(картина Николая Рериха «Настасья Микулична»: http://gallery.facets.ru/show.php?id=553)
I.
Ой, как жил-был Черт посередь болот:
рога кручены, глаза пучены.
Что ни ночь минет, что ни день взойдет –
веселится Черт по-над кручами.
Где-то мор пошлет, где-то смерч найдет,
то жарой поддаст, то проломит лед.
Обуянил Черт весь честной народ,
и пошел народ в край лесных болот.
II.
Ой, нелегок путь, ой, не близок, чай!
Под крапивы жуть спрятан молочай.
И валежники -- будто пролежни,
а повдоль реки – тропы хожены.
Тропы любые зверю дикому:
острозубому, грознокрикому.
Как посеет ор – ели падают.
Сам бы Хор* к нему не заглядывал!
*Хор – Гор, египетский бог неба и солнца.
III.
День один идет, а за ним другой.
Подустал народ. Раздалось вдруг: «Стой!».
На поляну – Змей, чудо-облако,
а среди людей – сразу обморок.
Только Ванечка -- ростом с валенок --
устоять и смог хлопчик маленький.
И промолвил Змей: «Что за дивище?!
Стыдно мне с тобой мерять силищу!».
IV.
А малец в ответ: попытайся, мол.
Хоть и мало лет – не вмещусь под стол!
На коленки стал, взял травинку в рот…
И увидел Змей, что Иван… растет!
Поднимается выше облака.
Машет палицей, Змею мнет бока.
Оседлал и враз взял за гривищу,
да и дал приказ со всей силищи:
V.
«Пусть поспят пока, --Змею так сказал. --
Падь в лесу топка, вонь щемит глаза.
Доставляй, давай, где живет кулик,
слышен волчий лай, да поет родник.
Вон, у той горы, остановишься.
Кедры там добры – не уколешься.
Наберусь у гор свята-полымя.
Обозрим простор, да сменю коня.
VI.
Змей взлетел, как Ра -- прямо к солнышку.
А внизу – гора белым колышком.
Так и брюхом лег, распластав поля --
а под Ванюшкой расцвела земля.
Да и Ванечка вышел… в девицу!
Горы камушком пред ней стелятся,
платье красное, облик мраморный –
так Настасьею стал он названным.
VII.
Во броне она, да могуч скакун.
Папа – с Немана*, мама – с белых лун.
Ни крестов при ней, ни оружия:
не войну несет -- дело нужное.
С высоты взглянув на болотное,
впал могуч-скакун в ступор-оторопь:
-- Не игра здесь, Черт, в ладны ладушки!
Ну-ка, подь сюда, ко Настасьюшке!
VIII.
Заюлил тут Черт, заскавчал, скуля:
-- Позови мой род, не один же я!
Колобродят все – и людишки тож.
Вишь, у каждого под рубахой нож!
Коли по полю мир да ладаны --
дели поровну кривду с правдою.
Разруби нас рвом – не позаримся
на людской удел мы пожарищем.
IХ.
Призадумалась Свет-Настасьюшка.
Хоть и мерзок Черт, да умна башка.
Без чернил нет тьмы, значит, света нет!
И дает она всем чертям ответ:
Пусть придет ко мне, самый Главный Черт,
из людей возьму царский я приплод.
Посажу я их на ладошечку --
покажу весь мир, аки крошечку.
Х.
К полянице* шлет сына Главный Черт.
Да и царский сын сам туда идет.
А Настасьюшка обоИх берет,
да в карман себе молча и сует.
Расправляет конь гриву красную,
в небеса летят оба царствия.
Остановятся на горе-луне,
чтоб на землюшку посмотреть извне.
*полянИца – в русских былинах дева-воительница
ХI.
Чертов сын глядит, и царевич с ним,
как земля горит, как взрастает дым,
как гудит в толпе горе праздное,
как бегут в полях пушки разные.
И налево – бой, и направо – смерть.
Гриб встает дугой, распуская сеть.
Закипает вмиг океанов глыбь,
а в пустынный край гонит ветер сыпь…
ХII.
Вот, любуйтесь вы, добры молодцы –
так и шарик наш вмиг расколется!
И повдоль, и вширь станет много вод
и сойдет на нет человечий род.
У Настасьюшки на ладошечке
плачут Царь и Черт – слезки крошечны.
Слезки малые, да горючие:
-- Возвертай нас вниз. Мы измучились.
ХIII.
Подняла волну дева красная.
Смыла злую тьму, да показывать:
как идут толпой люди добрые,
ублажать поля хлебой-сдобою.
Как плывут челны во торговый стан,
как дома белы в благодати стран,
хороводы как вкруг костров кружат,
кормят мамки как алычой галчат.
ХIV.
В день запамятный воротила их.
И царевич хмур, и чертенок сник.
Поотправились во свои дома –
да закон творить: «Не нужна война!».
А Микуличны уж и свет простыл.
Только заревом – свет от дивных крыл.
Только почести, подношенья в пир.
Только заповедь: «Берегите мир!».
Примечание: это попытка создать НОВУЮ сказку по мотивам картины Николая Рериха и русских былин о Настасье Микуличне.