(Иллюстратор Ольга Шаповалова)
Как я уже говорила, мой муж – персидский еврей, и на родном
языке друг с другом общаться не приходится. Но некоторые понятия
невозможно донести во всей их красе даже при самом блистательном
переводе. Мне кажется, я имею представление о чем писал Омар
Хайям, но как знать, какие нюансы его поэзии остались недоступны без
прочтения подлинников? Сколько ни переводи те же русские народные
песни, как передашь особенности русской души?
Муж цитирует мне на персидском стихи Саади и восклицает:
– Эх, если бы ты как следует понимала, о чем там речь, ты бы
плакала! Но что с тебя взять, ты же русская! Эх, да ваши женщины и
любить-то по-настоящему не умеют. И зачем я только на тебе
женился?..
Хоть и понимаю, что муж лукавит, считаю необходимым
возмутиться:
– Ой, да ваши восточные женщины просто воспитаны угождать
мужчинам, поддерживать в вас, несчастных, высокую самооценку.
Поет дифирамбы какому-нибудь ничтожеству, и тот раздувается
индюком, но как жена на самом деле к нему относится? А может, она
просто сочувствует, что вот же угораздило мужиком родиться да при
такой-то скудости ума...
– Что ты такое говоришь?! – теперь уже муж искренне возмущен. –
Мужчина каждый день в своих молитвах благодарит Бога, что тот не
создал его женщиной!
– Вот-вот! А я бы лучше молилась так: «Господи, спасибо, что не
дал мне родиться болваном!»
– Молчи, женщина, а то я пожалуюсь на тебя раввину! И ведь
говорили мне: русская жена – это головная боль...
– Да куда там! – перебиваю я. – Мы тоже знаем про ваших
восточных дамочек – вон, на одной персидской княжне наш русский
атаман женился, так заметь – на следующий же день выкинул ее в реку! Есть даже песня такая...
– Персидскую княжну?! И за что он с ней так?
– А за чрезмерную липучесть, любвеобильность вашу, – без
зазрения совести на ходу сочиняю я, – должно быть, прицепилась к
человеку клещом, вот ничего и не оставалось, как в реку выбросить.
Вроде тебя была, наверное. Ты вон тоже как пристанешь, так от тебя не
отвяжешься.
– Бешеный вы народ, и атаманы у вас такие же. Я бы еще удивился,
если б тебя не знал. Меня тут спросили однажды, боюсь ли я тараканов,
так я ответил: если уж не побоялся жениться на русской – испугаюсь
тараканов?!
– Вообще-то Стенька Разин просто решил сделать реке подарок... –
пошла я на попятный, дабы разговор не ускользал в нежелательное
русло, однако просчиталась.
– Подарок... реке?! Какая глупость! Значит, я правильно сразу
понял, что это был сумасшедший, как и все вы!
– Да нет, вот как тебе объяснить?! Он еще хотел показать, что ему
ради боевых товарищей и жены не жалко. Ну, такая широкая натура...
– Ну и ну! И об этом песня? Да души у него нет! Утопить молодую
жену из-за такой чепухи! Недаром удивляются, как это я столько лет
женат на русской, и до сих пор жив! Надо будет произнести в синагоге
брахат гомер*!
Да, похоже, я опять наткнулась на тот самый нюанс, который
объяснять иноземцу – провальная затея. Мой собственный дед был
донским казаком, и мне ли не знать, что такое хмельной кураж, когда
удаль молодецкая рвется наружу так, что душа горит, и тогда уже все
пропадай! Но чем больше объясняешь, тем хуже. Лучше уж я не буду
вслух предполагать, что после свадебных возлияний Стенька,
возможно, не успел протрезветь или был не в духе, потому что не успел
опохмелиться, а то сразу же начнутся замечания о русском пьянстве...
Надо же, муж даже и не усомнился, что княжна утонула.
Покладистая восточная жена по-другому и поступить не могла. Бросил
муж в реку – тони! Даже обидно: не успела в воду попасть, как тут же
камнем на дно. Хоть бы побарахталась немного...
Конечно, если в песне речь о персидской княжне, то вряд ли где-
нибудь в гареме она могла научиться плавать. А будь это русская
княжна – кто знает, кто знает... Ширина Волги примерно километр, к
тому же плыть-то пришлось бы с середины, и что такое пятьсот метров
даже при течении, если жить хочешь? А уж если задашься целью
выплыть и отомстить, то тем более выберешься. Достаточно
представить, что брошенная в воду особа имела разряд по плаванию...
Тогда все могло сложиться примерно так:
...Стенька Разин подымает
Злополучную княжну
И за борт ее бросает
В набежавшую волну.
А княжна-то – вот бедняжка! –
И не думала тонуть –
Сей же час она в размашку
За челном пустилась в путь.
Недовольства не скрывая,
Стенька глянул – вот те раз! –
А княжна, не отставая,
Перешла уже на брасс.
Психанул тогда он крепко,
Грубо вспомнил чью-то мать
Да и начал на всю реку
Пьяным голосом орать:
– Мужику княжна не пара!
На кой леший нам княжна?
Щас веслом тебя как вдарю!.. –
Но промазал с бодуна.
Он ловчился что есть силы
Отпихнуть княжну веслом,
Ho она, меняя стили,
Знай несется за челном.
А у свиты страх на лицах:
– Что за баба? Ну и прыть!
Это, братцы, дьяволица,
Надо ноги уносить!
Налегли на весла хором...
Впредь уж, верно, будут знать,
Как жениться без разбору
И княжон за борт кидать.
* Молитва-благодарение за счастливый исход (ивр.)