= 11 =
НАШЕГО ПОЛКУ ПРИБЫЛО
- Эй, есть кто-нибудь дома? – Сначала снизу раздался стук в дверь, а потом и голос моего соседа.
Я сидела в мастерской – под нее у меня была приспособлена вторая комната наверху. С самого утра и до настоящего времени я была погружена в новую работу – у меня был заказ на свадьбу. Невеста, этакая изящная принцесса, была уже почти готова, сейчас я трудилась над ее прической. Руки мои были заняты прядями искусственных волос – укладка была очень замысловатая. Я делала кукле прическу по всем правилам – перед глазами лежала подробная инструкция, распечатанная из интернета. Ничего крамольного в мастерской не было, и я позвала соседа к себе:
- Виктор, я на втором этаже, поднимайтесь ко мне, а то у меня руки заняты!
Он зашел и замер.
- Вот это да! Да вы же волшебница, Лена! Никогда бы не подумал, что у вас тут такая красота!
- Вы мне льстите! – Я выворачивала пальцы, делая замысловатое плетение на кукольной голове.
- Нисколько! – Он еще некоторое время разглядывал мою работу, потом спохватился:
- Я ведь, собственно, что зашел-то? У вас можно позаимствовать несколько листов хрена? Надумал огурцы на зиму замариновать, а хрена нет.
Я мысленно поставила соседу большой жирный плюс в досье. А что бы вы сами поставили мужику, который самостоятельно маринует огурцы на зиму? Сейчас не каждая женщина этим занимается, предпочитая покупать готовые банки в магазине.
- Берите, конечно! – Два огромных куста искомого растения росли как раз рядом с нашим общим забором.
- Спасибо.
В этот момент в дверь внизу снова постучали. Каюсь – уже второй месяц не соберусь поменять батарейки в звонке, вот и приходится народу барабанить по косяку да по двери. Хотя у меня не так уж и много посетителей бывает, это сегодня что-то прорвало с самого утра…
- Ладно, я пойду. – Виктор направился к выходу.
Стук снизу повторился, причем уже настойчивее. Я закрепила законченную косу невидимкой и тоже поднялась.
- Пойдемте, провожу. Заодно гляну – что это у меня там за гость.
Морозов пропустил меня вперед, и мы стали спускаться вниз. И тут я заметила, что пояс моего халата повис, развязавшись. Полы еще не успели распахнуться, и я торопливо начала завязывать узел. Одновременно открыла дверь.
На пороге стоял Алексей.
Я настолько была поражена, что невольно глянула ему за спину. Почему-то мне почудилось, что там может оказаться… Я запнулась, затормозив собственную мысль.
Он правильно понял мои стреляния глазами, усмехнулся.
- Я один.
- А-а… - кивнула я. И с удивлением услышала в своем голосе некоторое разочарование.
- Здравствуй.
- Здравствуй. – Я завязала наконец-то узел и отступила в сторону. – Проходи.
Немая сцена. Увидев Алексея, я совсем забыла про Виктора. А сейчас они разглядели друг друга. Получилась хорошенькая такая, незамысловатая история для мыльной оперы – один мужчина на пороге, другой за моей спиной. Я торопливо завязываю халат… Классно! Даже придумывать ничего не надо!
Судя по лицу Алексея – его мозг работал в том же направлении. Брови сошлись на переносице, на скулах буквально на мгновение обозначились желваки.
Мой сосед первым среагировал. Он поздоровался с нежданным гостем - тот сдержанно ответил. Потом Морозов, кивнув мне, нырнул за дверь.
Мы с Алексеем остались одни. Стояли друг против друга и молчали. Лично я не собиралась ничего объяснять, а тем более оправдываться.
- Как дела?
Ничего банальнее не придумаешь. Я пожала плечами.
- Нормально. А у тебя?
- Тоже ничего.
- Может, все-таки пройдешь?
Алексей шагнул в дом.
Потом мы долго сидели на кухне, пили чай, разговаривали. Аполлон, видимо, простил мне чужого мужчину в доме, беседовал вполне миролюбиво. Он приехал к сестре на неделю – впереди снова намечалась долгая командировка. Мы говорили обо всем на свете, не касались лишь одной темы – Валерия Сосновского.
- Кстати, Ольга тебе ничего не говорила?
- О чем?
- Послезавтра мы собираемся съездить на Селигер. Оля хочет показать детям Нилову Пустынь, покатать их на теплоходе. Поедешь с нами?
- На чем? – Ольга, Алексей, я, плюс дети – в легковой автомобиль мы явно не поместимся.
- Я микроавтобус взял.
И вот мы мчимся в дальние дали навстречу приключениям. Особенно путешествию рады дети. Прилипли к окнам, разглядывают окрестности, обсуждают увиденное - все-то им внове, все-то им интересно.
На меня лично дальняя дорога всегда действует весьма своеобразно. Я смотрю, как мимо мелькают леса, поля, дома, люди, и улетаю куда-то в другие миры. В такие моменты моя бурная фантазия разыгрывается на всю катушку. Порой я почти с ходу придумываю образ новой куклы или могу сочинить сказку. Потом дома остается только довести до ума задуманное. Но есть единственное условие для такого легкого полета фантазий – в пути я должна быть пассажиркой, а не водителем. Когда я сама за рулем – я вся во внимании, мой мозг работает только как компьютер – получает информацию, обрабатывает и применяет для того, чтобы благополучно переместить мое бренное тело из точки А в точку Б.
Небольшой остров, соединенный с «большой землей» длинным деревянным мостом, встретил нас волшебным видом. Освещенный ярким летним солнцем храм сиял, словно переместившись из сказки Пушкина в нашу реальность. Реставрация еще шла полным ходом, но и сейчас уже было на что посмотреть. Прогулявшись по острову, налюбовавшись на озерную гладь, мы прошли в храм, а потом рискнули подняться на колокольню.
Узкая деревянная лестница, отшлифованные до блеска множеством рук поручни. Один пролет, другой… Они поворачивали и поворачивали, становясь все круче, возносили нас на высоту. Сначала я карабкалась довольно браво, потом дыхание мое сбилось, я запыхалась и начала с некоторым ужасом взирать на каждый новый пролет, понимая, что только что преодоленный с таким трудом отрезок пути явно не последний.
Дети забирались довольно шустро, успевая при этом хихикать и переговариваться. Алексей шел самым первым, за ним племянники и Ольга, я же была замыкающей в нашей процессии. Эх, где мои шестнадцать лет! – хмыкала я, тяжело сопя. До этого подъема мое тело почти не чувствовало «груза прожитых лет». А вот сейчас он как-то начинал давить мне на плечи. Да еще этот нескончаемый подъем! За каждой пройденной лестницей меня коварно подстерегает еще одна! Я уже порядком устала, и потому, когда, наконец, услышала от них всех поочередно восхищенное: ух ты! ого! вот это да! красотища! то начала побыстрее перебирать ногами. Сердце мое и так уже бухало где-то внизу живота, конечности начинали подрагивать. Но, едва я преодолела последние ступеньки, как сразу же забыла обо всем на свете. Вид, открывшийся моему взору, был поистине прекрасен. Сверкающая на солнце вода, безбрежная синева небес, множество причудливых островов, раскиданных по озерной глади! Эх, широка ты, Русь-матушка! Прекрасны бескрайние твои просторы! Я замерла, вглядываясь во все это великолепие.
В этот момент я любила весь мир.
День был жаркий, но здесь, наверху, жара не была такой яростной. Дул легкий ветерок, да к тому же вокруг было такое огромное количество воды, а она тоже отдавала ему свою свежесть. Медленно обойдя колокольню по кругу, я остановилась, любуясь прекрасной панорамой. Дети и Ольга фотографировались, о чем-то говорили, куда-то тыкали пальцами. А мне хотелось просто стоять и смотреть на озеро, на небо, на горящее на солнце золото куполов. Молча. Мелькнула мысль о том, что с превеликим удовольствием я бы поднялась сюда одна или вечером или рано-рано утром. Постояла бы, помолчала, подумала…
Подошел Алексей. Я скосила на него глаза, но продолжала стоять, как стояла.
- Красиво, правда? – Тихо спросил он.
- Не то слово.
… Когда-то давно, словно в прошлой жизни, я уже любовалась на водную гладь. Только сейчас солнце приближалось к зениту, а тогда оно только – только поднималось из своей колыбели под названием «горизонт». И рядом со мной был другой мужчина… Мне, наверное, никогда не избавиться от воспоминаний о нем, как я не стараюсь.
Я глубоко вдохнула.
- Вот бы сюда Вильяма, правда? Из него неплохой фотограф мог бы получиться, он так классно фотографирует!
- Да, талантливый, этого не отнимешь. Он заключил с каким-то своим немецким журналом контракт, подбрасывает им кое-какие снимки. Так они тут с Сашкой снимали, с ума можно сойти. И лежа и стоя, и на деревья залезали.
- С каким Сашкой?
Алексей запнулся.
- К Валерке сын приезжал.
Значит его сына зовут Саша… Прикольно – моего тоже. А я ведь так ничего и не узнала о жизни Сосновского. Совершенно случайно только с его матерью познакомилась, да и то не знаю, зачем.
- Ему Виталий, Валеркин брат, профессиональную камеру подарил, вот с таким «дулом», - Алексей вытянул перед собой руку, изобразив длинный объектив. – Ну, мальчишка и старался. Он тоже фотографией увлекается.
- А сколько ему лет?
Если Алексей и удивился моему вопросу, то не показал вида.
- Четырнадцать.
- И сразу профессиональную камеру?
- Ну-у, Виталий Борисович у нас мелко не плавает! Единственному племяннику всегда все самое-самое достается!
- Балует? – улыбнулась я.
- Не то, чтобы балует, но любит, это точно. Да и деньги позволяют.
- Что, богатенький Буратино? «Владелец заводов, газет, пароходов?»
- Есть немного. Они вместе с Валеркой начинали, потом разделились. Когда Сашка заболел, Валерка продал свою фирму, а Виталий дальше в гору пошел. Сейчас целым строительным концерном владеет.
Шестеренки в моей голове медленно, очень медленно заскрежетали, переваривая полученную информацию.
- Какого концерна? – Произнесла я одеревеневшими вдруг губами.
- «Люзагизстрой». Это тебе что-нибудь говорит? – Алексей с удивлением посмотрел на меня.
- Да нет… - Я сомкнула веки, еще не веря в услышанное. – А они, что, родные братья?
- Ну да… - Алексей недоуменно покосился на меня .- А ты, что, не знала?
Земля, вернее, пол смотровой площадки начал уходить у меня из-под ног.
«…Родились мальчики…» - прозвучала в моих ушах фраза, произнесенная голосом Александры Федоровны.
Боже, это не может быть правдой!
Генеральный директор концерна Сосновский В.Б.
Господи!
Что же я наделала!
В конце июля у меня был день рождения. И его я отметила с размахом. Не хотела, но пришлось – нагрянули все мои родственники – родители, сестры с мужьями, сын с женой и внучкой.
На несколько дней дом мой превратился в сущий бедлам. Я, привыкшая за последнее время к полному уединению, сразу настроила себя на то, что эти несколько дней нужно просто пережить. И стойко терпела.
На само торжество я пригласила Ольгу с детьми и своего соседа. Цель у меня была стара, как мир. Я хотела посмотреть - стоит ли начинать устраивать личную жизнь моей новой подруги. Как они отнесутся друг к другу, причем, не только Ольга с Виктором, так как они уже не раз пересекались на моей территории. Мне была интересна реакция Морозова на ее детей. Хотя я и не ставила перед собой задачи поженить их, но, чем, как говорится, черт не шутит…
Если честно, то всю эту эпопею с днем рождения я задумала для того, чтобы отвлечься от своих мыслей. А они были чернее самой черной ночи…
Праздник в целом удался. И моя задумка насчет Морозова и Ольги тоже. Я заметила, что они не только вполне мило беседуют между собой, но и даже пару раз потанцевали медленный танец. Начало было положено.
Ольга крутила обруч. Она меня не видела. Стояла за сараем и, думая, что рядом никого нет, ловко крутила старенький алюминиевый круг. Я его уже замечала висящим на гвоздике… Когда-то и у меня был такой же. Тонкий, легкий, не какой-нибудь современный хула-хуп, а изящный, так и норовящий соскочить с талии. Когда мне было лет десять, я увидела его в магазине, выпросила у матери, как сейчас помню, не то три рубля, не то три с копейками, и собственноручно приобрела себе сей спортивный снаряд. Вначале у меня были надежды подправить свою безразмерную талию. Борьба с лишним весом меня не увлекла, вскоре я вообще перестала заморачиваться на эту тему. Но обруч крутить научилась, причем, вполне ловко. Не вру – могла чуть ли не по полчаса вертеть его на талии, даже как-то умудрялась в процессе с ним медленно ходить.
У Ольги талия была в порядке – и это при том, что она выносила и родила троих детей. А ведь надо же, взялась за красоту… И тут меня осенило – а может не зря я заводила с ней разговор о моем соседе? Может, все мои старания не пропадут даром? Надо бы заняться этим вопросом вплотную. Теперь, когда несколько дней назад все мои гости наконец-то разъехались, мое физическое состояние уже начинало приходить в норму, голова и тело отдыхали после набега моей многолюдной родни. Чтобы не предаваться грусти, нужно еще чем-то заняться.
Я с удовольствием оглядывала красивую Ольгину фигуру. Высокая, длинноногая, в меру плотная, даже, скажем так, аппетитная – я не художник, но думаю, что такое тело вполне могло бы привлечь взгляд скульптора. Эх, ей бы мужичка хорошего! За что бабёшка пропадает? С мужем, отцом своих ребятишек, Ольга разошлась три года назад. Погуливал, зараза… Она терпела, сколько могла, но потом ее терпение кончилось. Слишком уж в открытую он стал ухаживать за одной молоденькой учительницей. С ней, он, кстати, и укатил потом неведомо куда. Обратного адреса не оставил, про алименты даже не заикался. Так и тащила Ольга всех детей одна – работала на двух работах, и на все руки была мастерица – что сшить, что связать, все могла. Готовила так, что можно было язык проглотить. А как еще – надеяться-то не на кого, а жизнь, она и не тому еще научить может.
Я не была ханжой, но и устроительницей чужих судеб пока тоже быть не доводилось. Хорошенько подумав, я решила отметить Ильин день. По моему уразумению повод был неплохой – сам по себе это большой религиозный праздник, а девичья фамилия моя Ильина. Так что почему бы и нет? Решено. Я позвала к себе в компаньоны Ольгу и Виктора. Мне хотелось посмотреть, как они себя поведут в более, скажем так, интимной обстановке.
Я не собиралась поить своих дорогих гостей допьяна. По собственному опыту знаю, что протрезвев, можно очень сильно пожалеть о содеянном. Но так, для простоты общения, вина мы выпили.
У моего соседа был выбор. Он был взрослым мальчиком и прекрасно это понимал. И правильно разгадал мой замысел. Когда я включила медленную музыку и решительно направилась на кухню, заявив:
- Вы можете потанцевать, я пойду, пирог в духовке проверю, - Морозов глянул на меня, и в его глазах я увидела одобрение. А почему бы и нет? Молодые, здоровые люди. Почему они должны быть одиноки? Почему им хотя бы не попробовать наладить отношения?
Все получилось. Потом в какой-то момент я сумела незаметно от Виктора прошептать Ольге:
- За ребят не волнуйся. Я переночую у вас. И пирог заберу им. Ключ от дома на гвозде возле вешалки.
- Лена! – Выдохнула покрасневшая Ольга, но я уже нырнула за дверь.
Прежде, чем придти к Ольгиным ребятишкам, я завернула на речку. Хотелось немного проветриться и освежить голову. Хоть бы у них все получилось!
Хоть бы хотя бы у них все получилось!
Сев на берегу на какую-то корягу, я смотрела на воду и думала. А подумать было о чем.
Когда там, на колокольне, все в моей дурной голове сложилось как надо, я поняла, что сама все испортила. Причем раз и навсегда. Не зря же Сосновский сказал мне при последней встрече: «Не уходи больше. Я боюсь тебя больше не встретить даже случайно…». И не встретит. Не зря же он появился в больнице, когда я была взабытьи, а потом, узнав, что все обошлось, просто исчез из моей жизни? Сколько можно пытаться уламывать эту дурную бабу, которая то появляется, то исчезает, как чертик из табакерки? Сколько можно делать попытку собрать воедино то, что единым просто быть не может? Он, в отличие от меня, хотя бы старался. А я сама все разрушила. Не единожды. Но на этот раз окончательно.
Ну, скажите, почему человек так часто не слышит и не видит того, что преподносит ему судьба? Почему лезет напролом, сметая все на своем пути, руша все то хрупкое, что нужно хранить? Счастье – оно ведь такое зыбкое…
Где-то за изгибом реки, видимо, стояла машина – оттуда периодически доносились звуки музыки. Наверняка кто-нибудь отдыхает – погода стоит отличная – теплая, тихая.
В какой-то момент до меня донеслось знакомое до боли:
Парус! Порвали парус!
Каюсь, каюсь, каюсь! –
летел над рекой надрывный хрип Высоцкого. А мне хотелось так же закричать в ответ, что не порвали парус, а СОРВАЛИ. Именно это слово вот - вот было готово сорваться с моих губ. Сорвали, именно сорвали, словно одежду, словно кожу сорвали, оголив такие чувствительные нервы.
Я обхватила руками согнутые ноги и уткнулась лбом в колени. Даже слез не было, а на душе было так тяжко…
Не знаю, сколько времени я так просидела, но постепенно тоска – кручина начала отпускать. Словно река понемногу вытянула из меня мою боль…
Ладно, хватит убиваться. Я поднялась, отряхнула юбку. Надо идти к Ольгиным детишкам. Надо еще объяснить им, а вернее откровенно, но очень правдоподобно соврать, почему я сегодня переночую у них, а мама задержится, а может и вообще придет только утром. Дай Бог, чтобы это было так. И не считай, Господи, это великим грехом. Красивая женщина по имени Ольга этого заслуживает. Одно облегчало мою задачу – старшего, Никиты, дома не было, он был в спортивном лагере. Врать взрослому парню мне не хотелось. А для маленьких еще можно что-нибудь напридумывать.
А там, в Ольгином царстве-государстве меня ожидал сюрприз.
Сначала все шло нормально – дети не очень озаботились отсутствием матери. Они приняли мою наспех придуманную отговорку, смолотили пирог и занялись своими делами.
Было уже поздно, когда я заметила необговоренное движение к входной двери.
- Стой!
Аленка остановилась.
- Куда это ты на ночь глядя? – Я вгляделась в замершую у порога девочку. Неужели на гулянку? Пользуется моментом, что матери нет дома? Может у нас уже и какой-нибудь тайный воздыхатель имеется?
На Аленкином личике не было ни капли косметики, одета она была по-домашнему. Странно, обычно девочки, идя на встречу с кавалером, стараются себя приукрасить, иногда даже через чур. Тут же на это не было ни малейшего намека.
- Далеко, говорю, собралась?
Девочка стояла ко мне как-то боком, и я сообразила, что она старается спрятать от меня сильно оттопыренный карман. Ага, так вот где у нас могут быть вспомогательные средства!
- Я… на улицу. Тетя Лена, я быстро, я почти сразу приду!
- А в кармане что?
Ребенок смутился.
На всякий случай я придвинулась к ней.
- Ну теть Лена…
- Алена!
За моей спиной послышалось шевеление. Я обернулась. Гера. Стоит, в огромных синих глазищах так и плещется тревога. Взгляд – на меня, на сестру.
Что – то здесь не так.
- В чем дело? – строго спрашиваю я. Смотрю на одного, на другого. – Что у тебя в кармане? – Вопрос снова относится к Аленке.
Девочка отпускает голову, сопит. Подхожу ближе. На свет появляется пакет с маленькой банкой из-под майонеза. В ней молоко.
- ?!
Дети застыли. Они явно в сговоре и сейчас совсем растерялись.
- Это кому? – Я прихожу в себя первой…
… И вот, вооружившись фонариком, мы пробираемся по утонувшему в августовской чернильной ночи двору. Ребята ведут меня к самому дальнему сараю. А там…
В большом фанерном ящике – где они только и откопали такой? – в куче тряпок спит крохотный щенок. Боже…
Затаив дыхание вместе с детьми, мы склоняемся над ним. Он совсем еще маленький – не больше месяца от роду. Чистенький, пузатенький.
- Вот.
Дети с явным облегчением выдохнули.
- Вижу, что вот. – Я с умилением рассматривала щенка. – Где вы его взяли?
- Нашли на реке. Его, наверное, кто-то утопить хотел – он в воде барахтался, когда мы с Лехой мимо проходили. Он пищал очень, вот мы и услышали. – Пояснил Гера.
- Понятно. Мама ваша, я так понимаю, не в курсе?
- Не-а. – Замотали головой дети.
- А чего тихушничаете?
- Она как-то сказала, что не хочет заводить собаку.
- А вы просили?
- Намекали. – Вздохнула Аленка.
- Но она так сказала, - со значением протянул Гера.
- У Герки аллергия на кошек. Вот мама и боится какую-нибудь живность к нам домой брать. – Пояснила девочка.
- Понятно. И давно он у вас?
- Со вчерашнего дня.
Ну что ж, решение принимать придется, видимо, мне. Подумав немного, я заявила ребятам, что до завтра малыш побудет здесь.
- Когда вернется мама, мы ей расскажем про щенка. Если она разрешит его оставить, то он будет жить у вас. Если она будет против, то, так и быть, я заберу его себе. А вы будете помогать мне его воспитывать.
Дети от радости чуть не завизжали. Остановило их то, что щенок начал просыпаться. Мы стали его кормить.
Ольга вернулась под утро. Прокралась по спящему дому, как мышь. На чужом месте мне плохо спалось, так что я услышала ее возвращение.
- Оля! - Громким шепотом я дала ей знать, что не сплю.
Пахнущая ночной прохладой Ольга нырнула ко мне под одеяло.
- Ты чего в темноте-то перлась?
- Я не одна, Витя меня проводил.
Ольга явно была довольна, сейчас она чем-то напоминала мне большую сытую кошку, разве что не мурлыкавшую от удовольствия.
- Ну как? – Меня не то что распирало любопытство, но нужно же знать – имело ли задуманное мною предприятие успех.
- Ленка! – Прошептала Ольга, жарко обнимая меня. – Я такая счастливая!
Слава Богу. Я с облегчение выдохнула. В принципе, подробности мне не нужны. Мы помолчали. И вдруг подруга выдала:
- Знаешь, мне даже стыдно. Я, наверное, схожу с ума. У меня же трое детей, а я, как девчонка, возвращаюсь домой под утро.
- И чего в этом стыдного? Ты взрослая женщина. К тому же еще совсем молодая и очень красивая. Почему тебе нельзя быть счастливой? Кто, скажи, имеет право отчерчивать нам какие-то там границы – докуда можно, а откуда нельзя?
- О-о! Если говорить про границы, то я сегодня просто злостный нарушитель! – Захихикала Ольга под одеялом.
- А я за тебя очень рада. Честно. – Я произнесла это серьезным тоном. И это было правдой.
Утром, окрыленная вчерашними чувствами Ольга просто светилась от счастья. Щенок был предъявлен на ее суд. Как я и предполагала, он был помилован и принят в семью. Мы долго гадали, как его назвать. Порода у него была явно двортерьеровская, судя по лапам, вырасти в огромную псину он не мог. У меня всплыло откуда-то из детства: Тобик. Всем понравилось. Парень, напившись молока, спал на веранде, мы сидели вокруг него и каждый в этот момент был по-своему счастлив.
Продолжение: http://www.proza.ru/2017/01/27/549