= 8 =
ЗДРАВСТВУЙ И ПРОЩАЙ
На дворе вовсю правил март. Шумел веселым теплым ветром, грел пронзительно ярким солнцем. Под ногами хлюпала сырая снежная жижа, но грусти она уже не приносила. Я купила себе яркие резиновые сапоги и щеголяла в них по городу. В моем поселке они пока были не нужны – снег там еще не раскис, а на северной стороне дома и вовсе не спешил таять.
Я приехала в город за материалом для своей новой куклы. На прошлой неделе мне сделали заказ, а время поджимало, и поэтому я срочно приступила к его исполнению. Туловище было готово, теперь нужен наряд. В моем мозгу был конкретный эскиз, оставалось подобрать ткань. Я почти не рисовала то, что хотела сотворить. Как и в самый первый раз, с бумагой я не дружила, доверяя только рукам и собственной голове.
В центре был неплохой магазин тканей, и я решила заглянуть в него. Мне повезло – подходящий материал нашелся почти сразу. Дольше я выбирала пуговицы. Но и тут все сложилось в мою пользу. Довольная тем, что управилась довольно быстро, я вышла на улицу. Подставила солнцу свою заметно побледневшую за зиму физиономию. Блаженно сощурясь, постояла несколько минут. И шагнула дальше.
Лучше бы я этого шага не делала. Выскочившая неизвестно откуда иномарка чуть было не окатила меня с головы до ног. В самый последний момент водитель вильнул и тем самым спас меня от холодного грязного душа. Взвизгнули колеса, и авто умчалось дальше. Но, подчиняясь инстинкту самосохранения, я, конечно же, отскочила от края дороги к самой стене. Она оказалась стеклянной – это было какое-то кафе. Люди, сидевшие за столиками, повернули головы. Я тоже обернулась назад.
Боже… Я не верю своим глазам.
За ближайшим ко мне столиком сидели двое – мужчина и женщина. Женщину я не знала. А вот мужчина… Мои ноги словно приросли к тротуару. На какое-то мгновение мне показалось, что водой меня все-таки окатило.
Сосновский.
Улыбаясь, он еще что-то говорил своей спутнице, она тоже улыбалась ему в ответ. Но в этот момент он повернул голову и мы с ним встретились глазами. Черт, черт, черт!!! Ну почему так?! Откуда взялась эта машина?! Шла бы я себе и шла пряменько, совершенно не привлекая к себе никакого внимания! Так нет же… Я чуть не взвыла от досады.
Улыбка застыла на его губах. А потом медленно померкла.
Не дожидаясь того, что будет дальше, я нашла в себе силы, и, развернувшись, быстро пошагала дальше.
Он не должен пойти за мной.
Он не может оставить свою спутницу.
Зачем ему идти за мной?!
Я ускорила шаг, успокаивая себя этими тремя мыслями, твердя их, как заклинание. Но смалодушничала, и уже начала искать какую-нибудь дверь, в которую можно на всякий случай вильнуть и переждать.
- Лена!
Господи! Ну почему не сбылось?!
Я остановилась. Обернулась. Дальше ломать комедию было поистине глупо. Это он. И он стоит буквально в нескольких метрах от меня. Без куртки, в одном тонком черном свитере. Стоит и смотрит. Молча. Изучающе. Как Колин Ферт в сто раз пересмотренной мною мелодраме.
Господи, как же я скучала по нему…
- Очень спешишь? – В его глазах пляшут чертики. Ах ты!
- Да так… - Я пожала плечами. Сделала равнодушное лицо. Тут же обругала себя за то, что не ответила коротко и ясно «да».
Сосновский подошел ко мне совсем близко.
- Это хорошо.
Из двери кафе вышел мужчина с кожаной курткой в руках. Повертел головой туда-сюда, увидел Сосновского. И пошагал в нашу сторону. Немного не дойдя до нас, он окликнул его.
Сосновский обернулся, подошел к нему, что-то коротко сказал, забрал куртку и снова оказался возле меня. Качнул головой, предлагая пройтись. Я, словно послушная овца, пошагала рядом с ним. Некоторое время мы оба молчали.
- Как живешь? – Он заговорил первым.
- Нормально. А ты?
- Тоже нормально.
- Ребята как?
- Да тоже вроде ничего. Вильям уехал. А остальные в порядке. – Он хотел еще что-то сказать, но передумал.
- А как же ты ушел, там же с тобой?… - Я мотнула головой в сторону кафе.
- Нормально. Все нормально.
Я резко остановилась. В моем мозгу впервые родилась одна здравая мысль. До этого ни разу она не пришла мне в голову.
- Слушай, а где ты вообще живешь?
- В смысле?
- Ну, в то время, когда не находишься на объекте? Где твой дом, твоя семья?
Сосновский поднял глаза к небу. Понаблюдал, как в безбрежной синеве кружатся опьяневшие от весны воробьи и галки. Перевел взгляд на меня.
- Семья моя живет в Москве. А я в свободное от работы время живу здесь, в родительской квартире. Но это бывает не очень часто.
- То есть ты хочешь сказать, что ты живешь в этом городе?
- Да. Но очень редко и помалу. А что в этом такого? Ты сама разве здесь не живешь?
На этот вопрос я отвечать не хотела, просто мыкнула что-то неопределенное. Пусть думает, что живу.
- А где твои родители?
- Отец умер десять лет назад. Мама вышла замуж и уехала к новому мужу.
- Понятно.
Хотя ничего мне не понятно. Ничего-ничегошеньки… Я вздохнула.
- А ты как? С мужем помирилась?
Надо же, помнит…
- Вообще-то я и не собиралась.
Сосновский качнул головой. Потом зашагал по тротуару. Я опять пошла рядом.
Мы вышли на набережную. Матушка - Волга уже готовилась освобождаться ото льда, поверхность ее местами потемнела от близкой воды. Я с удивлением заметила, что от берега к берегу тянутся стежки – дорожки, проделанные камикадзе, иначе я просто не могу назвать людей, которые в такую пору продолжают сокращать дорогу по льду. Воистину, как в той басне – уж сколько раз твердили миру…
Обманчивый март припекал спину ярким солнышком, и дул довольно холодным ветром в лицо, особенно сильно этот контраст чувствовался у воды.
Я стояла и смотрела на реку, Сосновский, наоборот, подставил лицо солнцу. Мы оба молчали.
- Ты здесь надолго? – Спросила я, не поворачиваясь.
- На следующей неделе уеду.
- Так рано? Холодно же, вроде, еще для строительства? - Я не вижу, что он как-то странно смотрит на меня. И говорит явно не то, что хотел бы сказать на самом деле. Отвечает коротко:
- К матери заеду. Они с Николаем меня давно зовут в гости.
- А Николай – это кто?
- Это мамин муж.
- Ясно…
Как странно… Я впервые задумалась над тем, что мы с ним, оказывается, все время были рядом… Может быть, если бы я не переехала, то мы вообще давно бы уже где-нибудь встретились. А так вон что получилось… Хотя, зачем нам было встречаться раньше? Да и вообще – зачем встречаться?
Можно было, конечно, отговориться какими-нибудь срочными делами и уйти. Но я не могла. Не хватило у меня сил расстаться с ним раньше времени. А если бы он сам сейчас вдруг взял и ушел, то я бы, наверное, просто завыла в голос от отчаяния.
Что это? Как это все назвать?
Я не знала…
…Старый кирпичный дом…Третий или четвертый этаж… Закрывается дверь и тут же вспыхивает свет в прихожей. Какая она я не успеваю рассмотреть – тут же оказываюсь в плену сильных, но таких нежных рук.
…Целуемся… Долго, сладко… С неохотой отрываемся друг от друга и пытаемся раздеться… или раздеть друг друга… Путаемся в одежде… смеемся… снова целуемся… И в итоге садимся прямо на пол, обнявшись, замираем на какое-то время…
…Следующие несколько часов – это совсем другая жизнь, это целая вселенная… И мне кажется, что все это не про меня, что все это происходит не со мной. Но это я. Это мое тело. Это мои мысли. Но все так запутано, так призрачно и непонятно. Я стараюсь ни о чем не думать, я просто отпускаю свое тело, как он тогда учил меня… Господи, это было так давно, в этом бассейне, выпившем из меня немало крови, прежде чем я научилась владеть своим телом. А мы ведь могли бы быть вместе уже тогда. Нужно было просто увидеть друг друга, а мы не увидели. Но, может, в тот момент просто было еще рано? А сейчас в самый раз… Прерывистое дыхание, влажные тела, слившиеся в единый клубок – сильные и непокорные друг другу. «Мы никогда не сдадимся. Даже сами себе» - эта мысль мгновенной вспышкой озаряет мой мозг. Но я не успеваю додумать – почему… Я расслабляюсь и улетаю…
Возвращаться на грешную землю так не хочется… Сосновский приходит в себя несколько раньше. Он лежит на боку и смотрит на меня.
- Ну, что, неуловимая, очнулась?
- Ужас! – Выдыхаю я, и натягиваю до носа покрывало. Мы даже не удосужились разобрать постель…
- Почему? – Смеется он.
- Даже не спрашивай. – Я закрываю глаза.
- Ладно, не буду.
Сильное тело вытягивается рядом со мной. Он ложится на спину, заложив руки за голову, смотрит в потолок.
До меня медленно доходит смысл сказанных им слов.
- А почему неуловимая?
Сосновский усмехается, чуть повернув голову, смотрит на меня.
- А по-твоему нет?
- Это почему же?
- А разве не ты все время появляешься из ниоткуда, устраиваешь у меня вот тут – он положил руку себе на грудь – черт знает что, а потом так же исчезаешь Бог знает куда? Причем все время по-английски…
- Когда это «все время»?
- А сколько раз нас с тобой уже судьба сводила до этого? Раза три или больше?
Вот оно что! Выходит, он давно меня узнал, только ни разу не дал понять о том, что заметил…
- А я думала – ты не помнишь. Думала, что не узнаёшь меня.
- Как же, не узнаешь тебя – хохотала все время на весь бассейн. Я ведь еще тогда тебя заметил.
- Блин! И что же ты молчал?
- А что – надо было что-то сказать?
- Ну да…
- Я и так не удержался – подошел к тебе. Очень уж мне интересно было посмотреть на такую хохотушку.
- Это когда ты меня плавать учил?
- Да нет, раньше. В коридоре.
А, точно, он ведь поднимал мое полотенце.
- И что – посмотрел?
- Посмотрел. Только ты вся какая-то колючая была, как еж.
- Не понравилась? – Съехидничала я.
- Понравилась. Но почему-то мне показалось, что мне тут ничего не светит.
- И ты решил отступить…
- Ну не то чтобы… Но мне не понравился твой взгляд, когда ты увидела мое кольцо на руке.
Надо же… Я и сама сейчас с трудом вспоминала наши встречи… Точно, было и такое… Но я думала, что он не заметил ничего… Просто у меня всегда был пунктик: никогда не связываться с женатыми мужиками. И я стойко его придерживалась, разве что один раз чуть было не оступилась - с Шахотовым, да и то не по трезвому делу.
Мои глаза невольно скользнули по его руке. Кольца не было. Может он и в самом деле развелся? Но сейчас это ни о чем не говорит, да и мне уже все равно.
- А когда ты чуть не упала на улице, я подумал, что это, наверное, все же судьба. Только собрался, наконец, с тобой познакомиться, как ты уже исчезла.
- Ну да, тебя же кто-то тогда окликнул.
- Угу.
- Хочешь, открою тебе один страшный секрет?
- Какой?
- В тот раз ты спас не только меня. У меня в сумке был целый лоток яиц. Прикинь, что было бы, если бы я грохнулась?
Сосновский рассмеялся.
- А я-то думал, чего ты так бережно свою сумку несешь!
- Будешь тут бережной!
Мы оба захохотали.
- Знаешь, когда я тебя увидела в той конторе, то просто не поверила своим глазам. Думала – мне чудится.
- И я обалдел. И не только от того, что опять увидел тебя, а от того, что ты пришла с Лешкой. Грешным делом подумал, что ты его дама сердца.
- И опять не срослось!
Сосновский рывком приподнялся, склонился надо мной.
- Да нет, почему же… Срослось. Я просто думал – с какого боку к тебе лучше подступиться.
- Нашел?
- Нашел.
- И с какого?
- Вот с этого. – Он нежно погладил мое левое предплечье. – А потом вот с этого. – Коснулся губами правого плеча.
И снова все меркнет. Снова пропасть – сладостная и глухая, как вата. Только слышу – где-то возле моего уха раздается вполне серьезное:
- Не уходи больше. Пожалуйста. Я боюсь тебя больше не встретить даже случайно…
Сосновский спал. Я проснулась от того, что отлежала руку и ее начало покалывать миллионами тоненьких иголочек.
Полежав немного, я встала и отправилась в туалет. В квартире я совсем не ориентировалась. Вокруг было уже призрачно сумеречно – наступал вечер. Из окна еще падал слабый свет угасающего дня, и с его помощью я добралась до двери. В прихожей по-прежнему горел светильник – нам по приходу было просто не до него. Я сделала шаг из спальни и ойкнула, наступив босой ногой на что-то. Наклонилась, подняла с пола брошенные джинсы Сосновского. Что-то с легким стуком упало. Узенький прямоугольник из плотного картона. Визитка. Безо всякой задней мысли я поднесла его к глазам.
«Сосновский В. Б. Генеральный директор концерна «ЛЮЗАГИЗСТРОЙ» Телефон…Факс…»
Господи… Я смотрела на визитку, не веря своим глазам.
Нет.
Нет!
Нет!!!
Да за что же мне это все такое! Концерн. Генеральный директор. Сосновский – мастер
строительного участка – да. Главный в бригаде – да. Но не генеральный директор. Нет, это не он. Но ведь как-то Алексей говорил мне, что у его друга когда-то было свое дело, своя фирма. Но он его продал… Ладно, пусть даже и так. Но одно дело, когда – фирма. А несколько иначе звучит слово КОНЦЕРН. От него просто веет чем-то глобально огромным и серьезным. И попахивает большими деньгами. А вот во все это я просто не верила и категорически… боялась. Да-да, боялась. Это было не про меня. Это была другая планета. И если он, Сосновский, оттуда, значит нам с ним не по пути. Нужна ему я или нет – это один вопрос. А вот мне он не нужен. Генеральный директор концерна и кукольных дел мастерица – господи, да это же просто песня для любителей дешевых мелодрам! Нет.
Я аккуратно положила визитку обратно в карман джинсов. Сами джинсы пристроила на тумбочку в прихожей.
Оделась.
И вышла из квартиры.
Поймав такси в двух шагах от дома, я села в машину и закрыла глаза. Я не хочу видеть дорогу. Когда мы шли сюда днем, я ее и так не запоминала, мне было не до этого. А сейчас я просто не хотела знать, где нахожусь и как сюда добраться.
Хватит отравлять свою жизнь наркотиком по имени Сосновский.
Продолжение: http://www.proza.ru/2017/01/27/541