Вспоминая свою молодость, не могу не вспоминать своих пациентов, их судьбы и жизни.
Сегодня всплыла в моей памяти одна бабка, проживавшая в доме, относящемся к моему первому участку, который мне вручили, как только я пришла работать в поликлинику, в которую меня направил ГУЗЛ (Главное Управление Здравоохранения Ленинграда) после окончания института.
Бабка вызывала меня довольно часто: то у нее давление, то сердце, то голова кружится, в общем, среднестатистическая такая бабка, каких много. И вот, помню, однажды поступил в ее квартиру вызов, который мне передали по телефону, назвав только адрес. Еду я в лифте и думаю, наверное, опять давление у бабули разгулялось. Захожу в квартиру. Называю пациентку по имени отчеству, которые теперь за давностью лет и не вспомню, и спрашиваю:
- Ну что, опять давление?
- Да, нет. Не к себе я нынче вызвала, - отвечала, назовем ее, к примеру, Марья Федоровна.
- А к кому же? - удивилась я.
- Вон вишь, кто там валяется? - и она показала мне глазами на угол комнаты.
В углу комнаты на каких-то грязных половиках лежал пожилой неухоженный мужчина, с длинной седой бородой.
- Кто это? Откуда он взялся? - с еще большим удивлением вопрошала я.
- Вот... не поверишь... Мужинек это мой, законный... Явился — не запылился...
- Так а где ж это он раньше был? - не унималась я.
- А кто ж его знает, где его черти-то носили. Бегал-бегал всю жизнь по бабам, а помирать ко мне пришел, значит... Вспомнил, собака, что у него законная супруга имеется.
Ты погляди, чего это с ним...Вставать перестал, все лежит, да лежит. Видать хворь какая приключилась.
Мне пришлось встать на колени, чтобы осмотреть и послушать пациента, который почти ничего не говорил, да и разговаривать с ним было трудно, ибо он очень плохо слышал, и мне приходилось кричать, чтобы добиться от него элементарного «да» или «нет».
- Ну что? - вроде даже взволнованно спросила Марья Федоровна.
- Пневмония у него, вот что! - ответила я. Что это Вы его на пол-то положили? У Вас же диван и кровать имеются, а на полу холодно, дует, вот он и заболел.
- Ишь... добрая ты какая! Не зря старухи наши во дворе говорят, что нимб у тебя над головой видели, - ехидничала бабка. Там в углу собаке и место! Еще не хватало, чтобы он мне диван загадил...
- Да за что же Вы его так не любите, Марья Федоровна?! - пыталась я вразумить вредную старуху.
- А за что мне его любить-то? Что он мне хорошего сделал? Всю жизнь не жена, не вдова....
Одна сына рОстила. А мужинек только тогда являлся, когда туго ему приходилось. А потом опять уходил... Уж больно охоч он был до баб, кобелина проклятый! Вот слушай...
Отец мой колбасных дел мастером был. А раньше, знаешь, какая колбаса была, нынешней не чета... Из настоящего мяса делалась, во рту таяла.. Вот и посватался он, колбасы ему, видно, даровой захотелось. Отец дал согласие. Выдали меня за него. Сынок у нас народился. А он только пил да гулял. Рассвирепел мой отец, царство ему небесное, и вышвырнул его за порог.
А он будто только этого и ждал. Ушел... И много лет я о нем знать не знала, слыхать не слыхала. Отец помер мой... И вдруг в один прекрасный день, вот как теперь, возьми он и появись. Повинился передо мной, говорит, мол, давай вместе жить, пить, бить, гулять больше не буду, нагулялся, дескать... Поверила я. Приняла его. Ой, чего он со мной только не вытворял! Признаваться совестно. Бывало пойдет в туалет, сядет на горшок, а потом, если я мимо прохожу, как схватит меня и к себе на колени тащит, ручищи сильные такие, не вырвешься. Не знаю, как только горшок под нами не рухнул... Но недолго мы так пожили, всего года два... Опять он потом ушел и не вернулся. И опять ни слуху ни духу... Такой паразит! Вроде, говорили дружки его, в море ушел. ..
А теперь во, как снег на голову! Впусти говорит, а то под забором помру. Впустила. Но на диван ни за что не положу! Сдохнет так сдохнет... Так чего, говоришь, какие уколы надо купить?
Я молча написала бабке рецепт...
- Вот купите и сразу звоните, медсестру вызывайте. Может, еще сегодня она успеет первый укол сделать, - давала я последние наставления, проявляя неподдельное беспокойство за жизнь грязного и больного старикашки.
Бабка взяла рецепт и начала собираться в аптеку.
«Чего только не наслушаешься», - думала я, идя на следующий вызов....
Старикашка выздоровел, но спать продолжал на полу. Дивана так и не удостоился.