Володя Соловьёв был очень впечатлительным ребёнком. Его посещали видения, которые он переживал как реальный опыт. Даже самым обычным вещам мальчик давал имена – например, называл свой ранец Гришей, а карандаш – Андрюшей. Забавно и трогательно. Невольно представляешь себе милые домашние диалоги:
– Матушка, не подскажешь, где Андрюша?
– Посмотри у Гриши.
– Он не знает.
– А я тем более. На, возьми пока другой карандаш.
– Нет, надо найти Андрюшу. Только он понимает, что я хочу нарисовать.
Когда карандаш нашёлся, мальчуган так обрадовался, будто разыскал близкого друга. Матушка Поликсена снисходительно улыбнулась и подумала: «Какое будущее ждёт Володю? Что станет с его детскими мечтами, когда он столкнётся с реальной жизнью?»
Пылкость натуры Соловьёва проявилась ещё в раннем детстве. Его чувства подчас доходили до крайности и нарушали спокойствие, царившее в патриархальной семье. Из-за бурных переживаний ребёнок не спал ночами. На заре туманной юности Соловьёв срывал со стен и выкидывал в сад образа, на которые прежде молился. Философ искал своё личное божество. Первый интимный опыт стал для Владимира откровением и встречей с самой большой любовью его жизни – Софией. Ни одна реальная девушка не могла соперничать с её мистической красотой и глубоким умом. Кто же она была? София – воплощение мудрости, разумное Божество в женском обличии. Софией можно назвать любое чистое знание, логос. Однажды Владимир Соловьёв увидел нечто, поразившее его воображение, обожествил это и отправился на поиски в Египет – сказалось его увлечение Каббалой. Интересно, что он увидел на берегу Нила? Но философ не собирался откровенничать. Окружённый учениками, он был очень одинок в душе. Обладая специфическим чувством юмора, Соловьёв обожал издеваться над собой и разыгрывать людей. Себя подлинного он утаивал. Трудно при этом рассчитывать на понимание.
Тема любви в творчестве Соловьёва – важнейшая. Смысл его учения о Софии и Богочеловеке раскрывается только в контексте его свиданий с подругой вечной. Для Владимира Сергеевича эти встречи были вполне реальными событиями, а для окружающих, в лучшем случае, причудами оригинала, а в худшем – бредом душевнобольного человека. Мистицизм Соловьёва подчас граничил с безумием. Его душа была открыта как ангелам, так и демонам бессознательного. Эротический огонь постепенно сжигал рассудок – и всё более странными становились идеи философа. Владимир Сергеевич позволил наваждениям полностью овладеть собой. Только в конце жизни Соловьёву удалось преодолеть соблазны и очистить душу от демонических влияний.
Несмотря на все противоречия, Соловьёв был высоко оценен некоторыми современниками – например, Николаем Бердяевым. Особенно тому понравилась статья «Смысл любви», где Соловьёв размышлял о причинах возникновения полового чувства и отрицал его связь с размножением. Философ пришёл к выводу, что чем сильнее инстинкт продолжения рода, тем слабее половая любовь. По мнению Соловьёва, между этими явлениями нет никакой связи. А есть лишь «иррациональная роковая страсть, овладевающая нами и исчезающая как мираж». Философ признавал мировую волю, сводящую влюблённых, но доказал, что гениального потомства это не даёт, а сильное чувство порой и вовсе бывает неразделённым. Не Ромео и Джульетта дали жизнь Шекспиру, а наоборот. Гоголь намеренно сделал старосветских помещиков бездетными. Мессия явился в роду, где не было одухотворённой любви. И таких примеров множество. Мы ищем любовь не ради потомства. Это особое состояние души и тела, индивидуальная химия, которую невозможно объяснить никаким мировым благом. Любовь связана с бессмертием души. Это поиск вечной жизни, где можно было бы соединиться с любимым.
Многое роднило Соловьёва с античными философами. В статье «Жизненная драма Платона» Владимир Сергеевич описал себя. Между древним греком и его русским последователем немало общего. Оба страдали от мирового несовершенства и мечтали создать идеальный мир, преобразовать вселенную и реформировать общество, обоим было присуще мощное эротическое воображение.
В одном древнегреческом мифе говорится о гневе богини Геры, которая наслала на жителей Фив Сфинкса – крылатое чудовище с женской головой и телом льва. Жуткая сущность поселилась недалеко от города, подкарауливала путников и загадывала им загадку. Тех, кто не мог ответить, убивала. Однажды ей попался крепкий орешек:
– Как тебя зовут, путник?
– Эдип. Я хочу попасть в Фивы.
– Тогда выслушай мою загадку. Если отгадаешь – пропущу.
– А если нет?
– Съем или прыгнешь в пропасть.
– Вижу, ты настроена серьёзно. Но так и быть, загадывай!
– Кто ходит утром на четырёх ногах, днём – на двух, а вечером – на трёх?
Задумался Эдип. Что же это такое? Порождение богов? И вдруг юношу осенило:
– Человек! – воскликнул он. – Сначала это младенец на четвереньках, потом взрослый и, наконец, старик, опирающийся на палку.
– Ты победил! – признало чудище и бросилось в пропасть.
Эдип сдал экзамен Сфинксу и стал царём. Но победа над собой отнюдь не гарантирована. Владимиру Соловьёву суждено было оказаться героем этого мифа, столкнувшись с искушением.
Однажды философ получил странное письмо. Его написала женщина, которая считала себя воплощением Софии. На нескольких страницах она излагала свои фантастические идеи – в духе средневековых мистиков. Блаженную звали Анна Шмидт.
Единственная дочь в семье чиновника и его сверхнабожной жены, Анна обучалась на дому. Получив диплом учительницы французского языка, преподавала в женской гимназии, подрабатывала переводами и занималась журналистикой. Замуж так и не вышла.
Неудивительно, что вскоре экзальтированную дамочку стали посещать ну очень странные видения, связанные с давними библейскими событиями. Православием там и не пахло. Происходящее с Анной Шмидт, скорее, напоминало оккультные наваждения.
Чтобы голова не раскололась от идей, Анна схватилась за перо и набросала трактат о роли женщин в жизни Иисуса. Много там было вольностей, за что в средние века писательницу отправили бы на костёр. Например, Святой Дух она именует дочерью Божьей, который затем вселяется в Деву Марию, а церковь называет Маргаритой – грешницей, предназначенной Христу. Мистический трактат нижегородской журналистки неожиданно получил весьма высокую оценку у многих оригинальных мыслителей того времени – Бердяева, Белого, Флоренского.
Но этого Анне Шмидт было мало, и она решила послать своё сочинение Владимиру Соловьёву. Тот прочитал рукопись и даже встретился с авторшей. Её взгляды потрясли и смутили философа. Будешь тут потрясён, когда тебя называют новым Иисусом! Себя тётенька без ложной скромности величала земным воплощением церкви. Владимир Сергеевич постарался мягко убедить женщину в том, что она впала в прелесть. Это было недалеко от истины, но не помогло.
Встреча произвела большое впечатление на обоих. Анна Шмидт с удвоенным пылом принялась сочинять свои опусы. Соловьёв ещё глубже ушёл в себя. Признанного философа потрясло, что на роль божественной Софии претендует жалкая и непривлекательная старая дева. Не пережив такого кощунства, бедняга вскоре умер.
Есть легенда, что однажды Владимир Соловьёв спорил с дамой о бессмертии. В подтверждении своих слов он обещал прилететь к ней в образе птицы. На следующий день после смерти философа даму навестила сова с большими печальными глазами. Откуда взялась эта птица, и куда потом исчезла – так и осталось загадкой…