Астральное тело - Натура, или Всея Любовь - роман 3
Читать роман полностью здесь:
http://www.proza.ru/avtor/vseslavsolo&book=3#3
Часть пятая НОВЫЕ ВОЗМОЖНОСТИ
Глава 1
Путешествие за телом!
Зрячи мы... Так получается:
Зеркало слепо вконец...
Зрячий во всём отражается —
Всё отражает слепец.
— Слушай, Купсик, какая же ты поганка, даже мне жутковато! Ну, и видуха у тебя, не фига не разберешь, что ты такое с виду, урод какой-то! Что ты никак определиться не можешь, опыта что ль не хватает? Если ты со мной не перестанешь сейчас дурачиться, то я вообще возвращусь и живи как знаешь!
— Да, ты же пойми меня, Катька, не от хорошей жизни я весь в астральном теле как холодец переливаюсь, вот зараза, опять, вместо хвоста опять ноги, то ли еще что другое проростает, ничего с этим поделать не могу, постоянно формы плывут, меняются!
— Никак не пойму: то ли ты серьезно, то ли выделываешься, как всегда, Купсик?!
— Серьезнее не бывает. Я же теперь бестелесная сущность, бестелесник.
— Ну, и что из того?
— А ничего. Тебе хорошо вон, форму тела приняла и всё в порядке, а у меня же тела земного нет, тю-тю! У тебя есть точка опорная в сознании на физике, а у меня её нет — попробуй без такой точки удержи форму, пока сама не испытаешь такое — не узнаешь каково оно, без тела-то.
— Да пошел ты, раскаркался мне тут. Я на тебя смотреть просто не буду да и всё, так проще, а то, такое впечатление, что и в самом деле с живым холодцом общаешься!
— Ну, не смотри.
— И не буду смотреть.
— Слушай, давай не будем из этого создавать проблему.
— Тьфу ты! Даже не смотрю, всё равно ощущение гадкое... Стоп... Я же могу тебе помочь, Купсик!
— Спасибо за то, что и так уже решилась помогать мне с телом. Что бы я делал, Катька, если бы тебя не встретил... не злись на меня за прошлое. Сама понимаешь: раньше я был одним, сегодня я совершенно другой.
— Да, нет же, погоди ты кренделя выписывать, глупышка. Я понимаю так: если ты есть бестелесник и не можешь оттого держать астральную форму тела в определенной форме постоянно и так, как тебе хочется, так это от того, что у тебя все формы предметных желаний не имеются в наличии, у тебя же нет тела земного, а все желания начинают функционировать только через предметное тело, как я понимаю, так?
— Ну, так, а что из сего?
— А ничего. Просто: если ты не можешь, то я-то могу.
— Ну, так ты и так, вон, в своём амплуа — в нормальной форме.
— Да, погоди ты не перебивай!
— Молчу.
— Так вот, если ты не можешь, то я за тебя это сделаю сейчас, погоди минутку, дай сосредоточиться, а ты сосредоточься на мне, Купсик.
— Бог ты мой!.. Катька!.. У тебя получилось!.. Давно я не выглядел так.
— Ворона, она и есть ворона, разве что голубая.
— Только хвост у меня вот, какой-то длинный, длинноватый, а, Катька, как ты думаешь, может домыслишь мне хвост покороче?
— Еще чего, и так сойдешь, а то, вон, обратно в холодец ступай, будешь тело своё иметь, тогда и мысли себе формы какие пожелаешь, а сейчас мне время дорого.
— Спасибо тебе, Катька, гы-гы, классно же как!
— Хорошо. Давай перемещаться.
— Согласен, Катька, давай сосредоточимся.
— Давно пора.
— Итак: тело твоё здесь остаётся, в твоем кабинете, так? — стал размышлять Купсик.
— Ну, так, вон оно на диване лежит себе, то же мне новость! Что дальше, ты чего это так заговорил, офонарел что ль, решили перемещаться же?
— Не перебивай меня, Катька, прошу тебя, я очень волнуюсь.
— Да кто тебя перебивает. Спросил — ответила. Валяй дальше. Тело моё на диване, ну?
— Да, тело твоё на диване, здесь, в кабинете Центра. — продолжал рассуждать Купсик.
— В центре Москвы, — съязвила ведьма, делая вид, что слушает что-то важное. — Ага, гы-гы, точно! Именно так! Куда ты летала самое близкое к югу отсюда, где ты была?
— Что, перед тобой наизнанку вывернуться?! Где я была, ты там не был, а если и был, то не со мной! — не выдержала Екатерина.
— Да перестань ты обижаться, Катька! В самом-то деле... Я не то имел ввиду, что тебе показалось. Я спрашиваю о том: какая местность тебе знакома, близко расположенная от того дурдома, где тело моё брать будем, кооператорщика этого?
— Ты что, совсем себе спятил в последнее время, не знаешь кинотеатр — окажемся в нем сразу же. Решили же сосредоточиться и полный вперед, как всегда.
— Тебе легко говорить, но я не смогу оказаться там сразу же, как и ты?
— А почему?
— Опять же, я бестелесник: кинотеатр завязан с моим прежним телом, а у меня его уже нет, что значит то, что и кинотеатр в пространстве я не смогу сейчас мгновенно, как и ты распаковать по своему присутствию, и желание присутствовать в нем у меня приобрело теперь другую форму — не смогу!
— Постой, а как же ты собирался добраться до тела, или ты думаешь, что я тебе его притащу сюда на блюдечке?
— Опять же ты занозишься, Катька! Да, я действительно собирался, но только не так, как ты думаешь.
— А как же? Ты что, новичок, что ли?
— Вот именно так! Мне теперь, как и новичку, можно перемещаться только по адресам предметным.
— Проблема, Купсик — это проблема. Эдак мы с тобой знаешь сколько будем перемещаться!?
— Знаю, но ничего поделать другого не могу, только так, как новичок.
— Получается, что мы с тобой, Купсик, по дорожным указателям станем перемещаться, логически, так сказать. Ну, и связалась же я с тобой на свою голову, у меня дел в Центре по горло, а с тобой тут целую неделю потратишь!
— Не кричи, Катька, я буду стараться перемещаться быстрее, на сколько смогу, какая ты стала бесчеловечная...
— Рыночная экономика влияет. —съязвила ведьма, — А вообще, кто бы говорил! Можно подумать, что ты всегда сам человечным был...
— Извини меня, Катенька, я не в обиду тебе сказал — без тела намаялся. Ну, должна же ты меня понять правильно. — отчаянно выкрикнул Купсик.
— Ладно, не ори на меня. Раз уж так получается долго, то давай-ка для начала заглянем в одно местечко, не возражаешь?
— Куда угодно, Катька.
— Только, чтобы без нюнь, соберись и веди себя с подобающим достоинством, как Купсик, пошухарить надо, понял?
— Понял, гы-гы! Я готов...
Не через долго, Купсик и ведьма, Екатерина Васильевна при помощи логического перемещения, по указателям улиц и площадей и номерам домов, астрально оказались в одном московском Центре «Магических Поисков», да, собственно говоря, этот Центр находился не так уж и далеко от Центра «Магии Духов», а посему, такое путешествие действительно не заняло много времени.
Обстановка в том, сравнительно небольшом, всего метров пять на пять, помещении Центра, в котором сейчас зависли, пока, в астральном наблюдении ведьма и Купсик, являла собой почти что традиционный манер: стены обтянуты черным шелком от пола до потолка, даже потолок черный, стол деревянный, круглый, поставленный в одном из углов комнаты, свечи на нем, иконы, стопка каких-то книг, стеклянные шары, кучка палочек благовония, металлический блестящий крест, висящий на стене над столом, два жестких стула у стола, поставленных друг против друга — один для посетителя, другой для служителя Центра. Вобщем-то всё претендовало на то, чтобы посетитель себя почувствовал глупым и дурковатым.
Содержала этот Центр некая Ветистова, та самая Ветистова, немножко с горбинкой женщина-жена известного мне пиита Золотова, Игоря Золотова, которого, в своё время, пытались по приказу Магистра остановить члены Астральной шайки, а именно библиотекарша тогда моего кинотеатра, Зоя Карловна. Мне удалось присечь Астральную волю Остапа Моисеевича и помочь Золотову выкарабкаться из запутанной ситуации с его опубликованными шестью стихотворениями, в которых были энергетически нарочито не так расставленны акценты внимания на названиях и допущены ошибки, якобы от издательства, направленные на то, чтобы остановить Игоря в развитии путем давления на его психику и прямого вмешательства в сферу его физического здоровья. Тогда я победил такие проказы и помог Золотову выкарабкаться.
Как только ведьма Екатерина и бестелесная сущность Купсик зависли астрально в названном уже помещении Центра, в это помещение молча, но подвижно передвигаясь от двери к магическому столу так, словно гусыня к заветной кормушке, появилась какая-то женщина. Она подожгла ряд свечей, выключила электрический свет, щелкнувши выключателем, скрытым за черным материалом на стене — просто прихлопнула ладошкой в нужном месте по стене и тут же удалилась из помещения. Через несколько секунд, сюда вошла сама Ветистова. Она была одета во всё совершенно черное и, казалось, если немного прищурить глаза, что одно только лицо на короткой шее проплыло от двери в помещении к столу и зависло над последним — это Ветистова присела за своё рабочее место.
— Смотри, — обратилась за кадром помещения, в астрале Екатерина Васильевна к своему энерготоварищу Купсику, — как выпендривается! Боже ж ты мой! Будто и в самом деле ведьма — ни дать ни взять...
— А ручки-то у неё пухленькие, гы-гы, — тут же отозвался Купсик, — денежки привыкла пощипывать.
— Только и пощипывать, охапку не удержит — кишка тонка. Правда, она совершенно безобидный конкурент, если её еще так можно назвать, — небрежно и с ехидцей сказала ведьма.
— А чем она занимается, га?
— Мертвецов разыскивает, просто скрывающихся, машины пропавшие, всякую утварь, и прочее.
— И что, удается разыскивать?
— Ты знаешь, Купсик: как ни странно, но иногда, я так думаю, что, да, ибо к ней бы уже давно прекратили приходить посетители. Ну, на десяток дел одно она рядом, около, но отгадывает, насколько я в курсе её дел. И это не мудрено – наловчилась в транс впадать с посетителем, но так бы каждый смог, коли немного потренировался. Как говаривал один мой знакомый: «Каждый человек Маг — только неосознанный».
— Катька, а она, тебя знает?
— Еще бы, меня во всех уже Центрах теперь знают, стороной обходят!
— Что, уже успела нажутковать?
— Всякое случалось, Купсик.
— А что именно?
— Какой ты дотошный. — игриво ответила ведьма, но по всему её настроению было понятно, что ей приятно немного похвастаться. — Этот Центр я почти не обижаю, а вот другие. — Екатерина немного призадумалась. — Помню, в одном Центре, один его держатель всё мечом размахивал.
— Ну, и что, гы-гы, ты ему отрубила голову?
— Да ты что, Купсик, моя Карма спит спокойно. Я просто размагнитила родословный трезубец и всё у него в Центре пошло прахом: перестало получаться. Колдуны, твою мать, а без тризубец — ноль!
— А за что ты его так?
— Слишком горд собою был, этот держатель Центра, да и дело наше продал. По его рекламе судить тогда было, так к нему толпы людей шли на лечение, а я, как помню, как не зайду к нему мимоходом, так смотрю — два-три человека в приемной сидят и всё тебе. А оказывается, через этот Центр деньги отмывались грязные, оформлялись громадные суммы, якобы от работы Центра поступающие на счет в банке от «бурного» потока посетителей. Магия такого не прощает!
— Правильно сделала, Катька. Да за такое, его вообще надо не допускать человеком рождаться с десяток тысяч лет по-земному!
— Ладно, Купсик смотри, посетитель появился, пошалим, а, не разучился еще?
— Обижаешь, Катька, га-гы, я...
— Всё тебе, тихо ты, — оборвала на полуслове Купсика ведьма, — давай послушаем и понаблюдаем. Спектакль начинается, смотри...
В помещение Центра действительно теперь, робко и ошалевши посматривая по сторонам, вошел посетитель. Это оказалась женщина лет пятидесяти с виду. Она подошла к столу и присела за него напротив Ветистовой.
— Приступим. — таинственно прошептала Ветистова.
Она быстро приложила ладонь правой руки к своему лбу и это получилось у неё столь активно и впечатляюще, что отчетливо послышался шлепок. Ветистова закатила глаза кверху и что-то начала бормотать, размахивая левой рукой своей перед собой, будто разгребая какой-то бумажный и пыльный завал, потому что она постоянно морщилась, клиентка сидела на своём стуле прямохонька, словно удерживая равновесие, будто боялась свалиться сейчас же с него на пол.
Прошла пара минут.
— Всё. — коротко проговорила, как окончание бормотания Ветистова, — Мне всё ясно. — сказала она и ловко достала из ящика стола, как фокусник, карту московской области и так же ловко разложила её на столе перед клиентом.
— Вы уже знаете где он? — робко и плачевно, будто просясь разрешения заговорить, спросила женщина.
— Сейчас уточним координаты его нахождения! — произнесла Ветистова так, будто и не слышала вопроса женщины.
Теперь, она стала парашютно водить ладонью правой руки над картой, изредко приостанавливая свои движения, словно анализируя что-то и так прошло еще с минуты две.
— Трудно? — уважительно и обеспокоенно как бы попыталась спросить клиентка.
— Ваш случай пустяк, бывает гораздо труднее. — заговорила Ветистова, продолжая свои манипуляции с картой, — Я работала, помнится, на ребят из комитета, ну, вы знаете, понимаете из какого, — клиентка увесисто и понимающе подкивнула головой, — так вот, там нужно было одного мертвеца отыскать, которого зверски, как потом я выяснила, убили. Так вот, та-ам..., я вам скажу, страх, что была за работа! Я в такие дебри пролезла, трудно себе и вообразить. Правда, ничего не заплатили за это. Что поделать, зато связи!.. А вообще-то, главное для меня работать, а не простаивать... Ага!... — неожиданно прервавши свой рассказ, воскликнула торжественно Ветистова, — ну-ка, ну-ка, ну-ка!...Вот же, ага-а!... — водила она ладонью над картой и постоянно восклицала, комментировала энергособытия от такого контакта, женщина вытянула шею, пытаясь что-нибудь рассмотреть под ладонью Ветистовой, которая сейчас остановила свою ладонь правой руки над какой-то картированной местностью, а ладонью левой руки снова отвесила, прилепила себе шлепок ко лбу и так замерла ненадолго.
— Слушай, Катька, — не выдержавши, первым проговорился Купсик, — и долго она будет так рядиться во всевидящую?
— Бывает и по полчаса, — прихихикнувши, заговорила Екатерина Васильевна, — а то и по часу голову морочит и себе и людям, но на неё разозлиться нельзя. Она и в самом еле искренне верит в то, что она видит и не врет, во всяком случае, не играет, как большинство ей подобных в других Центрах. Я только иногда шухарю с ней отсюда, пусть себе существует, она безобидна, а то и, нет-нет, да и поможет кому. Что с неё взять, если она такая. Неделанная и уже хорошо. Самое противное для меня — это, когда кто-нибудь ловко управляет своим поведением, а не ведет себя естественно, конечно же, не менее гадко и то, когда поведение управляет человеком, но такое еще стерпеть можно, потому что от незнания происходит. Хорошо, когда человек умеет обращаться к своему поведению, оживлять себя в нем в соответствии с нужным временем и нужным местом присутствия.
— Умно, Екатерина. Ты размудрела во всю катушку! Восторгаюсь.
— Да, ладно тебе, Купсик. Лишь бы, как говорится, не пополнела! Давай пошухарим.
— А как?
— Сейчас она будет рамкой искать.
И действительно, Ветистова извлекла из ящика стола рамку, суетливо подвесила карту к стене и теперь, тут же направила рамку на карту и грозно задала вопрос:
— Где он? Покажи мне. — рамка медленно развернулась и указала на Ветистову. — Ничего не понимаю, ты хочешь сказать, — возмутилась снисходительно, будто оправдываясь перед ничего не понимающим клиентом, Ветистова в адрес рамки, — что, я могу знать о том, где он сейчас, это так? — снова задала вопрос рамке она. — и рамка завертелась, сделала полный оборот по кругу и указала теперь на клиентку. — Ага! — воскликнула, будто догадалась об ответе Ветистова, — Он, где-то между мною и вами сейчас находится. — сказала она клиенту, который неряшливо подкивнул головой, продолжая таращить свои глаза на рамку. — Ничего не понимаю, — снова заговорила с рамкой Ветистова, — Ты хочешь сказать, что он, где-то на карте? — рамка указала снова на Ветистову. — Да, я знаю, что я знаю, но где? — более раздраженно возмутилась она, — Где он!? — рамка показала опять на клиента. — Чертовщина какая-то творится! — заявила женщине Ветистова.
Потом Ветистова еще минут двадцать домогалась с вопросами к рамке, а та постоянно указывала то на вопросителя, то на клиента, причем поочередно — это Екатерина и Купсик вертели рамку туда-сюда, уютно расположившись друг против друга в астрале.
Рамки никогда не вращаются сами по себе, потому что, ничто не может само по себе перемещаться или менять форму. Рамку всегда вращает какая-то мыслеформа сущности, как, например, такое производили сейчас Купсик и Екатерина Васильевна. Но Ветистова не знала об этом и потому продолжала усердно вонзать вопрос за вопросом между Купсиком и Екатериной Васильевной, думая, что обращается к рамке.
Наконец, Ветистова изрядно устала и от того, еще пуще выкрикивала вопросы и всё нетерпеливее ожидала, суетливо ответов, да и клиентка, хоть ей и не безразлична была судьба, местонахождение её, куда-то запропостившегося, любовника, стала уже, прикрываясь ладонью, исподтишка, чтобы не заметила Витистова, подзевывать, как бы отупевая окончательно.
— Всё. Завтра придете. Сегодня ничего не выходит — рамка шалит окончательно, видимо постоянно перемещается он... — сказала женщине Ветистова и немного призадумавшись, неожиданно будто вынурнула с догадкой из тишины помещения, громко воскликнула, — Как же я, сразу-то не догадалась, а? Да он же сейчас именно в дороге, куда-то направляется. Вот осядет, надо попасть на такой момент, мы его и вычислим. Приходите завтра, еще раз попробуем, не может же он постоянно куда-то ехать?!
Клиентка любезно откланялась и ушла, а Екатерина и Купсик было решили уже удалиться из астрала этого помещения, как приостановили такое намерение: включился электрический свет, там, на предметном плане, и в помещение вошли двое: мужчина и женщина-сотрудник Центра, которая зажигала свечи перед началом поискового сеанса.
— Нелегко было, я смотрю, — сказала она, обращаясь к Ветистовой, — может эту клиентку ко мне направить, на гороскоп, а?
— Ой, Светлана Львовна, если я не справилась, то вы и подавно! Трудный орешек...
— Ветистова, привет! — широко улыбаясь, проявился в голосе мужчина, подходя к Ветистовой и любезно целуя ей руку.
— Привет, привет,.. Игорёк, — жалобно, будто просясь, чтобы её пожалели и приласкали, обозначила своё настроение Ветистова. Это был её муж, Игорёк, тот самый Игорь Золотов, которому я помог избавиться от нападок со стороны астральной шайки. Выглядел он теперь подтянуто, в новом костюме, блестящего и шикарно стройного пошива, весь из себя преуспевающий бизнесмен и только.
— О! Да это же Золотов! — удивленно проговорил Купсик.
— А ты как думал, — язвительно констатировала ведьма ему в ответ.
— Он теперь еще тот гусь! Скоро до него доберусь. Ох и отшлепаю скотину такую.
— Не надо нюни распускать, Ветистова! Я всегда рядом, — обнажая и слопывая улыбку, престижно посматривая на себя в небольшое зеркало, которое он сейчас вытащил из сумочки своей жены сказал Золотов.
— Конечно, Игорёк, ты рядом... Я так устала. — опечаленно отреагировала на поддержку мужа Ветистова. — Как наша газета? — начиная активизироваться, словно приходя в себя, заинтересованно спросила она у Золотова.
— Помягче будь, тебя прошу я. Ты знаешь, я ведь не брошюра! Хочу быть в твердом переплете... А я что делаю?.. Позвольте!.. — хорошо сказано, Ветистова, а, как оцениваешь это четверостишье? «Краткость — сестра таланта» — так говорят.
— Что, уже скоро выйдет?! — обрадованно всплеснула руками Ветистова.
— Через пару недель, я так думаю, что получим сигнальный экземпляр моей первой книги стихов в твердом переплете — Первый мой том, так сказать, Игоря Золотова!
— Ты не представляешь, как я счастлива за тебя, Игорек!.. А газета как?
— Да всё так же — процветаем. Столько задумок — пришел посоветоваться.
— Ну, ты же знаешь, Игорек, что я ни черта не смыслю в твоих энерго-махинациях, совершенно ничего, мне, дай Бог-то, со своими делами разбираться.
— Что он теперь, газету держит что ли, собственную? — уточнил Купсик, — а почему он оказывается засранцем?
— Ещё тот, засранец. — подтвердила Екатерина. — После того, как у Зойки сорвалось контролировать его, а он каким-то образом догадался о своих стихах, ну ты помнишь.
— Еще бы, золотое время было, — мечтательно согласился Купсик.
— У него пошли дела по восходящему образцу. Так нет же, на тебе, против чего боролся, на то, как говорится, и сам напоролся! Стал теперь сам такой же, других подставлять, да еще и деньги за такое требовать! Сволочь, да и только. Клиентам газеты такие логические гадости навязывает, естественно по заказу.
— Что, гы-гы, с названиями и размещением текстов балуется в своей газетенке? — уточнил Купсик.
— Точно так. Но ты еще главного-то не знаешь, дорогой мой, самого главного, что тебя приведет в бешенство, я уверена в этом.
— А что такое?
— Золотов, теперь не просто так — сейчас его деятельностью руководит Остапчик.
— Опять из Астрала?
— Да, нет. Напрямую, предметно, но и астрально то же. Они корешкуются теперь и скоро, я думаю, что он его посвятит в свои, как нас в своё время. Магистр теперь живет в Москве, после закрытия кинотеатра.
— Как! Кинотеатр закрыли? — возмущенно удивился Купсик от неожиданной новости для него от ведьмы.
— Опомнился мне еще, тут всё уже совершенно поизменялось вокруг, а ты всё прохлаждаешься без дела. Вот тебе и гы-гы, гы-гы.
— Значит, эта сволочь Магистр прибирает к рукам новых членов? — ехидно поинтересовался в адрес Остапа Моисеевича Купсик, обращаясь к ведьме.
— Готовит новое поле деятельности. Сам как всегда во главе и в стороне, а чужими руками жар загребает.
— Значит, этот Золотов, наш будущий враг? Да я его сейчас так...
— Тиши ты, не возмущай астрал. — Купсик еще порывался к действию, — Тихо, говорю тебе. Слушай внимательно. Надо сматываться отсюда, кто-то приближается.
Екатерина Васильевна и Купсик только что и успели выскользнуть из астрального присутствия в помещении Центра Ветистовой, потому там, только успел простыть их астральный шлейф, кто-то появился.
— Я успел его заметить. Этт...то он был. — с трудом проговорил взволнованный Купсик, заглядывая на ходу в астральное лицо ведьмы — они перемещались сйчас по московским улицам.
— Известное дело, что он, Остапчик, но нам с ним, пока не сладить, лучше посторониться до времени.
— Это верно, Катька. Ну, гад, я ему ещё такое устрою, мне бы только в себя прийти, телом обзавестись.
— Это верно. Хватит хорохориться, Купсик, пора перемещаться за твоим новым телом, — решительно приказала ведьма.
По дороге на юг, через неспособность Купсика к скоростному перемещению в пространстве низшего Астрала по случаю отсутствия у него физического тела, Купсику и Екатерине Васильевне пришлось добираться только медленным, логическим способом, буквально пользуясь, как автомобилисты, дорожными знаками, да, собственно говоря, они и проносились-то именно невысоко над южной трассой, стремительно удаляясь от Москвы. Естественно, что их никто не мог видеть там, на предметике Земли. Вся эта дорога заняла у них около пяти часов астрального лёта и обошлась совершенно без приключений и каких-либо осложнений.
Они не направились в заброшенный теперь кинотеатр, а сразу, решивши съэкономить время, отыскали заветное здание психиатрической больницы, в которой находилось на содержании практически бездушевное тело председателя кооператива Гриши, некогда улизнувшего в неведомые мне аналы Астрального Мира.
Когда ведьма со своим бестелесным спутником оказались неподалеку от желаемой палаты, их остановил услышанный ими разговор, доносившийся из какого-то кабинета. Интересен факт вообще так называемого слышания, навыка слышать в звучании Низшего Астрала, здесь: всё возможно слышать, любые звуки приблизительно так, если попытаться сравнить такое слышание с земным, как, если бы вы находились под водой, в густоте воды, в её плотной вязкости.
В разговоре участвовало два человека. Астральщики, Екатерина и Купсик понявши друг друга с полувзгляда, тут же проплыли в кабинет, где шел разговор, который, не праздно заинтересовал их.
— Ба! Так это же участковый Дубинин. — воскликнул сразу же Купсик.
— Менталитет, так сказать, если выражаться современным языком. — констатировала это событие ведьма. — Насколько я помню, он домогался обнаручить на несколько лет Божива, нашего директора, уличить его в убийстве художника и, кажется дело-то закрыли уже за неимением дол-жных улик. Чего же ему здесь еще нужно? Черт не мужик!
— Одно время, он у меня в шестерках работал, еще подростком, моя школа, — похвалился Купсик.
— Ага, твоя, Купсик, твоя... Вашим салом по мусалам, как говорят.
— Что ты имеешь ввиду? — ошарашился Купсик.
— А ничего страшного, если не учитывать то обстоятельство, что твой многоуважаемый шестерка, так сказать, может нам теперь попортить изрядно время и кровь, а, как ты на это смотришь, Купсик?
— Да. Об этом я сразу-то и не подумал, — опечалился Купсик. — Значит, Дубина продолжает разнюхивать, известный приём, еще бы, и весьма эффективный, сам таким часто пользовался: Дело, как бы официально закрывают, а конфедициально оно продолжает функционировать, преступники успокаиваются и выползают наружу, чтобы погреться на солнышке жизни, и тут-то их и хватают, будто совершенно случайно, так, мимоходом, скажем, в связи с совершенно другими проблемами, через какую-нибудь мелочь придравшись, которую сразу-то и не разглядишь по перспективе.
Дубинин имел сейчас разговор с медсестрой, с девушкой с угреватым лицом, но милой в изгибах тела своего, она будто нежилась в этом теле, испытывала удовольствие от его женственных, и даже, больше, скорее девственных движений, потому что на вид девушке было лет шестнадцать-семнадцать. Она сидела на кушетке в белом, чистеньком халатике, утонченная и молоденькая, глуповато улыбалась и вся прямо-таки вертелась, нанизанная на пронзительный взгляд милиционера Дубинина.
— Так что ты мне скажешь сегодня, Танюша, — вопросил прищурившись и улыбчиво Дубинин.
— Лежит себе, как деревяшка. — ответила медсестра.
— Никто к нему не приходил, не звонил, не интересовался о нем? — допрашивал Дубинин и его взгляд сейчас, будто притронулся к вздрогнувшим коленям девушки, она не надолго, отчего-то крепко сжала свои ноги, будто кто-то сейчас приготовился попытаться раздвинуть их.
— Абсолютно никто, — ответила медсестра. — Только вы, — словно опомнившись добавила она и, помолчавши секунду-другую, будто пытаясь припомнить что-то важное, сказала, — И всё. Только вы.
— Ладно, кокетка, прикрой дверь на ключ, — ласково приказал Дубинин.
Девушка встала с кушетки и направилась к приоткрытой в кабинет двери, чтобы выполнить распоряжение Дубинина и закрыть её.
— Ну, и что мы будем, Купсик, с тобой делать теперь?
— В любом случае, мне нужно завладеть телом кооператорщика, а с Дубиной... — Купсик ненадолго призадумался, — я разберусь как-нибудь, улажу всё.
— Хорошо, — согласилась ведьма, — тогда полный вперед, давай обсудим то, как станем действовать. И потом, — она кивнула в сторону события в этом кабинете, — надо оставить нам это помещение, думаю, что небезнаказанно всегда видеть человеку то, что не безынтересно ему, обязательно прицепится такое увиденное на интересе и где-то или в чем-то проявится само или используется.
— Эххх... — только и прозвучало от Купсика.
— Что, Купсик, тебе вспомнилась Людочка? Хочешь остаться и посмотреть?
— Да, что ты! С ума можно сойти! Убираемся отсюда.
И астральщики тут же удалились из астральной картинки кабинета, в котором остались Дубинин и медсестра Танюшка. Уже через минуту ведьма и Купсик пронырнули в палату, в которой содержалось на сохранении тело кооператорщика. Считалось, по многочисленным медицинским освидетельствованиям, что кооператорщик находился в глубокой психического происхождения коме.
Кооператорщик лежал на широкой железной кровати совершенно неподвижно, он был совершенно голым.
— Тьфу ты, какой же ты теперь будешь толстовато-худой, Купсик! — брезгливо произнесла ведьма, рассматривая некогда довольно упитанное, а теперь, изрядно похудевшее тело Гриши.
— Ничего, мне главное влезть в него, а там всё восстановим, гы-гы, — глуповато обрадовался Купсик.
— Главное влезть. Да, это-то как раз ерунда, Купсик! Главное вылезть!
— Зачем это, вылезть? — удивился Купсик, — Надо влезть.
— Правильно, влезть — это пустяк, а вот вылезть отсюда, из этого дурдома как, милый мой, а? Что ты на это скажешь?
— А ничего, документы, паспорт там, и прочее мы сопрем без труда, опыт у меня имеется, а потому, перепилю решетку и смоюсь.
— Разыскивать будут, ты же знаешь.
— Верно, будут. Но это уже моя проблема, у меня имеются кое-какие старые связи — через них всё оформлю.
— Хорошо, тогда действуй же, что ты рассуждаешь, время дорого!
Купсик приблизился астрально к телу Гриши, к его пуповине, ненадолго замер без движения, как бы готовясь к прыжку, а потом, действительно одним порывом, единым движением своего воображения стремительно, словно клочок дыма на сквозняке всосался через пупок в тело кооператорщика и через несколько мгновений Гриша открыл глаза и медленно встал на кровати во весь рост.
— А ты откуда здесь взялась? — громко спросил он обращаясь, к кому-то, а ведь, кроме ведьмы Екатерины Васильевны, пребывающей в Астрале палаты, рядом с ним сейчас никого не было и, естественно, ведьма насторожилась.
— Ты что, рехнулся, Купсик? — настороженно удивилась она такому повороту дела.
— Гы-гы...Га-а-а-к... какой кайф! — сладостно проговорил Купсик, не обращая внимания на вопрос ведьмы. — Надо же, — продолжал говорить он, словно сосредотачиваясь в самого себя, — сразу всё, что хотел!
«Точно, чокнулся»: печально решила про себя Екатерина Васильевна.
— Купсик, я не ожидала, что тело из психушки так повлияет на тебя. — снова попыталась обратиться она к сотоварищу.
— Какими судьбами,... гы-и, га-а?
— Ну, всё, Купсик, я почесала домой, с меня хватит, придешь в себя, доберешься в Москву, позвонишь мне. — было собралась удалиться прочь отсюда ведьма.
— Сто-ой! Дорогая моя, ты куда это собралась, а? Не пущу, теперь вместе будем, всегда-а...а-а, — в подловатой интонации произнес Купсик.
Екатерина Васильевна приостановилась в своем порыве удалиться из палаты, оставить Купсика и стала внимательно всматриваться в него, вдумываться, оценивая обстановку.
— Да не один я здесь, Катька,... гы-гы-и!
— В теле кто-то еще есть? — уточнила ведьма, понимая теперь в чем тут дело.
— Да. — только лишь коротко ответил Купсик. Он, будто наслаждался чем-то.
— Кто там, Купсик? — снова обеспокоенно поинтересовалась ведьма. — Да скажи же, наконец, идиот! — не выдержала она и выкрикнула раздраженно.
— Здесь, со мною, о-о-о... Мо-асс-я любовь старая.
— Людочка что ль? — предположила ведьма.
— Ага! Она и есть. — оживившись, словно придя в себя, соскочивши с кровати на пол, совершенно приветливо и ясно подтвердил верность догадки.
— Купсик, ты что ее вышвырнул?
— А зачем?! — удивился он пробуя одевать Гришино тело в широкую рубаху и штаны серого цвета, которые висели на спинке стула, стоящего рядом с кроватью. — Она будет теперь со мной.
— Ясно, — констатировала такое заявление Купсика ведьма, — гермофродит по-мужски будешь!
— Лучшего и желать не надо — всё при мне, — обиженно огрызнулся Купсик.
— Ну, да: ты и баба и мужик.
— Не обижайся, Катька, это же моя проблема. — сказал Купсик так, словно ничего не понимающий ребенок.
— Да, фиг с тобой, живи как тебе нравится. — сказала на это ведьма.
Дело в том, что, когда я, вышвырнутое там, в тюремной камере из земного тела, астральное тело Людочки укрыл от Остапа Моисеевича и припрятал в психушке, в теле Гриши, я понимал, что Людочке будет нелегко. До тех пор, пока Купсик находился в её земном теле, отбывающем срок в тюрьме, Людочке нельзя было покидать тело Гриши, потому что и Гришино бы тело тогда погибло и Людочка уже бы никогда не смогла возвратиться обратно в свое физическое тело. Но, когда Купсик, покинул тело Людочки, оно погибло и, тем более, Людочке теперь только одно и оставалось, как отсиживаться в теле кооператорщика до лучших обстоятельств. Людочка не могла владеть телом Гриши полноценно, у неё не получалось, не хватало такого опыта. Я же не думал о том, что обстоятельства жизни сложатся именно таким образом, что Людочка теперь окажется своеобразной пленницей, в таком энерго-плену Купсика, в одном теле вместе с ним, но в совершенном подчинении. Такое бывает в жизни, когда, некоторые ведьмы или колдуны забирают приблизительно по такому образцу, как Людочку Купсик, часть или полностью какого-то человека и используют такое пленение в своих корыстных целях. Скажем поёт человек великолепно, великий певец, выдающийся и известный, а это, возможно, и не он поёт, а ясно кто и что и как, всякое встречается в жизни. Поёт такой певец, а другой человек, где-то живущий, мается, только попробует запеть, а у него, ут же, скажем, простуды начинаются или горло перехватывает или еще какие-либо симптомы или обстоятельства, воб-щем, не удается ему петь и всё тут. Но, в редкие минуты, когда, всё-таки ему посчастливится прорваться, хотя бы не надолго и запеть — это поражает окружающих и его самого, но когда он запоет, то вор его голоса в это время пребывает в ужасе, у него срывается, возможно, концерт, а может он заболевает чем-то или испытывает головокружительные недомогания или же, в это время совершенно не занимается пением. Иногда, правда, такое тоже бывает, удается пленнику окончательно вырваться из пут энерго-плена своего или же, что реже, но тоже бывает, голос ему возвращают, попользовавшись им по необходимости, тогда, неожиданно для окружающих бывший пленник становится великим певцом или еще кем-то, в зависимости от того, что у него было украдено, знакомые картинки в жизни...
А вообще-то, если говорить честно, то пользоваться чем бы то ни было на этом белом свете не своим всегда можно и возможно только либо по разрешению, либо силой, либо за счет полного неведения хозяина о наличии того объекта, которым станет пользоваться кто-то другой. Ну, по разрешению — такое понятно: хозяин как-то заинтересован в пользовании и это его проблема развития. По силе же, такое, так же, ясно: отняли и пользуются. Полное неведение... Стоп... Хозяин не ведает, значит не может иметь, удерживать осмысленно, осознанно свой какой-то объект, как часть себя самого. Еще раз надо сказать стоп... Почему?.. А потому, что оказывается всегда, во всех трех перечисленных случаях выше, хозяин не может пользоваться каким-то соб-ственным объектом самостоятельно, так как этот объект не осознан еще им полностью или в должной мере в пространстве его собственного сознания. Он заинтересованно его отдает на пользование кому-то или теряет по чьей-то силе, или же не может пользоваться сам объектом, потому что не понимает его, последнее в чистом виде неосознанность. Кстати сказать, что касательно силы, так это всегда прямая или косвенная осознанность. Человек силы находится в живом потоке эгрегора и на своем месте. Человек силы, естественно, сам по себе не может быть осознан, потому что силой всегда управляют и её применяют всегда по стечению обстоятельств или по приказу, что означает только то, что сила возникает как процесс в ком-то или в чем-то, только построенная кем-то, ибо обстоятельства и приказы всегда создаются и отдаются. Не осознанных участков нет. Всегда: то, что не осознанно вами и насколько не осознанно кем-то, ровно настолько осознанно другим, и всегда можно этого другого вычислить. Если он может чем-то владеть через произведенные обстоятельства или по прямому приказу своему, значит, если он есть конечный осознанный, он владеет тем, что отнял силой через произведенные обстоятельства или приказ осознанно, а значит справедливо, как не покажется странным на первый, непосвященный взгляд. Он всегда будет владеть объектом ровно до тех пор, пока у него его не отберут, непереосознают, больше него создав обстоятельства или произведя приказ большей осознанности, вот так-то.
Слепец — это всегда неосознанность и слепота есть идеальное зеркало, смысл зеркальности вообще. Только она, одна единственная может полностью отражать, а значит совершенно не осознавать и всё совершенно отражать или значит принимать, воплощать, становиться тем, что отражается в ней, в слепоте. Тело, любое наше тело земное, ровно настолько, насколько оно не осознанно нами, ровно на столько, насколько оно слепец за счет нас, оно может отражать в себе всё возможное другое, принимать на жительство другие сущности. И всегда будет так: в зависимости от того, кто владеет телом земным, таков и будет характер этого тела. Насколько конфигурация тела отвечает характеру сущности, обладающей этим телом, настолько и тело будет принадлежать этой сущности, будет осознанно этой сущностью и настолько же это тело у сущности и не отнимет никто, не сумеет переосознать, всё по той же причине слепоты, ибо такое тело не станет отражать другого или другое что, опять же, ровно настолько, насколько оно будет отражать характер своего хозяина, видеть хозяина, не быть слепцом, осознавать хозяина своего.
Почему Гришиным телом стали пользоваться как перчаткой, а потому, что оно и было для Гриши самого как перчатка, оно не знало его, а он не знал тело, они не осознавали друг друга, изгибы тела не являлись изгибами разума Гриши, оно не могло принадлежать только ему.
«Все отражает слепец»...
Не через долго, медсестра Танюшка опрометью пронеслась по длинному коридору психушки и выглянувши в торцовое окно здания, завизжала что есть мочи во весь двор лечебного заведения так, чтобы её услышал уходящий Дубинин:
— Сбежа-а-а-л он!!!... Сбежа-ал, товарищ Дуби-и-ни-ин!!!