денег стоят.
Боец опёрся на перила ограды рядом с инженером, который стоял и смотрел вниз на воду. Они заговорили о каких-то не знакомых Лайме вещах. Это был удачный момент для побега. Вскоре Лайме был уже далеко от водохранилища.
Его радовало, что крестоносцы уже далеко отсюда, а значит можно идти вперёд и не торопиться. А ещё его радовало, что он не храпит во сне.

Сколько он провёл времени в этих подземельях, Лайме не знал. Его тёмное путешествие в свете разбитых лампочек ему уже сильно надоело, однако он так и не решился выйти к попадавшимся на пути военным. Лайме прятался и всячески избегал встреч с ними. Не столько из-за плаща с «розой ветров», от которого он так и не избавился. Но даже без плаща его обнаружение, ни к чему хорошему не привело бы. Крестоносцы не оставляли после себя никого живого, а появление непонятного подростка среди руин сразу объяснить будет не просто. В чудесное спасение вряд ли сразу поверят. А если поверят, то сначала убьют.
Так играя в прятки и осторожничая, Лайме продолжал идти вперёд, стараясь как можно реже сворачивать, чтобы не наткнуться на очередной патруль громко болтающих солдат. Но в тоже время, он заметил про себя, что машинально продолжает следовать по пути крестоносцев и даже ищет их следы, если те терялись. Везде ему попадались разрушенные и поломанные коммуникации. Вокруг так и продолжали течь вода и искрить порванные провода.
Для завершения всей инфернальности картины, в петляющих и часто поворачивающих коридорах не хватало пожаров и текущей под ногами лавы. Но Лайме шёл вперёд. Несколько раз перед ним из вырванных труб бил горячий пар, но завернувшись в плащ, парень пробегал сквозь преграды дальше. И его путь продолжался дальше в одиночестве.
Поднявшись вверх по железной лестнице, Лайме вышел в длинный и прямой коридор. Стены здесь были побиты и расцарапаны, оружием крестоносцев, а впереди в центре коридора он увидел площадку, освещённую ярким дневным светом. Он шёл вперёд. Когда он вышел туда, то увидел круглую обширную шахту с открытой крышей и спиралевидным подъёмом вверх.
Вот он – путь наверх на свободу! Его сердце радостно забилось! Даже в этом пропахшем пылью и мусором месте, он чувствовал свежий, почти чистый воздух и видел затянутое сухими тучами небо. Здесь всё было как в Синкхолле! Всё как дома, только без страхов и запретов на передвижение! И ближе! Значительно ближе! Всего лишь в пяти этажах! Хоть рукой тянись и выбирайся!
От воспоминаний о разрушенном городе к горлу подкатил очередной сухой кислый комок, но Лайме удержал его в себе и заставлял себя молчать, чтобы не портить «соплями» долгожданный момент. Уже на поверхности, он один, вдали от всех…
В нём словно проснулся кошачий инстинкт, а затылок закололо. Лайме потерял на мгновение контроль над собой. Тело машинально рванулось влево за круглую колонну, как раз в тот момент, когда стену позади него разбил лазерный выстрел.
«Злая лазерная пуля», - простонали мысли Лайме. Осторожно выглянув из укрытия, Лайме был готов бросить «белый флаг» плащом, если бы это оказались военные. Но там был его старый знакомый с крестом на плаще и новой пулей из дула винтовки. Однако тело снова «взбунтовалось» и скрылось от смерти.
Откуда в нём проснулась такая реакция, Лайме не знал, и знать не хотел.
Снова выглянув из укрытия, он увидел, что через переход к нему бежит грохоча железной поступью механического монстра замыкающий. Инстинкт самосохранения  махом прогнал всякую тоску и грусть вслед за одиночеством. Теперь Лайме испытывал ненависть и острое желание убивать этих безродных, неприкаянных, не знавших нормальной жизни крестоносцев. Терять ему уже было нечего.
Однако насладиться моментом безрассудной ненависти, помешала жестокая реальность в виде новой пули. Возле скрывшейся за колонной головы ударили капли расплавленного бетона. Голыми руками справиться было невозможно, да и драться кухонным ножом с ним будет не просто.
Замыкающий выскочил из-за колонны. Лайме этого ожидал и присел, как раз в тот момент, когда мощный нечеловеческий удар стального кулака разбил над ним кусок стены. Лайме метнулся прочь к противоположной колонне и уже приготовился к ожогу, но вместо этого получил удар в бок под пыхтение похожее на шум мотора.
Но безумный маховик удачи был всё ещё с ним. Лайме только так смог потом себе объяснить, что не услышал ничего кроме боли. Прежней ловкости уже не было, зато стало больно в правом боку. Пока нельзя было драться. Поэтому Лайме скакал и уклонялся от тяжёлых, но не слишком метких ударов неуклюжего амбала.
«Да он, что не человек?» - Думал Лайме, когда противник попытался перейти от слов к стрельбе. Правда, у него не получалось прицелиться, и замыкающий не ругаясь и не делая лишних движений, одним ударом свистящего кулака припечатал парня к стене.
«Даже в конце третьего тысячелетия, - вспомнились слова полковника, - даже неравный бой должен быть честным. Но при этом тебе никто не запрещает проявлять в бою хитрость и смекалку. Особенно если враг превосходит тебя во всём».
Мысли отнимали секунды, а время было на стороне противника поднимавшего оружие и собиравшегося стрелять в упор.
- Finito, еретик! – Прогудел сквозь зубы замыкающий.
- Va bene, неудачник! – Ответил Лайме. Он знал, что не зря год назад читал ради интереса англо-итальянский словарь в библиотеке. Видимо, крестоносец не ожидал, что пленник из разрушенного города окажется полиглотом. Он замешкался, и этого хватило Лайме схватить ствол обеими руками и отвести выстрел от себя. Парень повис на стволе, пытаясь вырвать оружие из рук двухметрового противника. Это разозлило замыкающего. Он махал винтовкой в разные стороны. Несколько раз, он ударил подростка ногой в живот, а заодно и кулаком по лицу, от чего у него заплыл глаз. Но всё было тщетно.
Крестоносец замахнулся для очередного удара по лицу. Это был тот удачный момент. Лайме выхватил лежавший всё это время в кармане нож. Быстрым движением, переполнившим побитое тело болью, лезвие погрузилось в мягкое вязкое тело противника. Ни одна мышца не дрогнула на лице замыкающего. Однако хватка ослабла, и стальной кулак пролетел мимо цели. Лайме дёрнул винтовку на себя и обезоружил противника. Он отпрянул к стене. Винтовка оказалась слишком тяжёлой, и его руки задрожали. Замыкающий это заметил.
- Тяжело тебе, дикарёнок? Ты же сын реднека не умеешь им пользоваться!
Лайме и, правда, ни разу не стрелял, зато знал, как им пользоваться. Прижав винтовку к себе и схватив оружие обеими руками, Лайме кинулся прямо на замыкающего. Утяжелённый оружием парень врезался в крестоносца и потащил его к обрыву. Похоже, что сохранение у себя своей винтовки интересовало его значительно больше, чем опозоривший опытного бойца подросток. Уже на самом краю тяжёлый крестоносец схватился за своё оружие и потянул на себя, и не заметил, как повис на мальчишечьих вытянутых вперёд руках.
- Гори в Аду, кусок дерьма! – прорычал Лайме и разжал руки. Не издав ни одного ожидаемого им звука, хотя бы разочарования, замыкающий полетел вниз и, пролетев три этажа, плашмя упал на кучу мусора.
Усталый Лайме упал на колени. Ему ещё ни разу не доводилось так драться. Лайме был вымотан, побит и обессилен. И он совершил своё первое убийство…
«Вот теперь я, кажется, стал взрослым», - подумал он и посмотрел на валяющееся в мусоре тело. Видимо провидению было угодно сделать его взрослым не сегодня и не в этих обстоятельствах. По телу замыкающего пробежала судорога. Руки нашли опору и уже искали валяющееся рядом оружие. Эта битва ещё не была окончена.
- Нееет, - простонал Лайме. – Он точно не человек.
Однако дальше судороги, на его счастье, дело не пошло. Сверху прострекотала заглушённая автоматная очередь. Голова замыкающего брызнула кровью и снопом искр. Однако это не остановило его подъёма, и в лежащее тело вонзились ещё несколько пуль.
Лайме поднял голову вверх, чтобы увидеть стрелявшего, но тут увидел, как в проём сорвался ловкий силуэт. Он возник лишь на одно короткое мгновение на фоне неба.
Но всё-таки Лайме заметил стрелка. На одном из верхних этажей стоял человек в чёрном костюме с галстуком и автоматом руках. Это был странный ещё довольно молодой человек, но значительно старше Лайме. Он совершенно не подходил к этой после катастрофной обстановке. Недавно сделанная причёска, хорошо уложенных чёрных волос. Этот стрелок с взволнованным лицом без слов и без  единого звука громко кричал, что он существо не из этого времени, и что у него иммунитет от этого ужаса, что он не несёт Лайме зла, а наоборот даже переживает за него и хочет добра ему, иначе бы он здесь не появился.
Человек не из этого времени, поднял правую руку и указал пальцем вниз. Посмотрев опять на кучу мусора, Лайме увидел, как возле замыкающего из воздуха возникла тёмноволосая белая девушка. Она была очень красива в красной куртке с круглыми треугольниками, которые казалось, двигались. Одета она была в облегающий костюм и большие удобные ботинки. Она приземлилась из воздуха на спину поверженного монстра, схватила замыкающего за плечи и, подмигнув Лайме, исчезла вместе с гигантом, также неожиданно, как и появилась.
- Мисс Крофт, - пробормотал Лайме и посмотрел вверх, где уже никого не было, кроме торчащего над провалом ковша брошенного много лет назад экскаватора. Лайме быстро полез в обронённую им в драке сумку и достал коробку из-под древнего диска с фильмом.
– Вы существуете, - медленно по буквам проговорил он.

Лайме вышел из города и отправился на юг. В той части город раньше поднимался вверх по склону холма. Но сейчас холм раскололся, и элитный деловой район города из белого кирпича, разноцветных машин и ещё бог знает чего, провалился вниз. Словно рыболовные удочки, вниз со склона остались свисать только ржавые электрические провода и единственное уцелевшее здание, на пару десятков этажей возвышающееся над городом. Теперь это была самая высокая точка Далласской пустыни. Лайме уже давно заприметил себе это место. Ему давно хотелось влезть по проводам на остатки холма и посмотреть на разрушенный город, а может даже и подняться раньше всех на поверхность и увидеть зловонную реку новой пустыни, о которой слагали легенды.
Попасть в разлом можно было только по стенам упавших на бок домов, ставших своеобразным мостом над погибшей частью города. И вот теперь находясь на крыше глубоко опустившегося дома, Лайме уже наметил себе маршрут к дому в который уходил свисающий провод, откуда можно было совершить подъём самым простым и успешным для себя образом. Он потёр ладони и вытащил из вечной сумки перчатки с жёстким покрытием. На ногах у него уже были надеты специальные трикони и стальные кошки.
«Это точно повесят на доску в классе, - радостно подумал Лайме, вступая в холодную тень от накренившегося дома напротив. Он пошёл по растрескавшейся крыше и, остановившись у края стены, посмотрел на лежащие, на самом дне города замусоренные улицы. – Там, среди мусора и человеческие останки есть. Если что сделаю фотографию отсюда. Буду как фотограф в старинном журнале».
Под его шагами старый бетон дрожал и крошился. Пригибаясь к стене, Лайме «гусиным шагом» добрался до противоположного дома. Там он стал обходить пустующие комнаты в поисках доказательств своего пребывания в этой части города и удачного ракурса. Лайме было обидно, что по условиям конкурса можно сделать только один кард. Ведь работающих фотоаппаратов в годе было всего 7 штук, а нормальных плёнок было всего тридцать на двадцать четыре кадра.
Лайме вспомнил, как в день начала конкурса кудрявый Питер Гомбл сделал снимок самым первым в классе. Это была площадка перед школой. После этого, он довольный и гордый собой  вернулся с уже проявленным снимком и умным выражением лица.
- Ничего другого и не надо! – Продекламировал он. – Если вы любите свой город, вы знаете, что надо снять!
Это вызвало бурю аплодисментов в классе и одобрительную улыбку учителя мистера Менса. Но Лайме любил свой город больше всех, а ещё он знал, что на свете есть места и красивее пыльной площади перед салуном напротив школы.
Гуляя с такими мыслями по дому, он глядел на мёртвые квартиры и не находил ничего для себя интересного, кроме «расщеплённой» мебели и полусгнивших костей. Было много интересных кадров, но снимок был один, и до него ещё надо было дойти. Надо было спуститься вниз на крышу ещё одного дома, возле нужного ему небоскрёба. Две почти целых высотки стояли близко друг к другу.
Лайме подошёл к выбитому окну, с видом на соседнюю потрёпанную крышу. Поискав в своём доме камень, Лайме швырнул увесистый обломок стены на потрескавшуюся крышу. Камень прокатился по разбитой крыше и скрылся в большой дыре вместе с концом повисшего провода. Забравшись на побитый временем и катастрофой подоконник, Лайме оттолкнулся и перепрыгнул, зажмурившись, через многометровую глубину на противоположную крышу. Хрупкий камень не обратил парня своего внимания и продолжил спать мертвенным сном.
Осторожно ступая Лайме, подошёл к дыре и заглянул туда. Провод лежал свернувшейся змеёй на полу квартиры или офиса этажом ниже. Однако просто так протянуть руку к ржавому проводу и начать лезть вверх оказалось непросто. Ему снова пришлось разбежаться и запрыгнуть на толстый алюминий.
«Главное не смотреть вниз на высоте», - медленно раскачиваясь на старом толстом проводе, Лайме посмотрел в пролом на крыше. В старом здании горел свет. Это был луч мощного фонаря, по всей видимости, переносного прожектора.
Убеждая себя лезть вверх по проводу, Лайме медленно съехал вниз. Он должен был знать, кто проник в его любимый город раньше него. Свет исчез в темноте, и подросток оказался в пустом тёмном помещении. Лайме вынул из кармана куртки фонарик и осмотрелся. Наверное, надо было сразу лезть наверх, как только увидел свет. Ничего хорошего это бы не принесло ему, но ему было интересно. Просто интересно. Он себя потом много раз и долго ругал за это любопытство, однако ничего нельзя поделать с неутолимой жаждой новых приключений и любопытства.
Прежнее назначение этого места он не знал. Зато теперь здесь были сломанные в труху пластиковые вещи, бывшие когда-то мебелью и элементами древней роскоши. Однако уже здесь, ему почудилось нечто странное. Стены вокруг него были липкими и имели тёмно-зелёный оттенок.
Следуя за зовом любопытства, подросток вышел в зелёный грязный коридор. Дальше беззвучный голос вёл его за собой налево, затем свернул направо. Осторожно ступая и избегая выбоин и дыр в полу, юный исследователь пробирался через темноту.
Повернув ещё раз направо, Еретик увидел каменную шаткую лестницу без спуска вниз и целым подъёмом наверх. Странный неприятный запах сверху здесь слышался сильнее, от чего голова Еретика заныла. Ему показалось, что по затылку кто-то постучал. Испугавшись, парень резко обернулся, но никого не увидел. На виски надавили невидимые холодные пальцы. Это был один из верных признаков, того что надо выбираться отсюда. Но беззвучный и даже ему неслышный голос позвал его наверх. Держась обеими руками за липкие перила шаткой лестницы, Лайме поднялся в разбитый землетрясением вход на этаж и остановился перед целой прозрачной дверью с красными буквами на целом стекле «Stop closed».
Лайме дёрнул дверную ручку. За открытой дверью была комната с разбитыми большими стёклами, через которые раньше следили за работниками в других комнатах. Теперь же здесь на месте столов и компьютеров, росли слепые тонкие бледные растения, а по полу плотным ковром стелился мох.
Здесь Лайме почувствовал, как на него начали давить стены, которые начинали лезть внутрь головы, желая стать частью его мозга. Протерев свои слезящиеся от едкого запаха скипидара глаза, он увидел, что подо мхом лежит множество старинных вещей. Это были поломанные артефакты докатастрофного мира. Тут лежало разноцветное стекло, камни с потолка и разломанный пластик, окисленные мотки проводов и декоративные телефонные трубки, кабели, куски разбитых вдребезги мониторов, железо компьютеров, стульев и столов. У разбитой стеклянной стены были кем-то оставленные связанные водопроводные трубы…
От ядовитого запаха становилось плохо. А ещё плохо становилось от шума из сложенных у стены труб… Это был морок. Лайме помотал головой и двинулся обратно к выходу и, ругая себя за глупость и стараясь перекричать громкие голоса большого города, идущие откуда-то снизу из глубины многоэтажного здания. С каждым шагов передвигаться становилось сложно и трудно. Посмотрев вниз, Еретик сделал для себя интересное наблюдение – мох был липким и налипал большими комьями к ботинкам.
«Откуда он здесь?! – Лайме силился вспомнить фотографии докатострофного мира. Он вспомнил одну из старых картинок, где был изображён мох.
- Неужели мутанты, - его рот голосом Лайме из-за левого уха.
Парень услышал голоса и шум древнего города. Увязая в проросшем за минуту на лестницу мхе, он приполз к краю сломанной лестницы и увидел внизу со своего балкона знакомую ему с детства улицу Остина, застывшую в ленивой неге полудня. Оживлённая улица остановилась на перекрёстке, посреди информационного потока дня, украшенного полупрозрачными будками для удобств, декоративными голограммами фонтанов, рекламных экранов, ярких стёкол небоскрёбов и мчащихся на электрокарах в своё удовольствие пассажиров.
Утомлённый выходным днём, Лайме стоял на маленьком балконе своей квартиры на 82 этаже и наслаждался музыкой своего любимого мегаполиса. Скрипки машин, хор горожан и замечательно был слышный разговор двух старомодных солистов идущих посреди замершей на светофоре улице.
«Серьёзно, как будто ретрограды из ХХ века», - подумал Лайме.
А рядом с ними в дремотном молчании, шёл человек в военной форме с наградами. Он отрешённо, делая вид, что озабочен разговором, загадочно слушал человека без лица и со внимание прислушивался к мужчине в сине шинели и золотой кокардой на фуражке
- Как ощущения после реанимации и окончив повторно Университет Вселенной? – Спросил тот, что был в старомодной полицейской фуражке.
- Неплохо, - сказал безликий. – Это как обрести третий глаз, только это не третий глаз, а фонарь на лбу глубоководной рыбы. После этого очень голова чешется, и очень легко и хорошо себя чувствуешь.
Троица подошла к идущим по переходу пешеходам. Когда все нормальные люди перешли дорогу, то включился красный свет. Когда двинулись машины, трое ненормальных ретроградов крадучись пересекли дорогу и исчезли в плотной толпе.
Лайме почувствовал, как сзади к нему подошла жена, и протянула ему телефон. Он обернулся и увидел жуткое чудовище с белыми острыми зубами и страшной взъерошенной гривой
Еретик хотел броситься бежать. Он был уверен, что в одиночку ему будет проще спрятаться в разбитом городе. Но ногам стало лень бежать, и они решили увязнуть в странном мхе. Чудовище протянуло к нему руки-щупальца и втащило обратно в разбитый офис. Он вскочил на ноги и пинком отправил в голову чудовища банку натуральных обезглавленных кальмаров. Откуда он был здесь спустя три сотни лет после гибели океанов?!
Подросток побежал вдоль стены вглубь здания, стараясь не смотреть по сторонам. А вокруг происходили нормальные для такой обстановки дела. Краем глаза Лайме видел погрязшие во мхе таксофонные будки, трансформаторы, розетки и компьютеры в комнатах занятых важной и очень ответственной работой. А на столах из мха сидели и болтали о своём зелёные, только что принятые на работу, люди.
Разговорам мха, вторили гудевшие ультразвуком трубы. А город за спиной под ногами пел и играл, как военный оркестр из подбитых танков и пикирующих самолётов.
Голова подростка болела. Каждый шаг причинял неимоверную обжигающую до слёз боль, вспарывая отравленный мозг через позвоночник.
Вскоре Лайме загнал себя в угол. Смеющееся чудовище спокойно двигалось к нему. Еретик почувствовал, как откуда-то рядом потянуло холодным воздухом, а к запаху скипидара примешался запах гнили и разлагающихся растений. Лайме перевёл взгляд налево в стену. Там была чёрная с холодным ветром пустота, из которой тянулась полоса яркой светло-зелёной мховой дороге. Лайме готов был броситься по ней лишь бы оказаться подальше от этого дома с его этажом и чудовищем.
- Стой, неудачник! – Низким басом протянуло чудовище. Оно обхватило щупальцами Лайме за живот и потянуло к себе. Лайме бил безголового кальмара, но тот только крепко тянул его к себе. Монстр толкнул парня в сторону от зелёной дороги и перегородил собой путь.
- Беги отсюда, неудачник! – Пробасило чудовище и снова оттолкнуло набросившегося на него подростка. Безголовый зубастый кальмар пытался напугать его, стуча консервной банкой над своей отрубленной головой, и продолжал отталкивать свою жертву щупальцами прочь от спасительного выхода.
Лайме почувствовал спиной стену. Быстро оглядевшись по сторонам, Лайме увидел над собой пролом, ведущий в соседний дом. Лайме влез наверх по выбитому куску стены. Он оказался в разбитой квартире, со старинной дизельной машиной посреди гостиной. Здесь не было ни мха, ни грязи, ни мусора. Тут были лишь свежий воздухи  пробитая стена, через которую хорошо был виден противоположный дом, упавшая стена, свисающий провод…
Больная голова успокаивалась. Свежий воздух побеждал «яд». С новым приливом сил Лайме бросился к спасительному проводу на нужную ему крышу.
- Эй, неудачник! – Это был знакомый окрик. Лайме обернулся на него и увидел, как из дыры в стене вылезает Гарольд с белым респиратором на лице и большими защитными очками на лице.

В тот раз Лайме первый раз в своей жизни столкнулся с самым обычным кошмаром наяву. Но, то был просто кошмар вызванный галлюциногеном из плесени.
Зато теперь перед ним самый обычный  человеческий кошмар. Этот земной ужас был опаснее грибов и слабоумных монстров. Здешние чудовища прятались посреди обрушившегося хайвея в наскоро выкопанных в песке траншеях. А ещё они сидели, укутавшись в плащи с крестами, и сжимали в руках доски, палки и огнестрельное оружие. В больших окопах посреди траншей, сидели особые крестоносцы в касках рядом с ящиками со снарядами и спрятанными под брезентом миномётами.
Дул сухой лёгкий ветер. Растянувшиеся тонкой линией крестоносцы находились в ожидании решающего для себя боя за военную часть, расположенную в шести милях от них.
Над знакомым Лайме войском повисло напряжённое молчание. Все сидели в беззвучном молчании и слушали проповедь магистра о решающем сражении крестоносцев за корабли, на которых они отправятся в землю обетованную к гроссмейстеру.
Больше не вслушиваясь в активный бред сумасшедших, Лайме прокрался к траншеям и укрылся за одним из камней у траншейной насыпи среди камней. Затаившись, он понял, что находится за спиной магистра.
Лайме не знал, как ему поступить. Сейчас всё складывалось для него удачно, однако устраивать смертельный бросок кобры в шею его врага было бессмысленно, ведь у него отравленного клыка, да и плюнуть было нечем. Поэтому оставалось лежать, уткнувшись лицом в землю, и ждать более удобного момента.
«Месть это грех, но она любит терпеливых», - решил Лайме.
День клонился к вечеру. Лежать за камнями ему скоро наскучило. Затёкшее тело ныло, а от скуки чесались мышцы.
Вдруг его пальцы почувствовали дрожь. Лайме приложил ухо к земле. Земля ответила ему вибрацией и тихим гулом.
Землетрясение?
Рядом за камнями к магистру подбежал замыкающий с биноклем в руках. Быстро шепнув командиру на ухо, он подбежать к замаскированному миномёту и растолкал уснувшего бойца.
- Стройся! – Заорал во всё горло магистр. Крестоносцы быстро поднялись с земли, взяв оружие наперевес. Миномёты раскрылись и развернулись дулами в противоположную от базы сторону.
Лайме осторожно обернулся. К траншеям приближались в тумане пыли танки!
- В атаку! Слава богу, и нашему походу! – Заорал магистр и первым выскочил из траншеи. Девиз подхватили остальные крестоносцы и повалили разрозненной толпой вслед за лидером. В тоже мгновение громыхнули миномёты. В сторону машин полетели снаряды. Однако ни один из снарядов не достиг своей цели, хоть стрельбу и координировали замыкающие.
Даже далёкий от военного дела, Лайме понимал, что этот набег на военную базу обречён на провал. Какая-то несчастная сотня оборванцев и бездомных, не сможет нанести никакого ощутимого вреда прячущимся за высоким забором хорошо вооружённым солдатам. Скоро все крестоносцы устелят собой землю. Не поможет даже пример бегущего впереди всех магистра.
Однако Лайме сильно недооценивал стратегический гений загадочного командира.
Через несколько секунд после начала атаки, из других незаметных траншей вокруг базы выбежало многочисленное в несколько сотен человек подкрепление. И на этот раз неплохо вооружённое. Из бегущей на смерть толпы в смотровые башни полетело несколько ракеты.
Но лежавший среди камней подросток понимал, что даже с подкрепление всё это обречено. Количество не шло в качество. И магистр прекрасно понимал это. Он незаметно для остальных сбавил скорость бега и смешался с толпой.
Со стороны ворот начали стрелять пулемёты. Им ответила бегущая толпа, открыв беспорядочный свинцовый огонь по врагам.
В оставленную слева траншею попал выпущенный из танка снаряд. Земля задрожала. По траншее пронеслась трещина, открывая подземелья и новый овраг. Стрелявший рядом миномёт с криком спрятался под землю.
«Унижаться» Лайме больше не желал. Подскочив на ноги, Лайме перепрыгнул через начавшийся пролом и побежал вслед за крестоносцами, которые уже встали на мины и окрасили небо кровавым фейерверком.
Овраг торопился успеть за Лайме. Миномётная стрельба прекратилась, а из других траншей побежали люди. Все бежали навстречу пулям, а некоторые под фейерверк из мин уже вбегали в ворота базы и бросались на разбегающихся солдат. Этому примеру крестоносцев последовал и Лайме. Вбежав внутрь части, он смешался с бегущей толпой новых крестоносцев.
Наконец все крестоносцы ворвались в «замок». Одновременно с ними в небо взлетел одноместный самолёт, вскоре скрывшийся среди низких облаков.
Сопротивление прекратилось. От скромного победного ликования, Лайме сбежал, спрятавшись среди армейских вездеходов. Осторожно выглядывая из-за капота автомобиля, он увидел сидящего на разбитой баррикаде из мешков магистра, уже без капюшона, без седого парика и совершенно лысый. Рядом собрались остатки его ликующего войска, пополнившегося солдатами в форме НКША.
- Генерал Отто Эймс!
Лайме едва не подскочил и быстро обернулся к прятавшемуся позади него под машиной бледному солдату-новобранцу в каске и с автоматом на плече. Перепуганные взгляды встретились. Машинально, по губам обоих прошлись «собачки». Оба парня продолжили следить за генералом.
- У Макартура оказался достойный его потомок! – Громко сказал генерал, глядя в небо. – Ваш трусливый генерал обещал вернуться! Но его здесь больше никто не ждёт! Ведь я здесь с вами! Преданный Америке и Вам генерал, чёрт побери его, Отто Эймс! Я прошёл сквозь Ад, и вернулся к Вам! Слава Америке!
Он вскочил, прославляя Америку, под восторженные выстрелы автоматов и крики людей!
- Мы не мятежники! Мы патриоты нашей великой страны! – Крикнул генерал. – Стройся!!!
Солдаты в форме и сбросившие надоевшие плащи крестоносцы выстроились шеренгами в несколько рядов. Про себя Лайме отметил, что эти крестоносцы не слишком на таковых похожи. Слишком заметна выправка и воспитание, да и одеты были слишком прилично. По всей видимости, это были последние вбежавшие крестоносцы, бывшие когда-то рабами американских фирм.
Лайме услышал за спиной поднимающегося с земли солдата. Он подполз к нему и пригляделся.
- Вперёд! По машинам! – Скомандовал генерал Эймс. – Собирайтесь возле экранопланов и запасайтесь припасами!
Новое войско генерала, ровным строем двинулось вглубь части к тяжёлой технике и грузовикам. В это время к слезшему с мешков генералу подошли перезаряжающие оружие замыкающие. Их было семнадцать. Тихо отчитавшись в выполнении задания, они отошли в сторону, освободив путь въезжающим в ворота танкам.
- Чёртовы мятежники! – Прошипел сквозь зубы солдат. – Они хотят сбежать отсюда с техникой! Что этот предатель задумал?!
Если ещё утром Лайме знал, чего хочет магистр, то о чём сейчас думает генерал Эймс, он не мог даже предположить. Крестовый поход в Святую Землю продолжается? Или он теперь хотел идти со своим немногочисленным войском на Новый Орлеан?
Оба этих варианта были абсурдными и бессмысленными.
Рядовой хлопнул Лайме по плечу.
- Пошли, сектант. Поможешь мне сбить этих янки! – Сказал рядовой. – Надо включить систему ПВО…
- Без меня. Я убью генерала, - Лайме осторожно нырнул под машину и пополз вперёд к своей цели. В ту минуту он понял, что терять ему больше нечего. Те двое военных были правы. Всё было уничтожено. В таком состоянии пустые руки были опаснее самого острого ножа.
- Ты псих, розоветровец! – Бросил ему в след рядовой.
«Надеюсь, что ты прав», - молча, пожелал ему удачи Лайме.
Генерал спокойно по-хозяйски шагал в окружении замыкающих. Погрузкой танков и машин с боеприпасами и горючим на самолёты с открытым багажником руководили многочисленные сержанты. Видя эту слаженную работу, у Лайме возникало странное ощущение, будто всё это спланировано заранее. Уж слишком легко и быстро военные армии НКША перешли на сторону пусть и знакомого им генерала, сдав без боя свою часть. Как-то слишком легко была нарушена присяга.
Погрузка шла полным ходом. Тут и там ходили люди, а между ними сновали автомобили, бронетранспортёры, танки, бензовозы. Хитря и аккуратно ускользая от лишних взглядов, Лайме добрался вместе с генералом до небольшого бронепоезда в шесть вагонов с локомотивом. Длинная бронированная серая гусеница стояла с открытыми боками, в которые загружались ящики с боеприпасами.
Прикинувшись гражданским грузчиком, Лайме пробежал в самый дальний складской вагон, где очень быстро, не отвлекаясь, работали в основном роботы-погрузчики. Незаметно Лайме проник в последний вагон и спрятался, в углу за железными ящиками. Место для укрытия было не самым лучшим, и в случае обнаружения его ждала поимка, а возможно и гибель. Но он будет сопротивляться. Достав из кармана, снятый с одного из убитых солдат бластер, он осмотрел его и, выкрутив до предела один из тумблеров, он сжал оружие обеими руками.
В это время на борт вагона опустился манипулятор робота-погрузчика. На пол упал железный ящик, перегородивший выход. Бронированная дверь с шумом закрылась. Лайме вскочил на этот ящик и осторожно заглянул в маленькое окошко с бронированным стеклом. Снаружи приглушённо играла музыка, отдалённо напоминавшая гимн США. На флагштоке возле бронепоезда был поднят звёздно-полосатый флаг. Под ним гордо подняв вверх голову, стоял генерал Эймс в окружении замыкающих. Его новое войско выстроилось несколькими рядами и также слушало гимн.
Откуда такой почёт и уважение к старому флагу? Неужели генерал был янки? Но если верить фотографиям, которые показывали на уроках географии, то за пределами Спрингфилда и Нэшвила нет ничего живого, только песок и камни.
Генерал обратился с речью к солдатам, а после приказал располагаться в конвертопланах и в экранопланах с техникой. Когда началось выполнение приказов, а генерал повернулся к замыкающим.
- Всё ещё лучше, чем при захвате Кубы в 2690-м, - довольно вздохнул Отто Эймс. – Дайте приказ Луису, чтобы он приступал к захвату аэродрома и готовил для нас гондолоплан. Пускай готовится подхватить нас в Сент-Пите. Если не получится, то пусть отправляет дополнительную «птицу» в степь Ки-Ларго.
В это время на взлётную полосу выкатились экранопланы. Генерал достал из кармана маленький детонатор и стоящие на территории базы башни ПВО взорвались. С огнями победного салюта машины взлетели и, набрав высоту, скрылись в облаках. Генерал провожал взглядом своё войско.
- Люблю обламывать дураков в самый последний момент, - проводив все двенадцать самолётов, он покинул перрон и поле зрения Лайме.
Поезд тронулся. Всё ещё прижимаясь лицом к бронированному стеклу, Лайме увидел, как на взлётную полосу выбежал его знакомый рядовой и в отчаянии разрядил автоматный рожок в корпус уходящего поезда. Солдата Лайме было жалко, но в тоже время он очень обрадовался, увидев подошедшего к рядовому и положившего тому на плечо руку лохматому подростку.
«Стоит рискнуть остаться в живых», - подумал Лайме.


Часть III. Всё худшее впереди от дома.


Поезд быстро ехал по рельсам. В маленьком окошке стремительно сменяли друг друга однообразные серые пейзажи прерий. Но когда сеанс бесплодных земель закончился, то Лайме увидел вдалеке руины небоскрёбов. Это была окраина Нового Орлеана.
Посидев ещё немного на ящике, Лайме вернулся в своё укрытие. Там привалившись спиной к железному боку коробки, он достал бластер и решил его рассмотреть. Белый корпус, пластмассовый, с полной до краёв обоймой расплавленной плазмой. Видимо оставшийся верным Техасу солдат не успел выстрелить, но зато упал ничком перед воротами базы. Видимо ему стреляли в затылок, а бластер выпал из рук рядом с пустым автоматом. Лайме понимал, что никого не убьёт, но хоть какой-то урон нанесёт. Ему очень хотелось обломать самоуверенного генерала, а там как получится. Может провидение останется к нему благосклонно.
Он выбил обойму из бластера и нажал на курок, направив несуществующий выстрел в стену перед собой. Невидимый луч пробил стену, облетел всю планету и вошёл между глаз самоуверенного генерала. Лайме остался доволен и, зарядив бластер, уселся в углу.
Вокруг было тихо, и он расслабился. Вряд ли сейчас хоть кто-то решится пойти на склад. За последние несколько дней парень впервые ничего не боялся и чувствовал себя спокойным. Теперь-то генерал или магистр никуда от него не денутся.
«Даже если ты пойдёшь на него вооружённый бластером, то шансов на успех у тебя всё равно будет ноль, - Лайме говорил сам с собой, понимая насколько ему одиноко. – Ну и пусть. Хуже чем есть уже точно не будет. Вдруг выживу, тогда смогу увидеть самую настоящую казнь. Это покруче любой страшилки. А если нет… Тогда больше никогда не заболею».
Он внутренне расхохотался и послал все свои сомнения куда подальше. Нужно было думать, как проникнуть в первый штабной вагон. Перед ним было четыре вагона и там должно быть полным полно военных и целая свора замыкающих.
Первой мыслей было схитрить и сдаться. Его наверняка отведут на суд к генералу, где он и реализует своё грехопадение.
Одной проблемой в этом плане было непредсказуемость военных. Никто не обещал ему того, что в порыве хорошего настроения, военнослужащие его просто выкинут из поезда, а если и поведут на «бронепоездной суд», то бластер ему вряд ли оставят.
Можно было ещё совершить попытку прорваться к своей цели с боем. Но и в этом случае Лайме решил, что для самоубийства можно придумать способ попроще.
Колёса щёлкнули на повороте. Лайме снова влез на ящик и припал к стеклу. Поезд въехал на железнодорожный мост на опорах. Вдаль к горизонту уносилась прерия с далёкими «горами» разрушенных городов и морем слабых растений. В красно-фиолетовом море сухих растений, проплывали брошенные без дела корабли и машины, как могильные плиты прошлому благополучному миру.
- Не хватает кипарисов, - вздохнул подросток. – Похоже, что мы покинули Миссисипи. Значит, они поедут через Мексиканскую низменность в Сент-Питерсберг. Похоже, что всё серьёзно…
В это время над головой завыла серена, и включилась красная лампочка. Лайме вздрогнул и быстро вернулся в свой угол, сжимая бластер в руках.
- Внимание! Внимание! – Объявил репродуктор. – Боевая готовность! Всем занять свои места!
Вернувшись обратно к наблюдательному пункту, Лайме прильнул к стеклу. К железной дороге ехали двуствольные танки и летели вертолёты. Впереди танков мчались броневики с людьми. Вдоль железной дороги ехали грузовики с вооружёнными неграми.
«Около ста единиц техники только с одной стороны, - прикинул на глаз Лайме. – Всё серьёзно. Прорваться не удастся…»
- Приготовиться к атаке! – Прокричал динамик над головой.
По корпусу поезда пробежали первые негритянские пули.
- Ответный огонь через минуту!
Парень понимал, что это его шанс. У солдат  появилась возможность проявить свои навыки, а самое главное – пострелять.
- Три! Два! Один! Огонь! – Скомандовал сумасшедший генерал. В следующую секунду Лайме схватился за уши. Воздух сотрясли громкие выстрелы из пушек и ракетниц, которым аккомпанировали пулемёты.
- М-280 – прицельный огонь по танкам противника!
Поезд плюнул во врага снарядами. Несколько снарядов пролетели мимо целей, без брызг нырнув в песок, и взорвались. А вот большинство попало куда надо, и танки вспыхнули как скаутские костры. При этом люди не покинули своих машин. Противник тоже не остался в долгу и в корпус бронепоезда полетели снаряды, но не причинили никакого вреда.
Дверь в вагон открылась. Побелевший от страха Лайме обернулся, но тут, же спокойно выдохнул. В вагон въехал робот погрузчик на гусеничном ходу. Не обратив никакого внимания на чужака, он подъехал к наблюдательному пункту Лайме. Подхватив ящик со снарядами, он направился к двери. Лайме опередил робота и выбежал в шатающийся вагон, где по обе стороны радостные солдаты сидели в креслах на шарнирах или стояли, сжимая в руках гашетки. Стрельба тут стояла оглушительная. Вагон кидался во все стороны смертью и возвращал себе пустые гильзы, которые тут же подхватывали маленькие вспомогательные роботы и увозили в третий вагон. Тут вовсю трудились другие роботы, собиравшие новые снаряды, заполняя всеми необходимыми ингредиентами противотанковые снаряды и пули для пулемётов. Собранные боеприпасы быстро собирались в ленты и обоймы. Их складывали в ящики и коробки и развозили в вагоны.
Лайме проник во второй вагон, где трудились артиллеристы и пулемётчики в небольших выдвижных башнях.
- Плотный огонь по черномазым! – Прокричал динамик пулемётчикам, стрелявшим вниз по мчавшимся рядом с поездом грузовикам. Несколько раз солдаты из грузовиков стреляли из лазерного оружия.
- Воздух!
Артиллеристы подняли своё оружие и подняли забрала своих укрытий. На мгновение прерванная стрельба продолжилась, и Лайме через узкие щели забрал увидел как вниз с огнём и дымом падают сбитые вертолёты Новой Конфедерации.
- Свинец на землю!
Быстро перебежав к двери в первый вагон, Лайме дождался, когда в вагон въедет новый робот со снарядами и вбежал в следующий вагон. Тут никого не было, зато стояли две накрытые брезентом зенитные пушки. В этом четвёртом вагоне было темно и тихо. Значит, за следующей дверью впереди прячется его цель.
Быстро пробежав к двери, парень, глубоко вздохнув, сжал бластер и вошёл в последний вагон.
Штабной вагон встретил его личной комнатой командира. Справа от входа находилась дверь в туалет с душем, а слева стояла кровать и небольшой компьютер, закреплённый на столе. На стене напротив кровати висел широкий экран, где красной линией отмечался путь и две возможные цели. Поезд, судя по карте, достиг первой цели.
Снаружи ухнул выстрел и вагон сотрясло.
- Внимание! Оставить огонь! Задраить все выходы! Приготовиться к скачку!
Стрельба мгновенно прекратилась. Лязгнули закрывающиеся двери. Экран на стене потух, а компьютер на столе сложился в стол. В предыдущем вагоне открылась дверь. Недолго думая, Лайме забежал в туалет и закрылся. Дверь в штабной вагон открылась, и по полу простучали шаги.
- Луис будет на месте через тридцать… - Сказал металлическим голосом вошедший к генералу замыкающий.
Командование армии НКША было весьма неприхотливым в быту. Лайме ухватился обеими руками за край железной раковины и упёрся ногами в противоположную стену.  Лайме поднял голову к зеркалу и впервые увидел своё усталое, избитое, осунувшееся лицо, с грязными свалявшимися светлыми волосами и перепачканную майку с логотипом новоорлеанского баскетбольного клуба.
«В школе сказали бы, что я брат бомж патлатого», - злобно подумал Лайме. Он вспомнил все знакомые мёртвые лица, которые он больше никогда не увидит и с кем никогда не встретится в школе, не сыграет ни в бейсбол, ни в баскетбол, не покажет ту злосчастную фотографию… К горлу подкатил всё тот же колючий комок. Ему опять захотелось закричать без звука и подавиться этим до боли в пересохшем горле. Он вспотел, а пальцы больно вцепились в раковину.
- Приготовиться к скачку! Три! Два! Один!
Поезд дёрнулся. Лайме подбросило в воздух и со всей силы обрушило на пол. Больно ударившись подбородком о шершавую поверхность пола, он перекатился к стене и со всей силы ударился спиной и затылком. Голова зазвенела подобно колоколу размером с планету. Лайме схватился за вешалку для полотенец. Поезд ещё больше накренился назад. Желудок подростка потянуло к земле, а от ощутимой качки затошнило.
Но вот снаружи что-то хлопнуло. После этого тряска прекратилась. Поезд выровнялся и Лайме благополучно свалился на пол. Немного придя в себя, он быстро смочил водой из-под крана ушибы на лице, которые уже начали темнеть. Быстро выключив воду, он прислушался к звукам из коридора. В этот момент дверь генштаба открылась, из купе вышли двое и хлопнули дверью четвёртого вагона.
«Теперь генерал один», - подумал Лайме, закрывая дверь в вагон с оружием, и, вытащив бластер, направился в штаб.

Генерал сидел за большим столом напротив парня с рабочим ноутбуком. Позади него стояли два флага, карта США во всю стену и пустая рамка для фотографии нового президента. На столе рядом с компьютером стоял небольшой бюстик Вудро Вильсона.
Здесь были чистота и порядок, и много свободного пространства. Для себя Лайме зачем-то отметил, что по обе стороны от входа в кабинет располагались две двери с длинными ручками замка. На них были большие бронированные стёкла, через которые были видны красные крылья планера, подцепившего в прыжке поезд-гондолу. А ещё в них было видно песок бывшего океана.
Отто Эймс был слишком увлечён разговором по телефону и что-то внимательно читал в компьютере, поэтому не сразу заметил вошедшего в кабинет вооружённого подростка, закрывшего за собой дверь на замок.
- ОГО?! – Воскликнул искренне удивлённый генерал и захлопнул ноутбук. Он поднялся. – А я думал, что ты уже к мамочке давно сбежал…
- Её больше нет! – Вспыхнул краской Лайме. Пальцы дрожали на курке.
- И заметь не по моей вине, - генерал вышел из-за стола. – Она оказалась сама виновата в своей гибели, как и многие другие «джонни», вставшие на пути у взбунтовавшееся черни. Это закон истории. Я лишь…
- Заткнитесь! – Прошипел Лайме. Он еле сдерживался от выстрела.
- ОК! ОК! Теперь ты хозяин положения. Взял в плен спасителя Америки…
- Вы ненавидите Америку!
- Ну, что ты, - хмыкнул генерал. – Ты не прожил столько сколько я и не узнал пока столько всего, сколько познал я, чтобы научиться любить. Я больше всего на свете люблю Америку и лишь хочу ей добра и процветания…
- Зачем вам это всё понадобилось?! – Перебил его Лайме. – Зачем вы угробили столько невинных людей?!
- Как раз об этом я и хотел тебе рассказать, - генерал расположился на столе, сложив руки на груди. – Мне кажется, что ты, уже понял, кто я, но скажу тебе немного больше. Я выходец из северных штатов, состряпавший себе успешную карьеру от желторотого новобранца до реорганизатора армии НКША и завоевателя Кубы. А ещё я кроваво подавил восстание примитивных банд в прериях у скалистых гор. Но главным моим достижением, считается, моя отправка на помощь сгинувшей в Европе экспедиции Новоорлеанского университета, в ходе её бесследно сгинувшего.
Палец на курке вспотел ещё сильнее. Оружие готово было выстрелить в любую секунду. Стрелок держался из последних сил.
- Всё это правда, но не до конца. Во-первых, я не сгинул, даже, как видишь, живу и здравствую на благо всей Америки, ибо я видел там такое, от чего зависит судьба всей планеты. Там настоящее и будущее всего человечества. Именно оно принесёт будущее процветание нашей стране и вернёт ей былое могущество.
- Я не понимаю, о чём вы говорите?!
- С тебя «джонни» хватит и того, что там до поры до времени спят те самые энергетические черви
- Вы что хотите завладеть ими?! Хотите использовать этих животных как оружие?!
- Они и есть оружие! – Восторжествовал Отто Эймс. – Чему вас учат в школе?! Прежний мир уничтожил сам себя! Прежними властями США, ООН, Британии, Китая, ЮАР и прочего сброда было создано первое планетарное оружие, для защиты от угроз из космоса! Но как обычно в планы самоуверенных идиотов закралась погрешность и на двух сотнях годах прогресса и всеобщего процветания была поставлена жирная точка!
За спиной Лайме под тяжёлыми ударами замыкающими затрещали двери.
- Теперь Америка отброс на краю разрушенного мира. Окраина не подлежащих починке дорог и разбитых городов, населённых рэднэками, чёрными побирухами и белыми рабами, с президентом дегенератом и шутовским Конгрессом! Только представь себе, эти надутые идиоты специально надевают на заседания музейные парики и сидят в них при 120 градусах жары, решая дать или дать личную свободу афроамериканцам, а сами не способны расселить всех на поверхности и починить дороги для нормального сообщения между городами.
Первая дверь в вагон сломалась, а затем на пол вместе с замыкающими на пол рухнула и вторая. Лайме обернулся и выстрелил. Мощный заряд плазмы пробил голову кинувшемуся к нему замыкающему. С взрывом головы, разнёсшим пластиковый косяк, киборг отлетел в комнату отдыха генерала. Лайме кинулся с бластером в руке, чтобы бить второго замыкающего, но вместо этого получил крепкий удар по лицу. Кажется, у него сломался нос. Замыкающий провёл серию ударов в живот и в грудь, и, хрустящий согнутый пополам, Лайме отошёл к левому выходу. Его больной лоб упёрся в дверную ручку.
- А, во-вторых, - продолжил Отто Эймс, - я и вправду из северных штатов, но не из Миссури, Кентукки или Ричмонда. Я из города Грин-Бей, штат Висконсин. Как и мои друзья.
Генерал кинул в сторону замыкающих.
- Мы прошли долгий боевой путь, - продолжил он, вставая со стола и направляясь к задыхающемуся подростку. – К слову, одна из моих инициатив по реорганизации армии – это введение в ряды регулярных войск особых медицинских отделов и создание элитных подразделений модифицированных солдат киборгов, которые хорошо проявили себя при оккупации Кубы и превращении Мексиканского озера во внутреннее Американское.
Лайме пытался подняться на ноги. От пронзившей тело боли, Лайме схватился за бок.
«Вот тут провидение от меня и отвернулось», - подросток нащупал рукой дверную ручку. Рычаг нужно было просто дёрнуть вниз.
- Ты уничтожил одного из моих друзей и искалечил другого, а ещё ты нарушил мой приказ, - сказал генерал, приближаясь к нему. – Я обычно в чужую голову не лезу, но в этот раз ты принесёшь пользу Америке. Я научу тебя слушаться старших и быть ответственным. Я из тебя сделаю настоящего мужчину…
- Не… - промычал больной без нескольких зубов челюстью Лайме. – Я и отсюда вижу, что вы плохой хирург… Надеюсь, вы крепко стоите на ногах…
Лайме всем весом навалился и дёрнул из последних сил тяжёлую дверь.
Невидимый и всесильный титан схватил его и потянул вниз в свои тёмные воды. Лайме видел перед собой быстро удаляющийся самолёт. Он видел, как вслед за ним из открытого люка вылетела, отчаянно размахивая руками, фигура в тёмно-зелёной форме. Он видел вдалеке ту самую бездну окружённую горам, в которую все боялись заглянуть…
Уши Лайме заложило. Волосы трепало и рвало ветром. Лайме свернулся калачиком и приготовился разбиться. Вдруг чёрная вода не окажется достаточно глубокой. А если всё окажется иначе, то он вряд ли сможет выплыть, ведь у него  был то ли сильный ушиб, то ли закрытый перелом левой руки.
- Ну, теперь точно всё…
Лайме упал в воду и плотно закрыл глаза.

Крыша рассыпалась в щебень вместе со зданием. Здесь до неба было рукой подать, но Лайме прошёл к сидящему на остатках подоконника и прислонившемуся спиной к остаткам пластиковой рамы Гарольду. Он долго со вниманием следил за Еретиком, а потом отвернулся и стал смотреть на город.
- Так ты сюда лез только ради этого?
- Нет, - Лайме подошёл и сел напротив патлатого. Из сумки он достал фотоаппарат и поднёс видоискатель к глазу. Прицелился, щёлкнул и стал обладателем мгновенного снимка. – Это школьное задание.
- Всего-то, - устало зевнул Гарольд. – Рисковать жизнью из-за домашнего задания…
- Согласен, - кивнул Лайме. На появившейся фотографии отобразился расколовшийся холм и уходящие вдаль за горизонт, как упавшие фишки домино дома. – Рисковать жизнью из-за домашки глупо, но его надо выполнять вовремя и правильно. Тем более, оно у меня не просто сделано, а сделано на 100 процентов правильно. Её всей школе покажут. А вот у тебя ничего нет. Что ты понесёшь мистеру Менсу?
- Ничего. Мне всё равно, - безразлично махнул рукой прогульщик.– Я на следующей неделе в школу не пойду.
- Так нельзя! – Воскликнул Еретик. – Объясни мне, почему ты не ходишь в школу?! Это же не правильно!
Всё также не глядя на собеседника, лохматый грязный подросток расхохотался
- Смешно, - резко успокоился он. – Лучше спроси, почему я туда вообще хожу позориться.
Он посмотрел на Лайме
- Потому что меня такими же вопросами достают дома, иногда на повышенных тонах. А почему так со мной говорят? Потому что с моей семьёй говорят на повышенных тонах, из-за того, что я не хожу в школу. Мой аргумент, что я больше пользы приношу, самостоятельно ухаживая за плантациями грибов, которые, между прочим, нашёл я, срабатывает не всегда. Эта нервотрёпка вредит бизнесу и капает всем на мозги.
- То есть, то, что ты ходишь, виноваты мы?! Жители одного с тобой города?! О тебе же, придурке, заботятся…
- Чтобы слушать нудятину о том, как устроен мир, от тех кто, об этом ничего не знает? О том, что этот мир не плоский и обладает гравитацией, я осознал, когда первый раз сорвался с одной из здешних крыш. А слушать о комплексах прошлого мира, совершившего прыжок под машину…
Он саркастично обвёл рукой руины города.
- Вот когда их будет интересно слушать, а заодно мне перестанут забивать мозги всяким дерьмом, вот тогда прибегу на занятия в такую школу раньше всех. А так, вам там и без меня вам не грустно.
- Эй, все ходят… Интересно, неинтересно, не от тебя зависит. Так надо! Это как работа….
- Ты намекаешь на выезд из Синкхола в Новый Орлеан или Хьюстон? Если для тебя мир ограничивается этим, то для меня это не аргумент.
- Ну, я в отличие от тебя бродяжничать не собираюсь. Да и вообще ты маленький эгоист. Про тебя все так говорят, и я так тоже считаю.
- И что? – Спросил его лохмач. – Мне это не интересно.
- Если ты решил идти против всех, то тебя потом никто к себе не примет, даже с твоими чудесными грибами.
- А ты знаешь, откуда здесь эти грибы?
- Нет. Наверное, эволюционировали от какого-то другого более простого и примитивного гриба.
- На одном из последних этажей некогда престижного офисного небоскрёба в дорогом районе Далласа? Не угадал. Это не твоя плесень из ванн и туалетов.
- А что это тогда?
- Ты помнишь дверь в чёрную комнату, где я тебя пугал?
- Не пугал…
- Не важно. Так помнишь или нет?
- Да, но я думал это галлюцинация.
- У двух разных людей одинаковых глюков быть не может. Этой двери на самом деле не существует. Если смотреть снаружи здания, то на её месте – гладкая стена. Но при этом дверь в чёрный коридор с бирюзовым полом существует. Через неё эти грибы массово сюда и лезут.
Воцарилось молчание. Лайме с громким «урчанием» переваривал только что услышанное. Похоже, что Гарольд был не только бездельником, но ещё и слабоумным, застрявшим в мире своих фантазий. Видимо сказывалось дурное влияние грибов из несуществующей комнаты. Но Лайме заинтересовал этот бред. В древности Гарольд мог бы комиксы рисовать.
- Ну, и что там находится?
- Вообще-то, - похоже, что патлатый умел читать мысли. Он посмотрел на Лайме с прищуром. – Я просто не хочу, чтобы об этом месте ещё кто-то узнал. Об этой плантации не знают даже родители. Я им как-то принёс её споры, но вне этого места, они приживаться не хотят. Поэтому мы условились, что я приношу доход семье, а меня редко достают.
- Так откуда эта плесень? Не из космоса же прилетела.
- Из космоса, - Ответил Гарольд и убедил всех в том, что он сошёл с ума. Уж Лайме точно всем расскажет. – Я прошёл внутрь комнаты и всё увидел.
- Ты хоть с респиратором был?
- И с очками на глазах. Я не галлюцинации тебе описываю. Там космический корабль, который полностью зарос растениями. Деревья, кусты и грибы заполонили там каждый дюйм. Все стены, пол, потолок, даже трупы команды в скафандрах. И самое удивительное, что эти тела в хорошем состоянии. Эти растения поддерживают их в приличном состоянии, чтобы корабль дрейфовал и не разбился и не врезался, чтобы всё не погибло. А самое крутое в этом корабле, это преломленный мир. Там многие вещи зациклены, от чего тебя вечно преследует чувство дежавю. По растениям и трупам это не так не заметно, а вот благодаря застрявшим там пришельцам это видно отлично. Они несколько раз встречались мне в одном и том же месте и говорили со мной об одном и том же.
- Это были зелёные или серые человечки?
- Люди. Это были пришельцы из XXI века. Парень и девушка.
- Ну, мог бы что-то поинтереснее придумать.
- И зачем мне врать? Тем более тебе?
- Оправдать своё безделье выдумками.
- Возможно, но тебе необязательно мне верить. Скажу только одно, что я не читаю фантастику и не люблю фантазировать. Она вся скучная.
- Но ты, же этим сейчас занимаешься.
Лайме сложил фотоаппарат в сумку. Нужно было отсюда уходить. Патлатый Гарольд его утомлял и дико раздражал. Если уж и был здесь пришелец из параллельного мира похожий на человека, так это Гарольд. И почему им не занимается господин полковник. Один поход и к нему вернётся и интерес к учебе, и смысл жизни, и … Лайме обернулся на свист Гарольда, и к его лбу прилипла присоска, выпущенная из игрушечного пистолета «пришельца».
- Ба-а-а-ам-ам-ам! Не будь таким унылым еретиком Еретик!
- Придурок! – Воскликнул Лайме, сорвал присоску и швырнул её в стрелка. – Соску на шею себе надень! Чтобы картина была законченной!
- Я же прикалываюсь и удовольствие получаю. Остаюсь самим собой, а не занимаюсь как ты самокопанием.
- Я не занимаюсь самокопанием…
- Занимаешься, - перебил его Гарольд. – В отличие от тебя я не стараюсь быть таким, каким меня хотят видеть остальные и при этом казаться умнее всех, чтобы за это все без исключения полюбили. Ты не исследователь этого мира, а исполнитель, чьей-то воли, потому что всегда бежишь с выполненной домашней работой к своему генералу. Ты стараешься быть тем, кем не являешься, а это уже лицемерие.
- Я такой, какой я есть! Я не лицемер, дебил!
- А раз ты дебил, то это меняет дело! – Расхохотался А. – Признание проблемы - это первый шаг к началу успешного лечения. Даже ваш случай излечим. Давайте установим доверительные отношения между врачом и пациентом
- Заткнись! Заткнись!
Лайме вскочил с занесённой для удара рукой. Всё равно панк не будет сопротивляться.
Но всё оказалось иначе. Гарольд встретил его вытянутой вперёд ногой, на которую Лайме налетел и растерялся. Зато противник не стал долго ждать и, размахнувшись свободной ногой, ударил Лайме по животу и подбородку. Из глаз ударили искры, и парень попятился назад и в тоже мгновение получил ещё кучу ударов в живот, а завершающим оказался лёгкий удар ладонью по лбу и падение на пол.
- Ты же… - простонал, еле шевеля ушибленным ртом, Еретик.
- Что я не мазохист? Ага. Не ожидал? – Гарольд поднялся и, подойдя к нему, сел рядом с поверженным врагом на корточки. – В отличие от тебя неудачника, я кальвинизмом не страдаю, а злопамятный и получающий удовольствие от жизни.
- Мы тогда просто хотели узнать, на что ты способен… чтобы ты стал нормальным… чтобы как и мы…
- А я не сопротивлялся? – Гарольд помог ему подняться. – По-твоему я в одиночку  должен был драться с десятью «одноклассниками» и двумя старшеклассниками, которых пригласили для количества, чтобы похохотать? И вы бы меня не убили, а только покалечили? Если бы я стал сопротивляться, то получил бы ещё больше. Это вас бы только распалило. Не оказывать сопротивление превосходящему тебя в количестве и силе врагу – признак здравого смысла.
- Значит, ты решил остаться слабаком! - бросил вслед уходящему в сторону лестницы Гарольду. Как оказалось, в это здание можно было попасть, просто поднявшись по лестнице, пройдя 198 этажей по уцелевшей, но сильно разбитой пожарной лестнице.
- Наверное, - не оборачиваясь, кинул ему слабак. – По крайней мере, я не такой сильный как вы.
- Эй! Если ты такой злопамятный, то почему не бросил меня там, среди грибов. Я же мог погибнуть…
- Я злопамятный, но не убийца.

Сейчас перед ним был первый в его жизни полноценный закат. С солнцем, тонкими перистыми облаками и шумом вечернего моря. У многих кого он знал, увидеть нечто подобное хотя бы раз в жизни, не было ни единого шанса. Здесь всё было непривычно красиво, особенно небо мягкого синего, лилового, оранжевого цвета, которое раскрашивал очень добрый и бесконечно усталый художник. Дополнял эту прекрасную картину лёгкий тёплый ветер.
Лайме сидел на большом влажном камне и всматривался в океанскую даль, за которую хитро пряталось Солнце. От гальки ужасно болели спина и голова, но он хотя бы был жив. И поблизости не было никого, и вокруг был покой, а за спиной была серо-коричневая стена голых гор. И вокруг не было ни руин, ни мха, да и водорослей почти не было.
Однако одно он знал – сам спасись и выплыть после той драки, возможного перелома и падения с высоты он не мог. И странными были ощущения, которые остались на его теле. Голова ничего не помнила, но тело запомнило прикосновения. Как будто его обняли. Это было приятно и непривычно для него.
- Кажется, раньше люди говорили про ожидание у моря погоды. Наверное, это бессмысленно, но как, же тут хорошо. Интересно где я?
Он встал и направился к низким горам, возвышавшимся над берегом моря. Подниматься было трудно и больно рукам, но Лайме решил посмотреть на океан свысока. Вдруг вдалеке будет виден бразильский берег, а может и настоящий берег Майами, и далёкая чёрная дыра в Земле. Ободрав ладони, Лайме достиг небольшой вершины и встал, прислонившись левым плечом к камню, посмотрел на мир перед собой.
А впереди за горами, раскинулся большой город, белых малоэтажных домиков, с деревьями во дворах, горящими вывесками и окнами. В центре города стояла и возвышаясь не то большая пушка, не то футуристическая обсерватория.
- Ну что же, - сказал себе Лайме, - Это значит, что снова живём. Интересно говорят ли здесь по-английски? И готовят ли здесь картошку? Умираю с голода.



27.11.2016 – 24.12.2016.