НЕ МОЙ ДЕНЬ

Василиса Савицкая
Вы знаете, что такое «не твой день»? Я узнала. Могу рассказать. Когда я открыла глаза, в комнате и за окном в принципе все было без особых изменений. Солнце висело там, где ему нужно висеть в семь часов утра в ноябре. Его тусклый свет с трудом пробивался сквозь толстую серую вату, расплывшуюся по всему небу. Я потянулась за часами и поняла, что ваты сегодня как минимум в два раза больше, чем обычно, так как на часах вместо семи было почти девять, а темно было, как в семь. Я безбожно проспала. Порыв вскочить и побежать сломя голову я остановила на первой секунде. Смысл слетать с кровати, если ты проспал почти на два часа. Но внутренняя суета появилась.
Спешно откинув одеяло, я все-таки в ускоренном темпе стала приводить себя в порядок. Если не считать, что в беготне по дому я два раза сбила до темных точек в глазах мизинец об угол двери и один раз врезалась в дверной косяк головой, то все шло относительно гладко. Гладко до того момента, пока я в руки не взяла электрическую щетку для завивки волос. Первый и второй локон получились великолепно, несмотря на спешку. А вот на третьем что-то пошло не так. Когда я пальцами заправила прядь в круглую щетку, что-то в ней щелкнуло, съехало, и прядь, как оказалось позже, застряла намертво. Паника появилась минуте на пятой, когда никакие мои логичные действия не помогли. Как я ни крутила, ни тянула, получалось еще хуже. В желудке появилось мерзкое ощущение, что я уже никогда никуда не успею. Выход был один — резать. Я зажмурилась, поднесла ножницы и одним движением чикнула где-то над ухом, прям возле кожи. Расческа меня отпустила, но то, что предстало перед глазами в зеркале, было до боли печально. Длинные, до пояса, белокурые волосы дополнила плешь над ухом, размером с дно стакана, на самом видном месте. Первая слеза жалости к себе робко скатилась по щеке, но вторую я удержала. Я взяла себя в руки, встряхнула головой, натянула кепку и вылетела из квартиры.
Перепрыгивая через ступеньки, впопыхах я добралась до машины, которая стояла в трех метрах от подъезда, и, уже достав брелок, чтоб открыть оную, почувствовала странную влажность в ногах. Я опустила глаза и мне открылась чудесная картина. Махровые розовые тапочки-сапожки приобрели сероватый оттенок. Их ворс сбился в странные пучки, а лужа, в которой я стояла, пропитывала их собой все больше и больше.
— Черт! — буркнула я себе под нос и побежала, мерзко хлюпая водой в мокрой домашней обуви обратно. Я поняла, что важная встреча прошла без меня. Торопиться уже было бесполезно. Неспешно стянув мокрые носки и то, что осталось от тапочек, я прошла на кухню и включила чайник. Кофе — самое то, что сейчас было нужно. Залив черный порошок горячей водой, я вышла на балкон. Дым от сигареты быстро растворялся в насквозь пропитанном влагой воздухе. Пауза в три минуты вернула мозг на нужное место, и я решила продолжить этот «замечательный» день.
...Нажав на кнопку, открывающую машину, я не услышала, как обычно, знакомый звук, сообщающий, что «дверь открыта — можно ехать». Я нажала еще раз, затем еще и еще. Глухо. Брелок был мертв. Мигающая синяя точка на нем, определяющая его жизненное состояние, отсутствовала. Где-то в районе подошвы я почувствовала, как по ногам поднимается уже знакомое за сегодня чувство. Оно быстро преодолевало сантиметры моего тела, поднимаясь вверх. Где-то в районе колен я точно определила, как оно называлось. Это была паника.
Через полчаса у меня должна была состояться не менее важная вторая встреча. Ехать к месту назначения в лучшем случае минут двадцать, если повезет не попасть в пробки. Осознание того, что я могу не успеть, четко сверлило мозг. Механически, без всякой надежды нажимая на кнопку, я изо всех сил старалась не разрыдаться. Надежда сошла на ноль, я достала телефон, чтобы вызвать такси и пусть опоздать, но доехать. Набрав номер, я прижала к уху аппарат в ожидании голоса диспетчера, продолжая давить на ненавистную мне кнопку. Но вместо живого женского голоса и вопроса: «Вам куда?» я услышала механический неопределенного пола голос, сообщивший мне, что на счету недостаточно средств, чтобы совершить звонок. Знаете, голос сообщил это так, как будто послал. Я зависла. Набрав номер еще раз и продублировав сказанное, я поняла, что второй встречи тоже не будет, а также премия в этом месяце канет в Лету.
Вчера я пять раз пробегала мимо терминала, и каждый раз что-то отвлекало меня от простого действия. Набрал цифры, всунул деньги и сейчас бы мчался на такси за своей премией. Я прикрыла глаза рукой и попыталась выдохнуть. Вертя в руках брелок, я на автомате нажала кнопку, и — о счастье! — в моих ушах раздался тот долгожданный, невероятно красивый резкий звук сигнализации и открывающихся дверей.
— О Господи, спасибо! — все, что смогла выдавить я, буквально падая в кресло и выворачивая руль.
На сей раз мне несказанно повезло — дорога была пустынна. Опоздание в пятнадцать минут я перекрыла хорошо подготовленным проектом, который очень понравился клиентам. А то, что они все время пялились куда-то чуть выше моего уха, меня не останавливало.
На улице было влажно, но тепло. После удачно проведенной встречи настроение стало выравниваться, а утреннее безумство стираться с памяти. У меня было в распоряжении минут сорок, и я решила пробежаться по магазинам в надежде купить себе новую осеннюю обувь.
Яркий свет витрин слепил глаза. От буйства цветов голова шла кругом. Переходя из отдела в отдел, я пристально искала то, что мне нужно. Но все было не мое. То цвет не тот, то размер не мой, или стиль буйной молодежи, или просто туфта. Время заканчивалось, как и надежда. Но вдруг в витрине я увидела их. Их, которых искала всю жизнь. Черная мягкая замша, не выше щиколотки, в мужском стиле. Мое! От радости я даже подпрыгнула. Залетев в отдел, я практически выкрикнула размер, тыча пальцем в сторону ботинок.
— Я очень спешу, — с мольбой посмотрела на продавца. Мой размер оказался последним. Мне повезло. Ботинки сели идеально, качество, цена, стиль — все было просто мечтой. От счастья я мурлыкала себе под нос какую-то мелодию и улыбалась в тридцать два.
— Ваша карта заблокирована, — голос с хрипотцой рывком вернул меня на землю.
— Как? — глупость своего вопроса я осознавала на сто процентов, но ничего другого я не смогла сказать. Не дожидаясь такого же глупого ответа, я продолжила:
— Я сейчас спущусь в банк на первом этаже, это займет минут пятнадцать, у меня нет налички, чтобы оставить залог, но я заберу эти ботинки сто процентов. Пожалуйста, отложите.
Девушка скептически глянула на меня, но утвердительно кивнула головой, засовывая коробку под стол. Я опять опаздывала, но упустить такую обувь я не могла. Это была любовь с первого взгляда.
В банке, как всегда, было полно народу. Попытки пробиться без очереди потерпели крах. Я моталась от клерка к клерку в попытках объяснить происходящее, но меня никто не хотел слушать. Когда, наконец, моя карта была восстановлена, стрелки на циферблате сдвинулись минут на сорок.
Взбежав по движущемуся эскалатору вверх, я влетела в магазин, протягивая продавцу карту, не в силах сказать ни слова.
— Забрали, — не отвлекаясь от дел, сухо сказала она.
— Как? — опять осознавая глупость вопроса, выдавила я. Ну как забирают товар? Деньги дал, в кулек положил и забрал. Но я ждала ответ.
— Так забрали. Вы сказали пятнадцать минут, а прошло пятьдесят, — сухо выдавила продавец, показывая всем видом, что больше говорить со мной не желает. Но я продолжила.
— А может, вы поищите еще? — упрекать ее и ругаться было бесполезно, разве что выпустить пар. Но я не теряла надежду, что все сложится, как надо, так как я уже практически ощущала эти ботинки у себя на ногах. Я не могла уже без них. Это же была любовь с первого взгляда!
— Нет, это была последняя пара.
— А когда будут такие еще? — не унималась я.
— Никогда, это прошлогодняя коллекция.
Эта фраза прозвучала как приговор. Задавать вопросы дальше было бесполезно. Я, еле сдерживая от обиды слезы, побрела к выходу. Ботинок нет, на работу опять опоздала. Грустные мысли прервал телефонный звонок.
— Что с тобой сегодня творится? — голос начальницы звучал не очень дружелюбно. — Две встречи ты пропустила. Мы упустили важных клиентов. Что ты творишь?
— Не знаю. День сегодня дурацкий какой-то, не мой.
— Мне все равно, чей день, ты можешь остаться без работы. Так что ищи свои дни.
В трубке раздались такие же нервные гудки. Я посмотрела на дисплей и положила телефон в сумку. На улице стало холодать. Мерзкий, моросящий дождь стал пробиваться с неба. Я добежала к машине и включила печку. Размышления на тему, где найти свой день, опять прервал телефон.
— Вась, ты где? — голос Леры был взволнован. Лера была моей подругой лет с шести.
— Я на месте, что случилось?
— Ник бросил меня и ушел, — голос начал прерываться всхлипываниями. — Ты можешь приехать? Мне плохо.
Всхлипы определенно перешли в рев. Могла ли я приехать? Конечно, могла. Ведь у меня выбора не было. Я всегда приезжала. Всегда поддерживала. Всегда была рядом. То, что я практически лишилась работы, то, что у меня из-под носа ушли замечательные ботинки, то, что у меня над ухом лысина с блюдце, ничего не значило по сравнению с тем, что от нее ушел Ник. А то, что он уходил каждый месяц по два раза, не считалось. И то, что я давно устойчиво предлагала ей забыть этого человека и начать нормальную жизнь, а не играть в догонялки и возвращалки, пропускалось мимо ушей. Но, конечно, я могла приехать, что я ей и сообщила.
Лера жила за городом, ехать к ней минут сорок. Я вздохнула, повернула ключ, и тронулись. Дождь набирал обороты, дворники — тоже. Они синхронно двигались из стороны в сторону, смахивая со стекла лишнюю воду. В машине было тепло и уютно, спокойная музыка наполняла собой все пространство. После дневного безумства я начинала успокаиваться.
Проехав полпути, я согрелась, расслабилась и даже настроилась на беседу с подругой, которая повторялась из раза в раз. Об одном и том же, по кругу. Но зато у Леры чай вкусный.
Размышляя о горячем вкусном чае с малиной, я услышала, как под машиной что-то застучало. Я напряглась. Отрезок пути был не очень подходящим для поломки. Заводской заброшенный район, без одного жилого дома и живой души в такое время. Но стук повторился, машина угрожающе зарычала и стала. Ей, в отличие от меня, кажется, было безразлично, где ломаться. Я повертела ключ зажигания, но никакой реакции. Тихо. Я достала его и вставила обратно. Безрезультатно. Я поняла, что чувство, которое сегодня меня преследовало весь день, где-то на подходе. В темноте просто его было плохо видно, но я слышала по его шагам, как оно стремительно ко мне приближалось.
Я вышла из машины. Дождь мерзко моросил, моментально пропитывая собой. Подняв капот и заглянув под него, я поняла бессмысленность своих действий. Все, что я умела, — это добавлять воду в бак для обмывания стекол и тосол в бак, который был рядом. На этом мои познания машины заканчивались.
К вечеру на улице стало совсем холодно. Холодно и влажно. Я продрогла и села в салон. Взяв телефон и набрав номер Леры, я поднесла его к уху и стала ждать. Через секунду в трубке раздался все тот же бесполый механический голос, с которым я уже общалась утром, который сообщил мне, что я тормоз, и поэтому денег на счету нет. В этот момент паника постучала в окно машины, и мне ничего не осталось, как пустить ее вовнутрь. В ее присутствии в голове образовался хаос и варианты дальнейших действий испарились. Вдруг в темноте, как свет в тоннеле, засветился дисплей телефона, и тишину разрезала знакомая мелодия.
— Ты где? — с надрывом, опередив меня, закричала Лера.
— Лер, у меня сломалась машина. Я стою на Ленинской, вокруг ни души! — закричала я.
— Так ты не приедешь? — с капризной детской интонацией произнесла подруга и всхлипнула. Эгоизм был присущ ей всегда, но не настолько же!
— Лер, я сломалась, я не могу ехать, я сижу в машине и не знаю, что делать! — еще громче закричала я. Вместо ответа в трубке раздалось рыдание, плавно перешедшее в короткие гудки.
— Опаньки, — это единственные буквы, которые мой мозг сформировал в слово. Я зависла. Злоба и беспомощность делили надвое. Я достала сигарету и поняла, что у меня нечем прикурить. Я порылась по карманам, потрусила сумку и поняла, что это предел моему терпению. Вторая слеза жалости вырвалась наружу и скатилась по щеке, а за ней прокатилась третья, четвертая и… И плотину прорвало.
Я вышла из машины. Черная улица, редкие фонари и пусто. Слезы смешивались с дождем и текли по щекам. Дождь пропитал собой всю одежду, волосы намокли и слиплись. Было мерзко и холодно. Я присела на корточки и заглянула под машину. Что я хотела там увидеть, не знаю, но, совершая хоть какие-то действия, я себя успокаивала. Фразу, что все проходит, я крутила в голове, не переставая, но сейчас она почему-то не действовала.
Вдруг вдали я увидела свет фар. Шума слышно еще не было, но свет приближался. Я выбежала на обочину и выставила в сторону руку. С замиранием сердца и с надеждой на спасение я смотрела вперед. Свет приблизился, сопровождаемый шумом мотора, машина не сбавляя скорости, пронеслась мимо и скрылась за поворотом. Я не опустила руку. Стоя под дождем с поднятой рукой, я поняла, что сегодня вся вселенная отвернулась от меня. Хотя ждать, что в темном, пустынном, забытом Богом районе, практически ночью остановится машина перед мокрым чудовищем, каким я была сейчас, и спасет, было смешно.
Я стояла посреди черной улицы, рядом со сломанной машиной. Дождь каждой каплей впивался в мое продрогшее тело, ноги тянули в него, в это тело, влагу снизу. Каждый нерв был на пределе. Казалось еще чуть-чуть — и меня разорвет. Одним единственным желанием на данный момент было попасть в горячую ванну и выпить бокал вина. Сквозь тусклый свет фонаря я видела мокрое дребезжащее сияние. Я стояла в этом свете, а вокруг была темнота. Я закрыла глаза. В какой-то момент мне показалось, что я парю над землей. Было уже без разницы, холодно мне или нет, мокрая  у меня одежда и то, что я не могу попасть домой, и мне не как, да и некому позвонить. Я не чувствовала ничего. Только тусклое сияние фонаря и прозрачные бисеринки дождя, падающие с неба. Крик, раздирающий меня изнутри, застыл в горле. Я понимала бессмысленность выпускать его наружу. Голое бессилие накрыло меня. И в этот момент мне стало так безразлично! Уволят, ушел Ник, сломалась машина, промокла до костей. Все это ушло на второй план. Я растворилась, оторвалась, меня не стало. Был только фонарь, под светом которого была видна каждая капля, падающая с неба, и голое бессилие.
В этот момент, по логике и вашим ожиданиям, в моем рассказе должен был, нет, просто обязан был появиться принц на белом эвакуаторе и спасти меня несчастную. А потом согреть, приласкать и, конечно же, полюбить, раз или два, а может, и всю жизнь. Не знаю, как пошло бы.
Но нет, я вас разочарую. Принц не появился. Я свернулась калачом на заднем сидении своей машины, достала из багажника какие-то покрывала, укуталась ними и под мерный стук капель о железо заснула...
P.S. Через месяц я вышла из больницы. Воспаления легких после ночи проведенной в машине избежать мне не удалось. Но чтобы мое повествование не было совсем грустным, я вам открою секрет. Из больницы я вышла с принцем, правда, не на белом эвакуаторе, но зато в белом халате, который там работал. И теперь мне есть кому позвонить, попросить, положиться и даже пожаловаться. Он полюбил меня уже и раз, и два, и я надеюсь — на всю жизнь. Ну, если пойдет. Так что во всем есть хорошее.
Случайности не случаются, все предопределено свыше. И если у вас вдруг случится не «ваш день», не бойтесь, может, он вас ведет тоже к вашему принцу или принцессе, ну или просто к чему-то хорошему. «Через тернии к звездам».