Был показательный спуск девочек-колясочниц и с ходунками по обледеневшему и покрывшемуся белым снегом пандусу.
Жизнерадостная торопыжка с головой набок, ходунками и шаркающими ногами, торопилась спуститься по обмороженному пандусу. Ей пытались помочь. Она громко шепелявити «бежит» вперед:
– Я сама! Я сама! Полозья от колес колясок и ходунков остались,а участницы бала, подсмеиваясь друг над другом, уплыли в свое будничное инвалидное существование.
Судороги периодически делают лицо молодой женщины, участницы бала, страшным. Беззубое пространство рта украшенно единственным сколотым зубом, которому одному очень скучно, и он просится наружу. Выбравшись, на украшенную елками улицу, обладательница гримас бала, начинает нервно заталкивать в рот тонкую дамскую сигарету. А потом, кивком головы и подобием улыбки отвечает на вопрос, заданный ей
– Так она еще и курит?..
Инвалид с большой головой, поэт, со стихами в сумке, сидит на коляске посредине офиса. Его только что отвезли от спонсорского стола, но он продолжает глотать слюну от запахов, исходящих оттуда. Он уже никому не нужен: стихи прочитаны, чай попил, его сфотографировали.
Бал закончился, а такси, вызванного поэту, нет почти сорок минут. Наконец-то открывается входная дверь и ему предлагают: «На выход!». Это выполняет свою функцию социальное такси. все облегченно вздыхают.
Интеллигентный мужчина, на коляске, который участвовал в областном слете пенсионеров и инвалидов, мужественно ждет такси на улице. Холодно. Не до шуток. Представительница из инвалидной организации, немолодая женщина, которая его сопровождает, волнуется больше интеллигентного мужчины. Таксист не может проехать лабиринтом центральных переулков. Слова «Спасибо Вам, прощайте» - становятся действительно прощальными.
Через два дня после бала сообщили, его смерти.