Автор:Генка Богданова
Превод на руски език: Виолета Божилова
Разказът е отличен с Първо място в националния конкурс за разказ, посветен на съвременното български село през 2012 година и с Второ място в нац.конкурс «Ний всички сме деца на майката земя»-2013 г
Детето приличаше на малко птиче паднало на земята от топлото гнездо. От два дни стоеше тук в градината – уплашено, мълчаливо, апатично. Бузките му, алени като плодовете на любимата му ябълка, горяха трескаво. Бистрите му сини очи бяха помръкнали под дългите мокри ресници.
Весело и жизнерадостно , до вчера то кръжеше като като пчеличка сред близките и приятелите си и гласчето му звънеше радостно, щастливо.
А сега се криеше като ранено животинче в голямата овощна градина на дядо си , под сведените до земята от тежестта на узрелите плодове клони на ябълката. Седеше на земята, опряло гръб на любимото дърво, а сълзите извираха направо от нараненото му малко сърчице и се стичаха по бледото му лице.
Но те не отмиваха горчилката в сърцето му, не успокояваха душата му. Така свито, обгърнало с треперещи ръце слабите си коленца, детето приличаше на осланено без време листо паднало в основата на отрупаното със сочни, алени ябълки дърво.
Тази ябълка отдавна беше пленила сърчицето на момчето.Привличаше го неудържимо не само лете с безценните си сладки плодове. В неговите очи на пролет тя се превръщаше в приказна царица с розово – бяла рокля с вплетени в нея жужащи златни пчелички.
Лете лежеше под гъстата й сянка и изумено гледаше как ден, след ден от мъничките зелени плодчета се оформят златисти топчици. Слънцето ги галеше ласкаво и обагряше с нежен руменец, който в края на лятото ставаше рубинено - червен върху узрелите вече ябълки.
Даже зиме, оголена и потъмняла, или загърната с пухкавата наметка на искрящия бял сняг, тя пак вълнуваше романтичната душа на момчето с достолепието и гордата си осанка.
А днес се беше превърнала в неговото тайно убежище, единствен приятел пред който да разтвори сърцето си, да изплаче болката и обидата, и да потърси отговор на онова отчаяно „Защо?”. Труден въпрос, на който не можеше само да намери верния отговор.
Ей тук, в градината , преди два дни , една алчна и злобна жена с отровен език „клъвна „ сърцето. Беше дошло при дядо си , но се спря под едно дърво, защото чу ядосания груб глас на баба Йордана – заварената сестра на дядо му. Караха се пак за земята, върху която беше засадена дядовата му овощната градина. Била й наследство от родителите й, „бащиния”, както подчертаваше често – често тя. И Законът най – после й я връщал.
- Ти , дъртако, - фучеше жената. – като доведеник на моя баща нямаш никакви права над имота, на който толкова години се шириш. Сечи келявите си дървета и се пръждосвай от земята ми! От тук ще минава път за митницата. Намерила съм щедър купувач и хич не мисля да губя заради тебе толкова много пари.
Дядо му с просълзени очи й говореше кротко, че и дърветата имали души, че едно дърво, създадено с толкова грижи и любов, не се сече току – така и то тъкмо преди беритбата…Но фурията не отстъпваше, кълнеше и се заканваше, че или ще им драснела клечката кибрит сама, или дело щяла да заведе за самонастаняване в чуждия имот.
Като видя смазаната от мъка и обида прегърбена фигура на стария човек да поема към селото, малчуганът настигна жената, поела в обратна посока към съседните лозя, дръпна я ядно за полата и възмутено от дъното на невинната си душа извика:
- Ти си лоша, лоша! Защо разплака дядо ми? И туй ми било сестра!
Йордана спря изненадана от тази неочаквана атака, погледна злобно момчето, шляпна го със сухата си длан по тънкото вратле и просъска ехидно:
- Я го гледай ти, храненика! Дядо си защитавал! Кой е дядо ти, бре пикльо? Такива като тебе, захвърлени като крастави палета по домовете за сираци нямат дядовци. Кой знае, коя разгонена кучка те е раждала ? Ама нали снахата на дъртака е ялова, имало си късмет, копеле такова, че те осиновиха още като бебе. Марш от пътя ми, че да не видиш звезди посред бял ден!
И вдигнала високо глава, доволна от себе си отмина по пътя си край онемялото от ужас дете.
Като поразено от мълния пламна в огън малкото му сърчице. Обжариха го грозните и страшни думи, изречени с такава жестокост и омраза.Отровиха чистата му и безгрижна детска душа.
Стоеше сред градината разтреперано, онемяло от ледената буца на страха, заседнала в гърлото му, от ужасното чувство, че чудесния му малък свят се е срутил, затрупал го е и жив го е погребал.
Момчето нито за миг не се усъмни в думите на старата вещица. Земята се залюля под нозете му и то сякаш се приведе безпомощно под тежкия товар на разкритата тайна, стоварена като канара върху крехката му детска психика. Смаза го пороя на внезапно връхлетелите го въпроси, на които не знаеше и не можеше да намери отговорите.
Едва се довлече до любимото дърво и се свлече останало без сили на земята под него.
-Но кой съм тогава аз? Откъде са ме взели? Коя е истинската ми майка и какво означава тази грозна дума „копеле”? Възможно ли е тази мила и любяща жена да не ми е майка? Ами татко?....Божичко, ами баба и дядо, ами по- малката ми сестричка, възможно ли е да съм им чужд? Че те всички толкова много ме обичат! Глезят ме, галят ме, закрилят ме.....
А, ето защо били толкова грижовни и ласкави? От съжаление , а не от обич са го правили. Ами сега ? Какво ще правя ?Къде и при кого да отида?....
Въпроси, въпроси .... и болка! Страшна, разкъсваща болка, която взриви покоя му и отприщи пороя от горчиви сълзи.
Ах, да можеше пороят от тези сълзи да удави, да отнесе на края на света тези покварени и жестоки хора като Йордана! Да запуши големите им уста, да ги задави в собствената им злъч, да откъсне змийските им езици, преди да са излели отровата си в друга невинна и чиста детска душа!
Втори ден , скрито под ябълката детето страдаше. Сърцето му се гърчеше от мъчителното чувство на обреченост и безнадеждност.
А в това време близките му, полудели от тревога, обикаляха селото и околностите му и го търсеха, Разпитваха всеки, когото срещнеха,потърсиха и другарчетата му, но отговорите им само ги отчайваха.
Намериха се и „очевидци”, които ги препращаха ту към дълбоките вирове на Тунджа, където май го видели да се къпе, ту към граничната ивица, където уж го мярнали да гони дядовата си коза.
Но никой не се сети да го потърси в овощната градина, докато пазачът на съседния бостан не се прибра привечер на втория ден и дочул за тревогите им, дойде да им обади, че вчера го е забелязал да говори със заварената сестра на дядо си край овощната градина.
Там го намериха най – после съсипаните от тревога и плач близки. С пребледняло и мокро от сълзите лице, сломено от жестоката истина, загубило надежда и вяра в най- близките си хора.
Майка му се спусна радостно да го грабне в прегръдките си, но момчето се дръпна като опарено и се разрида отчаяно. Не прие и от татко си протегнатата с обич ръка. Нито се спусна да се сгуши в топлия скут на баба си. А дядо си, когото обожаваше, дори не погледна. Само сключи малките си ръце като щит пред лицето си, сякаш търсеше убежище зад тях и проплака :
- Зная! Всичко зная вече! Зная, че не съм ваше дете , че съм „храненик” и „копеле”! Тъй рече баба Йордана – бил съм „копеле”!
Като простреляна в сърцето изпищя и припадна майка му. Баща му, онемял от изненада и задушаващ се от безмерен гняв, се защура ката полудял ту към примрялата си жена, ту към стопеното от мъка и отчаяние, разплакано дете.
Тогава дядо Боян, разтревожен от разигралата се пред очите му неочаквана трагедия, но улегнал и мъдър , като всеки стар човек, тихо, но твърдо рече на сина си:
Мартине, бягай за доктора и поискай линейката да приберем снахата вкъщи! Вземи и майка си, че и тя всеки момент ще рухне! А за детето не бери грижа! Аз ще го успокоя и доведа у дома.
И докато дошлите с тях съседки и роднини се суетяха около припадналата от преживения шок жена, кълняха и пустосваха злия език, наранил жестоко тези добри хора, дядо Боян коленичи до момчето, прегърна разтресените му от плач раменца и зашепна с топъл, ласкав глас:
- Чуй ме, сине! Всичко ще ти разкажа! Всичко „от игла до конец” ще ти разкрия, но нека преди това да ти разкажа историята на твоето любимо ябълково дърво. Ти си умно дете и след туй ще ме разбереш по – лесно. Успокой се, внучето ми!Знаеш, че твоят дядо никога не те е лъгал и мамил, нали?
Малкият изхлипа още веднъж, подсмъркна жално, но вдигна оросените си ресници и погледна с на-дежда милото, сбръчкано лице на стареца.
- Това дърво, сине, не винаги е било толкова красиво и тъй щедро отрупано с плод. Някога то беше дребна и хилава фиданка, която всяка пролет цъфтеше, но не връзваше плод.
В градината на съседите растеше млада и много плодовита ябълка, която всяка година раждаше обилно. Но стопанинът й, мързелив и небрежен човек, беше я занемарил без грижи и обич. Една зима негодникът отсече клон за печката си, после втори, трети..., докато напролет от прекрасното някога дърво остана само едно живо клонче. Стърчеше самотно - слабичко и крехко, върху умиращия , окастрен ствол. Сигурно и то щеше да изсъхне, ако не бях решил да го взема тайно от злосторника и да го присадя на нашата безродна фиданка.
А тя, милата, усетила живителните сокове на младото филизче , веднага го прие с любов и благодарност. Живна, изправи снага , разхубави се. След година – две се прочу навред с най –сладките и едри ябълки – „ашлами”.
Тъй безродното дърво и младото присадено калемче се спасиха взаимно.Сляха се в едно, обикнаха се , облагородиха се и сега са едно неотделимо цяло дърво, на което се радваме и което всички обичаме.
Погледни, моето момче и ми кажи ,можеш ли сега да различиш онова малко и крехко клонче от чуждото дърво , присадката , от останалите клони на ябълката? А дори да го познаеш – вече пораснало, заякнало и разлистено под нежните грижи и топлата обич на приемната си майка, знай, че ако го отсечеш от нея ще прекършиш живота и на двамата. Защото, дарена с великата радост на майчинството, откърмила го със своите жизнени сокове тя се е сляла с него завинаги , както рождената майка и чедото й са свързани с най – здравите връзки.
Стани, чедо! Стани да си идем у дома! Ти си най – милата клонка на онази прекършена млада фиданка, дето лежи като посечена в линейката.Удари я като гръм твоята мъка. Заболя я сърцето от твоята болка. Щеше ли да страда така, ако не беше нейно дете ?
Ставай да те водя в дома ти, при твоето семейство! Там е майчицата, която те прие с любов, отгледа те с любов и сега се нуждае от твоята любов.
Там е и татко ти – горд със своя наследник. Там е любимата ти сестричка. Там сме и ние с баба ти, щастливи, че помогнахме да отгледаме точно тебе – нашето първо внуче, нашето бъдеще, надеждата за продължението на името и рода ни.
Дядо и внуче тръгнаха прегърнати обратно към дома си, към любовта. Миналото и бъдещето поеха своя път към общото настояще, обърнали гръб на човешката злоба, сподиряни от радостния шепот на ябълковите листенца и сладката песен на птичките, славещи мъдрия житейски урок на който станаха неволни свидетели.
ЧЕРЕНОК
Автор: Генка Богданова
Мальчик был похож на маленькую птичку, упавшую на землю из своего теплого гнездыика. Уже два дня сидел он здекь в саду – испуганный, молчаливый, апатичны Его щечки, алые, как плоды его любимой яблони, лихорадочво горели. Его ясвые синие глазки померквули под длинными мокрыми ресницами.
Веселый и жизнерадостный, до вчерашнего дня он кружшл вроде пчелки среди своих близких и друцей и его голосок звенел радостно, счасливо.
А теперь скрывался как раненый звереныш в большом огороде своего дедушки под опущенными до земли под тяжекестью спелых фруктов ветвями яблони. Сидел на земле, упершись спиною на любимое дерево, слезы лились прямо из его пораненого маленького сердечка и стекалидь по бледному его личику.
Но не отмывали они горечь в его сердце, неуспокаивали его души Таким согнутым, обхватив трепещущими руками худенькие свои коленки, ребенок был похож на покрытый раньше времени изморозью листок, упавший в основу загромоздинного сочными, алыми яблоками дерево.
Эта яблоня давно пленила сердечко мальчика. Неудержимо его привлекала не только своими бесценными сладкими плодами В его глазах весной она преврящалась в сказочную царевну, одетую в розово-белом платье с вплетенными в нее жужжащими золотыми пчелками.
Летом лежал под ее густой тенью и изумленно глядел как день за днем из маленьких зеленых яблочек оформлялись золотистые шарики. Солнце ласкаво гладило и обагряло их нежным румянцем, который в конце лета становился рубинно-красным на уже спелых яблоках.
Даже зимой, оголенной и поблекшей или окутанной пушесгой накидкой из искрящего белого снега, она опять волновала романтичную душу мальчика достолепием и гордой своей осанкой.
А сегодня превратилась в его тайное убижище, единственный друг, которому мог бы раскрыть свое сердце, выплакать боль и обиду и искать ответ тому отчаянному „Почему?”. Трудный вопрос, которому не мог найти ответа
Вот здесь, в саду, два дня назад одна жадная и злобная женщина с ядовитым языком „клюнула” его сердце. Он пришел к своему дедушке, но остановился под деревом, потому что услышал разозленный грубый голос бабушки Иорданы , сводной сестры его дедушки. Они ссорились опягь из-за земли, на которой был посажен дедушкин сад.Она была наследством ей от ее родителей, „отцовщиной”, как часто-часто подчеркивала она. И Закон наконец землю возвращал ей.
- Ты, старый хрыч, - бесновалась женщина, – будучи приведенным моему отцу, не имеешь никаких прав над имуществом, на котором столько лет располагаешься! Теперь руби свои паршивые деревья и убирайся от моей земли! Отсюда пройдет дорога на таможню. Я нашла щедрый покупатель и совсем не намерена терять из-за тебя так
много денег!
Его дедушкса с прослезенными глазами говорил ей кротко, что и у деревьев тоже есть душа, что дерево, созданное с такой заботой и любовью нельзя рубить просто так, притом как раз перед сбора его плодов.Но фурия не уступала, проклинала и угрожала, что либо она сама зажжет их спичкой, либо заведет на него дело за саморазмещение в чужой собстенности.
Увидев сломленную горем и обидой сутуловатую фигуру старого человека, отправляющегося к деревне, мальчик догнал женщину, идущую в обратное направление к соседним виноградникам, дернул ее сердито за юбку и, возмущенный до дна невинной своей дущш, крикнул :
- Ты злая, злая! Зачем ты довела до слез моего дедушку? И это называется сестра!
Иордана остановилась, поражена этой неожиданной атакой, злобно посмогрела на мальчика, шлепнула его своей сухой ладонью по его тоненькую шейку и прошипела эхидно :
- Ишь ты его, приемыша!Деда своего защищал!А кто твой дед, да ну, слюнтяй? Такие как ты, брошеные как паршивые щенята по домам для, сирот, дедов не имеют. Кто знает какая пропавшая сука тебя родила? Ведь невестка старика яловая,, тебе повезло, ублюдок такой, что тебя усыновили совсем еще малышом.Прочь с моей дороги, чтоб не увидел звезд среди бела дня!
И, подняв высоко голову, довольная собой, ушла по пути мимо онемевшего от ужаса ребенка.Словно пораженное молнией запылало в огне маленькое его сердечко. Обожгли его грозные, ужасные слова, произнесенные с такой жестокостью и ненавистью. Отравили его чистую и беззаботную детскую душу.
Стоял в саду дрожащий, безмолвный от ледяного комока страха, застрявшего в его горле от ужасного чувства, что его чудесный маленький мир рухнул, завалил его и живым его похоронил.
Мальчик ни на миг не усомнился в словах старой ведьмы. Земля стала качаться под его ногами и он как будто нагнулся беспомощно под тяжелым грузом раскрытой тайны, обрушившейся скалой на нежную его детсскую психику. Сломил его ливень внезапно налетевших на него вопросов, на которых не знал и не мог найти ответов.
- Но кто тогда я? Откуда меня взяли? Кто моя настоящая мать и что означоет это ужасное слово „ублюдок” ? Возможно ли , чтобы эта милая и любящая женщина не была моей матерью?..А папа? Боже мой, а бабушка и дедушка, а меньшая моя ссестренка, возможно ли ,чтобы я им был чужим? Да ведь они все меня очевь любят!Балуют меня, ласкают, защищают меня...А, вот почему они были так заботливыми и ласковыми! Из сожаления, а не из-за любви это делали. Ну, а теперь? Что буду делать? Куда и к кому мне пойти?...
Вопросы, вопросы....и боль! Страшная, разрывающая боль, взорвавшая его покой и прорывшая поток горьких слез.
Ах, если мог бы поток этих слез утопить, отнести на край света этих порочных и жестоких людей, как Иордана! Заткнуть их большой, злой рот, задавить их в собственной желчи, оторвать их змеиные языки, прежде чем они вылили свой яд в другую невинную и чистую детскую душечку!
Второй день,скрываясь под яблоней, ребенок страдал. Его сердце корчилось мучи тельным чувством обреченности и безнадежности .
.
А в это время его близкие, сходившие с ума от тревоги, обходили деревню и его окрестности и искали его. Расспрашивали каждого, кого встречали, нашли его дружочков, но их ответы только их отчаивалш. Нашлись и „очевидцы”, которые пересылали их то к глубоким омутам реки Тунджи, где как будто видели его купающегося,то к граничной полосе, где якобы промелькнул гоняясь за дедуш- киной козой.
Но никто не догадался поискать его в саду, пока сторож соседнего огорода не вернулся домой к вечеру на второй день и узнав об их тревогах, пришел сообщить им, что вчера заметил ребенка, когда он говорит со сводной сестрой своего дедушки возле сада. Там наконец его нашли измотавшиеся тревогой и плачем ближние, с пребледневшим и мокрым от слез лицом, сломленный жестокой правдой, потерявший надежду и веру в своих самых близких людях. Его мать радостно спустилась обнять его, но мальчик дернулся как ошпареный и зарыдал отчаяно. Не принял и от отца протянутой с любовью руки. Ни спустился приникнуть к теплым коленям бабушки, где слушал столько волшебных сказок!А на дедушсу, когорото обожал, даже не посмотрел. Только сомкнул свои маленькие руки перед лицом как щит,будто искал убежища за ними, и исплакал:
- Знаю! Все знаю уже! Знаю, что я не ващ ребенок, что я „приемыш” и „ублюдок”! Так сказала бабушка Иордана – я „ублюдок”!
Как простреленная в сердце взвизгнула и упала в обморок его мать. Отец его , онемевший от неожиданности и душащего его бзмерного гнева, шатался то к потерявшей сознание жене, то к сломленному от горя и отчаяния распаканному дитя. Тогда дед Боян, встревоженный разыгравшейся перед глазами неожиданной трагедии, но уравнонешеный и мудрый, как любой пожилой человек, тихо, но твердо сказал сыну:
- Марнин, беги за доктором и потребуй скорую, чтобы увезли невестку домой !Бери и мать, а то она в любой момент рухнет! А о ребенке не беспокося! Я его успокою и уведу его домой.
И пока пришедшие с ними соседы и родственники суетились вокруг все еще не очнувшейся от шока женщины, проклинали и ругали злой язык,, ранивший, жестоко этих добрых людей, дед Боян опустился на колени возле мальчика, обнял его трясущиеся от плача плечики и прошептал ему теплым, ласковым голосом:
-Послушай меня, сынок! Все тебе расскажу! Все „.от иголки до конца” расскажу, но пусть прежде всего расскажу тебе историю твоей любимой яблони. Ты умное дитя и после этого легче меня поймешьУспокойся, внучек ты мой!Ты знаешь, что твой дедушка никогда тебя не лгал, не обманывал, правда?
Ребенок хныкнул еще раз, грустно шмыгнул носом, но поднял мокрые еще ресницы и посмотрел с надеждой на мшлое, морщинистое лицо старика.
- Это дерево, сынок, не всегда было столь красивым и так щедро осыпанным плодом. Когда-то оно было мелким и хилым отростком, который каждую весну цвел, но не имел плода. В саду соседей росла молодая и очень плодовитая яблоня, которая каждый год рожала обильно. Но ее хозяин, ленивый и небрежный человек , запустил ее без забот и любви. Однажды зимой негодяй отрубил сук для своей печи, потом второй, третий..., пока весной от прекрасного когда-то дерева остался лишь один живой сучок. Торчал одиноко, худенький и хрупкий, на умирающем обрезанном стволе.
.
Наверное высох бы, если я не решил взять его тайком от этого вредного человека и привить его к нашему отростку. А он, милый, ощутив живительные соки молодого побега, сразу принял ега с любовью и благодарнастью. Оживился, выпрямил тельце, похорошел. Через год-два уже слыл повсюду своими самыми крупными и самыми сладкими яблоками. Вот так бесплодное дерево и молодой привитый череночек взаимно спасли друг друга. Слились воедино, полюбили друг друга, облагородились и теперь они единое неделимое целое дерево, которому радуемся и которое все мы любим.
Посмотри, мой мальчик, и скажи мне можешь ли ты теперь различить ту маленькую и хрупкую веточку от чужого дерева, черенок от остальных суков яблониУ А даже и ку от чужого дерева, черенок от от остальныэ суков яблони? А даже и если узнаешь его – уже выросший, укрепший и покрытый листвой под нежными заботами и теплой любовью своей приемной матери, знай, что если отрубишь его от нее, переломишь жизнь обоих. Потому что, одаренная великой радостью материнства, вкормившая ето своими жизненными соками, она слилась с ним навсегда, как родная мать и ее чадо связаны с самыми здоровыми связями. Встань, чадо! Встань и пойдев домой!Ты самая милая веточка той переломленной молодой яблони, которая лежиг как порубленная в машине скорой помощ Ударила ее как гром твоя печаль. Заболело ее сердце твоей болью- Страдала ли бы она так, если ты не был ее дитя?Вставай, чтобы я повел тебя в твоъ дом, к твоей семье! Там мамочка, принявшая тебя с любовью, вырастила теба с любовью и теперь нуждается в твоей любви. Тав и твой папа – гордый с своим наследником.. Там любимая твоя сестренка. Там и мы с твоей бяабушкой, счастливые,что помогли вырастить именно тебя – нашего первого внучика, наше будущее,, надежда для продолжения имени и рода нашего.
Дед и внучек пошли в обнимку обратно к своему дому, к любви. Прошлое и будущее пошли своим путем к общему настащему, обратившись спиной к человеческой злобе, последованы радостным шепотом яблоневых листочков и сладкой песней птиц, прославляющие мудрый житейский урок, на котором стали невольными свидетелями..